Зверь задрал вверх голову и шумно втянул в себя воздух. И тут Нестор увидел, что левый глаз у хищника полностью вытек. А вдоль спины тянулась длинная рваная рана. Зверь-то явно побывал во многих переделках.
— Сука. — пробормотал человек, глядя попеременно то на волчару, то на замершего Варяга с дебильным выражением лица.
Волк — вожак, скорее всего, снова понюхал воздух. Его ноздри трепетали, то впуская, то выпуская новые порции запахов. В том числе и человечьи, состоящие из кислого пота, мочи и экскрементов. Остальные особи вдали также вынюхивала окружающую среду. Так продолжалось минуту, после чего вожак стаи коротко рявкнул на своём языке и потрусил назад. Ему ответили волки вокруг выгоревшего пятачка коротким тявкающим лаем. И следом за ними тишину нарушили ещё несколько рыков.
Они звучали повсюду. Похоже, вожак собрал сюда целую волчью армию. Один, три, пять, сколько их здесь обитало?
— Что. Это. Мать. Было такое!
У Нестора сдали нервы.
Варяг выставил вперёд две руки с растопыренными пальцами.
— См.
«Семь особей».
Нестор кивнул, и тут до него дошёл странная выходка своры.
Вожак искал конкретного человека. Он вышел к ним с целью убедиться, что среди них не оказалось Того Самого. Будь по-другому, Хранители недосчитались бы сегодня двоих послушников.
Глава 5. Контра да банда
Айсберг задыхался от холода. Ледяная вода норовила поглотить его с потрохами, просочиться через плотно сжатые зубы в рот, вынудить потратить последние силы на сопротивление стихии. Напрасно он взмахивал руками, пытаясь выцарапать жизнь у речной сущности: она цепко схватила его за горло и увлекала за собой на дно, в вечную темноту.
«Сдавайся, Айсберг! Ты мой!» — странный шёпот доносился до него сверху, с поверхности, пробиваясь даже через толщу воды.
«Иди на хрен!» — пытался ответить сталкер, слабея с каждой секундой нешуточной борьбы с угрозой. И вот когда остатки воздуха иссякли, и он понял, что не в состоянии выплыть самостоятельно, Айс очнулся.
Реальность оказалась немногим лучше, чем в виде́нии. Он свалился лицом вниз на дно лодки, которая постепенно набирала воду. Рассохшиеся доски не выдержали давления и разошлись, пока они дрейфовали в отключке. Пожитки и оружие плавали в мутной воде. Неудивительно что стал захлёбываться. Они тонули. Айсберг оперся руками в лодку и приподнялся, после чего натужно закашлял, выплёвывая грязную вонючую воду. Кашлял долго, пока последние спазмы не ушли вместе с мокротой. Затем взгляд его зацепился за наёмника. Подлец лежал, свесившись боком на корму и прикидывался трупом. Жаль, что он не свалился за борт.
Глаза Айса забегали в панике, не зная, что первым делом браться. В итоге он принялся пригоршнями выливать за борт лужу в лодке. Пять минут пловец остервенело работал руками, чтобы немного уменьшить уровень воды. В конце концов, сталкер плюнул и взялся за вёсла. Ему порядком осточертела река, покачивание, от которого постоянно воротило. Он замёрз, вымок, и хотел расправить затёкшие конечности. И заодно избавиться от наёмника, что не подавал никаких признаков жизни. Вообще.
Перед ним расстилалась река. Припять. Он никогда не думал, насколько она широкая. Не Волга, конечно, но противоположный берег находился на расстоянии в ста метрах. Интересно, как они здесь оказались? Неужели течением вынесло? Хорошо ещё, что начали тонуть не на середине реки. Иначе всё! Вряд ли он смог в таком разбитом состоянии выловить товарища Грешника в опасной реке с течением.
До берега он подгрёб, когда развалина на треть заполнилась водой. С проклятиями Айсберг выбрался с тонущего корабля на сушу, и с ходу увяз по щиколотку в грязи.
— Сука!
Со всех сил он потянул за собой тяжеленную лодку, скользя по жиже и мокрой траве. Ему удалось протащить её около метра, после чего не удержался на ногах и грохнулся боком прямо в болото.
— Мразь! — прошипел разозлённый сталкер, и ударил по посудине кулаком. В ответ Зона окатила грубияна мелким дождём и налетевшим порывом ветра. Продрогший Айс совсем упал духом. Мокрый, голодный, он мечтал о топчане и глотке горячего чая. Вместо всего этого его поджидало очередное болото со всеми причиндалами. И один недотруп.
Твёрдая земля нашлась в двадцати метрах от места высадки на поросшем чахлыми сосенками пригорке, куда так и не добралась Припять. Обрадовавшись, Айсберг перетащил туда барахло с лодки. Затем, отдохнув пару минут, взялся за бедолагу наёмника. Кое-как, волоком, падая, он дотянул до пятачка с деревцами бездыханное тело, где и бесцеремонно бросил. Грешник в себя так и не пришёл. Взгляда на страшные раны на лице хватило, чтобы понять в обречённости наймита. Сказалась ли на нём атака пауков или осенняя сырость доконала раненого человека, Айсберг не знал. Он не доктор. Самому бы выжить в этих условиях. Однако беднягу прикрыл от мороси походной пенкой.
От постройки навеса сталкер отказался. Ближайшие пригодные деревья находились слишком далеко, чтобы тратить силы на обработку. Решение пришло быстро. Чертыхаясь, он вернулся к полузатопленной лодке.
Дырявая посудина стала последней каплей терпения у уставшего сталкера. У него ушёл весь запас матерных слов, пока он вызволял её из грязевого плена. Досталось и наёмнику, по чьей воле торчал среди болота недалеко от Припяти. К счастью, Айс сумел перетащить лодку, намереваясь использовать её в качестве навеса. Дальше дело техники. Выточил рогатину, на неё нахлобучил лодку, чтобы отвес позволял стекать воде, передвинул Грешника и пожитки. Вовремя. Дождь зарядил сильнее. Сверху застучали капли, кое-где просачивалась вода, с глухим стоном падая на землю.
Наступил час позаботиться о себе любимом. Прежде чем перекусить собственными припасами, Айсберг распотрошил рюкзак наёмника. Сухой одежде он обрадовался больше всего. Кое-как сталкер сидя переоделся, взамен надел вещи Грешника. Не побрезговал и носками. Покончив с одеждой, предприимчивый бродяга принялся и за приготовление пищи. Ему снова повезло. Его друг, валяющийся сейчас без чувств, оказал ему полезную услугу. В его закромах сталкер нашёл газовую плиту на одну конфорку, полуфабрикаты в пакетиках, приправы и много чего съестного. Куда там ему со своей просроченной тушёнкой и чёрствым хлебом! Наёмник знал толк в организации быта. Схрон обустроил, кучу полезных вещей на все случаи жизни имел под рукой. Организованный, блин.
Айсберг с сожалением посмотрел на лежачего друга и покачал головой. Если бы они не попёрлись на Север, Грех выжил. Теперь шансов мало. Ему нужен постоянный уход, еда, питьё, полный покой и лекарства. Он не может ему ничего предложить, кроме аптечки. Раненый горел от лихорадки, пульс едва прощупывался под слоями одежды, и он всё ещё лежал в отключке. Плох, совсем плох Грешник. Сталкер вздохнул и попробовал ему дать воды с бутылки. Половина пролилась обратно, потекла по бороде. Он отыскал в распотрошённой аптечке ампулу с противостолбнячным препаратом и вколол ему в ногу.
К этому времени закипела вода в котелке. Айсберг со знанием дела покрошил туда гороховый концентрат, добавил сушёного мяса, специй и уменьшил огонь. Вспомнив, что он наглотался болотной воды, сожрал две таблетки от радиации и также ввёл себе сыворотку от столбняка.
Дождь не заканчивался. Нудная, монотонная моросячка наводила на дурные мысли. К этому времени сталкер основательно подкрепился гороховым супом с мясом, съел шоколадную плитку с чаем, и выкурил сигарету. Убираться он не стал. Минут сорок Айсберг просто сидел сложа руки и думал о дальнейших действиях. На ум ничего толкового не приходило. Все его мысли упирались в желание быстрее отсюда убраться, пока их кто-нибудь не увидел. Правда, он не знал, куда идти и где находится. Места незнакомые. Грешник, считай, труп, а беглей Айсберг снова останется один, без обязательств, поддержки и морального глодания. Зато у него есть карта. Карта наёмника, который стал для него почти другом. Жаль, что так погано складывается.
Искренне жаль.
Солнечный диск почти скрылся за лесом. Полчаса — и берег Припяти затянет темнота. Айсберг по-быстрому почистил оружие, своё и чужое, заново снарядил магазины патронами. Теперь сталкер подумывал обустроить ночлег. Топать ночью по незнакомой местности он не желал. Выкопает себе нору, залезет поглубже, переночует, и завтра в бой с новыми силами. Можно рвануть на границу, к белорусам. Сдался бы на поруки, отсидел пару лет в колонии, и глядишь, на свободе человеком станет со временем. Наелся он Зоной. Эх, мечты!
— Грешник, вставай, сука! — толкнул он бесчувственное тело ногой. — Хорош дрыхнуть. Давай, дружище, открой глаза, моргни, и тогда я пойму, что ты живой.
Грешник ответил привычным молчанием и нитевидным пульсом, что едва прощупывался на холодной коже. Живой.
Айс вылез из-под лодки с ножом, расправил плечи. Несколько минут он глядел на закат, раздумывая над дальнейшими планами. Увы! Ничего путного в голову не приходило. И всё же он нашёл решение, возможно, единственно верное. Если найм переживёт ночь, то постарается с ним добраться до границы. Умрёт — похоронит по совести. Только яму выкопает заранее. Кто знает, чем ночь закончится и доживёт ли он сам до рассвета?
«Извиняй, Грешник!».
В копании могилы было что-то символичное. Почти сутки назад он вытаскивал раненого бойца из тайника, катил на тележке, и теперь проделывает подобное с точностью до наоборот. Круг замкнулся, и это совсем не нравилось Айсбергу. Похоже, он не избавился от проклятия. Неудачи продолжали сыпаться на него градом вместе с ненавистными дождевыми каплями.
Вооружившись сапёрной лопаткой, Айсберг отошёл метров пятнадцать от привала и воткнул сапёрку в грунт. Копалось легко: острая лопатка без труда врезалась в рыхлый чернозём. Докапывал он уже в сумерках насилу, пугаясь от собственного шороха и хлюпающей жиже, которая сочилась из стенок. Бродяга собирался вылезать из могилы, как грунт на краю ямы осыпался, а над ним навис жуткий размытый силуэт огромного существа.
— Зря выкопал. Припять вымоет тело.
Чужой голос прозвучал прямо над ним. И принадлежал он тому самому существу, что стоял напротив — человеку в бесформенном плаще. От очередного дежа вю Айс кисло скривился. Устал он пугаться всяких выскочек. Ему Сильвера хватило с лихвой. А то что в округе бродят сомнительные личности, которые обожают выскочить из небытия, так в Зоне таких полно. Но сапёрную лопатку положил на край ямы.
— По фигу. — ответил он чужому. — Смотрю, тут становится людно.
— Это точно. Давай вылезай, нормально пообщаемся. Я не кусаюсь.
Тень шевельнулась, и в том месте, где притаился ночной гость, расцвёл огонёк от зажжённой спички. Секунды Айсбергу хватило, чтобы рассмотреть визитёра. Высокий плечистый мужик, одетый в немецкий «флектарн», в рыбацких сапогах. За спиной выглядывала «вертикалка». Так обычно носили охотники на кабанов. Опасности от него не исходило. А мародёры не станут заводить разговор.
Незнакомец с наслаждением затягивался самокруткой, пуская клубы дыма в его сторону.
— Долго будешь сиськи мять, паря?
— Уже.
Сталкер упёрся руками и с лёгкостью выпрыгнул из могилы. Чужак лишь хмыкнул:
— Человек под лодкой, труп или доходит?
— Нет. Живой. — буркнул Айсберг, глядя на тщедушного мужика, лет сорока с морщинистым лбом. Нападать он не собирался.
— Так добей и похорони, раз при смерти. Для него же лучше.
— Нет. Подожду до завтра.
— Тоже вариант. В любом случае ты с дружком смелые парни. Сюда не каждый забредает добровольно, особенно так далеко. Да ещё и в непогодь.
— Не по своей воле я здесь.
— Вестимо.
Нежданный гость с наслаждением выпустил в воздух облако сизого дыма.
— Зря тут окопался. Погранцы церемониться не будут. Залп дадут и нету тебя.
— Погранцы?
— Ага. Мы на границе находимся, особо охраняемой. Патруль, катера, все дела. И поверь ты мне, караулят её почище Берлинской стены.
— Граница? С Беларусью? — до Айсберга не сразу дошёл посыл ночного гостя.
— Логично, что с ней. — в его голосе послышалась ирония. — Руки распускать не станешь, если я подсяду? Ты вроде нормальный, но я так, на всякий случай спросил.
— Зачем? Ты безоружный.
— Хех. Думаешь? — ухмыльнулся ему визитёр и локтем распахнул непромокаемую парку немецкой раскраски. Под ней незнакомец держал одной рукой заряженный обрез. Айсберг поднял глаза, и представил, что случилось, если бы он принялся махать сапёркой.
— Обрез у сердца, а за спиной калаш. — заметил Айсберг.
— Ага.
Говоривший выбросил цигарку и спрятал обрез во внутренний карман бездонной парки.
— Я загляну на огонёк? Твоим варевом на всю округу пахнет.
— Залезай. Места немного, но тебе хватит.
Бродяга буркнул привычное «ага» и проворно нырнул под лодку. На лежачего Грешника лишь покосился. Незнакомец подложил под задницу ногу, усевшись поудобнее, втянул ноздрями воздух.
— Ооо, супчик, гороховый небось!
— Угощайся.
— Почему бы и нет.
Чужак нашёл ложку, вытер её тряпкой и принялся хлебать остывшую жижу без хлеба. Увидев это, Айсберг подал ему нарезанный сухарь. Тот довольно заурчал, как мартовский кот, скребя ложкой по закопчённому котелку.
Доев, он вытер рот, положил ложку обратно в котелок.
— Спасибо. Кофе пьёшь?
— Нету у меня кофе.
— У меня есть.
С этими словами он достал из внутреннего глубокого кармана целлофановый пакетик с натуральным кофе.
— Поставь воду, я за термосом сгоняю. — сказал гость и вылез из ночлежки. Айсберг не успел ему даже ответить. Вернулся мужик через пять минут. В руке он держал рюкзак.
— Быстро ты…
— Контрабандист. Это не имя, почти профессия.
— Ага. — передразнил его Айс. А меня зовут.
— Неважно, — перебил его пришедший дядька в рыбацких сапогах. — Здесь никто не говорит свои имена.
Спорить с Контрабандистом Айс не стал. А тот полез в котомку, и поочерёдно достал оттуда литровый термос с немецкими надписями, бумажный кулёк и пластиковую баночку с малосольными огурцами. В кульке оказалось сало. ПРихватил он и питьевую воду.
Ловко орудуя ножиком, Контрабандист нашинковал сало, порезал огурчики, заправил термос и две кружки: одну Айса, вторую скрутил с термоса. Залив кипятком кружки, он плеснул остаток себе в ёмкость, после чего долил воду в котелок и снова поставил его на конфорку.
— Угощайся. Только выпить нету. Закончились запасы. — развёл руками Контрабандист.
— У меня есть.
Айсберг вытащил в свою очередь флягу с вискарём и предложил её новому знакомому. Тот взял двумя руками фляжку, отпил глоток и вернул владельцу.
— Виски. Хорош. Но я предпочитаю наше, родное пойло. Есть у меня одна зазноба, в километрах двадцати хороший самогон варит. Уфф. Закачаешься. Огурчики тоже она делала. Бери, бери, не бойся.
Айсберг подхватил тонкий кусок грудинки с прожилками, положил его на хлеб. Отхлебнув виски, он с наслаждением втянул в себя ароматный запах сала, и отхватил кусок от бутерброда. Не забыл он и про огурчик.
— Вкусно.
— Я же говорил. Так что с ним, с твоим другом?
«Он мне не друг». — подумал Айсберг.
— Сломанные рёбра, ушибы, сотрясение, содранная кожа на лице.
— Ого. Звери?
— Не мутанты. Люди.
Контрабандист покивал головой.
— Да уж. Порой люди хуже твари какой.
Он закончил манипуляции с термосом, предварительно добавив для вкуса немного виски, и спрятал его в котомку. Туда же он завернул и остатки трапезы.
— Ну, давай, глянем на твоего друга.
— Смотри.
Айс передал Контрабандисту миниатюрный фонарь, принадлежавший Грешнику. Удивительно, до чего же наёмник продумал всё до мелочей. Он даже о батарейках запасных позаботился.
Будто дипломированный врач, бродяга в рыбацких ботах внимательно посмотрел лежачему в зрачки, заглянул, не касаясь кожи, под бинты.
— Понятно.
Человек в рыбацких штанах выключил фонарь.
— Твой друг не жилец. Без врача понятно дня два, может, три или четыре, и конец. — сказал он, возвращая Айсбергу фонарик. — Теперь ты знаешь, что делать! — кивнул Контрабандист в сторону выкопанной ямы. Не сможешь сам, я сделаю. Это гуманнее, чем оставить его на съедение волкам и чайкам.
Айсберг промолчал. Он не думал, что этим закончится недолгое знакомство с Грешником.
— Грёбаные пауки… — пробормотал тихо про себя, но собеседник обладал отменным слухом.
— Ты сказал пауки?? Какие пауки?
Айсберг, упуская детали, вроде найденного артефакта, рассказал вкратце встречу с деревом и атакой крошечных паучков. Названный Контрабандистом с больши́м интересом выслушал историю и даже ни разу не перебил его.
— Никогда такого не видел. Знаешь, Припять полна загадок, а поближе к станции — и подавно. Туда редко кто отваживался плыть, особенно в туман, плотный и тяжёлый. Интересно, если ты не врёшь, как вы тогда здесь оказались? Приплыли-то вы с юга, видно. Снаряги, как у вас, ни у кого нету.