Одичалый мир - Стригин Андрей Николаевич 13 стр.


— Завтра, — угрюмо произнёс Виктор.

Павел Сергеевич едва не с ненавистью посмотрел ему в лицо. Но Виктор отрицательно покачал головой:

— Сейчас нельзя, у них тоже есть АКМ. Перестреляют из засады, как воробьёв на ветке. Утром… а Олегу мы сейчас не поможем.

— Любая минута дорога, — сквозь зубы процедил декан. — Давай автомат, я сам пойду.

— Чтобы сделать им подарок? Они отберут его у вас!

— В своё время я на военных сборах офицером служил.

— Не стоит подвергать опасности всех остальных, — решительно отвёл протянутую руку Виктор.

— Павел Сергеевич прав, дай нам автомат! — выступил вперёд Антон.

— Виктор, не хочешь с нами идти… отдай автомат! — неожиданно заявил Алик. Он как всегда с нервозностью теребит свою панаму.

— Вам что не ясно, — появляется рядом с Виктором Нина, — это вверх безрассудства. Чётко же сказано, там засада!

— Да он просто струсил! — звенит мальчишеский голос Толи Белова.

Виктор отступил, крепко обхватив вспотевшими пальцами приклад.

— Дай! — тянет руки декан.

— А женщин тоже с собой потащите или одних в лагере оставите? — раздался хорошо поставленный голос Викентия Петровича.

Глава 9

На некоторое время возникла тишина, затем, покраснев от прилива адреналина, звонко пропищала Света:

— Я с мужчинами пойду спасать Олега Васильевича!

Виолетта Степановна неодобрительно взбрыкнула чёрными бровями:

— Угомонись, коза! Дело мужское, как они решат, так тому и быть, — она строго глянула на Павла Сергеевича и тот сразу сник.

— Право, даже не знаю, как быть, — нерешительно промямлил он, взирая на застывшую в неподвижности женщину.

— Мы всегда были наравне с мужчинами, — уверенно произнесла Алёнка, трогательно сдув непослушную чёлку со лба.

— Это так, — согласилась Нина, — но если мы все ночью угодим в засаду, нас перестреляют, как глупых кур. Действовать необходимо с холодной головой, — она ободряюще глянула на своего мужчину.

— Ночью идти нельзя, — стоит на своём Виктор. — Мы задавим тварей, это я гарантирую, но сейчас они имеют преимущество.

— Я согласна, — прерывисто произнесла Аня, — если зеки объединились с Идаром, тогда точно попадём в засаду.

— Кто такой Идар? — насторожился декан.

— Он страшный человек… он людоедам меня с Лёней отдал.

— Необходимо укрепление строить, дом свой защищать, — неожиданно изрёк Игнат.

— Чей дом? — напрягся Антон.

— Наш. Это теперь наш дом, — обвёл вокруг взглядом Игнат.

— Со стороны скал мы защищены. С моря — более-менее. А вот с тех направлений можно ждать незваных гостей, — рассудительно произнёс его напарник Саша. — Нас на берег с брёвнами выбросило. Их там великое множество! Можно укрепления построить.

— Какие укрепления? Мы что, прятаться будем как последние трусы?! Нападать надо, только нападать! — с горячностью воскликнул Толя.

— Лишь при крепком тыле возможен успех в военном деле, сын мой, — мягко произнёс Викентий Петрович.

— Но там Олег Васильевич! — слабо запротестовал Толя.

— Его там нет, — печально изрёк батюшка, — он уже на небесах.

Воцарилась тягостная тишина. Затем словно очнувшись, на него вопрошающе посмотрел декан.

— Кровь чёрная. Ему печень проткнули, а затем заставили бежать. При таких ранениях не выживают. Я видел это на войне.

— Вы на войне были, батюшка? — раскрыла вовсю ширь светлые глаза Алёнка.

— Раньше я был офицером. Многие горячие точки прошёл… а теперь служу Богу, — смиренно опустил он голову.

— Так вы офицер спецназа? — обалдел Алик.

— Нет, сын мой, я священник. Дело говорит Виктор, утро вечера мудренее. Успокоимся, бог даст, изведём нечисть. А сейчас о ближних своих следует беспокоиться. Отдавать жизни напрасно нельзя, Бог это не приветствует, но героям благоволит. Тяжёлый крест несёт Виктор. Он обременён спасением наших душ и тел, и как это он будет делать, не нам судить.

Батюшка обвёл всех взглядом и неожиданно изрёк, ввергая людей в смятение: — На нём печать свыше. Я присягаю ему на верность.

— А это не слишком? — нахмурился Антон.

— Я от своего имени говорю, — мягко произнёс Викентий Петрович, — а каждый из вас сам будет решать, как жить.

Люди замолчали, но агрессии в глазах уже нет. Виктор перекинул автомат через плечо:

— Лодку перенесите к палаткам и всем мужчинам на охрану границ, — произнёс тоном, не терпящим возражений.

— Всё равно с утра надо зеков навестить, вдруг Олег Васильевич жив, — несколько примиряющее произнёс Антон.

— Навестим, — кивнул Виктор.

— Ты это, на меня не обижайся… он был для нас нормальным товарищем. Немного нудным, но дело своё знал блестяще. Теоретик высшей пробы! — Антон вздохнул и добавил, — мы не против тебя. Совсем нет. Но мы действительно плохо тебя знаем. Завтра, когда пойдём, всем будет ясно, кто ты есть на самом деле.

— Тебя с нами не будет, — отрезал Виктор.

— В смысле? — не понял Антон и в недоумении хлопнул глазами.

— Здесь останешься. Будешь охранять лагерь. Я с Аликом пойду.

— Ты не прав, — Антон угрожающе сузил глаза.

— В армии служил?

— Причём тут это? — обескуражено произнёс он. — Ну да, служил. Ещё до университета.

— Тогда это приказ.

— Приказ?!

— Да, — Виктор отвернулся. Вся эта байда, с выяснениями кто здесь самый главный, ему порядком надоела.

Лодку затянули к палаткам. Люди вооружились ножами и топорами. Виктор, как ни в чём не бывало, спокойно раздаёт указания. Теперь ему никто не перечит. Все ощущают его силу и власть, да и призадумались над словами Викентия Петровича о его решении присягнуть. Люди интуитивно понимают, панибратски отношения друг с другом могут лишь помешать в условиях, когда за тобой кто-то охотится. Как жизнь нужен вожак, вождь, царь, генеральный секретарь, президент… да какая разница как его можно обозвать! Главное, чтобы он был за всё в ответе и принимал правильные для людей решения.

Виктор устало присел к костру. Автомат положил под правую руку, а под левую к нему прильнула Нина. Он с нежностью прижал женщину к себе. Она едва не замурлыкала от этой ласки. Женщина обвила его руками, жарко задышала и слегка улыбнулась.

— Устала? — он поцеловал её в губы.

— Она мгновенно ответила. Затем слегка отстранилась и серьёзно смотрела в его глаза:

— Испугалась. Как начало у всех «крыши» сносить, так жутко стало… батюшка молодец.

— Профи, — соглашаясь, кивнул Виктор.

— Как дальше будет? — Нина вновь забралась ему под плечо.

— Слабину дам, людей разочарую. Им сейчас крепкая рука нужна. Они правы, прощать нельзя. Если дали по правой щеке, заряди между глаз так, чтоб искры посыпались, иначе рабами сделают.

— С этим вряд ли батюшка согласится, — опустила взгляд Нина.

Виктор на некоторое время замолчал, затем уверенно произнёс:

— Викентий? Да он первый в морду даст!

— Не по-божески как-то.

— Кто сказал? — в удивлении поднял бровь Виктор.

— В Библии иначе написано.

— Вспомнила, — улыбнулся мужчина.

— Я о ней сейчас часто вспоминаю, — вздохнула женщина.

— Насколько мне известно, самоубийство — смертный грех. А сидеть сложа руки и не брыкаться, когда тебя поволокут на бойню — это самое настоящее самоубийство, преступление перед богом. Нет греха в том, что спасая себя и близких, приходится давить тварей.

— Значит, пойдёшь завтра… то есть уже сегодня? — в словах женщины мелькнул страх.

— Обязательно. Если даже не получится наказать гадов, по крайней мере, проведём разведку. Я чувствую, что-то начинает происходить. Словно мощный маховик стронулся с места. Раскрутится — не остановишь. Перемелет зубцами в труху.

— Ты мой маховик, — Нина украдкой оглянулась и впилась в его губы страстным поцелуем.

Виктор отвечает, но к своему удивлению чувствует пустоту в душе, словно в преддверии смерти. Это сочетание страсти и неопределённости вскружило голову. Он встаёт, рывком поднимает женщину.

— У нас есть ещё один час, — шепнул он.

Нина неожиданно всхлипнула:

— Мне кажется, тебя ждёт… — она не договорила, лишь слёзы жемчугом скатились с лица.

— Пустые страхи, — улыбнулся мужчина.

Виктор помрачнел. Его интуиция, сволочь этакая, словно ледяными пальцами обхватила сердце. В любой другой момент он послушался бы её, но сейчас нет никакой возможности. За ним стоят люди, желающие мщения.

В неуклюжем доме, который он выстроил собственными руками, так уютно и хорошо, а рядом с ним любимая женщина. Она отдаётся ему со страстью молодой любовницы, а в глазах преданность жены.

Сквозь щели, изображающие окна, проникает серость рассвета. Виктор открыл глаза. Пора. Как тягостно уходить. Здесь тепло и спокойно, а Нина спит, такая нежная и трогательная. Виктор взял автомат, пощупал ножны, они пустые. Нож придавлен телом женщины. Он выпал, когда они были в объятиях. Нет, будить её он не станет. Сил нет тревожить её сон. Автомата вполне достаточно.

Вздрагивая от сырости, Виктор подбежал к палаткам. Около них горит костёр. Мужчины уже не спят и протянули ему поджаренного голубя.

— Доброе утро, — поздоровался он.

Виктор присел и стал с аппетитом есть. Тонкие косточки голубя вкусно хрустят на зубах. Сочное мясо придало уверенность, и даже интуиция уползла в подсознание и лишь в глубине холодит сердце.

Придерживая панаму у левого глаза, подходит хмурый Алик.

— Кто это тебя? — узрев хороший синяк под глазом, удивился Виктор.

— Так, — неопределённо произнёс он.

— Аньку с Игнатом не поделил, — хихикнул Антон.

— Я ему тоже вмазал, — со злостью выпалил Алик. — Чего это он на чужих женщин заглядывается!

— Да, конечно, вмазал! Если бы я не подоспел, он тебе как курёнку шею отвинтил бы, — хохотнул Антон.

— А крепкий мужик, Игнат, а борода какая! Анька явно в его бородищу влюбилась. Вот отрастишь такую же, и у тебя шанс на её ласки появится, — начал дурачиться его друг.

— Не хорошо это, — сурово двинул бровями Павел Сергеевич, — надо всё по интеллигентному решать. А вы как считаете? — в упор обратился он к Виктору.

— Я? — оторвался от голубя мужчина. — Тоже б в драку полез. Свою женщину в жизнь не отдал бы.

Алик опустил взгляд, нахмурился ещё сильнее. Козлиная бородка обвисла, но вдруг задорно вздёрнулась:

— Ничего, Анька всё равно будет со мной! Запуталась девка!

— Верно, со многими путается, — не к месту вякнул Антон и едва увернулся от хлёсткого удара.

— Э нет, — на этот раз резко противится Виктор, — у нас не детский сад. Всё, Алик, пора, — он решительно встал, швырнул в огонь обглоданные косточки. — Павел Сергеевич, организуйте охрану лагеря. Игната с Сашей отправьте на лодке за брёвнами, пусть хоть сколько привезут. А ты, — Виктор остановил взгляд на Викентии Петровиче, — сигнальные ловушки поставь.

Караби яйла просыпается. На свинцовом море с опаской пробежали акварельные блики от порозовевшего горизонта. Потянуло свежим ветром. Побежала рябь, отбрасывая медные отблески. Далеко в море показалось знакомое стадо косаток. В последнее время они часто подплывают к побережью. Где-то в увязнувших в море скалах, расположились морские котики. Вода, если так можно сказать, несколько прогрелась и сейчас в неё можно погружаться по пояс, без риска отморозить себе пятки. Конечно, море всё равно холодное, ближе к четырнадцати, но не одиннадцать, как это было месяц назад. Всё равно Виктор вздрогнул, когда, зачерпнув воды, он резко облил голову, пытаясь прогнать сонную вялость — результат бессонной ночи. Алик тоже умылся. Он с удовольствием фыркнул, встряхнул козлиной бородкой, утёрся панамой, давно потерявшей первоначальную форму и жизнерадостно улыбнулся, ослепляя мир синим фингалом.

— Хорошая водичка, бодрящая, искупаться бы, да идти надо, — Алик проверил остроту ножа, сбрив волоски на руке. Затем всунул его в ножны и с завистью посмотрел на автомат.

— Косатки что-то волнуются, — раздувая ноздри, Виктор посмотрел вдаль.

Алик подошёл к нему. Тень набежала на лицо:

— В море лодка… перевёрнутая.

— Да, — согласился Виктор.

— Вдруг там люди? — всполошился Алик.

— Их сейчас там нет, — тихо произнёс Виктор.

Ему нравятся эти морские звери, но человек их обидел. По косаткам стреляли из пистолета, а они злопамятные.

— Может, лодку спустим? — предложил Алик.

— Чтоб они и её перевернули, — отрицательно покачал головой Виктор.

— Откуда она здесь появилась? — задумался Алик.

— Сейчас в море много островов… с какого-нибудь из них.

— Значит и людей много? — у Алика разгорелись глаза.

— Не думаю что много, но однозначно есть. Четырдаг, Карадаг, Ангарский перевал, Демерджи, Ай-Петри, они все над водой, — уверенно произнёс Виктор.

— Красивые места, дикие, но жрать там нечего, — кивнул и сразу отрицательно махнул головой Алик.

— Захотят, найдут.

Виктор последний раз глянул на резвящихся косаток и свернул вглубь холмов. По берегу идти нельзя, мигом засекут. Необходимо выбрать такой путь, где нет постов и ловушек. Очень волнует Идар, даже больше Вагиза. Виктор уверен, главарь зеков недолго будет хозяином этих мест. Автомат, конечно, козырь, но его можно и отобрать. Для Идара это дело времени.

Интуиция, сигнализирующая об опасности и некоторое время выжигающая сознание, трансформируется в адреналин и теперь бодрит кровь, вызывая возбуждение, похожее на радость. Хочется быстрее подойти к Чёрному монастырю. Но это опасно и приходится обходить удобные тропы, забираясь на кручи, рискуя сорваться. Но выхода нет, Виктор знает — их ждут. Как бы их перехитрить? Где бы найти такое место, откуда можно расстрелять людоедов и избавиться от одной из проблем? А затем можно будет вплотную заняться Идаром Сергеевичем. Виктор понимает, им будет тесно на этой земле, кому-то придётся уйти.

К Чёрному монастырю мужчины подошли с тыла. Они взобрались на соседнюю сопку и замерли за туром. Пещера отсюда не видна, её заслоняют деревья и многочисленные скалы, но дым от костра ощущается. Он вновь тягучий и сладковатый.

— Твари, — судорожно вздохнул Алик. Он догадался, кого сейчас запекают на огне.

— Придётся ниже спуститься. Отсюда нам до них не дотянуться. Вот что, — Виктор передал автомат Алику, — я пойду на разведку, а ты, если что, меня прикроешь.

— Давай лучше я.

— Нет, — качнул головой Виктор.

Алик помялся немного, вздохнул:

— Я с автомата ни разу не стрелял. Давай ты меня будешь прикрывать, а я всё разведаю.

Виктор задумался. Напарник прав, но не хочется им рисковать. Горячий он очень, ей богу влипнет в неприятность.

— Нет, ты останешься на сопке. Вот, смотри, это снимается предохранитель. Здесь переключаются режимы стрельбы. А стрелять легко. Нажимаешь на курок и поднимаешь ствол выше этих деревьев, чтобы меня не задеть. Под шумок я вырвусь… если попаду в засаду.

— Все же… — Алик попытался его остановить.

— Тебе с Анькой ещё надо разобраться, — хмыкнул Виктор и ободряюще похлопал его по крепкому плечу.

Мужчина скатился вниз. Замер между камней и прислушался к птицам. Они щебечут, но в воздух не взлетают. Пока их никто не вспугнул. Можно пробежаться до лесочка. Ещё один рывок. Виктор залёг у корявого дерева и оглянулся через плечо. Какая досада, обломок от скалы заслоняет сопку, где притаился Алик. Но вроде тихо. Виктор пополз к заросшему низкорослым лесом склону. Неожиданно камень вырвался из-под ноги и с шелестом покатился вниз. Виктор вжался в землю. Неприятно задрожали руки. Он пощупал пояс и наткнулся на пустые ножны. Виктор застыл в оцепенении. Как же он забыл про него! Но никто не выскакивает. Мужчина немного успокоился. Отдышавшись, он спустился ниже. Запах от костра сбивает дыхание. Тошнота подкатывается к горлу. Странно, птицы молчат. Виктор покрутил шеей и вслушался в малейший шум. Звучит тихий мужской говор. Неужели людоеды все собрались у костра? Да быть того не может. Где-то должно быть засада. Но где она? Так… вон на том возвышении вполне возможно есть наблюдательный пункт. За теми камнями — тоже есть вероятность. Ага, если пролезть в щель между этими скалами, можно скрыться из сектора обзора.

Виктор протиснулся в узкую щель. Пугая жирных мокриц и наглых сороконожек, он пополз, словно червяк. Вскоре Виктор выбрался с другой стороны склона. Он осторожно выглянул и мгновенно заметил костёр и сидящих вокруг него зеков. На краю лагеря он увидел человека в куртке Олега. Тот привязан к дереву и явно живой.

Людоеды расположились достаточно далеко от несчастного. Очень даже возможно подобраться к лаборанту не привлекая внимания. Затем по этой щели можно уйти. От возбуждения Виктора сотрясла дрожь. Плотно сжимая губы, он выбрался из укрытия. Какая удача, людоедов заслоняют разлапистые кусты! Виктор почти приблизился к лаборанту.

Назад Дальше