Раздражение волной поднялось до самого горла. Виктор с трудом сдержался. Он честно постарался быть равнодушным, но Николай Андреевич заметил его гнев:
— Ты так не вспыхивай, это его мнение. А я не сомневаюсь в правдивости твоих слов.
— У нас сложились определённые порядки. Народ и у нас разный, но команда одна. Я предлагаю, чтобы и с вашим вливанием она осталась единой, — очень спокойно говорит Виктор.
— За это я двумя руками, — вытянул руку бортмеханик, — но в остальном я ещё погляжу.
— Не поглядишь, — с нажимом говорит Виктор, придавливая его тяжёлым взглядом.
Гурий передёрнул широкими плечами и криво улыбнулся, но очередную реплику решил не отпускать.
— В чужой монастырь со своим уставом не ходят, — заметил Тимур, лётчик с узкими усами.
— Верно, — кивнул его коллега Мирослав, поглаживая хорошо отросшую светлую бороду, — Кстати, а насчёт зеков, которые жрут людей, я знаю. Лет десять назад работал в Магадане. Были случаи, когда беглые с собой брали одного из заключённых, коровками их называли.
— Как жутко, — передёрнулась совсем юная девочка.
— Да, Катя, человек самое страшное существо на планете, — грустно улыбнулся Мирослав.
— С этим я в корне не согласен, — скривился Гурий. — Люди конечно разные, но в их основе — доброта. Это отличает человека от животных.
— А животные не бывают добрыми? — с иронией говорит Мирослав.
— Конечно, нет! Все их чувства основаны на инстинктах.
— А как же живой пример, — Мирослав кивнул в сторону Виктора.
— Обычная дрессура и не более.
— У меня был кот, — покраснела Лиза, так он умнее иного человека.
— Ну, если кот, то безусловно! — снисходительно улыбнулся Гурий и потрепал девушку по волосам.
— И всё же ты не прав, — мягко говорит Николай Андреевич, — я случайно видел, как машина сбила щенка. Так мамка его стояла над ним, а из глаз текли слёзы.
Гурий не нашёлся, что ответить. Он скептически поджал губы и пробурчал:
— О себе сейчас нужно думать, а не о животных. Так можно договориться, что охоту на них запретим. А я бы не отказался от хорошо запечённого на костре морского котика, — сглотнул он слюну.
Виктор внимательно оглядел людей. Все они вооружены кто арматурой, кто ножами. У Мирослава даже виднеется кобура, хотя вряд ли остались патроны. Он, безусловно, все истратил на птиц.
— По поводу морских котиков, плот нужно сразу гнать к месту их обитания. Нам необходимо запастись как можно больше мясом.
— А вот это мудро, — впервые с уважением глянул на Виктора бортмеханик.
Ветер крепчает. Вновь нависли тучи. Кое-где появляются белые барашки. Плот раскачивает. Канаты, скрепляющие многочисленные сегменты, натужно заскрипели, и на душе становится неспокойно.
— Выдержат, — увидев в глазах Виктора тревогу, говорит Николай Андреевич, — главное мимо земли не проскочить.
— Не пройдём, вон она.
Действительно, с потемневшего горизонта ветром сдувает тучи, и чётко вырисовываются скалы.
— Необходимо идти правее. Нас гонит прямо к Идару, а он не отличается человеколюбием. Парус слегка разверните и на вёсла становитесь, — тоном, не терпящим возражения, произнёс Виктор.
— Все слышали? — продублировал Николай Андреевич. — С левого борта подгребайте!
За борт плюхнулись самодельные вёсла. Мальчики, мешая друг другу, пытаются грести. Тренер не вмешивается и, спустя некоторое время, появляется определённая синхронность. Плот лениво повернулся, гремя буйками, как подраненная чайка, ринулся к далёким скалам.
Лишь когда на чёрном небе полыхнули холодные звёзды, плот с размаху налетел на каменистый берег. Лопнули некоторые троса, и он едва не рассыпался на части. Но слаженные действия людей помогли избежать потери столь нужного имущества. Вскоре на берегу выросла гора из хлама, который, по ценности, может поспорить с настоящими пиратскими сокровищами.
Скалы кольцом окружают берег. Подойти к ним чужим будет проблематично, но Виктор всё равно требует выставить дозоры. Его вновь посещает состояние, что кто-то за ними наблюдает. Ощущение не приятное, но нет чувства опасности, это удивляет и волнует одновременно.
— Совсем к скалам не подходите. Ставьте палатки ближе к центру. Сдаётся мне, мы под чьим-то пристальным вниманием, — он оглянулся по сторонам, до боли в глазах пытается рассмотреть, малейшее шевеление под разлапистыми кустами.
— Я тоже что-то чувствую, — Николай Андреевич непринуждённо повёл пальцами. Зажатый в них кусок арматуры ласково пропел, стремительно описав пару кругов.
— Определённо, за нами наблюдают, — Виктор окинул взглядом окружающие скалы.
— Костёр пока не разжигайте, — увидев, что ребята уже сложили сухие ветки, размеренно говорит он.
— Что делать будем? — спокойно спросил тренер.
— Дай мне пару ребят постарше.
— На разведку хочешь сходить?
— До утра ждать не следует, — кивнул Виктор.
— Хорошо, — после небольшой паузы согласился Николай Андреевич, — с тобой пойдут Семён и Виталий. Только… ты точно знаешь, что делаешь?
— За ночь может многое что измениться. Необходимо опередить события.
— Это по-нашему, — кивнул тренер и подзывает братьев:
— Пойдёте с ним, слушать его команды, как мои. На свой зад приключения не ищите. Понятно?
Парни скользнули взглядами голодных волков по фигуре Виктора. Нехотя соглашаются. Виктор моментально взял инициативу в свои руки.
— Вон видите ту расселину? На левом склоне торчит обломок скалы и всё в кустарнике. Там точно кто-то есть. Судя по этому месту, более двух человек там не могут быть. Я пойду по центру, отвлеку их. А вы постарайтесь зайти с флангов. Бить жёстко, но не убивать.
Делая вид, что собирают хворост для костра, парни отошли в сторону. Затем, прячась за каменными обломками, затаились в колючем кустарнике. Не увидев никаких шевелений со стороны расселины, братья достаточно уверенно полезли на скалу.
Чтобы обойти наблюдателя с тыла, Виктор сознательно демонстрирует себя. Он спокойно побрёл по расселине вверх.
Время идёт, братья ничем не заявляют о себе, может ещё не подлезли к наблюдательному пункту. А Виктор выбрался на поверхность и увидел долину, окружённую неприступными скалами. В центре горят костры. В отблесках огня мелькают силуэты людей. Темнеют палатки и слышатся приглушенные разговоры и щенячье повизгивание.
— Нет, это стоянка не людей Идара, — прошептал Виктор.
— Ты прав. А место просто великолепное! Ты не находишь?
Виктор подпрыгнул от неожиданности и в свете луны увидел насмешливое лицо Викентия Петровича.
— Мы решили сняться с прежнего лагеря. Та местность слишком открытая, защитить её нет возможности. А сюда можно попасть лишь по расселине и она хорошо просматривается.
— Викентий? — Виктор всё ещё не может прийти в себя. — А где… где ребята?
— С ними всё в полном порядке. Неплохие хлопцы. Один даже успел в стойку прыгнуть. Я их легонько обездвижил. Маленько связал, чтоб не рыпались, уж больно горячие молодые волчата. Иди сам их развязывай.
— Викентий! — Виктор полез обнимать батюшку.
— Похоже, ты удивлён. А ведь вычислил меня. Как тебе удалось определить моё укрытие?
— Я сразу понял, что там кто-то есть.
— Значит у тебя дар, — серьёзно заявил Викентий Петрович.
Ошалелый происшедшим, Виктор, словно во сне побрёл за батюшкой и наткнулся на дёргающихся братьев.
— Недоразумение вышло, это свои. Сейчас я вас развяжу.
Ребята сбросили верёвки и с почтением посмотрели на бородача. Он своим видом напоминает обычного попа из какой-нибудь захолустной церквушки, вот только автомат, висящий на плече стволом вниз, навевает другие мысли.
— Я вас несильно приложил? — по-доброму спросил батюшка.
— Мы привычные, — испытывая стыд, произнесли ребята. Слегка помявшись, они спросили:
— А вы кто? Мы прежде не встречались с такими профессионалами. Разве, что наш тренер.
— Зовут меня, Викентием Петровичем. Я священник, — мягко улыбнулся он.
— Священник?! — в удивлении воскликнули братья.
— Да, дети мои.
— С автоматом?
— Такое у меня послушание, дети мои, — батюшка скромно опустил взгляд.
Глава 12
Нина налетела, как ураган! Виктор поднял в воздух счастливую женщину. Затем с силой прижал к груди, что у неё даже перемкнуло дыхание.
— Живой! — она заплакала от счастья.
— Как видишь, да ещё и с новой командой, — он поцеловал её мягкие губы.
— Я едва с ума не сошла! Если бы что-то с тобой произошло, я не пережила!
— Удачно мы к этому берегу причалили… да и место шикарное, — повёл взглядом Виктор.
— Жаль только дом наш там остался, — печально прошептала Нина.
— Как окрепнем, мы вернёмся на тот берег.
— Там я испытала настоящее счастье… с тобой. Поэтому мне и здесь будет хорошо. Вот только все решили строить один дом, с перегородкой по центру. Одна часть для женщин, другая для мужчин. Говорят так проще, — недовольно шмыгнула носом Нина.
— Правильное решение, — кивнул Виктор, — но так как мы муж и жена, я имею право построить отдельный дом.
— Правда? — задохнулась от счастья Нина.
— Так и будет.
Аня услышала обрывки разговора, с раздражением поправила свой силиконовый бюст и бросила неприязненный взгляд на счастливую пару. Затем, зло дёрнула Игната за рубашку:
— Я тоже хочу жить в отдельном доме.
— Становись моей женой, и я всё для тебя сделаю.
— Сначала дом построй, а потом я решу, — заносчиво говорит она.
— Нет, — твёрдо ответил Игнат, — неприятно удивив даму этой решимостью.
— Так, мы вроде, как уже стали мужем и женой… там… в твоей безобразной хижине.
— Это не считается… у нас есть батюшка. Пусть он нас и обвенчает.
Аня вспыхнула от злости, но старательно спрятала её под прикрытыми ресницами:
— Как хочешь, Игнат. Тебе решать. Но ведь ещё Алик есть. Он более сговорчив.
— Я убью этого щенка! — побледнел Игнат.
— О, какие мы грозные, — смягчилась Аня, — обвила ему шею и со страстью поцеловала.
— Ну… я, конечно, построю тебе дом, Анюта, но венчание и всё такое — это правильно, — он поплыл под её томным взглядом и вот-вот утонет.
— Всё будет, — заверяла его женщина, — но сначала мой собственный дом.
— Ты будешь жить в настоящем дворце! — срывающимся голосом воскликнул бородач.
Ночь в разгаре, но никто не спит. Люди знакомятся друг с другом. Загораются новые костры. На толстых ветках подвешиваются жирные куски морских котиков и по долине, окружённой неприступными скалами, ползёт восхитительный запах жареного мяса.
Виктор подозвал Викентия Петровича, усадил рядом с собой и с тревогой говорит:
— Идар для нас представляет немалую угрозу. Как только он окрепнет, пойдёт на нас. В данный момент расклад сил в нашу пользу. Я считаю необходимо его опередить и первыми нанести удар.
— В любом случае без подготовки нельзя. Вновь прибывшие должны освоиться. К сожалению молодых много. Горячие, но не обстрелянные. Я займусь их тренировкой. Думаю, через четыре месяца появятся результаты. Тогда можно попробовать разбить крепость Идара, — кивнул Викентий Петрович.
— Четыре месяца, это поздно. Максимум, две недели. Идар ищет людей, и он их найдёт. Плато достаточно большое. Рабами всех делать не станет. Это будет не в его пользу. Он произведёт жёсткий отбор и, чтобы стать равноправными гражданами, за ним многие пойдут. В самое ближайшее время необходимо нанести по нему удар. Людей освободить. Им счастье, нам польза.
— Будут большие потери, — не согласился Викентий Петрович.
— Полностью согласен, но такого шанса может не быть.
— О людях надо подумать, — суровеет батюшка.
— Я о них и думаю, — с болью в сердце говорит Виктор.
— Две недели — крайний срок. С утра организуй всех мужчин на забой морских котиков. Большую часть туш необходимо транспортировать в ледяную пещеру и там выставить круглосуточный пост. Другую тушу закоптить и выплавить жир. А уже со следующего дня заняться тренировками, изготовлением оружия и постройкой жилья.
— Как бывший спецназовец, я более чем согласен. Но как священник, меня это пугает, — задумчиво говорит Викентий Петрович.
— С утра будешь спецназовцем, после обеда — священником.
— Раздвоение личности, — хмыкает Викентий Петрович, — в медицине это называется… шизофренией.
— И отдельно. Алика пошлёшь на поиски других групп. А напарницей у него будет, — Виктор некоторое время думает, замечает Аню и хмурится. Ему не нравится возня вокруг неё, — Маша из новой команды, — уверенно говорит и добавляет:
— Я заметил, как она уверенно управляется с верёвками. Знает, как вязать узлы. Разрядница и… девчонка очень даже симпатичная.
— Хочешь, чтобы Алик от Ани отвернулся?
— Было бы неплохо. У него с Игнатом назревает нешуточный конфликт. Игнат его порвёт как Тузик тряпку.
— Это не факт. Алик не так прост, как может показаться, — прищурился Викентий Петрович, — но с Машей… ты прав.
— И ещё, необходимо приглядеться к бортмеханику. Он чем-то похож на Олега. Такой же… нестандартный в мышлении. Смуту будет наводить.
— Надо подумать над первичными законами, — серьёзно произнёс Викентий Петрович.
— Не рано?
— Самое время.
— Но если будут законы, должны быть и судьи.
— И не только они, — кивает священник.
— Из кого наберём?
— А не надо ни из кого набирать. Поначалу все функции у тебя будут.
— Нет, так не годится! Можно скатиться неизвестно до чего. Ведь я могу ошибаться.
— Тебе нельзя этого делать, — ещё серьёзнее говорит батюшка.
— Хорошо, — неожиданно согласился Виктор, — пусть будет так. Но все ответственные решения пусть принимают члены общества. По крайней мере, на первом этапе. Затем, если в этом будет необходимость, политику изменим.
— Уйти от ответственности хочешь?
— Я не хочу, чтобы на меня всех собак повесили. Пускай все будут в равном положении.
— Не получится, — насмешливо произносит Викентий Петрович, — тебе суждено быть ровнее всех. А на данном этапе я хочу предложить тебе несколько базовых законов. От них и будет всё отталкиваться.
— Ты же батюшка, а не политик? — удивился Виктор.
— Вот поэтому и предлагаю, — Викентий Петрович внезапно стал строг и суров.
— Ты послушай, прежде чем иронизировать. Вот один из самых важных и неоспариваемых законов! — батюшка уселся на камень, перекрестился и начал говорить:
— Почитайте своих родителей и содержите их в старости, так как вы к ним отнесётесь, поступят и дети ваши к вам самим. Помогите ближнему в беде его, а если беда придёт к вам и вам помогут. Не чините обид соседям вашим и живите с ними в мире и согласии. Не унижайте достоинство других. Не радуйтесь чужому горю. Любите ближнего своего, если он того достоин. Воспитывайте в детях любовь к своей земле. Защищайте старых и малых, своих родителей и своих детей. Защищайте свою землю и не продавайте её. Кто убежит из нашей земли в поисках лёгкой жизни, тот отступник нашего рода и не будет принят обратно и прощён.
Викентий Петрович погладил свою окладистую бороду и счастливо улыбнулся:
— Эти законы могут стать тем фундаментом, на который можно смело опираться. И не должно быть других толкований!
— Какие же это законы, это постулаты из Библии! — с недоумением произнёс Виктор.
— Всё верно, — Викентий Петрович старательно оттирает с автомата грязь.
— А я бы отдельным пунктом добавил, — внезапно воодушевился Виктор, — закон, запрещающий ростовщичество в любых проявлениях. Товары или деньги под проценты давать будет нельзя. Считаю за нарушение подвергать самому суровому наказанию, вплоть до изгнания или смерти.
— Ты против богатых? — с пониманием кивнул батюшка.
— Я против мерзавцев! Желаю подрезать им крылышки, чтобы они не смогли жить за счёт других, делая деньги из денег. Хочешь стать состоятельным? Построй дом, засей поле, изобрети что либо, и продолжай сей процесс постоянно. А то, что получается? Деньги отдают под проценты и можно уже ничего не производить и жить на проценты. Вот так рушатся экономики, обесценивается труд. Жить на халяву иногда можно, но не долго. Медведи, которых подкармливает лесник, сами уже не охотятся и бывало дохли с голода, когда им переставали давать кормёжку. Это в полной мере может отнестись и к людям. Привыкание жить за чужой счёт ведёт к деградации и вседозволенности. Святыми становятся не праведники, а те, кто больше украл и может в любой момент откупиться. Отсюда беспредел и вседозволенность. Нельзя наступать на одни и те же грабли. Мы это уже проходили. И где сейчас все мы? Перегрызлись друг с другом, и нас смыл океан.