Так получилось, что Виктор больше помогает ей. Со своей ногой он явно не работник. Но через несколько часов им удаётся соорудить нечто подобия жилья. Лодка крепко стоит на фундаменте и утяжелена крупными камнями, чтобы её не сорвало порывами ветра. За это время они так устали, столько потеряли с потом жидкости, что жажда становится просто невыносимой. Во рту горит, а пресловутая «обезьяна» скакнула в море, и там с громогласными раскатами грома и слепящими вспышками молний, разразилась сильнейшим ливнем.
— За что?! — чуть не заплакала Нина.
— Так бывает, — помрачнел Виктор, — завтра будем собирать росу.
Но наличие сего уродливого жилья вносит неожиданный уют в их непростые обстоятельства. Получился домик, очень низкий. Вползать необходимо в узкий лаз, но мгновенно возникает чувство защищённости и есть возможность полностью расслабиться и ждать, когда срастутся кости, тогда можно будет в полной мере заняться бытом. Единственная проблема — конечно вода. С едой более-менее решено, хотя не факт, что рыба будет ловиться и дальше. А вдруг она случайно зашла в эти воды? Хочется верить, что бог будет милосерден, ведь не просто так они остались живы.
Ещё один день пощадил мужчину и женщину, а ночь, в их тесном убежище, не может достать холодом. Ощущение невероятного комфорта, гасит боль в израненных телах, вносит в чувства умиротворение и спокойствие. Сон комкают сумбурные мысли, и заполняет их сказочными сюжетами, где нет кошмаров, но есть жизнь, к которой стоит стремиться.
Мир словно взорвался! Гром пророкотал как залпы скорострельных тяжёлых орудий. Свет от вспышки молнии ворвался под закрытые веки, и мощный ливень вонзился в лодку, словно захотел её продырявить.
— Что это?! — в ужасе проснулась Нина. Женщина дёрнулась и охнула от боли.
— И до нас добралась «обезьяна»! — громогласно захохотал Виктор.
— Дождь? Вода! Миленький, вода! — Нина на миг обвила руками шею мужчине и поползла из убежища прямо под бешеные струи воды. Он подставила ладони, и они моментально наполнились живительной влагой.
— Боже, как вкусно! — восхитилась она.
Лодка полностью наполнилась водой. Дно провисло и почти не оставило места для людей, но они испытали невероятное облегчение и ощущение небывалого уюта.
— Как здорово! — вздрагивая от вспышек молний и грома, прошептала Нина.
— Да, дождик знатный, — согласился Виктор, — вовремя дом себе сделали.
— С бассейном на втором этаже! — засмеялась Нина.
— Мы почти как олигархи, — пошутил Виктор.
— Бери выше — как боги!
— Замахнулась.
— А то! — вздёрнула нос хрупкая женщина. Теперь ей всё нипочём! С водой порядок, а еду её мужчина добудет. Жизнь налаживается!
Шквал из воды, молний и порывистого ветра продолжался долго. На море творится нечто запредельное. Вновь появились смерчи и просеивают воду, отбраковывая живых от мёртвых. В каждую минуту взрывается тысяча молний. Поверхность моря как вздыбивший иглы дикобраз. Электричество всюду и кажется плавится даже вода. Но удивительное дело, женщине и мужчине, которые затаились под многоместной резиновой лодкой, нравится буйство природы. Восторг переполняет души. Им кажется — идёт всеобщее очищение. Действительно, воздух сладок. Пахнет свежестью, электричеством и морем. Громовые раскаты рвут пространство и отдаются низким рокотом в подземных полостях плато. С шипением несутся пенные ручьи, но ни один поток не несётся к хлипкому убежищу, словно некто заботливой рукой отводит опасность и не позволяет разрушить труд двух сильных людей.
Всё мгновенно стихает. Лишь изредка, далеко за горизонтом, полыхнёт пространство, да докатятся отголоски грома.
— Здорово! — воскликнула Нина.
Женщина прижалась к мужчине. Она пристроилась на его плече и едва не замурлыкала от удовольствия, а он обнял её и улыбнулся своим мыслям.
— Как мне хорошо и такое невероятное чувство защищённости… и мне спокойно, — Нина заснула, сладко посапывая в две дырочки. А он долго не может заснуть, но не от боли, его переполняют чувства.
На этот раз взошедшее солнце их не будит, и они отсыпаются, чуть ли ни до обеда, если конечно можно так выразиться в данном случае. Виктор осторожно высвободил руку из-под шеи Нины. Некоторое время смотрёл на беззащитное в сладком сне лицо. Задержался на её пухлых губах, трепетных ресницах, на тонкой фигуре, удивляясь про себя, откуда в столь хрупком создании такие силы. Не удержавшись, словно вор, украдкой поцеловал её в губы, и она ответила, бессознательно, всё ещё не просыпаясь. Виктор отпрянул. Тихо выполз из убежища. Вдохнул полной грудью и с удовольствием оглянулся вокруг. Морщась от боли, он разбинтовал ногу. Затем попытался прощупать сломанную кость и внезапно понял, что у него просто сильный вывих. Это открытие будоражит его. Он прощупал выскочивший сустав, зажмурился и резко дёрнул ногу. Виктор едва не потерял сознание от взрыва боли, но мгновенно приходит облегчение. Сустав занял прежнее положение, хотя из-за опухоли нога стала напоминать надутую шину в чёрных пятнах от внутреннего кровоизлияния. Он плотно забинтовал ногу, но уже без жёсткой доски, которая приносила столько страданий.
«А ведь жизнь действительно налаживается» — с удовлетворением подумал он.
В кустах Виктор нашёл завёрнутые в тряпку остатки от рыбы. Они протухли и неприятно смердели, но для наживки прекрасно подойдут. Мужчина тщательно подготовил снасть и спустился к морю. Уже без удивления заметил чёрные плавники косаток. Словно шаловливые школьники животные весело резвятся в холодной воде, но предмет их игры не очень забавный. Они подкидывают в воздух некое существо. Виктора обдало холодом. Ему показалось, что это человек, но затем он понял, это несчастное ластоногое, заблудившееся в водах Великого Потопа. Всё равно жутко наблюдать игру страшных хищников. Но вот морского зверя подкидывают мощным ударом хвоста. Он взлетает в воздух метров на десять, беспомощно кувыркаясь, размахивая ластами. С шумом падает вниз и скрывается под водой. Чёрные плавники исчезают, и на поверхности расплывается красное пятно.
Совсем рядом от берега появились усатые морды. Часть морских котиков улизнула от косаток и теперь осматривают незнакомые берега. Виктор напрягся и залёг между камней. Он с жадным интересом наблюдает как животные, поспешно выбираются из воды. Морские котики, извиваясь, поскакали по берегу. Они вертят гладкими головами и встревожено рычат. Морские котики чудом избежали смерти, но Виктор уже раздул ноздри от возбуждения. Он глазами поискал острый камень. Находит и, прячась за неровности на земле, пополз к животным.
— Ой, что ты делаешь?! — громкий возглас Нины вспугнул ластоногих, и они поспешно соскользнули в воду.
— Ну вот, — в разочаровании перекатился на другой бок Виктор, — всю охоту разрушила!
— Ты что, хотел убить этих беззащитных животных?!
— Это вкуснее, чем кузнечики! — попытался её образумить Виктор.
— Я насекомых буду кушать, чем видеть, как ты убиваешь этих мирных животных! — в сердцах воскликнула Нина и добавила, прищурив светлые глаза. — Я даже не предполагала, что ты такой жестокий!
Взрыв негодования бурей пронёсся в груди мужчины, он захотел назвать её дурой, но осёкся под льдистым взглядом прелестной женщины и промямлил:
— Ты не права, Нина.
— Может быть, — с грустью согласилась она, — но ты лучше рыбы налови.
Она подошла к Виктору, присела рядом и неожиданно произносит:
— Прости меня, глупую дуру, но я ещё не готова к такому.
— Ладно, проехали, — Виктор отшвырнул в сторону острый камень, — но такого шанса может больше не будет.
— Я знаю, — Нина поцеловала его в шею. — А почему ты доску вытащил? — она увидела на его ноге плотную повязку.
— Перелома нет, — счастливо улыбнулся Виктор, — обычный вывих.
— Здорово! — от счастья у Нины засветились глаза. — Ой, косатки! — с восторгом увидела она резвящихся мощных животных.
— Они только что пообедали… котиком, — с насмешкой произнёс мужчина.
— Хорошо, что я не видела, — серьёзно проговорила молодая женщина.
На этот раз их словно наказывают свыше. До самого вечера ни одной, даже слабой, поклёвки. Сколько наживок перепробовали, толку никакого. Нина сидит мрачная и старается не смотреть в глаза Виктору, а есть уже хочется, но мужчина ни жестом, ни взглядом не показывает, что на неё рассержен.
— Завтра наловим кузнечиков, — едва не всхлипнула Нина.
— С огнём нужно что-то придумать, — нахмурился Виктор.
— Те же кузнечики, обжаренные в углях… говорят… деликатес, — дёрнул кадыком мужчина и скривился.
— Я уже их хочу, — облизнулась женщина.
— А мясо морского котика… прости, — видя, как мгновенно погрустнело лицо Нины, поспешил извиниться Виктор за вырвавшееся бестактное напоминание.
Эта ночь на удивление была тёплая, радость для Нины, но Виктор почему-то хмур. Они долго сидят у моря, предполагая, что кто-то всё же клюнет на наживку, но рыбы нет, словно всё вымерло. Вскоре из-за молчаливых сопок выплыл месяц, и звёзды зажглись необычно ярким светом. В мире без городов ничто не может с ними соперничать — они единственные, что ночью даёт свет.
— Вот бы зажигалка, какая завалялась, костерок бы… Я так любила в походы ходить!
Нина прижалась к Виктору. На её плечи накинута грубая шинель, а в глазах мечтательное выражение.
— Теперь мы в походе навсегда, — глубокомысленно изрёк Виктор.
— Послушай, неужели нельзя огонь зажечь? Я от бывалых походников слышала, что это сверх элементарно.
— Жаль, что их нет рядом, — хмыкнул мужчина.
— Ну, там, палочку потереть, — без особого энтузиазма предложила Нина.
— Ага. Особенно если они все влажные и трухлявые. Необходимо что-то жёсткое. Лучше бамбук или, на худой конец, дуб, бук или что-то подобное. Я уже обдумывал все эти варианты.
— А искру из камня вышибить?
— Всюду известняк. Он искры не даёт. Кремний или гранит… что-то в этом роде нужно.
— А ты знаешь, я где-то читала… какой-то автор. Забыла, как его звать, но это не важно. Один из его героев с помощью стёкол из-под часов… глиной как-то закрепил их между собой, залил внутрь воды, и получилось увеличительное стекло, и потом всё так просто поджигал.
— Это, Жюль Верн, — улыбнулся Виктор, — Таинственный остров.
— Да, точно, Жюль Верн. Я в детстве его читала!
— А у нас нет часов, нет очков, нет стёкол, а глину здесь не найти.
— Было бы увеличительное стекло… эх! А нельзя его как-то сделать, что-нибудь отшлифовать.
— Что именно? — с иронией улыбается мужчина.
— Ну, не знаю? Лед, например!
— Лед?
— Ах да, конечно, глупость сморозила, — пожала плечами женщина.
— Здесь есть ледяная пещера. Я даже знаю, как к ней пройти. Это сравнительно недалеко отсюда, а спуск совсем простой, — Виктор даже привстал в возбуждении. — Там есть ледяное озеро и лёд там небывалой прозрачности, чище самого чистого стекла. А ведь линзу из него можно приготовить. Ты чудо, Нина!
От переизбытка чувств он её крепко обнял. Женщина поморщилась от боли, но счастливо улыбнулась.
— Хочется прямо сейчас идти, — произнесла она. — А как же ты его шлифовать будешь? У нас нет абразивов, всяких паст?
— Руками! Теплом рук! — засмеялся Виктор.
Он уже определённо знает, огонь они добудут. Такое ощущение, что они перешли на следующий уровень в некой компьютерной игре под названием — жизнь. От перевозбуждения они долго не могли заснуть и долго разговаривают. Но по молчаливому согласию о прошлом старательно говорить избегают, эта тема под запретом. Они строят планы на будущее. Очень хочется построить настоящий дом! А ночь тёплая, так хорошо сидеть рядом друг с другом. Нина прижалась к крепкому мужскому плечу, так и заснула.
Виктор спал не более двух часов. Он осторожно отодвинул от себя женщину, подложил под её голову свёрнутую тряпку, а сам поковылял к морю, радуясь, что уже может наступать на больную ногу.
Рассвет окрасил море в нежные пастельные тона. В ближайших кустах просыпаются птицы, но ещё не поют, лишь прыгают с ветки на ветку. Совсем близко от берега проплыли косатки, они выслеживают морских котиков. Виктор внимательно осмотрел берег, но ластоногих животных не увидел. Сейчас бы он не стал идти на поводу у женщины и не задумываясь пошёл бы на охоту. Он поменял протухшую на крючке наживку, сделал заброс. Некоторое время сидел в надежде на поклёвку, но чуда не произошло. Тогда со вздохом поднялся и пошёл ловить кузнечиков, но и здесь его ждал неприятный сюрприз. Ночь была тёплой, и эти твари скакали по траве как лошади по полю боя. С больной ногой он не смог поймать ни одного. Виктор вернулся в свой лагерь. Обновил наживку. Без надежды на успех вновь закинул свою снасть. Сел на камни и грустно склонил голову.
— Как там с кузнечиками? — подошла к нему Нина.
Женщина сладко зевнула, поёжилась от утренней прохлады, но бесстрашно зачерпнула ледяную морскую воду и тщательно умылась.
— С кузнечиками полный облом, — неохотно ответил Виктор.
— Что так? — испытующе посмотрела на него Нина.
— Тепло. Они только по холоду едва ползают.
— Жаль. Кушать хочется. Ты тут полови рыбку, а я пройдусь вдоль берега, может, что найду.
— Пройдись, — с непонятным безразличием произнёс Виктор.
— Да всё будет нормально! — Нина неожиданно потрепала его за волосы. Она чётко уловила его состояние и оно ей не понравилось.
Виктор погрузился в тяжёлые размышления. А женщина, смешная в солдатской шинели, пошатываясь, пошла вдоль берега.
Как странно, но Нина впервые заметила окружающую красоту: суровые скалы прикрыты голубым туманом, зеленеют рощи из кустарниковых деревьев, в долинах пламенеют шапки горных пионов и восхищают своей красотой эдельвейсы. Клубящийся туман, поглощая скалы, словно втекает в долину, делая её загадочной и таинственной.
— А ведь это тучи! — воскликнула женщина и поняла, как высоко вознёсся весь мир, почти к самому небу.
Затем она посмотрела на море и её ужасают огромные просторы. Ни одного корабля, ни дыма на горизонте, лишь косатки крутятся у самого берега. Им хорошо, сколько воды! Но что это? Нина увидела на берегу блестящее чёрное тело и белые пятна по бокам. Она сорвалась в бег и остановилась как вкопанная. На отмели завяз детёныш косатки. Его учили охотиться на морских котиков, но он не рассчитал силы и теперь неизбежно погибнет. Малыш выпустил жалобную трель, и сердце у Нины облилось кровью. Жалость затуманила глаза, но его сменило жёсткое выражение. Она, не узнавая себя, посмотрела на детёныша косатки как на будущую жертву. Совсем рядом виднеется огромный плавник. Косатка-мать пытается вызволить своего детёныша из смертельной западни, подрывая каменистую землю плавниками.
Спотыкаясь о камни, Нина побрела в свой лагерь. На душе пусто и гадко, но она всё для себя решила. Мир жесток — необходимо выжить любой ценой.
— Виктор, — глухо произнесла она, — на отмели завяз детёныш косатки.
Мужчина долго смотрел на неё, затем кивнул.
— Будь здесь. Туда не ходи… я всё сделаю как надо.
Он исчез за мысом, а Нина зашлась в рыданиях. После заползла под лодку и, словно в оцепенении, затихла.
Виктор быстро нашёл то место, где на отмели лежал беспомощный детёныш. Волны нет и шансов никаких, что его смоет на глубину. А косатка-мать не в состоянии сделать подкоп. Здесь не мелкая галька, под водой крупные камни.
Спрятав жалость глубоко в подсознание, мужчина нашёл острый обломок камня. Он мечтает убить детёныша с первого раза, но Виктор понимает — не получится. Придётся бесчисленное количество раз наносить удары по истекающему кровью телу прежде, чем тот умрёт.
Виктор подошёл с боку, стараясь не смотреть в глаза малышу, который даже в таком возрасте — огромен. Косатка-мать приподняла лобастую голову. Она в упор посмотрела на человека, словно желает его запомнить, и страшны её глаза. Взгляды человека и морского зверя встретились. Виктора бьёт озноб, но не от страха перед морским чудовищем, а от того, что на глазах матери он будет убивать детёныша.
Мужчина шагнул, крепко сжимая обломок камня. Косатка-мать ткнулась в отмель, но она слишком велика, чтобы выброситься на берег и заслонить телом своего малыша. Детёныш почувствовал приближение человека, но его вес не позволяет ему отпрянуть, увернуться и он ждёт со странной отрешённостью.
— Ты всё равно умрёшь под палящим солнцем, — обратился к детёнышу Виктор, но всё равно не находит для себя оправдания.
Он подошёл совсем близко. Его колотит, как от лютой стужи, но Виктор стиснул зубы и медленно поднял камень. Но неожиданно детёныш выпустил какую-то запредельно трогательную мелодию, в которой столько мольбы… Пальцы сами собой разжались, и орудие для страшного убийства с хлопком упало вниз.