Нам тоже было не до них. Мертвые уже лезли через парапет. Отступив к трубам, мы отстреливали самых шустрых. Боцман сунул мне канат в руки. Дернуло так, что я вначале чуть не выпустил канат, потом чуть не уронил винтовку, а в конце пути чуть не врезался головой в крышку люка. Три раза подряд повезло. Такого со мной еще не бывало.
Наверху меня поймали за плечи и шустро втащили в люк, а канат уже летел обратно вниз. Там еще оставался десяток бойцов во главе с боцманом. Мертвецы окружили их. Штурмовики схватились за канаты и разом умчались вверх. Круг сомкнулся. Уткнувшись носом друг в дружку, мертвецы разочарованно зарычали. Оставленный гренадерами сюрприз рванул так, что всю крышу смело. Вместе с теми, кто успел на нее забраться.
"Орел" начал набирать высоту, одновременно разворачиваясь носом на восток. Уцелевшие культисты в панике метались по крышам бараков в поисках спасения. На мой взгляд, шансов у них не было.
Глава 2
Насколько я помню, культисты объявились где-то за год до конца света. Про шаманов мне тогда слышать не доводилось, а вот простые адепты культа даже до нашего Кронштадта добирались. Ходили по улицам, обещали скорый конец света и призывали народ покаяться. Некоторые уже тогда пентаграммы на одежду наносили. Правда, такие ходили с плетками и стегали себя по пентаграммам, подобно средневековым флагеллантам. По их словам, внутреннего беса изгоняли.
Церковь их поначалу поругивала, но в меру. С одной стороны, они вроде как несли какую-то ересь. С другой стороны, зазывали-то они народ не куда-нибудь, а в церковь. Кто отказывался, тех уговаривали. Сейчас-то уже стало понятно, что так они врагов веры выискивали и потом склоняли их на свою сторону, но задним умом все крепки. Да и возможностей у церкви тогда было поменьше. Это теперь по первому приказу выезжал взвод инквизиторов с огнеметами и наводил такой порядок, что хоронить нечего, а тогда культистов разве что городовые гоняли, если те попрошайничали.
На фронте, по словам боцмана, с ними не церемонились, но там с любыми бродягами разговор был короткий. К тому же армия генерала Брусилова тогда вела наступление на австрийцев и разбираться, кто там по лесам бродит - культист, шпион или просто беженец - было совершенно некогда. Кого поймали, тот и шпион!
Пока мы летели прочь от Погорелова, боцман, сидя на ящике с патронами, неспешно рассказывал:
- Мы тогда, помнится, аккурат Стоход форсировали. Речушка, скажу вам, так себе, но берега - сплошное болото, - тут он развел руками, показывая, что по берегу проще проплыть, чем пройти было. - Ни сманеврировать, ни в окопы зарыться. Народу полегло тьма-тьмущая. А как конец света начался, так все убитые обратно встали.
- И напали на вас, боцман? - спросила Седьмая.
Тот помотал головой.
- Поначалу только стояли, - сказал он. - И смотрели на нас.
- А вы? - не отставала Седьмая.
- А мы старались их не провоцировать, - ответил боцман. - Паники не было. Уж чего-чего, а мертвецов-то мы навидались, хотя, конечно, было жутковато. Сидели на позициях, как говорится, тише воды ниже травы. За три дня как-то приноровились. Потом набежали эти чёртовы шаманы и погнали мертвецов на нас.
Вот тут-то и выяснилось, что солдаты из живых мертвецов совершенно никудышные. За единственным, да и то сомнительным, исключением, все атаки мертвых армий были отбиты с небольшими для нас потерями. Сразу после этого на культистов началась настоящая охота. Боцман был уверен, что шаманов тогда перебили всех подчистую.
Как оказалось, не всех.
Даже шаман в Погорелово оказался не последним. Мы уже подлетали к Нарве, когда заметили внизу живых мертвецов. Те топали в сторону города тремя колоннами. Не такими аккуратными, конечно, как армейские, но и не разбредались кто куда. Для такого порядка, по словам боцмана, им непременно требовался шаман. или демон.
При упоминании демона Седьмая с Восьмой дружно встрепенулись.
- Боевая тревога! - прокатилось под потолком.
Экипаж и так стоял на своих постах. Первая группа штурмовиков перебралась к люкам. Их открыли. Внутрь со свистом ворвался ветер. Дирижабль замедлил ход и начал снижаться, но ветер все равно был довольно сильным. У тех, кто выглядывал из них наружу, слезились глаза. Я пробрался по коридору к пулеметной кабинке моего знакомого бортстрелка. Встречные штурмовики ужимались в стены, чтобы я мог быстрее пройти, и всё равно пока добрался - одну колонну уже пролетели.
Под нами был хвост второй, и тут у всех разом свело зубы. Сверху донеслось приглушенное шипение. Я рефлекторно вскинул голову. Так, помнится, шипела гадюка, которой я однажды чуть было не наступил на хвост. Наверху у трапа стояла лейтенант и держалась обеими руками за нижнюю челюсть. Видать, особенно крепко прихватило. Затем так же разом боль прошла.
- Да что ж за напасть-то? - проворчал бортстрелок.
Я коротко поведал ему о шаманах. Бортстрелок помянул их недобрым словом и взглянул вниз. Я перегнулся через спинку его кресла. Внизу шагали по дороге мертвецы. Шаманов мы не заметили, а мертвецов насчитали тысячи полторы. В такой толпе запросто можно затеряться. Можно было бы, конечно, просто перестрелять всех, но капитан пожалел тратить на этот сброд освященные патроны. Они еще могли пригодиться, и очень скоро.
На западе из облаков вынырнула стая горгулий. Эти отличались от той, что я подстрелил в Гатчине. Верхняя половина тела была как у беса, а нижняя вытянулась в длинный, метра на два, хвост с шипом на конце.
- Таких я еще не видел, - заметил я.
- Это змеи, - бросил бортстрелок через плечо. - Только недавно появились. Пошустрее прежних будут, а в остальном то же самое.
- Ясно.
Как и прежние, эти горгульи были достаточно осторожны. Они выписывали виражи на безопасной дистанции, то приближаясь к дирижаблю, то стремительно отдаляясь. Мой знакомый пытался держать самую ближнюю на прицеле, да куда там! Казалось, горгулья неподвижно зависла в воздухе, лишь едва покачивая крыльями, а потом шасть - и она уже в другом месте. Нет, такую только из засады бить.
- Ну и чего они ждут? - недовольно проворчал бортстрелок.
Вопрос, скорее всего, был риторический. На этой войне если нечисть и ждала чего-то, то только по приказу демона и только приказа нападать. Самого демона нигде не было видно.
Под нами проплывали пригороды Нарвы. Разрушенные дома, сломанные повозки на обочинах, брошенные вещи и трупы. Трупов, к счастью, было не много и не все они были людьми. Хватало и дохлых бесов. То ли мародеры, то ли разведчики. Впрочем, в случае с бесами это обычно одно и то же. Эти паршивцы крали всё, что не приколочено. Приколоченное отрывали и уносили вместе с гвоздями. Мертвых - хоть своих, хоть чужих - бывало, донага раздевали.
- Смотрите! - донёсся до меня с кормы голос Седьмой. - Это же беженцы!
По дороге плелась еще одна колонна. Навскидку там было человек пятьсот. Я поначалу принял их за очередных мертвецов.
Уставшие люди в драных лохмотьях механически переставляли ноги. Никто не оглядывался по сторонам, и даже не поднял голову, когда по колонне проплыла тень от нашего дирижабля. Мы к тому времени уже совсем неспешно ползли и у них было достаточно времени, чтобы обратить на нас свое внимание. Один старик как шел в нашей тени по обочине, так и рухнул лицом вниз, едва та уползла вперед. Другие беженцы равнодушно переступали через него. Затем какая-то женщина в синем платье тяжело рухнула рядом со стариком на колени и склонилась над ним.
Я посмотрел назад. Мертвецов уже не было видно. По дороге за колонной бежали двое мужчин. Они размахивали руками и что-то кричали. Что именно, я не услышал, но скорее всего о том, что мертвецы идут за беженцами. Собственно, кроме них им тут и ловить-то было нечего. Впереди лежала Нарва, а штурмовать укрепленный город воинством из живых мертвецов - вот уж действительно дохлый номер.
- Капитан, мы должны сообщить в гарнизон о беженцах, - громко сказала лейтенант. - И о том, что им угрожает опасность.
- Думаю, они и сами всё видят, - невозмутимо ответствовал капитан. - Но вы правы, продублировать информацию лишним никогда не будет. Радист, передайте в крепость...
И он начал спокойно задиктовывать, кого и в каком числе мы наблюдали во время полета. Бортстрелок тихо помянул нечистого и резко повернул голову вправо, где торчал раструб переговорной трубы.
- Слева по борту мутанты! - доложил он.
Полсотни наполовину людей наполовину псов бежали практически параллельно колонне беженцев. Раньше они, должно быть, прятались за руинами. Капитан спокойно дополнил свой список стаей мутантов. Затем, уже из переговорной трубы под потолком, прогремел его приказ левому борту открыть огонь.
Четыре пулеметные очереди разом хлестнули по стае. Дюжина уродцев растянулись на земле. Остальные дали дёру. Раненые прихрамывали, кое-кто вообще скакал на одной ноге, но все драпали одинаково шустро, лихо сигая через развалины и воронки. Когда пулеметчики дали по второй очереди, стая уже ныряла в канаву. Самого медлительного мутанта пули разорвали пополам. Верхняя половина по инерции всё равно улетела в канаву. Нижняя осталась валяться на самом краю.
Заслышав стрельбу, беженцы, наконец, начали реагировать на происходящее. Они завертели головами, стали оглядываться. Увиденное открыло им второе дыхание. До мутантов этим людям, конечно, было далеко, но заковыляли они значительно бодрее.
- Ну вот и отлично, - услышал я голос капитана. - До ворот не больше километра. Добегут.
- Скорее, доползут, - поправила его лейтенант.
- Как бы то ни было, скоро они будут в безопасности, - сказал капитан.
Я выглянул вперед. Километр там был строго по прямой, а дорога шла зигзагом между развалин. Целый квартал раскатали до основания. Впрочем, это всё еще считались пригороды. Сам город начинался дальше, за крепостной стеной, где вдоль узких мощеных улочек жались друг к дружке старинные здания с красными черепичными крышами. Издалека, когда мы утром пролетали мимо, Нарва показалась мне настоящим средневековым городом, который неведомым волшебством вдруг переместился в наше время.
Вблизи стали заметны признаки цивилизации. По крепостной стене вместо плюща вилась колючая проволока. Наверху стояли прожекторы и пулеметы. Дорога вела к воротам в стене. Те тоже на первый взгляд были старинные, с высокой аркой из серого камня и железным гербом над ней, но створками им служили современные бронеплиты в ладонь толщиной. Такие с места не сдвинешь без гидравлической машины. Сейчас ворота были открыты и можно было разглядеть сложную механику, приводившую створки в движение.
Позади ворот возвышалась управляющая башня из красного кирпича. На ней вырос целый лес из труб, мачт и башенок. Радиотелеграф, семафор, наблюдательная будка с дальномером, даже причальная мачта для дирижабля была. Левее по стене открыто разместилась зенитная батарея. Стволы орудий уже развернулись в сторону горгулий. Те скользнули в нашу сторону, продолжая, впрочем, держать дистанцию.
- Хотят за нами укрыться, - прокомментировал бортстрелок.
- Это опасно? - спросил я.
- Не-а, - бортстрелок мотнул головой. - Сейчас над стеной пролетим, и грош цена их маневру. Раньше чухаться надо было.
Я проводил горгулий взглядом. Вдали показались мертвецы. Они уже бежали. На мгновение мне показалось, что я вижу во главе их колонны черный флаг, но он исчез раньше, чем я успел присмотреться.
Беженцы внизу сильно взволновались. Поначалу я решил, что они тоже, наконец, заметили погоню, однако самая паника была в голове колонны, откуда обзор назад был полностью перекрыт другими беженцами. Там тоже начинали паниковать, но без оглядки назад. Взгляд вперед прояснил ситуацию. Створки ворот медленно ползли навстречу друг другу. Беженцы рванули к ним, размахивая руками и крича, но было очевидно, что они не успеют.
Лейтенант резко топнула ногой.
- Какого лешего они делают?!
- Не нужно так кричать, лейтенант, - спокойно отозвался капитан. - Я вас прекрасно слышу.
- Извините, - уже тише сказала лейтенант. - Но они же должны видеть, что эти люди в опасности.
- Уверен, что видят, - ответил капитан. - Полагаю, именно поэтому ворота и закрывают. Опасаются, что вместе с беженцами в город прорвется нечисть. У них после разгрома тридцать седьмой не так уж много солдат осталось.
- Мы их прикроем, - сразу пообещала лейтенант. - Передайте в крепость, что на борту "Орла" находится полурота штурмовиков. Этого достаточно, чтобы защитить ворота от любого нападения.
- От любого? - спокойно переспросил капитан.
- С нашим грузом нам не страшен даже демон, - отозвалась лейтенант, чуть понизив голос.
Мне стало по настоящему любопытно и я навострил уши.
- Вообще-то, у нас свое задание, - напомнил капитан. - Очень важное.
- За наше задание отвечаю я, - парировала лейтенант. - А ваша часть задания сводится к тому, чтобы доставить мой отряд, куда я скажу.
- Это верно, - согласился капитан. - Но также я имею приказ доставить ваш груз к месту назначения. Вместе с вами.
- Что вы и сделаете, капитан, но вначале высадите мой отряд в башне.
- Как скажете, лейтенант, - ответил капитан после небольшой паузы. - Надеюсь, вы знаете, что делаете.
Я подумал, что это вряд ли. Хотя мне тоже было жаль этих бедолаг. Другое дело, что импровизации на чистых эмоциях обычно ничем хорошим не заканчивались. Даже для тех, ради кого эти самые импровизации, собственно, и затевались.
Думаю, капитан это тоже понимал. Оттого и колебался, прежде чем приказать радисту запросить разрешение на причаливание к башне. Впрочем, когда он всё-таки принял решение, сам запрос больше походил на уведомление. Мол, мы причалим, а вы встречайте. С башни всё же поинтересовались о цели визита, но узнав про возможную помощь, отказываться не стали.
Дирижабль ускорил ход. Беженцы, видать, решили, что их бросили. Одни грозили нам кулаками, другие жестами умоляли нас вернуться. Горгульи выписывали в небе круги, то резко бросаясь вперед в сторону беженцев, то так же стремительно отдаляясь. Это людей тоже не успокаивало. Единственный плюс - поддавшись панике, они всё-таки бежали в нужном направлении. К воротам.
- Десанту приготовиться к высадке через носовой люк! - раздалось под потолком. - Причальная команда - на местах стоять!
Дирижабль проплыл над воротами и, сбросив ход почти до нуля, медленно подошел к причальной мачте.
- Отдать гайдроп! - приказал капитан.
Вниз полетел длинный трос. На причальной площадке его поймали двое в гражданской одежде и шустро заправили в барабан. Трос натянулся. Дирижабль мягко, как котенок, ткнулся носом в мачту. Звонко щелкнули фиксаторы. В носу дирижабля открылся квадратный люк. Прозвучала очередная команда, и мы дружно потянулись на выход.
Наверху причальной мачты была круглая площадка без какого-либо ограждения. На нее от люка причальная команда перебросила стальные сходни. Задувал ветер. Он толкал "Орла" в борт, однако нос был защемлен крепко и дирижабль мог лишь медленно вращаться вокруг мачты, подобно тому, как вращается часовая стрелка по циферблату. Сходни тихо скрежетали, проезжая по обитому железными листами настилу. Когда мы прыгали с них на площадку и бежали к ее центру, стоял такой топот, будто десантировалось стадо боевых слонов.
Вниз с площадки вела винтовая лестница. Железная, но хлипковатая на вид. Кроме того тут был гидравлический лифт, но в его кабине едва помещались пятеро штурмовиков, да и ходил он довольно медленно. Пришлось опять же уступить его бойцам с тяжелым вооружением. А лестница оказалась длинновата. Сбегая по ней, я старался не думать о том, как буду карабкаться обратно наверх.
Лейтенант коршуном слетела вниз, обогнав меня на предпоследнем круге. Внизу была такая же круглая площадка, только вымощенная камнем. Она частично врезалась в башню примерно на половине ее высоты.
У схода с лестницы стоял на посту один-единственный солдат с трехлинейкой. Молодой, в новенькой форме и с неуверенностью во взгляде. Типичный новобранец. Кроме него, тут были лишь те двое гражданских, что обслуживали мачту. Если здешний офицер всерьез беспокоился о безопасности, ему следовало бы для начала выслать сюда хотя бы взвод солдат. На открытой всем ветрам площадке горгульи порвали бы эту троицу в момент и взорвали бы мачту раньше, чем их успели бы выбить отсюда.
- Где командир? - спросила лейтенант у солдата.
- Господин поручик внутри, ваше благородие, - ответил тот.
Лейтенант, окинув хмурым взглядом площадку, очевидно, пришла к тем же выводам, что и я, и приказала первой группе штурмовиков занять здесь оборону. Мое упавшее было мнение о нашем импульсивном лейтенанте несколько восстановилось. По крайней мере, у нас оставался путь к отступлению, когда что-то пойдет не так. В том, что оно пойдет не так, я даже на миг не усомнился.