Глаза девушки округлились от удивления. Но мы осторожно подошли к ограде. И я коснулся плетения “Левитации”. Способность наполнилась силой, и я мягко взлетел в воздух, перемахнув через препятствие. Приземлился в траву и обернулся. Микулин уже стоял по эту сторону забора.
— Идем, — он указал в сторону фигуры, которая как раз свернула в лес. — Иначе потом его не найдем.
И мы бросились в погоню. Быстро преодолели расстояние от забора до деревьев. И едва я сделал первый шаг и оказался в лесу, как наступила тишина. Ни шелеста ветвей, ни уханья сов. Ни звука. Да и ветра здесь не было. Стоял штиль. И деревья даже не колыхались. Будто бы мертвые и замершие в ожидании чего-то.
Куртка уже мелькала где-то в отдалении, готовая вот-вот скрыться за деревьями.
— Далеко не отходим, — тихо предупредил меня парень.
Я кивнул, и мы направились следом.
Как я не старался идти по лесу тихо, у меня не получалось не шуметь. Василий то и дело шикал на меня из-за хрустевшего под подошвами валежника. Сам Микулин словно парил над ковром из мха, опавших листьев и сосновых иголок. Под его ботинками не хрустнул ни один гнилой сучок. Но как бы мы ни торопились, догнать беглеца у нас не выходило. Камуфляжная куртка мелькала между деревьев все на том же расстоянии.
— Да куда он? — послышался справа удивленный голос Микулина. — Заблудится же.
— Как бы мы не заблудились, — ответил я, то и дело оглядываясь на удаляющийся особняк.
— Об этом можешь не бояться, — успокоил меня Василий. — Земля нас выведет.
Я с удивлением покосился на Микулина:
— Ты… земельник?
Парень обыденно кивнул. Как будто сила была распространена как огонь. Или лед. На самом же деле, способности земельников встречались еще реже, чем люди со способностями света.
— Лучше бы я был специалистом природы, — буркнул в ответ Василий. — Уже давно бы нагнали этого… Где он? Куда делся?
Микулин остановился, вглядываясь вдаль. Но беглеца видно не было. Будто его черти украли. Микулин опустился на одно колено и приложил к земле ладонь. И я почувствовал всплеск Силы. Скорее всего, парень использовал какую-то из способностей. Но видимо, безрезультатно.
— Пропал, — покачал он головой. — Будто и не было его.
— И где его искать?
— Да где его найдешь, — устало ответил Василий. — Теперь нужно сообщать настоятельнице о пропаже. Умолчав при этом, что мы пытались поймать потеряшку и зашли в Лихолесье. Ладно, идем.
Про земельника парень не врал. Едва он развернулся, как земля вздрогнула. А затем, трава словно под порывом ветра пригнулась, выстилая дорожку. И Микулин затопал в указанную сторону.
— Удобно, — оценил я. — И навигатор не нужен.
— Угу. Только с тропы не сходи, — не оборачиваясь предупредил меня парень.
Обратная дорога заняла у нас куда больше времени. Тропинка петляла и петляла, а забора все не было видно.
— Кажется, мы ходим кругами, — обеспокоенно заметил я. — Мы уже здесь были.
Я указал на ветку куста, которую я обломил, чтобы оставить ориентир. А затем кивнул на раскидистый дуб, который высился справа.:
— Да и вон то дерево ни с чем не спутаешь. Тропа точно нас выведет?
Микулин тяжело вздохнул и остановился. Посмотрел куда-то вправо. Где далеко за деревьями виднелся отблеск костра. А неподалеку, в круге неверного света, я рассмотрел какую-то фигуру, которая сидела у огня.
— Помоги, — крикнул Василий.
Крик эхом разлетелся в тишине. И я вздрогнул. Обернулся к парню. Но Микулин просто присел рядом с деревом.
— Чего орешь, — послышался за спиной строгий голос.
Я обернулся. В нескольких шагах от нас стоял сутулый дед. Выглядел он чудно. В стеганой черной куртке и свободных штанах, заправленных в высокие ботинки. В длинной седой бороде виднелись зеленые листья, а в волосах запутались небольшие веточки. В левой руке дед держал дымящуюся трубку. А в правой ладони была зажата огромная дубина.
При виде гостя Микулин резво вскочил на ноги и поклонился:
— Хозяин леса, выведи нас из чащи, — попросил он. И в голосе парня послышалось уважение.
Дед хмыкнул и сунул трубку в рот, раскуривая ароматный табак. К небу полетели сизые кольца:
— И что же вы ночью в лес полезли? — ехидно уточнил он и прищурился. — Неужто о лешем забыли?
— Лешем? — ошарашенно переспросил я.
— Ну, а какой еще бывает хозяин в лесу? — вопросом на вопрос ответил старичок. — Лесовик?
Последнее слово он произнес с явной издевкой.
— Просто я думал… — начал было я, но Василий быстро меня оборвал, ткнув в бок кулаком. Но старик понял, что я хотел сказать.
— Что я только в сказках бываю? — склонив голову уточнил он. — Эх, парень. Откуда, по-твоему, сказки берутся? Быль люди друг другу пересказывают. Только перевирают и чуть приукрашивают. Вот и выходят небылицы.
— Простите, — вырвалось у меня, и старик посветлел лицом.
— Ладно, идем. Выведу я вас к вашему дому. А потом третьего изловлю.
— Ты и про третьего знаешь? — удивился я.
— Видал, — кивнул дед. — Я про все, что в этом лесу творится, ведаю. От камня перепутья до Сторожки Лесника. Дальше уж его вотчина. Да мне и проще. Меньше мороки.
Старик развернулся, взвалил на плечо дубину, и неожиданно прытко зашагал в обратном направлении. И я хотел было сказать, что мол “мы оттуда пришли”, но вовремя прикусил язык.
Василий покачал головой, давая мне понять, что уточнять ничего не нужно. Хозяину леса виднее.
Глава 13. Первый день
Обратная дорога не заняла много времени. Оказалось, мы заплутали возле самой кромки леса. Поэтому обратная дорога к забору корпуса заняла меньше пяти минут.
И крайних деревьев старик остановился и обернулся к нам:
— Ну, бывайте, — усмехнулся он.
— Спасибо, хозяин леса, — склонил голову Василий. В этом жесте чувствовалось уважение. И немного подумав, я последовал примеру приятеля.
Леший не ответил. Молча развернулся и сошел с тропы. И как мне показалось, стволы расступились, образуя для него проход. Узкая спина старика мелькнула между деревьев и растворилась в чаще. Мы же вышли к полигону:
— Почему не сработало плетение? — спросил я у Василия, пока мы шли к забору.
— Сдается мне, хозяин леса путал дороги, — ответил парень.
— Он и так умеет?
Василий обернулся ко мне:
— Лес — его вотчина. В своих владениях он может делать и не такие вещи.
Девчонки сидели на качелях. И едва мы перемахнули через забор, Муромцева вскочила с лавки:
— Ну вы даете. А если бы заблудились?
— Ну, не заблудились же, — отмахнулся Микулин и подмигнул мне. И я понял, что парень не очень хочет посвящать Викторию и Ксению во все детали нашего блуждания по лесу.
— Вы не нашли того… путешественника? — вклинилась в разговор Ксения.
Василий покачал головой:
— Очень уж темно, — ответил он. — Скрылся.
Алешина вздохнула:
— Значит, нужно будет сообщить о пропавшем матери-настоятельнице.
Микулин растерянно покосился на меня. Но я только плечами пожал. И товарищ вздохнул:
— Ну… идем.
Девушки направились в сторону корпуса. Мы последовали за ними.
В холле первого этажа было пусто. Скорее всего, студенты так и не смогли зайти в социальные сети. И разошлись по комнатам в поисках новых развлечений.
Алешина взглянула на большие часы, висевшие на стене напротив дверей. До отбоя оставалось еще полчаса.
— Ну и где ее искать? — уточнила Муромцева, осматривая холл.
— О ком речь, девушка? — послышался за спиной строгий голос.
Мы обернулись, Марья стояла у входа, холодно рассматривая нас.
— Вас, — растерянно ответила Алешина, но Муромцева ее перебила:
— Мы сидели тренировочной площадке. Дышали свежим воздухом. И заметили, как кто-то в полевой форме уходил в лес. Боюсь, он может заблудиться и не вернуться в корпус.
Я с благодарностью покосился на девушку. Наверное поэтому Виктория и вклинилась в разговор. Чтобы Алешина не проболталась, что мы с Василием тоже ходили в лес.
Марья смерила нас недоверчивым взглядом. Затем подошла ближе:
— Просто дышали воздухом? — усмехнулась она. — С каких это пор, в воздухе витают коньячные пары?
— Какие пары? — сделала вид, что не поняла Виктория.
Марья поджала губы:
— Которыми вы надышались на площадке, — ответила она. — Идемте.
Она прошла мимо нас и подошла к стойке ресепшен:
— У вас есть две минуты, чтобы добраться до второго этажа, — холодно сообщила она. — Тогда вы сможете сохранить инкогнито. Время пошло.
Вопросов задавать никто не стал, и мы бросились по лестнице к холлу.
— В мою, — прохрипела Муромцева. — Она ближе всего.
Виктория остановилась у двери и торопливо принялась хлопать по карманам в поисках ключа:
— Да где он? — бормотала Виктория. — Ага, вот.
Трясущимися руками девушка достала ключ и попыталась отпереть замок. Вышло это у нее не сразу. Руки тряслись и ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Я коснулся плетения “Спокойствие”.
Оно относилось к школе мистицизма. И я боялся, что способность меня не послушается. Но к моему удивлению, способность отозвалась, и ладони окутал теплый умиротворяющий свет. Коснулся спины девушки.
Виктория выдохнула и ключ наконец-то попал в замочную скважину. Муромцева выдернула его и рванула на себя створку. Ввалилась в комнату.
Едва мы оказались в помещении, девушка закрыла дверь и обессиленно прислонилась к стене. А через секунду, в фойе первого этажа послышался гулкий удар колокола.
Звук был настолько резким, что я отпрянул от двери. Казалось, колокол прозвонил в каждом уголке кампуса. И в коридоре послышались удивленные голоса. Студенты выбирались из комнат, переговариваясь и пытаясь понять, что происходит.
Колокол прозвонил еще раз. И учащиеся пошли к лестнице. И едва в коридоре затихло, мы выбрались из комнаты и двинулись в холл.
— Построиться! — донесся голос настоятельницы.
— Что происходит? — ответил ей какой-то парень. А затем раздался резкий удар. И приютское прошлое живо подсказало мне, что Марья хлопнула деревянной линейкой по стойке, чтобы призвать к тишине.
Настоятельница уже ожидала всех в холле:
— До меня дошел слух, что сегодня вечером кто-то покидал территорию корпуса, — начала Марья. — И раз уж вы не понимаете советов и правил, отныне я вынуждена буду проводить переклички. Каждое утро и вечер. Построиться!
Студенты не стали перечить и встали в линию. Мы послушно заняли места с краю строя. Поближе к двери, чтобы в случае чего, быстро покинуть помещение.
Настоятельница вытащила из кармана список и продолговатый футляр. Раскрыла его и достала очки в золоченой оправе. Водрузила их на нос:
— Вечерняя проверка! Волков.
— Здесь, — послышалось из строя.
Перекличка прошла быстро. И к моему удивлению, все студенты были на месте.
— Разойтись и приготовиться к отбою, — скомандовала настоятельница, и вереница бесоборцев о чем-то тихо переговариваясь, потянулась к лестнице.
Мы двинулись было следом, но настоятельница нас остановила. Кивком головы указала на диван. И на просьбу это похоже не было. И мы, не сговариваясь, решили прислушаться.
Я плюхнулся на диван и откинулся на спинку. Вопросительно посмотрел на Марью в ожидании разговора.
— Как вы заметили, все студенты на местах, — сухо сообщила настоятельница. — Уж не знаю, что за обезьяны мерещились вам на тренировочной площадке….
— Но… — начала было Муромцева, но Марья ее перебила:
— Я недоговорила! — рявкнула она. — Но если я еще раз замечу вас пьяными — вы с позором поедете домой. Считайте, это первое и последнее предупреждение. А теперь — свободны. Завтра решу, что с вами делать.
Марья махнула рукой и направилась к стойке. Мы же встали с дивана и пошли по комнатам. И всю дорогу до лестницы я чувствовал на спине холодный взгляд настоятельницы.
— Правила здесь еще хуже, чем в приюте, — буркнул я, когда мы поднимались по ступенькам.
— Угу, — не оборачиваясь, ответила Виктория. — А еще теперь мы на особом контроле у грымзы-настоятельницы. А все из-за того, что хотели спасти какого-то дурака. Никогда больше не буду делать добрых дел.
На площадке второго этажа мы распрощались и разошлись по комнатам. Я отпер дверь. Не разуваясь, прошел к кровати, опустился на матрас. День выдался настолько суетным, что впервые за несколько недель я пропустил тренировку.
Виктория была права. Проклятая настоятельница теперь, как говорил Вяземский, "возьмет нас под особый контроль". Печально вляпаться в неприятности в первый же день. Впрочем, такое случалось уже не раз. Просто нужно быть осторожнее.
Веки закрывались сами, словно были налиты свинцом. И я лениво пошевелился. Сел и наклонился для того, чтобы расшнуровать ботинки. И только теперь заметил на грязной подошве прилипшие листья и сосновые иголки. И отчего-то в голове мелькнула непрошеная мысль, что настоятельница наверняка тоже их заметила.
Сон пришлось отложить. Сначала, тщательно отмыл ботинки, затем открыл оба крана ванной и сел на ее край. Сейчас искупаюсь, а потом уже можно завалиться спать.
* * *
Утро началось с резкого удара колокола, прогремевшего в холле. Я вскочил на кровати, озираясь и пытаясь понять, где нахожусь. Осознание, что я в комнате общежития пришло только через несколько секунд.
Колокол ударил еще раз, и я торопливо засобирался. Подбежал к шкафу и вытащил учебную форму. Оделся, мельком глянул в зеркало и выругался. Пришлось привести в порядок растрепанные волосы. И только после этого вышел в коридор.
К лестнице уже тянулись студенты. На заспанных лицах читались муки, которые испытывают в Преисподней грешники. Бедные детишки. Еще вчера они жили в своих комфортных особняках. Но их привычный мир рухнул. И теперь аристократы, привыкшие к вседозволенности, должны жить по распорядку.
— Доброе утро! — послышался сбоку веселый голос, когда мы спускались по лестнице.
Мой новый товарищ Василий выглядел на удивление бодро. И я был уверен, что своим видом парень раздражал почти всех студентов первого курса. Не удивлюсь, если парень встал еще до звука колокола. Успел сделать зарядку и выпить чаю и прийти в себя.
— Да какое оно доброе? — пожаловалась Королева. — Такое ощущение, будто я попала в казарму.
Я покосился на нее. Сегодня девушка была не такой привлекательной. Светло-русые волосы были в беспорядке, а милое личико казалось припухшим без слоя макияжа.
— А ты отслужила в армии? — поинтересовался Василий.
Королева обернулась к парню. Удивленно захлопала длинными, пушистыми ресницами:
— Как и все. Семнадцать лет службы в гвардейском Михайловском полку.
Я усмехнулся: все дворяне обязаны были отслужить в армии. Но, как водится, деньги и связи давали большой простор для манипуляций со службой. И часто детей аристократов записывали на службу в полк сразу после рождения. И к совершеннолетию, срок службы аристократа уже заканчивался. Поэтому в казармах оказывалось процентов пять от общего списка. Остальным же удавалось ускользнуть от воинской поруки.
— Построиться! — скомандовала Марья. Студенты послушно выстроились в шеренгу.
— Поздравляю вас с первым учебным днем! — сухо произнесла настоятельница, доставая список и очки. Но ее энтузиазма никто не разделял. И началась утренняя перекличка. Аристократы недовольно подтверждали свои фамилии.
— Все на завтрак, — скомандовала настоятельница, когда последний из списка выкрикнул “Здесь”.
И строй послушно поплелся в столовую.
* * *
К моему удивлению, столовая оказалась весьма уютной. Просторная, с большими панорамными окнами, из которых открывался прекрасный вид на ухоженный старый сад. Десять круглых столов на четырех человек каждый. Несколько были уже заняты. Скорее всего, это были преподаватели.
А справа от входа, у стены, стоял длинный стол, на котором была расставлена различная еда. Чуть дальше красовались несколько огромных самоваров. Очевидно, здесь все было устроено по принципу самообслуживания.
Взял поднос, поставил на него две тарелки, столовые приборы, пустую кружку и подошел к столу. Довольно цокнул языком: меню здесь было разнообразным. На любой вкус. Впрочем, недовольные все же остались. Пара девиц морщили носы и фыркали при виде бутербродов с ветчиной.
Василий уже занял место за одним из столов у окна. Помахал мне рукой, и я направился в сторону приятеля.
— Неплохие здесь условия, — начал я, усевшись за стол.
— Ну так и учебное заведение для аристократов, — усмехнулся в ответ Василий, отпивая чай. — Это тебе не казармы школы городовых.