— Ну и что будем делать? — спросил я, предварительно переключившись на более привычный язык Натсэ и Авеллы. — Что бы ты на моём месте сделал, Противень?!
Дракон задрал голову и издал мощный, для такого крохотного тельца, рёв. Кроме того, в небо ударила струя огня. Нихрена себе, фейерверк! Да малыш развивается не по дням, а по часам. Плюс, ко мне внимание привлёк. Сука-сука-сука, нет, только не это, если сейчас Асзар заорёт что-то типа: «Мортегар, ты как тут? А помнишь, как мы…» — тут-то мне и хана придёт.
Я стал протискиваться в обратную сторону. Как только за моей спиной сомкнулся третий слой людей, я выдохнул и начал думать.
Так-с… Во-первых, я перепсиховал. После того, что продемонстрировала мне Клинтиана, можно предположить, что она прекрасно знает, что с этими двумя конкретными магами я знаком. А даже если и не предполагает, то всё равно — это не тайна. Я жил там, среди них.
Во-вторых, надо с ними поговорить. Вот кровь из носу — надо!
Блин, аж ладони потеют от волнения. Почему-то так хочется обнять эту пару и чуть ли не разрыдаться! Хотя с чего бы? Ну да, воевали вместе. Такое сближает…
В-третьих, нужно обдумать следующий шаг. Какие у меня перспективы? Что я могу для них сделать? Отпустить их? Ну, допустим, а дальше? Куда они денутся? Будут скитаться по степи? Размножаться тут? Кстати, к слову, а какая нелёгкая вообще их вместе свела? Где Денсаоли-Мекиарис? При чём тут Алмосая?
— Мортегар, ку-моморос ти до?
— А? — дёрнулся я и снизу вверх посмотрел в глаза Кон. Ах, простите, Коон.
Тьфу ты, я ж язык не переключил. Дурдом, блин… Ну, вот, переключил.
— Прошу прощения, я был невнимателен, — сказал я. — Можно ещё раз?
— Я спросила, неужели тебя что-то печалит? — повторила Коон.
Я всё равно не ответил, потому что успел опять вывалиться в астрал внутреннего мира. Я вспомнил, что слова Асзара прозвучали для меня какой-то невероятной тарабарщиной — потому что локализация была переключена на «людской язык». И вряд ли Асзар даст напоить себя той жидкостью, которая открывает знание языка…
А это значит, смогу предложить себя в качестве переводчика! Если в этом будет смысл. Там посмотрим, я пока вообще с трудом соображаю, куда копать в этой ситуации. И, что самое весёлое, даже богиня не в теме от слова совсем. Раньше хоть был за кадром мудрый Анемуруд, который всё провидел. А теперь я вообще один остался.
— Сэр Мортегар! — снова окликнула меня Коон.
— А ты мне не «сэркай»! — огрызнулся я. — Тоже мне, домодос!
— Прошу прощения, Настар-Танда Мортегар, — потупилась Коон. — Я лишь хотела предложить тебе уединенную беседу.
Я вздохнул. Беседовать не хотелось. Ну, по крайней мере, не с этой кентаврихой, которая мне, по сути, враг. Враг моего друга — мой враг ведь, всё правильно, ничего не путаю? Но, с другой стороны, я могу что-то узнать. Что-то полезное. Чем дьявол не шутит!
— Ну, пойдём, — кивнул я. — Сейчас, только Половника найду… Секунду.
Я и вправду потратил секунду в темноте. Юи ограничилась кивком, после чего мы хором воскликнули «раз-два-три», и загорелась свеча. Надпись я увидел уже на фоне Коон.
Заклинание Призыв Питомца разблокировано.
Заклинание Призыв Питомца применено.
Выберите питомца, которого хотите призвать.
Дракон Противень.
Конь Половник.
Я выбрал коня, потому что дракон и без того сидел у меня на плече.
— Нет нужды искать коня, я к твоим услугам, сэр Мортегар…
Коон осеклась, а я вздрогнул — Половник подкрался сзади и ткнул меня носом в плечо.
— Когда ты ищешь коня — конь сам ищет тебя, — сказал я глубокомысленно и запрыгнул в седло.
Коон посмотрела на меня с уважением:
— Прародитель племени кентавров говорил именно так…
Я сдержался и не заплакал.
* * *
Мы отъехали достаточно далеко от воинства и пустили коней вкруговую. Ну, я пустил коня, а Коон пустила… саму себя.
— Сэр Мортегар, — с видимым трудом начала она разговор. — Я долго думала… Домодос Наар была мудрее меня, она поняла это сразу, а мне потребовалось время. Ты утаил истину от бар домодос Клинтианы.
— Это какую истину?
Клинтиане я, положим, вообще мало чего рассказывал. Как-то не был расположен к откровениям.
— Что я повинна в твоей травме.
— Ах, это… — Я поморщился. — Мелочи жизни. Уже почти ничего не болит.
— Ты, Мортегар, обладаешь способностью говорить одно, думать другое, а делать третье. Никто из нас так не может. Ты изменил замысел матери-вселенной, чтобы сохранить мне жизнь. Вот что я поняла. — Коон остановилась и внимательно на меня посмотрела. — Я не знаю, как отблагодарить тебя, Мортегар, сэр. У моего народа есть обычаи, есть правила. Но сейчас я не могу благодарить мать-вселенную, ведь она меня уже не поймёт. В той реальности я должна была принять смерть из рук Клинтианы, а в этой реальности я жива, вот и всё. И только мы с тобой знаем правду. Правду, которая до сих пор может меня убить. Мать-вселенная свивается вокруг тебя витками, когда ты хочешь. И при этом ты — не такой, как маги, которых поймали сегодня.
Она говорила всё тише и тише. Голос дрожал, она сама — дрожала. Из глаз текли слёзы. Хотелось её обнять и успокоить, но я изо всех сил сдерживался. И вдруг как будто услышал холодный голос Натсэ: «Похоже, у тебя появилось хорошее оружие».
И этот голос был на все сто процентов прав. Коон, предводительница кентавров, была обязана мне больше, чем жизнью.
— Я не знаю, что со мной, — шептала она. — Я неправильная. Я с рождения была какой-то неправильной. Вот и той ночью. Я ведь чувствовала нити матери-вселенной, знала, что Наар суждено умереть, и всё равно не могла унять этой бури у себя в груди. — Коон прикоснулась к своей груди, заставив мой взгляд опуститься; а я ведь уже почти привык к обнажённым грудям. — Сорвалась, не выдержала! Я должна была умереть, я — ошибка, такая же, как те маги! Но ты меня спас, но меня вознесло на самый верх. И теперь я — проводник воли матери-вселенной, но я не достойна, не достойна!
Коон то шептала, то переходила на крик. Слова лились из неё сплошным потоком. Я кивал в нужных местах и скоро уловил две основные нити. Первая: Коон была благодарна мне за то, что я ради неё изменил вселенную, и хотела отплатить. Второе: Коон сознавала свою ущербность и готова была хоть сейчас лишить себя жизни во славу матери-вселенной.
Тут нужно было быть тонким манипулятором, чтобы направить её истерику в нужное русло. Тонким манипулятором я быть не умел, поэтому отработал уж как получилось:
— Коон, мне нужна услуга. Ты ведь предводительница кентавров, а кентавры сейчас — типа, элитные войска, так?
— Так, — всхлипнула Коон, размазывая слёзы по щекам.
— Добейся, чтобы кентаврам доверили охранять клетку с пленниками. А потом — мне нужно с ними поговорить. Одному, без свидетелей. Понимаешь?
Коон понимала. Она даже реветь прекратила. Похоже, ей всего-то и не хватало — чьего-то конкретного приказа. Так я заменил ей мать-вселенную, и в стане Людей у меня появился первый настоящий союзник.
Глава 21Другое кружево
Нервы — удивительная вещь. Если нужно выспаться перед важным событием, они сделают всё, чтобы ты не сомкнул глаз. А когда нужно бодрствовать, чтобы не пропустить нужный миг, глаза так и будут слипаться.
Около часа я лежал, время от времени поворачиваясь с боку на бок, чтобы не уснуть. Старался не вызывать подозрений. Потом сел, скрестив ноги, и уставился в темноту, не включая Абсолютное Зрение.
Вспомнился Наэль, убийца, с которым мы вместе работали над добычей Огневушки. Как он говорил: «Есть правильные позы, сэр Мортегар. Они позволяют восстанавливать ресурс гораздо быстрее». Вот ведь как интересно… Маги презрели мать-вселенную, но всё равно какие-то осколки изначального знания просочились и остались спустя столетия, даже тысячелетия использования магических печатей. Выглядело всё это как ересь и суеверия (насколько возможно говорить о суевериях, когда живёшь в мире самой настоящей магии), но — работало, наверное.
Здешние «люди» сидеть предпочитали именно в таких позах — отдыхая после дня верхом. У меня сейчас все три доступные шкалы были полны, и я не мог оценить, насколько хорошо скрещенные ноги способствуют восполнению какого-либо ресурса. Однако уснуть в такой позе было чуть сложнее, чем лёжа.
— Ищешь путь к матери-вселенной, Мортегар? — послышался сзади голос.
Я резко повернул голову, досадуя на себя, что не расслышал шагов. Сзади оказалась Клинтиана. Она, не чинясь, села рядом со мной и улыбнулась.
— Возможно, — сказал я.
— По правде говоря, я удивлена. Думала, ты захочешь поговорить с пленниками.
Я пожал плечами:
— Ты вроде ясно сказала, что нельзя.
— Верно. Хорошо, что ты не подумал, что ради тебя будет сделано исключение. Так ответь мне, хочешь ли ты поговорить с этими людьми, которых некогда считал своими друзьями?
Непросто это — общаться с Людьми. Всю жизнь знал, но сейчас получил кучу подтверждений. С одной стороны, прямолинейность и неумение врать играли на руку. Задашь вопрос — получишь честный ответ или никакого. Не придётся путаться в хитросплетениях чужой лжи.
С другой стороны, и от моих слов ожидали той же прямоты. Так что опрометчиво на что-то подписываться — не лучшая идея. Болтун — находка для… Да для кого угодно!
Значит, самое время прояснить ситуацию.
— Мне пока ещё многое непонятно, и никто не торопится с объяснениями, — проговорил я.
— Верно, — наклонила голову Клинтиана. — Потому что мы вообще мало говорим. Мы предпочитаем знать. Маги, учившие тебя, отреклись от истинного знания в угоду тому, что они называли уверенностью. Им не достаточно было знать, когда ураган обрушится на их дома. Нет, им было нужно отвратить этот ураган, усмирить мать-вселенную, когда она требует буйства. Они утратили способность видеть нити, и тебе невозможно было её развить, Мортегар. Но всё же… Всё же ты был и остаёшься — особенным. Ты не видишь нити, но ты их чувствуешь. И чем меньше ты задумываешься, тем острее это чувство.
Клинтиана отложила посох и, повернувшись ко мне, села иначе, поджав под себя ноги. Подалась вперёд.
— Мы не привыкли к таким, как ты, — сказала Клинтиана. — Потому и молчим. Увы, тебе пока ещё нужны слова…
— Да, очень нужны, — согласился я, стараясь не замечать бомбардировки флюидами, которой подвергала меня Клинтиана. — Я не могу понять своего места. Кто я для вас? Я не женщина, значит, главным быть не могу. Меня уважают, передо мной склоняют головы, но к пленникам меня не подпустят. Так кто же я и зачем вам нужен?
Клинтиана приблизилась так, что это стало опасным. Когда она заговорила, я ощутил её лёгкое дыхание у себя на лице.
— Ты — ключ, — сказала она. — Если бы ты только мог видеть, как сходятся на тебе тысячи нитей бытия, Мортегар… Это и означает Настар-Танда: тот, кто замыкает на себя вселенную. Но ты остаёшься магом при этом. И тебя обуревают желания. Желания делают тебя слепым, ты следуешь за ними и тычешься в стены, будто слепой. Одно из них приведёт тебя к свету. Подчинись ему…
Клинтиана завладела моей рукой, поднесла её к своему лицу. Пальцы скользнули по щеке, я почувствовал прохладу кожи, за которой томился жар, в ожидании того, кто его разбудит.
— Ты и я, — шептала Клинтиана, — мы — две половины одного целого. Прими меня, и перед тобою откроются все двери, все возможности…
Вздохнул я лишь мысленно. Нет, Клинтиана, конечно, была очень красивой и даже — чего уж там скрывать — сексуальной. Но чувство у меня сейчас было примерно такое же, как тогда, в подводном дворце, когда я должен был соединиться с Сиек-тян. Тогда мне сделалось так пусто и одиноко… Но сейчас к этому ощущению добавился ещё сарказм: да почему все важные вещи постоянно как-то связаны с тем, что у меня в штанах?!
Нет, серьёзно, это даже не смешно. Сначала я стал очень важной птицей, потому что главы кланов решили негласно использовать меня для улучшения магической породы. Ладно, это я им запорол, хорошо. Потом нас с Натсэ закрыло в волшебной ракушке, и чтобы оттуда выбраться, нужно было сделать угадайте, что. Ладно, сделали. Авелла в моём теле умудрилась зачать богиню. После того, как я умер, и Сиек-тян меня вернула, у неё был только один способ привязать мою душу к моему телу. Какой же?! Ага, вот-вот…
Ну и теперь, до кучи — Клинтиана, с которой я должен переспать, чтобы… Чтобы что? Качнуть себе просветление? Получить юридический статус среди Людей? «Нет времени объяснять, снимай штаны», ага.
Вот спрашивается, где они все были, когда я в школе страдал от комплексов? Нет бы тогда на меня каждая встречная девушка вешалась с удивительной историей о том, почему я просто обязан ею овладеть. Тогда бы мне прям в тему было. А вот сейчас…
— Может, руками? — ляпнул я.
Клинтиана отстранилась. Даже без Абсолютного Зрения я видел, как заалели её щёки и широко раскрылись глаза.
— Что? — вполголоса переспросила она.
— Ну, если это так важно, — развил я мысль. — Просто я не хочу обманывать доверие своих супруг, я и так накосорезил — мама не горюй. Так что, если можно компромисс…
Клинтиана вскочила на ноги. Она тяжело дышала, глядя на меня. Посох сам собой прыгнул ей в руку. А Противень сам собой прыгнул откуда-то мне на плечо и зашипел.
— Ты мерзок! — громко сказала Клинтиана. — Твоё место в клетке с этими магами!
— Так, может… — обрадовался было я.
— Но ты изменишься, — обломала надежду Клинтиана. — Нити судьбы складываются в ясный узор!
Она ушла, высоко вскинув голову. Я с сожалением проводил её взглядом. Сзади зрелище было ничуть не хуже, чем спереди. Эх, чего ж я такой высокоморальный-то стал… Или всегда таким был?
— Она права, пап, — сказала Маленькая Талли, обозначив своё появление. — Ты мерзкие вещи ей предлагал.
— А она мне? — повернулся я к дочери, которая сидела рядом со мной, в точности копируя мою позу. Прям тенденция пошла.
— Она следует воле матери-вселенной, а ты просто над ней издеваешься.
— Так ты тоже хочешь сказать, что я должен с ней…
— Нет! — воскликнула Маленькая Талли. — Папа, фу! Как ты мог подумать?!
— Но если эти нити, все как одна, ведут в постель к бар домодос…
Маленькая Талли со скоростью кошки переметнулась напротив меня и, встав на колени, схватила меня за отвороты новой рубахи.
— Нити бывают разные! — выпалила она. — Если дополнишь тот узор — всё пойдёт прахом, и ты в самом деле сделаешься дьяволом, который уничтожит мой мир. Наш мир! Я тут пытаюсь сплести другое кружево, а ты мне хочешь помешать?
— Я хочу, чтобы мне хоть что-то сделалось понятно! — чуть не сорвался я на крик. — Ты притащила меня в степь, бросила, сказала — делай, как знаешь. А теперь выясняется, что чего-то делать не надо.
— Не иди против сердца, — отрезала Талли. — Никогда.
Поморщившись, я отцепил её ручонки от своей одежды.
— Дома что?
Талли отвернулась, сложив руки на груди.
— Всё отлично!
Я прищурился. Как-то подозрительно всё это выглядело. Всё в моей дочке лучилось подозрительностью. Затылок, спина и даже пятки.
— А поподробнее можно? — сказал я ласково, но от этой ласковости самому не по себе стало.
— Дома все живы и здоровы, чего ещё? — дёрнула плечами богиня. — Гиптиус, кстати, до сих пор разговаривать не может, крепко ты его…
— На Гиптиуса мне класть три кучи, — сказал я, не успев сдержать крепкое словцо в присутствии дочери. — Натсэ и Авелла? Лореотис?
— Всё с ними в порядке! — упирала на своё Талли. — Лореотис окреп, он уже питается молоком диких коз.
— Диких коз, значит?
— Угу. Очень его любит!
— А у Натсэ молоко, значит, закончилось?
— Н-н-н… Не уверена, — как-то жалобно пропищала Маленькая Талли. — Пап, мне нужно лететь, я… У меня там множество дел…
— Стоя-а-ать! — положил я руку ей на плечо. — Где сейчас Натсэ и Авелла? А ну, говори!
— У-у-у!
— Не вой! — прикрикнул я.
Талли медленно и неуклюже развернулась. В глаза мне смотреть избегала. Нижнюю губу опять по-детски выпятила — обидели её, можно подумать.
— На корабле, — промямлила она.
— ***, — сказал я.
— Пап!
— Что «пап»? — прорычал я. — Они ж меня искать поплыли?
— У…
— Кто с ними?
— Зован, Огневушка. И ещё трое человек, которых они заставили помогать управлять кораблём…
— А меня они как искать собираются?
— При помощи нити…
— Нити? — Теперь уже я вскочил. — Да что ж такое! Все видят нити, один я как будто лысый!
— При чём тут «лысый»? — не поняла Талли.
— Сам не знаю. Далеко они? Как скоро доберутся?