– Нет, я хотел обсудить твою школьную карьеру, Сеп. Ничего, что я тебя так зову? Знаю, это было уместно, когда вы с матерью пришли на обед, но мы сейчас в школе, и…
– Всё в порядке, сэр.
– Хорошо. Итак, Сеп, похоже, ты будешь заканчиваешь учёбу вдали от острова, что для тебя, конечно, прекрасная перспектива. Нам очень жаль тебя отпускать, и я, конечно, предпочёл бы, чтобы ты остался, но если ты твёрдо решил…
– Твёрдо, – заверил Сеп.
Тенч быстро и натянуто улыбнулся.
– Что ж, в таком случае школе тоже перепадёт немного славы: можно сказать, чемпионский улов. Стипендия имени Дейла Хатчисона – престижная награда. Никто из округа никогда её не выигрывал, даже на материке, – это будет лучшее, что случилось со школой с тех пор, как Джиллиан Томсон выступила на телешоу Би-би-си. Твою фотографию повесят в нашем Зале славы…
– Каком Зале славы? – переспросил Сеп.
– Ты заложишь наш Зал славы, – без запинки договорил Тенч.
Сеп вздрогнул, вспомнив собрание, которое устроили в его честь, когда колледж прислал ему приглашение: в своём длинном восторженном выступлении директор использовал столько рыболовных метафор, что миссис Вудбэнк обозвала речь «Мечтами старого леща».
– Спасибо, сэр, – сказал он. – Так что вы…
– Я просто хочу убедиться, что всё в порядке, – пояснил Тенч, разводя руками. – Миссис Магуайр говорит, ты ещё не заполнил заявку, так сказать, цепляешь последнюю наживку на крючок. Как в целом дела? Работа, учёба… дом?
Сеп прикусил облезшую кожицу с нижней губы.
– Всё нормально, – сказал он, трогая страницы в кармане. – Я так хочу уехать, больше всего на свете. Я не могу… я не могу не поехать.
Тенч посмотрел в окно на остров, кивнул и повернулся обратно.
– Погода здесь не сахар, да? Слишком жарко для тебя?
– Вроде того, сэр. Легко обгораю.
– Как и твоя мама, – сказал Тенч, и Сеп вздрогнул, представив, как директор намазывает маму солнцезащитным кремом. – Скоро пойдёт дождь, не волнуйся. Эта жара выплеснется в грозу – как закипающий чайник. Такой дождь выгоняет рыбу на поверхность.
– Да, сэр.
Тенч радостно вздохнул.
– Знаешь, я сам родом с материка. Из местечка прямо за городом. Иногда я по нему скучаю, но мне хотелось жить в маленьком городке. Таком, чтобы знать своих соседей. Здесь вы объединяетесь друг с другом в своего рода… семью, состоящую из семей. Я правда верю, что в Хилл Форде можно достичь некоего общего счастья, припасть к истокам жизни, получить некую духовную пищу. А ещё на этом острове лучшая ловля нахлыстом в северном полушарии. Ты понимаешь, о чём я?
– Да, сэр.
– А другие люди, – указал он на Сепа раскрытыми ладонями, – хотят прямо противоположного. Большой мир. И он твой, если хочешь: у тебя уже есть необходимая наживка, тебе просто нужно достать сеть и рискнуть. У нас никогда не было такого способного ученика. Если бы ты остался, то достиг бы лучших результатов в нашей истории. Но эта стипендия…
– Я понимаю, сэр. Я только о ней и думаю. Я допишу своё заявление сегодня вечером, после работы.
– Хорошо, хорошо. И, пожалуйста, дай мне знать, Сеп, если тебе понадобится какая-либо помощь от школы. Мы все желаем тебе счастья, и ты всегда можешь ко мне зайти. Я в первую очередь друг, а только во вторую – директор, понятно?
– Да, сэр.
– Полагаю, в третью я рыболов. – Тенч задумался. – И, конечно, остаётся ещё твоя мать… Я никогда раньше не задумывался об этом списке.
– Может, вам стоит всё это записать? – предложил Сеп.
– Отличная идея, – подхватил Тенч, роясь среди снастей и лески. – Вот ты смышлёный парень! Передавай маме привет, пиши свою заявку – и помни о школе!
– Хорошо, сэр, – сказал Сеп и прошёл мимо миссис Сиддики в оживлённый коридор. Заявка жгла ему карман, как раскалённая сталь.
5. В классе
Остаток этого дня прошёл так же, как и любой другой: Сеп закончил биологию раньше всех, во время ланча читал книгу в углу душного кабинета Магуайр, съел целый леденец, прятался за наушниками всякий раз, как только выпадала возможность (New Order и The Smiths по очереди гремели у него в голове, перемежаясь «Флойдами») – и вообще ни с кем не разговаривал.
Наконец он, обливаясь по́том, отправился на последний урок – английский.
Комната пропеклась настолько, что превратилась в безвоздушное и тесное пространство, пыль плясала в толстых лучах солнца. Никто не двинулся с места, все просто сидели, мокрые и обмякшие, вдыхая запах нечищеных ковров и лакированного дерева.
– Кто-нибудь скажет, о чём тут речь? – спросила миссис Вудбэнк, обмахивая лицо книгой. – Знаю, уже конец дня, но соберитесь!
Сеп посмотрел на стихотворение. Слова будто переменились, и он почувствовал озарение, поняв ответ.
«Но не спрашивай меня, – подумал он. – Не спрашивай меня».
– Септембер? – позвала миссис Вудбэнк, всё быстрее обмахиваясь импровизированным веером.
– Сеп-тик, Сеп-тик, Сеп-тик, – принялись скандировать мальчики в конце класса.
Миссис Вудбэнк махнула им рукой, мол, хватит.
– Оно о взрослении, – ответил Сеп. Взялся было за наушники, но увидел лицо миссис Вудбэнк и отпустил их. Те с хлопком приземлились обратно на шею.
– Про состояние человека, да, спасибо, – подтвердила миссис Вудбэнк. В проекторе замигал свет. Учительница хлопнула аппарат по боку, но тот вовсе потух, и в классе раздались радостные возгласы. – Замечательно, – проворчала она и повернулась к доске, сжимая пожелтевшими от никотина пальцами мел.
– Послушайте, мисс, мы все в курсе, что Септик знает ответ, – сказал Аркл, раскачиваясь на стуле позади класса. – Какой смысл напрягаться? Мы только что месяц назад сдали экзамены. И, скажу честно, мисс, у меня мозг переполнен знаниями.
Миссис Вудбэнк посмотрела на него поверх очков; пот выступил у неё между бровями.
– Смысл, Даррен, в том, что мы начали изучать тексты на следующий семестр, – пояснила она, подчеркнув последние три слова стуком папки по столу. – И мне кажется маловероятным, что ваш мозг чем-то полон, если вспомнить, какой хаос вы мне сдали на прошлой неделе.
– Вы про моё сочинение? – уточнил Аркл.
– Именно.
– А что с ним не так? Я использовал все позиции из вашего списка. – Аркл порылся в бумагах на своём столе и вытащил смятый лист, испачканный едой. – Художественное оформление, характеристики, диалоги, тема, сюжет, – прочитал он. – Я вроде всё это вставил. По порядку.
Миссис Вудбэнк сняла очки и ущипнула себя за переносицу.
– Это орудия писательского мастерства, – пояснила она. – Не нужно использовать их все сразу.
Класс задрожал от смеха. Аркл ухмыльнулся, затем нахмурился.
– Зато я всегда держусь выбранного сюжета до конца, – сказал он почти самому себе.
Сеп поёрзал на стуле, ощущая барьер между собой и остальным классом. Эта незримая преграда походила на натянутую колючую проволоку. Глядя на озадаченное лицо Аркла, Сеп вспомнил, что его мама сказала за завтраком, и повернулся к окну. Залив был усыпан гигантскими камнями, искусан белыми зубами внутреннего прилива.
– Вернёмся к стихотворению, – сказала миссис Вудбэнк, перехватывая кочующую по первому ряду записку. – Что же так важно, что вы не в силах дождаться конца урока, Стефани? – Она развернула бумажный комок и поднесла к свету. – «Мне очень нравится Тони». Спасибо за информацию – Энтони, считай, что тебя предупредили. А теперь давайте рассмотрим использование языка поэтом здесь, в строфе о «чадах зелёных и златых»…
Дверь открылась, и вошла команда по лёгкой атлетике – раскрасневшаяся, в жилетках и со спущенными до щиколоток гольфами.
– Где вы были? – спросила миссис Вудбэнк.
Лэмб посмотрела на свою форму.
– Спортивный день, – ответила она.
– Никто меня не предупредил.
Лэмб пожала плечами, а остальная команда, в том числе Мак, заняла свои места.
– У нас были тренировки, – сказала она. – Весь день. До самой этой минуты.
– Иди в кабинет директора, – велела миссис Вудбэнк.
Лэмб вздохнула, уронила сумку и повернулась к двери.
– Эй, Лэмб, – позвал Аркл, – тебя когда-нибудь принимали за мальчика?
– Нет, – нахмурившись, ответила она, – а тебя?
Класс одобрительно загудел.
– Даррен! Что я тебе говорила? – крикнула миссис Вудбэнк.
– «Постарайся вести себя как нормальный человек», – грустно процитировал Аркл. Кто-то из толпы больно ущипнул его за ногу.
Когда комната завибрировала от новой волны смеха, Сеп почувствовал, как окружавший его барьер сломался, и резко повернул голову.
Хэдли снова смотрела на него огромными глазами сквозь толстые стёкла очков. Вроде отвернулась, но потом снова глянула на Сепа.
А он увидел, что Мак тоже наблюдает за ним.
Сеп почувствовал, как от их взглядов у него краснеют щёки.
Уставившись в тетрадь, он отгородился от шума и написал: «Весна». Затем, всё ещё ощущая на себе взгляды, обвёл слово в кружок и написал вокруг него: «Жизнь», «Рост», «Перемены».
Пока Сеп собирал вещи, миссис Вудбэнк подошла к его столу.
– С тобой всё в порядке, Септембер? – поинтересовалась она.
Сеп кивнул.
– Хорошо. Мне показалось, вы отвлеклись.
Сеп покачал головой, чувствуя, как головы ребят поворачиваются на звук их разговора, точно цветы на солнце.
– Помощь в работе над стипендией не нужна? – продолжала миссис Вудбэнк.
– Я в порядке, мисс, спасибо, – заверил Сеп, хватая свой плеер.
– Что ж, я очень за тебя рада, – сказала она, когда он запихнул последние книги в сумку и выбежал из класса. – На этом острове не так уж много мальчишек с твоими мозгами!
Сеп нащупал кнопку воспроизведения.
– Септембер, дружище! – окликнул Аркл.
Несмотря на то что бывший приятель стоял на другой стороне коридора, Сеп почувствовал запах сигарет и дезодоранта. Он снял наушники.
– Чего?
Аркл наклонился вперёд и нахмурился.
– У тебя наушники сломаны, – сообщил он. – Звук только с одной стороны, и поролон порвался.
– Ага, – кивнул Сеп. – Но мне ведь всё равно, правда?
Аркл ухмыльнулся и поправил серьгу из перьев.
– Верно, – сказал он, – потому что ты глухой и всё такое.
– Да.
– Я сказал, потому что ты глухой и всё такое! – повторил Аркл громче.
Сеп почувствовал, как в груди что-то дрогнуло, и стиснул челюсти.
– Ах, я просто пошутил… Мне… Извини, не пойми неправильно, – запнулся Аркл. – Как дела?
Сеп скривился.
– Мне нужно идти, – сказал он, поворачиваясь в тускло освещённое жерло главного холла школы.
– Погоди, – позвал Аркл.
– Чего тебе? – спросил Сеп. – Хочешь со мной поговорить? Сегодня? Мне нужно работать. У меня нет времени.
– Да брось, чего ты…
– Даррен, ты годами зовёшь меня «Септик».
– А ты меня – Даррен.
– Это же твоё имя.
– Не для приятелей, – поправил Аркл, скаля свои большие квадратные зубы.
– Верно, – кивнул Сеп. – Но твои приятели, знаешь ли… придурки. А мы ведь не друзья?
Аркл перестал улыбаться. Он вытер мокрый лоб.
– Я знаю, просто… – Он огляделся, увидел миссис Вудбэнк и прошептал: – Встретимся позже, хорошо? Позже. Мы хотим поговорить с тобой.
Затем он убежал; торчащие язычки кроссовок хлопали его по джинсам, а длинные волосы подпрыгивали на воротнике.
– «Мы»? – удивился вслух Сеп.
Глядя вслед Арклу, он увидел в коридоре Мака и его банду. Шестёрка собралась вокруг шкафчиков, точно волки вокруг добычи, а их главный головорез, Дэниелс, задевал всех, кто проходил мимо. Солнечный свет гноился в плотном воздухе, и в его дымке мерцало насилие.
Дэниелс, что отличался змеиными глазами и дублёной кожей, поймал взгляд Сепа и повернулся к нему лицом, агрессивно расправив плечи и выпятив подбородок. На хулигане была рубашка без рукавов и жилет, отчего мускулы на руках вздувались, как мешки с мукой.
– Эй ты! Урод! – крикнул Дэниелс. Затем произнёс ещё несколько слов, дико размахивая руками, якобы он кричит, а Сеп не слышит. Остальные разразились громким фальшивым смехом прихвостней.
Сеп включил новую плёнку и хотел уйти.
– Я с тобой говорю, глухой! – закричал Дэниелс и, прежде чем Сеп успел двинуться с места, схватил его и прижал к стене. Кассеты посыпались из раскрытого рюкзака.
6. Дэниелс
– Ты меня не слышишь? – прошептал Дэниелс. – Разве ты не слышишь, как я кричу?
– Отпусти меня, Кит, – сказал Сеп, глядя в землю и стиснув зубы. Вокруг них начал образовываться круг.
Горячее дыхание Дэниелса обжигало щёку Сепа.
– А то что?
– Дэниелс, серьёзно, – вмешался Мак.
Дэниелс схватил Мака за руку и стиснул так, что кожа под хваткой побелела.
– Ты меня слышишь, урод?
«Я слышу, как ты выдыхаешь воздух своим толстым ртом», – подумал Сеп, пока разочарование и стыд терзали его изнутри.
Хэдли стояла в толпе, сжимая губы, словно хотела что-то крикнуть.
– Может, нам лучше поговорить о твоей маме и Тенче? – прорычал Дэниелс. – И давно он ловит рыбу в её ручье, а, урод? Она как, справляется с его удочкой?
Сеп так сжал кулаки, что у него заболели костяшки пальцев.
– Они это у тебя дома делают? А ты в соседней комнате прижимаешься ухом к стене?
Хэдли отвернулась. Казалось, что кожа Сепа сейчас полопается от жара, и он молил бога, чтобы навернувшиеся на глаза слёзы не вздумали пролиться. Он уже открыл рот, чтобы закричать, но…
– Ты что творишь, Дэниелс? – спросил Аркл, прислонившись к стене.
Хулиган резко повернулся, широко раскрыв глаза и держа Сепа за шею.
– А вот и он, – прошипел он, – зубастик явился.
– Ой как страшно, Кит, – протянул Аркл, закатывая глаза. – Я услышал твои вопли на полпути вниз по лестнице, подумал, дай вернусь и посмотрю. Чего не полюбоваться на обезьяньи пляски.
Дэниелс гневно раздул ноздри.
– Ты нарываешься, зубастик?
Аркл ухмыльнулся.
– Может быть, – сказал он, поигрывая бровями.
– Ты правда хочешь сцепиться? – прорычал Дэниелс. – Мы с тобой? – Он расправил плечи и покрутил шею. – Я старше тебя.
– Да, тебя оставили на второй год, потому что ты читать как следует не умеешь, – сказал Аркл, сочувственно склонив голову. – Стыдно-то как, правда?
Толпа засмеялась, а Дэниелс сжал кулаки. Сеп подавился и закашлялся, зато Аркл холодно и расчётливо смотрел на Дэниелса.
Лишь случайно Сеп заметил, что у Аркла дрожат руки.
– Почему ты просто не отвалишь? – хрипло крикнул Сеп, отталкивая Дэниелса и ожидая удара.
Но Дэниелс не обратил внимания на свою жертву.
– Ты действительно пытаешься нарваться? Ради этого глухого чудака? – спросил Дэниелс Аркла. – Ну рискни. Посмотри, что получится.
– Чёрт, нет – я даже не хочу к тебе прикасаться. Просто убери отсюда свою рябую рожу.
Толпа беззвучно ахнула, и лицо Дэниелса – уже красное от злости – стало бордовым.
– Ты кого рябым назвал? – тихо переспросил он.
– Смеёшься, что ли? – продолжил Аркл. – Сам-то свою рожу видел? И, кстати, раздевалка у нас общая, поэтому я знаю, что твоя задница в таком же плачевном состоянии.
Толпа закачалась от истерического смеха, а Дэниелс буквально побагровел. Сеп, который всё ещё пытался освободиться, почувствовал лёгкое головокружение: жар давил на его лишённую кислорода голову.
– Ты разглядывал меня в душе, извращенец? – тихо уточнил Дэниелс.
Аркл осмотрел его с головы до ног, затем скривился.
– Такую тушу сложно не заметить. Но да, я видел твою задницу в душе, а вот теперь смотрю на лицо – и знаешь что, Кит? Иногда я не могу их различить. Приходится постоянно напоминать себе, что задница – это та, что без носа.
Даже Соня и Манбат прыснули, но быстро замаскировали смех рычанием и подошли ближе к Шантель и Стивену, встав рядом с Дэниелсом. Сеп взглянул на Мака – тот стоял бледный, испуганно глядя на происходящее.
Дэниелс вдруг стал пугающе спокойным.
– Знаешь что, Даррен? Я не собираюсь тебя бить. Я знаю, что ты делаешь. Так что вместо этого я врежу твоему глухому дружку.
В живот Сепа что-то врезалось, и мир поплыл, точно в замедленной съёмке.
– Стой! – завопил Мак.
Аркл с Дэниелсом рванулись вперёд, а Сеп вскинул руки, почти ничего не видя; внезапно пузырь оцепенения разорвал другой голос, и мир вернулся к прежней скорости.
– Что здесь происходит? – возмущённо крикнула миссис Магуайр, рассеивая толпу, как парашютики одуванчика; мистер Тенч следовал за ней по пятам.
Дэниелс выпустил Сепа и попытался сделать вид, будто вовсе к нему не притрагивался. Сеп надел наушники, но плеер не включил.