Коррекция (Йеллоустоун) - Ищенко Геннадий Владимирович 12 стр.


– А ты как думаешь? Сам же запретил уходить из квартиры!

– Давай руку, пойдём в столовую шиковать! Пообедаем, а заодно и поужинаем, так что начинай развязывать пояс.

– Пошли быстрее, а то я сейчас захлебнусь слюной. Как связалась с тобой, вечно хожу голодная!

– Зато будешь стройная, пока я не испорчу фигуру!

– Быстрей бы уж! – прижалась она к нему. – Мы уже столько времени вместе, и ничего.

– У меня по этому поводу есть гипотеза, – сказал Алексей. – Быстрее шевели ногами, а то не буду рассказывать. Валентин пошутил насчёт высшей силы, да и ты совсем недавно ляпнула что-то такое.

– Почему ляпнула? – обиделась Лида.

– Потому что я не верю в бога, – объяснил он. – Кому-то нужно было изменить историю, и его возможности не назовёшь человеческими, но это не значит, что я должен крестить лоб. Так вот, я думаю, что у тебя не будет беременности, пока не выполним необходимого.

– Хочешь сказать, что она помешает работать, поэтому...

– Если кто-то легко перебрасывает людей во времени, ему ничего не стоит устроить им безопасную любовь. Мне недавно помогли офицеры, причём сам я на их месте так не поступил бы. То ли действительно повезло нарваться на очень порядочных людей, то ли их к этому мягко подтолкнули.

– А почему тогда он сам не подтолкнет кого нужно без твоей помощи? А лучше не подтолкнуть, а дать пинка под зад, чтобы шея отвалилась!

– Потому что есть разница в том, подтолкнуть к добру хорошего человека или мерзавца. И одним пинком не ограничишься, да и слишком многих придётся пинать. Наверное, человеческим обществом должны заниматься сами люди. Вот представь, что твой бог начнёт вмешиваться в наши дела на каждом шагу. И что из этого получится? Я не хотел бы жить в таком мире.

– Ладно, посмотрим, что получится у тебя. Уже пришли. Обещал кормить, так корми!

Сегодня качество готовки было хуже обычного, поэтому в столовой долго не засиделись.

– Во сколько завтра пойдёшь в ателье? – спросила Лида на обратном пути. – Не хочешь, чтобы я помогла?

– Не стоит, – отказался Алексей. – Я с трудом договорился насчёт себя. Пойду к закрытию, а домой вернусь очень поздно. Не самое безопасное занятие – мотаться по Москве ночью, тем более с красивой женщиной. Так что меня не жди, и ложись спать. А хозяев сегодня предупредим.

– Ну хорошо, завтра ты всё напечатаешь, а дальше что? Как думаешь искать Василия?

– Есть одна мысль. Его сестре дали квартиру в правительственном «Доме на набережной». Может, и Василий там же живёт? Плохо, что у нас совсем нет нужных знакомств. Ладно, не морочь себе голову, что-нибудь придумаю.

Утром он проснулся первым и долго лежал, глядя на умиротворённое лицо жены. Впервые пришла мысль отдать все материалы и уехать с ней подальше от Москвы, от всей этой паучьей суеты. Он был готов рисковать собой, ставить на кон жизнь любимой женщины готовности не хватало. Устраниться мешала возникшая откуда-то уверенность в том, что его вчерашние слова о зачатии не плод воображения, а доподлинная реальность. Он не хотел прожить жизнь пустоцветом, да и Лида будет несчастной.

– Что ты на меня так смотришь? – спросила проснувшаяся жена. – Я не святая Богородица, меня нужно не рассматривать, а любить. Сейчас уйдут хозяева, и я тебя долго не отпущу. А пока расскажи, чем думаешь заниматься весь день.

– Сходим позавтракать, потом отведу тебя домой, а сам пойду в ресторан.

– А почему не со мной?

– Вдвоём не получится. Мне нужно познакомиться с жаждущим общения клиентом, довести его до кондиции и разговорить. Можно было бы послать тебя. Это более выигрышный вариант, но он должен закончиться койкой, а я пока не готов к таким жертвам.

– А выпитое не повредит в ателье?

– Солнышко, я буду не столько пить, сколько спаивать. Не беспокойся, всё будет нормально. Слышишь, заперли входную дверь. Я тебе точно был для чего-то нужен или только дразнилась?

Весь день Лида не находила себе места от беспокойства. Это просто свинство – вот так её изводить! Сам занят делом, а она за него волнуется! Все купленные книги и те немногие, которые стояли на хозяйской книжной полке, были прочитаны, а слушать радио муж отсоветовал.

– Мы не знаем, на сколько хватит заряда батарей, а коммуникаторы ещё понадобятся. Включи лучше приёмник хозяев, они не возражают.

А что можно слушать по этому убожеству? Одни хрипы, треск и завывания! Хорошо хоть обещал позвонить перед походом в ателье, а то она до ночи сошла бы с ума от беспокойства! Тихая трель вызова пришла в четыре часа дня.

– Можешь говорить? – услышала Лида тихий голос мужа. – У меня всё хорошо закончилось, поэтому иду делать фотографии. Там вообще не ожидаю сложностей, поэтому ложись и отдыхай.

Легко сказать, но попробуй заснуть, когда муж шляется по уголовно наказуемым делам! И то, что муж элитный боец, успокаивает мало. Она всё же попробовала заснуть, но только три часа проворочалась в кровати до его прихода.

– Ну и зачем себя так изводить? – спросил Алексей, держа на руках бросившуюся к нему жену. – Я же говорил, что всё будет в порядке. Фотографии сделал и о Василии узнал. О нём здесь многие знают, популярная личность. Так что осталось изучить его распорядок дня, и можно наносить визит. Правда, есть одна тонкость: я вспомнил, что за ним присматривали органы безопасности. Вряд ли это делалось постоянно, но влипнуть можем. Наверное, сделаем так. Понаблюдаем за домом, чтобы определить, когда он приходит и с кем. Утром Василий едет на службу, поэтому для разговоров мало времени, а ему ещё нужно часа два на знакомство с текстом. Так что остаётся только вечер. Если он приезжает поздно, придётся идти к нему в квартиру, а в дом просто так не пройдёшь. А если пишут его разговоры... Лучший вариант – перехватить одного возле дома, и делать это нужно тебе.

– Бабник? – спросила Лида. – Конечно, сделаю, лишь бы никто не помешал.

– Ладно, – Алексей поцеловал жену в губы и опустил на пол. – Уже поздно, давай спать.

– Ну да! – тихо засмеялась она. – Довёл меня до истерики, а теперь укладываешь спать.Сначала нужно успокоить. Ты хорошо закрыл дверь? Вот и начинай успокаивать, а о хозяевах можешь не думать: я буду кричать тихо. Если ненароком разбужу, они поймут, сами не так давно были молодыми.

Утром проснулись поздно, когда хозяева уже ушли на работу, и первой на этот раз встала Лида.

– Хорошо я тебя вчера заездила! – сказала она мужу. – Как ни проснусь, ты уже не спишь и смотришь на меня так, что в голове не остаётся ничего, кроме желания. А сегодня продрых, и даже не разбудила утренняя возня хозяев. Ну и я смогла вволю полюбоваться на тебя спящего. Встаём или...

– Встаём, а «или» будет как-нибудь потом. А проспал я не из-за тебя. Хоть немного, но вчера пил, ты должна была унюхать. Вот водка и нагнала сонливость, да ещё поздно легли. Сейчас поедим, и нужно в темпе пробежаться по магазинам кое-что купить, в том числе зонты, а потом пойдём знакомиться с домом и его обитателями.

– Дай хоть посмотреть на то, что у тебя получилось, – попросила Лида. – Где фото?

– Вот смотри. Распечатал три сотни страниц. Качество очень приличное.

– А что сделал с бедным фотографом?

– Уколол и связал. Когда он стал приходить в сознание, объяснил, чтобы сидел тихо и не орал, если не хочет получить по кумполу. Товарищ оказался понятливым, и мне не пришлось прибегать к крайним мерам. Когда закончил работу, даже не стал колоть его второй раз, развязал, оставил деньги и ушёл. Понятное дело, что на всякий случай вытер везде пальчики и обрезал провод телефона. Очень сомневаюсь, что фотограф куда-нибудь побежит. Он сам пошёл на нарушение, оставшись в лаборатории после работы с посторонним. Потрясётся от страха и постарается забыть.

Они привели себя в порядок, сходили в столовую и пошли пешком к станции метро. Покупки сделали за какой-то час, сложили в сумку и, не возвращаясь домой, отправились на разведку. По территории определились быстро. Все, кого привозили автомобили, покидали их в сотне шагов от дома и оставшееся расстояние шли пешком. Поэтому, если Василий приедет один, перехватить будет нетрудно.

– Я передумал, – сказал жене Алексей. – Сейчас возвращаемся домой, оставляем вещи и берём фотографии. Обедаем и едем сюда. Если Василий приедет не один, мы его пропускаем, в противном случае ты его перехватываешь и передаёшь мне. А дальше будем действовать в зависимости от его готовности с нами общаться. Если он нас пошлёт, займёмся Светланой.

Василий приехал один, махнул на прощание рукой водителю и целеустремлённо зашагал к подъезду.

– Извините, Василий Иосифович, вас можно на несколько минут? – перегородила дорогу Лидия.

– Только на несколько минут? – улыбнулся молодой парень в генеральской форме. – Может быть, я могу уделить вам больше времени?

– Это было бы неплохо, – сказал ему Алексей, который подошёл и встал рядом с женой. – Вы можете сейчас уйти, можете попытаться нас задержать, но я не советую, потому что речь идёт о вашей жизни. Мы поможем её сохранить, а вы взамен окажете нам только одну услугу. Если посчитаете это для себя неприемлемым, скажете, и мы уйдём. Но сначала вам нужно ознакомиться с документами, а на это потребуется время. И нам не хотелось бы делать это в ваших комнатах. Не из страха перед вами, а из-за того, что они могут прослушиваться. Что вы нам скажете?

Глава 8

Василий думал недолго.

– У вас есть оружие? – спросил он Алексея.

– Есть, но я не воспользуюсь им без крайней необходимости.

– И вы согласны поехать туда, куда я вас повезу?

– Почему бы и нет? – улыбнулся Алексей. – Если только вы не повезёте на Лубянку или в свой штаб. Поймите, вам не стоит нас опасаться. Поговорим, вы узнаете много нового, а если не захотите иметь с нами дело, просто разойдёмся.

– Какого рода услуга вам нужна?

– Ничего особенного, – сказала Лида. – Отдадите отцу те бумаги, которые почитаете сами. Мы могли бы обратиться к вашей сестре, но вам это проще сделать. К тому же вам выгоднее иметь с нами дело, потому что её, в отличие от вас, никто не тронет.

– Едем! – решительно сказал Василий. – Здесь рядом стоянка такси. Если всё ограничится разговором и просмотром бумаг, вам тоже не нужно бояться. Поедем в «Сокольники», там в это время не так много людей.

Через полчаса они шли по одной из аллей, почти не встречая других посетителей.

– Больше, я думаю, нечего искать, – сказал Василий. – Давайте сядем на эту скамейку и поговорим.

– Я буду говорить невероятные вещи, – начал Алексей. – Постарайтесь не уходить, выслушать до конца и не материться, хотя бы из-за присутствия моей жены. Дело в том, что мы с ней пришли сюда из будущего.

–Действительно, хоть вставай и сразу уходи!

– Чтобы вы этого не сделали, мы покажем действие одного прибора, который используется для связи. Вот он. Это не часы, а что-то вроде радиостанции, которая передаёт не только звук, но и изображение, причём в объёме. В будущем с его помощью можно связываться на огромных расстояниях, здесь возможности скромней, но километров на десять хватит. Мы не будем гонять мою жену далеко, посмотрите так.

Гулявших в пределах видимости не было, поэтому Алексей вызвал Лиду, и у обоих над запястьем вспыхнули голографические изображения.

– Как я уже говорил, передаётся и звук, – сказал Алексей, и его голографический двойник повторил ту же фразу. – Не надумали уходить?

– Говорите, я вас слушаю, – сказал Василий, зачарованно смотревший на изображение головы Лидии.

Оно подмигнуло ему и исчезло.

– Сначала поговорим о вас, – продолжил Алексей. – Я хочу показать и попросить отнести отцу фотокопию одной из книг, описывающих жизнь хорошо известного вам человека. Это Никита Хрущёв. В этой книге о вас ничего нет, но мне довелось читать другую, в которой была коротко описана ваша судьба. Мы не знали, что нас занесёт в это время, иначе скопировали бы и её. Но я думаю, что вам и так интересно послушать. Там было написано, что вы в разговоре с сестрой сказали, что живёте до тех пор, пока жив отец. Эта фраза оказалась пророческой. Нет, вас не убили, но лишили всего и на восемь лет посадили в тюрьму, следствием которой стала инвалидность.

– Когда умрёт отец? – севшим голосом спросил Василий.

– Вечером пятого марта пятьдесят третьего года. Первого марта вашего отца разобьёт паралич и до самого конца он так и не придёт в себя.

– И что мне припишут?

– А что приписывают в подобных случаях? В вашем обвинений было много, начиная от аморального поведения и злоупотребления служебным положением и заканчивая клеветой на СССР. С вами в той ситуации всё равно разделались бы, потому что вы слишком много знали и были невоздержанны на язык. Но если бы сидели тихо, это произошло бы позже и могли меньше пострадать.

– Можете сказать, что я такого сделал?

– Конечно, – ответил Алексей и повернулся к жене. – Ты куда собралась?

– Надоело сидеть, – ответила Лида. – Погуляю рядом и разомну ноги, а вы беседуйте.

– Вы почему-то решили, что Сталин был отравлен, – сказал Алексей, – и попытались вывести всех на чистую воду. Наплевали на приказ Булганина...

– А что он приказал? – спросил Василий.

– Он направил вас командовать каким-то военным округом. В книге не написали каким, но, скорее всего, где-нибудь подальше от Москвы. В то время вас плотно опекала госбезопасность. Все телефонные разговоры прослушивались, а вы не стеснялись в выражениях. После того как вас выперли из армии, обратились в китайское посольства с заявлением, что отец был отравлен, и с просьбой уехать к ним. После этого вас арестовали, три года вели следствие, и в конце получили признание по всем пунктам обвинений.

– Это они умеют, – криво усмехнулся Василий. – Но если я так себя вёл и говорил об отравлении, значит, были основания.

– Может, и были, – не стал спорить Алексей, – но даже если так, глупо вести себя вызывающе, не имея за спиной сильной поддержки. Вас выбила из колеи смерть отца, и вы слишком привыкли к тому, что всё сходит с рук.

– Когда я умру?

– В конце марта шестьдесят второго года. Точной даты я не помню.

– Сорок один год! И что делать, молчать? Сами же говорили, что всё равно не оставят в покое!

–Успокойтесь, Василий! – повысил голос Алексей. – Вы были такой не один, просто пострадали одним из первых. Делёжка власти началась при жизни вашего отца, но основные баталии разгорелись после его смерти. В конечном итоге к власти пришла всякая сволочь и кончилось всё очень плохо. Мы ведь здесь не из-за вашей печальной судьбы, хоть я вам и сочувствую.

– Хрущёв?

– Да, но не он один. В результате борьбы за власть уничтожили самых честных, знающих и порядочных, а наверх всплыло всё дерьмо. Будете читать книгу?

– Почитаю, но у себя, – ответил Василий. – Вы же оставляете её для передачи отцу.

– Я хотел сделать пометки на полях, но передумал. В личном разговоре можно сказать больше.

– Вы рискнёте встретиться с отцом? – удивился он.

– Готов рискнуть, – кивнул Алексей. – Я говорил, что всё плохо кончилось, не сказал только насколько плохо. Ради того, чтобы это предотвратить, можно рискнуть жизнью. И потом здесь не вся книга, только две трети. Таких книг у меня несколько, а это история страны до конца века. Кроме того, есть информация по технике будущего, да и я сам очень много знаю. Постарайтесь донести до отца, что он получит от меня намного больше на добровольной основе, чем выбивая зубы в подвалах Лубянки или шантажируя женой. Я мог ограничиться этой книгой, только тогда даже ваша судьба изменится мало. Хрущёв почти наверняка уже конченый человек, но Берия принимал в вашей судьбе не меньшее участие. Его отстранение от власти и арест – это во многом работа Хрущёва. А если уберут Никиту, может не быть и ареста. Понимаете? Хрущёва ваш отец сотрёт в порошок, но Берию не тронет.

– Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, но не могу ничего обещать, потому что отец мало считается с моим мнением.

– Ладно, возьмите пакет, – сказал Алексей, поднимаясь со скамейки. – Поговорите с отцом, а потом мы встретимся, и вы скажете о результате. Если он решит воспользоваться моими знаниями, я готов служить. Только все материалы я отдам лично ему, а уж он пусть решает, кому можно доверить с ними работать. Говорю для того, чтобы у меня ничего не изъяли при обыске. Пусть проверяют, что я не несу оружие или взрывчатку, но потом всё вернут обратно. Не стоит такое оставлять в посторонних руках даже ненадолго.

– И где эта книга? – хмыкнул отец.

– Забрала твоя охрана! – ответил Василий. – Но я их предупредил, чтобы не вздумали читать.

– Позови Алексея.

Сын вышел и через минуту вернулся вместе с Рыбиным.

– Не разворачивали? – спросил Сталин у телохранителя, кивнув на пакет в его руках. – Ну и правильно, давай его сюда. Оба свободны. А тебе, – он посмотрел на Василия, – я позвоню.

Назад Дальше