Побережье охранялось частным флотом нашей Ливийской Земледельческой Компании. И вообще, на данный момент, кроме пары десятков рыбацких посёлков, мы оставили в стране всего два порта. Сбежать морем просто нереально. Все остальные города и деревни побережья обезлюдели. Фермы располагались вдали от моря, на что у меня было своё обоснование. Лет через двадцать я видел цепь прибрежных городов, куда будут приезжать жители Империи для поправки своего здоровья. Эдакий город-пляж, растянувшийся на сотни вёрст. А на юге должна была расположиться целая система из ферм, снабжающих Империю фруктами. Ещё и зелёная полоса, которая будет методично отвоёвывать у Сахары каждый метр.
Но вернёмся к графу. Если говорить откровенно, то он болен. Я понимаю, что в молодости человек пережил личную трагедию, которая и сподвигла его стать рыцарем. Но был в его действиях некий перебор. Паоло на каком-то генетическом и даже зверином уровне ненавидел мусульман. Особенно это касалось североафриканцев и турок. Он и не скрывал, что убивал их с радостью. А нынешняя фабрика по фактическому уничтожению целого народа делала его просто счастливым человеком. Грешен, но систему функционирования лагеря предложил именно я. Граф же её усовершенствовал и внедрил на практике.
И вот после семи лет, можно сказать, что проект начал функционировать. Начали мы с Киренаики, как наиболее пригодной провинции для сельского хозяйства. Но постепенно работы перекинулись на запад. В данный момент действуют сотни отрядов, разбросанных по огромной территории. Часть сажает деревья и кустарник, другая роет каналы и строит фермы. А ещё мы скоро завалим апельсинами и лимонами юг России. Флот уже давно не испытывает проблем с витаминами, пора двигаться дальше и замахнуться на всю страну.
– Вам их не жалко? – киваю на худющего мужика неопределённого возраста, рухнувшего на землю.
Никто из его собратьев по несчастью, даже не думал помогать. Только два охранника, явно итальянцы, выдвинулись в сторону бедолаги. Наверное, это обыденность, так как работы не прекращались.
– «Ислам основан на законах Пророка, и в Коране написано, что все страны, которые не признают Коран – грешники, поэтому мусульмане не только вправе, но и обязаны вести с ними войну, где бы они не находились. Мусульмане обязаны делать рабами всех грешников, которых они могут захватить в качестве пленников, а любой мусульманин, убитый в бою, обязательно попадёт в рай, поэтому потерь они не боятся», – вдруг процитировал граф с абсолютно отстранённым лицом, – Это слова последнего ливийского дея Юсуфа Караманли[4]. Я, тогда как раз привёз выкуп за пленников с захваченного пиратами корабля, и выслушал много подобных изречений. Часть несчастных мне даже разрешили выкупить. Кто выжил и кого не разобрали по гаремам.
– А? – не хотел я лезть в душу, но как-то вырвалось само собой. Но граф меня понял.
– Я лично убил её и рождённых ублюдков, когда был взят штурмом Триполи девять лет назад. А дей, когда понял, что сейчас в его грязную жопу вонзится кол, начал верещать совсем иное. Многие из этих нечестивых ублюдков вдруг становятся иными людьми, когда смерть смотрит им в лицо. Это же не грабить, убивать, насиловать и оскоплять беззащитных.
Это было страшно. В этом мире я повидал многое. Но никогда мне не доводилось видеть абсолютно безумные от отчаяния глаза. Не знаю, как Колонна умудряется жить с такой ношей, но я его точно не осуждаю. А вообще люди – это самые мерзкие и злобные звери на нашей планете. И ведь убиваем мы часто просто так, без всяких причин.
– Некоторые из них готовы сменить веру, – граф кивнул в сторону трупа, который рабы относили в сторонку, – Хотя стоит признать, что большинство непримиримы и готовы умереть. Бывшим пленникам, которых фактически насильно заставили перейти в магометанство мы даём шанс. Но в массе своей люди это дерьмовые и добровольно сменили веру, чтобы сохранить свои никчёмные жизни. Из них мы формируем охрану и разного рода мелких порученцев. Кстати, у нас наметились проблемы с рабами. Они, знаете ли, мрут, а новое пополнение достаточно редкое. Я слышал, что у вас накопилось много османских пленников на Балканах. Может, переправим их в Ливию?
– Есть второй вариант. Менее затратный, – отвечаю с усмешкой, – Хотя и пленников тоже можно начать перевозить, пока не подписан мирный договор.
Но граф меня уже не слышал. Он как-то вдруг приободрился и чуть ли не разулыбался.
– Вы рассмотрели мой проект по Тунису! – воскликнул собеседник, взмахнув руками, чем заставил дёрнуться Савву и других охранников, – Ведь это грандиозно! Сколько человеческого материала! А ещё Тунис – это самый настоящий оливковый рай[5]. При грамотном подходе, используя наши передовые методы и инструменты, мы просто зальём маслом всю Европу!
Колонна положительно сумасшедший и в чём-то гений. Ведь теперь граф от меня не отстанет. На обратном пути он описал мне краткий план поэтапного освоения сельхозугодий Туниса. Паоло решил использовать итальянских, греческих и коптских крестьян, которые показали себя отличными работниками. Про судьбу арабов и прочих берберов не было сказано ни слова.
В принципе я мысленно одобрил очередной драконовский план своего компаньона. В любом случае нам придётся очищать территории от местных жителей. Я не собираюсь делать ошибок и оставлять потомкам эту мину замедленного действия. История показала, что подобные племена не поддаются интеграции и всегда будут выступать фактором дестабилизации. Здесь либо не лезть к ним или банально выселять. В нашем случае был выбран иной вариант. Да, мы пришли на эти земли, как захватчики. Но тысячу лет назад предки местных жителей точно так же завоевали эти земли.
Мои моральные сомнения успокаивало то, что варварский берег действительно являлся настоящей системой по захвату рабов. Как-то читал статистику, что за три века берберийские пираты захватили более 1,2 млн рабов. Чудовищная цифра, сопоставимая с уроном, который Крымское ханство нанесло славянским народам. А ведь это живые люди. Сколько же несчастных было просто убито в процессе набегов, просто не поддаётся учёту.
Так что спал я спокойно и утром уже забыл про гипотетические страдания невиновных.
[1] Мария Каролина Австрийская (1752–1814) – королева Обеих Сицилий, в период революционных и наполеоновских войн оттеснившая от управления супруга, короля Фердинанда IV. Дочь австрийской императрицы Марии Терезии, сестра французской королевы Марии-Антуанетты.
[2] Виктор Эммануил I (1759–1824) – король Сардинского королевства и герцог Савойский в 1802–1821 годах.
[3] Кяриз – традиционная подземная гидротехническая система в городах и селениях Средней Азии, Уйгурии и Ирана, совмещающая водопровод и систему орошения. Представляет собой подземный канал (глиняная горизонтальная штольня), соединяющий место потребления с водоносным слоем. Кяризы, как правило, имели галерею с поперечным сечением, позволявшим свободно проходить людям, роющим кяриз.
[4] В реальности эти слова произнёс алжирский представитель во Франции Абд аль-Рахман аль-Аджар в 1784 году.
[5] По экспорту оливок и оливкового масла Тунис занимает четвёртое место в мире. В стране насчитывается более 50 млн оливковых деревьев. Тунис обеспечивает до 10 % мирового производства оливкового масла.
Интерлюдия-1
Только чувство юмора, переходящее в грустную иронию, не позволяли ему терять бодрость духа. Даже в мыслях он не предполагал, что займёт кресло премьер-министра. Хотя с учётом того, как быстро стали меняться главы правительства, ничего необычного не произошло. Джон Пратт[1] грустно улыбнулся, глядя в окно своего нового кабинета.
Не таким он видел своё назначение на высший пост в стране. Парламент быстро отправил в отставку кабинет недоумка Персиваля и практически не дал Джону времени на раздумье. Ему сразу пришлось погрузиться в работу. Никто не понимал, как за такой короткий срок можно было наделать столько ошибок? Складывалось впечатление, что экс-премьер проводил политику в пику своему предшественнику. Тихо вошедший лакей отвлёк маркиза от печальных размышлений.
– Зови, – приказал премьер-министр.
С момента их последней встречи гость не сильно изменился, будто барон забальзамирован. Всё такая же прямая спина, резкие черты лица, умные глаза и никаких признаков дряхлости, хотя адмиралу давно за восемьдесят.
После положенных этикетом приветствий оба политика заняли удобные кресла. Миддлтон раскурил сигару и первым начал разговор.
– Признаюсь, меня удивило ваше предложение, Джон. Я неплохо проводил время в своём поместье. После отставки меня даже не посещали мысли о возвращении.
– А на кого мне изволите полагаться, Чарльз? Своей группы единомышленников у меня нет. И вообще, моя кандидатура компромиссная. – нервно хохотнул Пратт, – Предшественники наделали столько ошибок, что я даже не знаю с чего начать. Вы же в курсе флотских дел и вернулись в своё ведомство. Потому я предложил всем отставить в сторону политические разногласия и начать исправлять ситуацию. Более того, мною принято решение о назначении секретарём Казначейства бывшего премьера Питта. Хочет он того или нет, но ему придётся поработать на благо старушки Англии.
– Оригинальный ход. Не ожидал от вас такой гибкости, маркиз. Значит, мы с вами сработаемся, – хрипло рассмеялся новый Первый Лорд адмиралтейства, – Питт много сделал для страны. И его отставка была форменной глупостью.
– Что вы можете сказать о произошедшей катастрофе? У меня есть общее описание, но хотелось бы услышать мнение моряка. Ведь вы два дня как приняли дела и должны были получить более детальную информацию.
– Если кратко, то нас жестоко поимели, Джон, – ответил адмирал и выпустил густые клубы дыма, – Провокация явно готовилась заранее и была взаимосвязана с атакой на эскадру Элфинстоуна. Не знаю, как можно проконтролировать столь сложную интригу. Чертовщина какая-то. После получения новостей об уничтожении Средиземноморского флота, Кабмин был в явной панике. Этим-то русские и воспользовались.
– Вы уверены, что против нас действовали именно русские? Не французы или голландцы?
– Я вам даже назову конкретного человека, кто повинен в наших поражениях. Это чёртов Безумец и больше никто! А на месте французов я бы не стал расслабляться. Лучше подальше держаться от такого союзника, – адмирал опять рассмеялся.
– Чёрт с этими лягушатниками. Что по нашему делу?
– Всё очень просто. Один из высокопоставленных служащих МИД, занимающийся разведкой, предоставил информацию о готовящейся передислокации Балтийской эскадры русских на новую базу в город Штеттин. Кстати, чиновник потом исчез и его до сих не могут найти. Данные подтвердились из других источников. Мой предшественник провёл грамотную разведку силами флота. Действительно, русские проявляли необычную активность. С учётом того, что они недавно обновили почти половину балтийской эскадры, то трудно было устоять перед таким искушением. Здесь переплелись закономерное желание отомстить за коварное нападение. А также необходимость ослабить сильного противника. Наши агенты подкупили одного из флотских интендантов противника. Адмиралтейству стали известны сроки, численный состав и порядок движения русской эскадры. Надо ещё учитывать, что Персивалю была необходима победа. Эта поспешность и сыграла свою роль. Если задуматься, то у наших врагов не было никаких причин перемещать свой флот именно в этом году. Наоборот, в связи с обострением ситуации, им было удобнее базироваться на старом месте. Балтика является второстепенным местом противостояния и её можно просто закупорить небольшими силами. Для нас наиболее опасны голландская и Средиземноморская эскадры русских.
– Но эмоции взяли верх над разумом. Только я не пойму, зачем к операции привлекли такие крупные силы армии? Четыре полка пехоты не многовато для атаки на плохо защищённый город?
– Вы правы. Хватило бы одного полка и наличных сил морской пехоты. Но после смерти герцога Йоркского, в военном ведомстве творится форменный бардак. Есть надежда на молодого Палмерстона[2], недавно ставшего секретарём по вопросам войны. Кстати, удачный выбор, – адмирал отсалютовал премьеру сигарой, – Но упущено очень многое. А пехота понадобилась нашим горе-стратегам для атаки на Мекленбург. На обратном пути был запланирован захват Ростока и уничтожение армии герцогства, как тайного союзника России.
– Как-то всё это авантюрно. Даже я понимаю, что вместо молниеносной атаки и уничтожению флота противника, зачем-то была предпринята целая экспедиция, – хмуро произнёс премьер и сделал глоток вина.
– Самое страшное началось после пересечения нашей эскадры Эресуннского пролива. Разведка обнаружила движение российского флота, и адмирал Дакворт принял решение атаковать. Транспорты остались под охраной тихоходных судов, а основная часть эскадры погналась за противником, который уже начал втягиваться в Штеттинский залив. Я бы тоже не удержался от такого шанса. Уж очень удобная там бухта и русским просто некуда уйти. Плюс полное отсутствие береговых батарей и прочих фортов.
– Но?
– Вот именно! – адмирал опять выдохнул новую партию ароматного дыма, – Наш адмирал настиг русских уже в устье Одера и атаковал. Фактически мы загнали целый флот в порт, где его можно было просто захватить. А далее начался кошмар. Отсутствие береговых батарей не мешает русским эффективно использовать ракеты. Им для этого не нужны специальные позиции. Ещё эти чёртовы варвары наловчились строить плавучие батареи, да и на берегу они используют мобильные отряды ракетчиков. Но не это главное. Каким-то образом неприятелю удалось разместить на дне Одера сотни морских мин, которые были подняты прямо по курсу движения нашей эскадры.
– Вы рассказываете про какие-то чудеса. Не знай я о катастрофе, то не поверил бы.
– Самое прискорбное, что Дакворт знал про ракеты и мины, которые используют русские, – ответил адмирал, – Наш флот побеждает не только благодаря выучке экипажей и лучшим кораблям. Адмиралтейство уже не одно десятилетие изучает тактику, усовершенствование кораблей и прочие новаторства противника. Та же перестройка флота сорок лет назад была произведена по испанским стандартам. И это дало нам преимущество на долгие годы. Ракетные батареи наш флот смёл, почти не пострадав. Но никто не ожидал атаки с глубины. Мины подняли за несколько секунд, лишив наших капитанов манёвра, что было и так затруднительно в устье реки. В итоге большая часть английских кораблей была подорвана, а далее методично расстреливались с берега и кораблей противника. Самое отвратительное, что гнались мы за старыми калошами. Новый флот русских шёл второй волной и подкараулил наши корабли, успевшие уйти. Это было не сражение, а бойня. Линейные стопушечники против фрегатов. Все наши крупные корабли остались на дне Штеттинского залива. А далее эти ублюдки просто расстреляли подошедшие транспорты. Русские не собирались принимать капитуляцию, а хотели именно уничтожить английские войска. В итоге весь экспедиционный корпус отправлен на дно.
Некоторое время собеседники молчали. Адмирал курил, не забывая уделять внимание вину. Пратт же обдумывал полученную информацию и сопоставлял её с имеющимися фактами.
– Получается, что наш флот бессилен против нового оружия русских? – сделал он вывод.
Глупости! – опять рассмеялся адмирал, – Ракеты и мины – это оружие обороны. В реальном морском бою от них нет никакой пользы. Просто нас коварно заманили в ловушку. Смущает, что это уже второй подобный конфуз. Адмиралтейство доведёт до адмиралов и капитанов изменившиеся условия боёв в прибрежной полосе. Но повторюсь, в открытом море условия боя остаются прежними. Больше всего меня беспокоит, что за короткий срок Англия потеряла несколько толковых адмиралов – Элфистон, Дакворт, Кокрейн, Кальдер, Пеллью, Стопфорд и Грейвз погибли в сражениях в разных концах света. Корнуоллис, на которого я возлагал большие надежды, недавно убит при загадочных обстоятельствах. Так скоро у Англии не останется грамотных командующих. Исполнителей с бездарями хватает, а вот думающих и инициативных людей всё меньше.
– Ситуация сложная. Но я верю в ваш опыт, Чарльз. Что случилось с Ньюкаслом и почему наш флот пропустил русские крейсеры?
– Всё просто. Наша эскадра была сосредоточена на голландцах, которые начали проявлять излишнюю активность. Это позволило русским фрегатам напасть на Сандерленд, не имеющий сильных укреплений. А Ньюкасл, который отлично защищён, эти ублюдки атаковали с суши. Как итог мы лишились верфей, десятков мануфактур. Сожжены почти все склады и уничтожены большие запасы продовольствия.