Не забывая о своих маленьких детях, Агафья сумела вникнуть во все тонкости дела, которым занимался её муж. Вся жизнь вдовы теперь была связана с храмом преподобного Сергия Радонежского. Проверяя, как идёт строительство, она часто брала с собой самого младшего сына, Прохора. А когда матери приходилось ездить на заводы, которые снабжали её кирпичом, за братом и сестрой присматривал старший сын, Алексей.
С храмом Сергия Радонежского связано первое чудо в жизни Прохора, которому в будущем предстояло прославиться как Серафим Саровский. Однажды мать взяла его с собой на строительство. Пока она разговаривала с рабочими, мальчик залез на лес;, перевесился через перила и сорвался вниз. Сердце Агафьи заледенело, когда она услышала крик сына. Казалось, не было ни единого шанса, что ребёнок выживет. Но Прохор даже не получил повреждений. Прижимая к себе сына, мать горячо взмолилась Богу, благодаря Его за то, что Он сохранил Прохора.
Строительство было полностью закончено много лет спустя, в 1778 году, когда дети Агафьи выросли, а сама она вошла в преклонный возраст. Глядя на высокие стены храма, Агафья вспоминала мужа Исидора и радовалась, что сумела исполнить его мечту. Сергиево-Казанский собор стоит в Курске до сих пор, в нем регулярно проводятся богослужения, а на том месте, куда упал юный Прохор, установлена памятная табличка.
Князь Игорь и равноапостольная княгиня Ольга
Имя великой княгини Ольги упоминается всякий раз, когда речь заходит о выдающихся женщинах Древней Руси. Её мужем был князь Игорь. Сменивший Олега на киевском княжеском престоле Игорь подобно его предшественнику изображён в древнерусских летописях во многом как легендарная личность. Вещий Олег приходился родственником и опекуном молодому князю.
Легенда XVI века передаёт сказание о том, как однажды киевский князь Игорь охотился в лесах у Пскова. Здесь он встретил на своём пути реку и увидел стоявший у берега чёлн. Перевозчиком оказалась девушка Ольга. Игорь попросил перевезти его, он был поражён её умом. Когда же он, "некие глаголы претворяше к ней", получил отпор на свои "стыдные словеса", девушка отказала Игорю столь искусно, воззвав к его княжеской чести, что Игорь не только не обиделся, но, согласно легенде, тут же посватался к ней.
Биография Ольги в большей её части загадочна. Даже само появление её на исторической сцене различные летописи датируют по-разному. В "Повести временных лет" под 903 годом читаем: "Игорь вырос и собирал дань после Олега, и слушались его, и привели ему жену из Пскова именем Ольгу". А в Новгородской первой летописи младшего извода в недатированной части, но непосредственно перед статьёй 920 года, сказано, что Игорь "привёл себе жену из Плескова, по имени Ольгу, была она мудрой и смышлёной, от неё родился сын Святослав".
Русская православная церковь причислила Ольгу к лику святых, богословы создали её Краткое и Пространное житие. Житие считает Ольгу уроженкой псковского села Выбуто, дочерью незнатных родителей. Напротив, известная в пересказе В. Н. Татищева поздняя Иоакимовская летопись выводит Ольгу от новгородского князя, или посадника - легендарного Гостомысла. Вряд ли можно сомневаться в том, что она была из знатной семьи, а не крестьянской девушкой.
Девушка пленила Игоря красотой, благонравием и скромностью. Любовь к юной Ольге ослепила Игоря, который, не раздумывая, пожелал взять её в жёны, предпочтя другим, более родовитым невестам.
О времени, месте рождения и происхождении самого Игоря нам ничего с достоверностью не известно. Рождение в Новгороде на Волхове около 879 года вызывает сомнение, поскольку в момент похода Игоря на Константинополь, в 941 году, ему должно было быть от 20 до 25 лет.
Поход Игоря на Константинополь в 941 году отмечен "Повестью временных лет" и упоминается в византийских историографических сочинениях. Но вызывает сомнение сорокалетнее (!) бесплодие Ольги. Весьма сомнительно, что Игорь женился на Ольге в 903 году и в течение 39 лет не имел детей, как и тому, что он взял её в преклонные годы не первым для себя браком. Скорее всего, к моменту рождения Святослава оба они, Ольга и Игорь, были молоды и полны сил.
Кончина Олега побудила древлянские племена к восстанию. Нестор следующим образом описывает вступление Игоря на киевский княжеский престол: "После смерти Олега стал княжить Игорь... И затворились от Игоря древляне по смерти Олега". В следующем году, по свидетельству Нестора, "пошёл Игорь на древлян и, победив их, возложил на них дань больше прежней".
Жаждавшие захватить власть в Киеве древляне замыслили убить Игоря и ждали удобного случая, чтобы расправиться с ним.
Но прежде чем столкнуться в смертельной схватке с вождями племенного союза древлян, князь Игорь предпринял под 941 год поход на Константинополь.
Ольга обладала даром предвидения - она чувствовала опасность, грозившую мужу, и изо всех сил старалась уберечь его от беды. Пророческий сон приснился ей, когда князь Игорь собирался в поход на Константинополь. Ольге привиделись сожжённые ладьи, мёртвые воины, чёрные вороны, кружившие над полем брани... Поражение дружины Игоря представлялось неизбежным.
Встревоженная Ольга пыталась остановить мужа, рассказав о дурных знаках, которые видела во сне, но он не сомневался в скорой победе.
Пророчество княгини сбылось, и войско было разбито. Впоследствии князь Игорь всегда прислушивался к словам Ольги, не раз предсказывавшей ему победу или поражение в ратных делах, следовал её мудрым советам.
Супруги жили счастливо. Вернувшись из похода на Константинополь, князь Игорь стал отцом: родился сын Святослав.
В 944 году князь организовал новый поход на Византию. На этот раз дело кончилось подписанием мирного договора.
Летопись Нестора под 945 годом повествует: "И пришла осень, и стал он (Игорь) замышлять поход на древлян, желая взять с них ещё больше дани. В тот год сказала дружина Игорю: "Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдём, князь, с нами за данью, да и ты добудешь, и мы". И послушал их Игорь - пошёл к древлянам за данью, и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошёл он в свой город. Когда же шёл он назад, [то] поразмыслив, сказал своей дружине: "Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю ещё". И отпустил дружину свою домой, а сам с малою частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что [Игорь] идёт снова, держали совет с князем своим Малом: "Если повадится волк к овцам, то выносит всё стадо, пока не убьют его. Так и этот, если не убьём его, то всех нас погубит". И послали к нему, говоря: "Зачем идёшь опять? Забрал уже всю дань". И не послушал их Игорь. И древляне, выйдя из города Искоростеня против Игоря, убили Игоря и дружину его, так как было её мало. И погребён был Игорь, и есть могила его у Искоростеня, в Деревской земле, и до сего времени".
Настоящее погребение зверски убитого Игоря, по прадедовским обычаям языческой веры, не состоялось. Между тем в соответствии с народными поверьями покойник, которого не похоронили согласно обычаю, блуждал среди людей и тревожил их.
Следуя языческим традициям, княгиня Ольга надеялась, что безжалостная месть за смерть мужа исцелит её душу от страданий. Она поклонялась умершему супругу, который, по древним славянским верованиям, и в загробной жизни продолжал следить за своим родом и оказывать ему покровительство.
В годы замужества Ольга обрела ту самую "мудрость", которая позволила ей выдвинуться после смерти князя Игоря в правительницы Русского государства.
Минуло полгода после смерти Игоря, как вдруг весной следующего, 945 года верхушка древлянского союза племён решила восстановить дружеские отношения с Киевом и направила послов к Ольге с предложением выйти замуж за древлянского князя Мала.
Ольга ответила послам, что они могут привести сватов в ладьях к её терему (передвижение посуху в ладьях имело у восточных славян двойной смысл: и оказание почести, и обряд похорон). Наутро доверчивые древляне последовали её совету, а Ольга приказала их сбросить в яму и живыми закопать. Памятуя о мучительной смерти казнённого древлянами мужа, княгиня коварно поинтересовалась у обречённых: "Добра ли вам честь?" Послы ей будто бы ответили: "Пуще Игоревы смерти" (греческий историк Лев Дьякон сообщал, что "Игорь привязан был к двум деревам и разорван на две части").
Второе посольство "мужей нарочитых" было сожжено, а вдова отправилась на землю древлян якобы для того, чтобы "створить трызну мужу своему". Когда войска встретились, юный Святослав, сын Ольги и Игоря, начал битву, метнув копьё в неприятеля. Пущенное детской рукой, оно не долетело до вражеских рядов. Однако опытные полководцы ободрили своих воинов примером юного князя. Здесь её "отроки" напали на "упившихся" после тризны древлян и перебили их множество - "иссекоша их 5000", как утверждает летопись.
Овладев Искоростенем, Ольга "сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а других людей убила, заставила платить дань... И пошла Ольга с сыном своим и с дружиною по Древлянской земле, устанавливая распорядок даней и налогов. И существуют места её стоянок и охот до сих пор".
Но княгиня на этом не успокоилась. Через год, продолжает свой рассказ Нестор, "отправилась Ольга к Новгороду и установила по Мсте погосты и дани и по Луге - оброки и дани. Ловища её сохранились по всей земле и свидетельства о ней, и места её, и погосты..."
Сказание о мести Ольги отчасти, вероятно, легенда. Обман, жестокость, коварство и другие действия княгини, мстящей за убийство мужа, прославляются летописцем как высший, справедливый суд.
Месть за гибель мужа не избавила Ольгу от душевных мук, а скорее добавила новые терзания. Покой и исцеление обрела она в христианстве, смирившись со своей участью и отказавшись от желания уничтожить всех врагов.
Отказалась Ольга и от брачного союза с византийским императором Константином Багрянородным, храня верность памяти мужа.
В 964 году Ольга уступила престол совершеннолетнему сыну. Но "възрастъший и възмужавший" Святослав длительное время находился в походах, и во главе государства по-прежнему оставалась его мать. Так, во время печенежского нашествия на Киев в 968 году Ольга возглавила оборону города. Предание нарекло княгиню хитрой, церковь - святой, а история - мудрой.
Судя по летописи, Святослав испытывал к матери почтительное уважение до самой её смерти. Когда она стала совсем больной, по её просьбе он вернулся из похода и был с матерью до её последнего часа.
Накануне своей кончины - все летописи датируют её 969 годом - "Ольга завещала не совершать по ней тризны (составной части языческого обряда похорон), так как имела при себе священника втайне".
Многое из того, что задумала, но не смогла осуществить Ольга, было продолжено её внуком, Владимиром Святославичем.
По-видимому, язычник Святослав запретил публичное отправление христианского культа (молебны, водосвятия, крестные ходы), выдвинул на первое место "норовы поганьские", то есть языческие.
СВЯТОЙ КНЯЗЬ ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ И СВЯТАЯ ЕВДОКИЯ МОСКОВСКАЯ
13-летняя Евдокия была худенькой, бледной девочкой с точёными красивыми чертами. Воспитанная в строгости, она со страхом взирала на широкоплечего темноволосого юношу с пламенными очами. Дмитрий был всего на три года старше неё, а выглядел взрослым, уверенным в себе мужчиной. Евдокия уже знала, что он должен стать её мужем. Но не знала, что он объединит раздробленную Русь против татаро-монголов и прославится под именем Дмитрия Донского.
Их брак заключили по политическим соображениям, и до свадьбы жених и невеста видели друг друга всего один раз. Хрупкая Евдокия робела перед статным Дмитрием, и когда он вёл её под венец, и когда вёз в свой княжеский удел - Москву. Увидев город, разоренный после набегов Золотой Орды, и людей, ослабленных эпидемией чумы, Евдокия чуть не впала в отчаяние. Все это было так не похоже на родной Суздаль с его величавыми церквами! Дмитрий заметил расстройство молодой жены и поспешил её утешить. Тихим, спокойным голосом он убеждал её, что с Божьей помощью они восстановят Москву, и она станет краше прежнего. Он искренне верил в свои слова. Поверила ему и Евдокия. И встретившись с его решительностью, самоотверженностью, желанием помогать обездоленным людям, защищать государство, девушка поняла, что в её сердце пробуждается настоящая любовь.
Подрастая, Евдокия все чаще заглядывалась на мужающего супруга. Его суровое лицо, обрамленное густой черной бородой, казалось многочисленным врагам пугающим. Но жена видела, какой справедливый и рассудительный её муж со своими подчиненными и какой он нежный, любящий наедине с ней. Каждый раз, когда князь отправлялся на битву или встречу с грозными посланниками Золотой Орды, сердце Евдокии дрожало от страха, что её муж не вернётся. Но он всегда возвращался - и после противостояний с другими князьями, и от татаро-монгольских ханов, и с Куликовской битвы. Входил в город Дмитрий спокойным, размеренным шагом - он знал, что может положиться на жену, которая мудро правила городом в его отсутствие, заменяя подданным мать.
С годами чувства между Евдокией и Дмитрием только укреплялись, хотя у этого союза изначально были только политические цели. Их браку было суждено стать примером супружеской любви и поддержки - за молодым князем, который успешно воевал с Ордой, следила вся Русь.
У супругов родилось 12 детей, и последний из них появился на свет, когда Дмитрий лежал при смерти, сломленный тяжелой болезнью. Заплаканная Евдокия подносила мужу младенца, надеясь, что это сможет пробудить в Дмитрии новые силы. Но всё было бесполезно - через несколько дней великий князь скончался...
После смерти мужа Евдокия оказалась среди влиятельнейших людей на Руси. Однако ей не нужны были ни власть, ни признание. Она вырастила своих младших детей и посвятила себя Богу. Благодаря её заботе строились белокаменные монастыри, по её просьбе Феофан Грек и Андрей Рублев расписывали храмы, она заказала изготовление Троицкой летописи. Княгиня с головой погрузилась в дела милосердия и благотворительности, пытаясь заглушить боль от потери мужа.