– Идёт. – Бриджет двинулась к следующей стойке. – По крайне мере хоть один из нас сегодня хорошо проведёт время.
– Ой, да ладно, Бридж.
– Что?
Гектор демонстративно потёр кулаками глаза, изображая плачущего ребёнка.
– Хнык, хнык, хнык. Я Бриджет, и я должна пойти на Зимний бал с самым горячим парнем в городе. Бедная, бедная я.
– Он не самый горячий парень в городе, – проговорила Бриджет, поворачиваясь к нему спиной. – И даже если бы он им был, он всё равно меня бесит.
– Само собой.
Она обернулась к нему.
– Ещё как бесит!
Гектор упёр руку в свою объёмную талию.
– Ты говоришь: «Ненавижу его, ненавижу его, ненавижу его». Я же слышу: «Я хочу засунуть язык ему в рот».
Бриджет скривилась.
– По-моему меня сейчас стошнит.
– Само собой, – произнёс Гектор и вернулся к просмотру стойки с одеждой.
Она отправилась к последней стойке, молясь, чтобы ей удалось найти что-нибудь приличное для этой идиотской дискотеки. Зимний бал. Бее. Надо ли ей покупать букетик цветов для его пиджака? Или это только для выпускного? Заявится ли он вместе с бутоньеркой, которую ей придётся нацепить, чтобы она потом всю ночь болталась у неё на запястье? Будут ли там фотографировать? У Бриджет похолодели руки. Господи Иисусе! Почему всё так сложно? Почему они не могли пойти на первое свидание в кафе или ещё куда?
Бриджет замерла.
Первое свидание. Она может сколько угодно притворяться, правда же в том, что она и Мэтт собираются пойти на свидание. Но думал ли он также? Или Мэтт просто делал то, что, по его мнению, должен был, а именно – приглядывал за ней. Бриджет кивнула своим мыслям. Именно так. Единственная причина, по которой такой парень как Мэтт Куинн пригласил её на Зимний Бал это, потому что его отец и её мама попросили его за ней приглядывать.
Бриджет вздохнула. Так что прекрати выдумывать, Бридж. Да быть такого не может, чтобы Мэтт захотел встречаться с такой тупицей как ты. Он не твой парень, он твоя нянька.
Почему-то это звучало ещё более жалко.
Бриджет вытащила сливовое платье и приложила к себе перед зеркалом. Оно было простым – лиф с завышенной талией на тонких лямках и струящаяся юбка до колен, – но переливающаяся лиловая ткань придавала её обычно голубым глазам зеленоватый оттенок, что выглядело довольно круто.
– Оно, – сказал Гектор, подходя к ней со спины. – То самое.
– Думаешь?
– Посмотри на свои глаза, – произнёс Гектор, закатив свои. – Они выглядят волшебно.
Она пихнула его локтем в живот.
– Не говори глупостей.
– Как скажешь. Давай ты его примеришь, и мы свалим уже отсюда, лады? В отделе женской одежды на меня накатывает…
– Зависть? – ухмыльнулась Бриджет.
Гектор сузил глаза.
– Тошнота.
Бриджет направилась в примерочную, Гектор же в это время расхаживал рядом, рассматривая в отделе для подростков вывешенные на стене аксессуары. Она стояла перед зеркалом в маленькой примерочной и сверлила себя взглядом. Измученный взгляд так никуда и не делся, из-за чего уголки её раскосых по-азиатски глаз были опущены. Раньше такого не было. Из-за этого она выглядела грустной и старой.
Бриджет опустилась на банкетку и схватилась руками за голову. Что ей теперь делать? Падшие ангелы, враждующие демоны – это не было её жизнью. Это больше смахивало на какой-то комикс. Если бы она сама не слышала голоса в стенах, не столкнулась с одержимой старушкой и не видела кукол в магазине, она бы ни за что не поверила во всё это.
То, что она фрик само по себе хреново, но не иметь возможности поговорить об этом с кем-нибудь ещё кроме двух священников начинало конкретно её бесить. Бриджет подумала о Гекторе, который сейчас копался в девчачьих ремнях. Она знакома с ним с седьмого класса, когда мистер и миссис Гутьеррес выдернули своего единственного сына из обычной школы. Их решение не привело Гектора в восторг, поскольку уже тогда он знал, что (а) он гей и (б) его родители этого не примут.
Но он же как-то справился? Ему же тоже не с кем было поговорить? Он открылся Бриджет. Их объединила любовь к популярной музыке девяностых, такой как «The Smiths» и «The Cure», пока однажды он не почувствовал себя с ней настолько комфортно, чтобы рассказать, что запал на парня из их класса. Он доверил Бриджет свой секрет. Может и ей поступить также?
– Бриджет! – проныл Гектор от двери примерочной. – Давай шустрее. Я хочу есть.
Бриджет закатила глаза. Он всегда хотел есть.
– Иду!
Она не стала снимать джинсы и просто натянула поверх них платье. Хорошо сидит в бёдрах? Проверено. На груди застёгивается? Проверено. Дешевле пятидесяти баксов? Похоже, она нашла-таки своё платье для Зимнего бала
Она спешно переоделась обратно в свою футболку и куртку, заплатила за платье и подхватила под руку Гектора.
– В «Панду»? – спросила она, когда они вышли из магазина одежды.
– Ты единственная знакомая мне азиатка, которой нравится паршивая китайская еда.
– Её жаждет моя ирландская половина, – сказала она, потянув его за собой. – Пойдём. Я угощаю.
Сколько бы Гектор не жаловался, Бриджет знала, что он питает слабость к жареному цыплёнку, две порции которого он и заказал для себя, прежде чем они отыскали пустующий столик около окна.
– Мне надо тебе… – произнесли они одновременно.
– Пф, – рассмеялась Бриджет. Они частенько думали об одном и том же. – Ты первый.
Гектор положил палочки для еды на салфетку.
– У тебя всё хорошо?
Бриджет уткнулась взглядом в свои роллы.
– Да. Всё в норме.
– Ты выглядишь какой-то…
Бриджет глянула на него украдкой. Гектор гонял по тарелке кусочки курицы.
– Какой? – вопросила она.
– Не знаю. Подавленной.
– Но не такой подавленной как в прошлом году?
Гектор водил пальцем по запотевшему стакану с газировкой.
– Ну, да.
Бриджет закусила губу. Разве не этого она хотела? Рассказать кому-нибудь обо всех странностях, которые вдруг начали происходить в её жизни? Вот он её шанс, преподнесённый на блюдечке и сам идущий ей в руки. Всё что ей нужно сделать, это произнести слова вслух и убедить Гектора поверить в них. Просто скажи это. Скажи ему.
Бззз.
Гектор и Бриджет потянулись к своим мобильникам.
– Мой, – сказала Бриджет. Она открыла сообщение и застонала в голос. – От Питера.
– Ох-хо.
Бриджет зачитала вслух:
– «Где ты? С кем ты?» – Она закрыла глаза и помотала головой. Странный Питер вернулся.
– Ничего себе. – Гектор притянул к себе её руку, чтобы посмотреть на сообщение. – Звучит довольно пугающе. Даже для Питера.
– Ага. – Она вспомнила его лицо в коридоре, и его безумный взгляд.
Бзззз.
На этот раз мобильник зазвонил у Гектора.
– Глянь, это Питер, – сухо произнёс он. – «Где ты? Ты с Бридж?» Вау, ты превратила парня в самого настоящего маньяка.
– Я так действую на людей.
– Это всё твой добрый и милый характер.
– Ну, спасибо, – фыркнула Бриджет.
Они замолчали. Бриджет не знала, что сказать о недавнем настораживающем поведении Питера, а Гектор, похоже, глубоко задумался. Может он заговорит о Питере, а она ненавязчиво подведёт разговор к тому, о чём она действительно хотела поговорить? Это выглядело бы вполне естественно. Может Гектор ей даже поверит.
Гектор положил кусочек цыплёнка в рот и очень медленно прожевал, словно тянул время, пытаясь решить, сказать кое-что или нет. Бриджет затаила дыхание.
– Думаю, ты будешь выглядеть потрясающе в том платье, – наконец произнёс он.
Бриджет скисла.
– Спасибо.
Момент был упущен. Жалела ли она об этом? Если бы она рассказала обо всём, что с ней произошло, ей определённо полегчало бы. Но был ли Гектор тем самым человеком, который смог бы совладать с этим?
Она не уверена. Единственная вещь, которую она знала наверняка, так это, что она опять сама по себе.
19
ПРАВИЛО № 5: ОНИ ВРУТ.
Она повторила это про себя, наверное, уже в тысячный раз за прошедшую неделю. Но сообщение Пенемуэля продолжало преследовать её, вспоминаясь в самые неожиданные моменты. Она пыталась бороться с этим, напоминая себе, что демонам доверять нельзя, но всё было без толку. Снова и снова она слышала слова Пенемуэля в своей голове: «Ме-йер. Ан-дер. Ан-дер. Ме-йер».
Вновь и вновь, раз за разом, пока она не начинала думать, что скоро свихнётся. И каждый раз она мысленно переносилась в больницу Сономы, в которой за убийство доктора Дэвида Лю содержался сумасшедший убийца.
Тяжело вздохнув, она наклонилась к зеркалу в ванной комнате и провела жидкой подводкой по верхнему веку, закончив небольшой стрелкой в уголке. Веснушки на её носу и щеках проступали даже сквозь слой тональника, пудры и румян, но поделать с этим она ничего не могла. Она уже нанесла на себя больше макияжа чем за всё время после того как её мама разрешила ей не заниматься ирландскими танцами, а чтобы избавиться от этих дурацких веснушек нужна как минимум шпаклевка. Она впервые, с тех пор как умер отец, приложила столько сил, чтобы выглядеть наилучшим образом.
Бриджет зажмурила глаза, так сильно, что ей показалось, будто они вывалятся у неё из затылка. Она довольно неплохо поработала, запрятав воспоминания о судебном процессе в самые дальние уголки своего разума, но в последние несколько дней они вновь всплыли на поверхность. Дергающийся и рассеянный Андермейер, сидящий за столом ответчика. Признание его невменяемым и процессия психиатров, которые подтвердили наличие прежде не выявленной у пациента параноидальной шизофрении. И, конечно же, показания сержанта Куинна. Как он привёл на психиатрическое обследование к доктору Лю арестованного недавно Милтона Андермейера. Как в тот день двое мужчин вошли в кабинет доктора Лю. Как час спустя в кабинете обнаружили одного лишь Андермейера, а тело доктора Лю лежало в луже собственной крови с перерезанным горлом.
Она не видела фотографий с места убийства отца, но ей они были и не нужны. Образ изувеченного тела отца навсегда отпечатался у неё в мозгу. Её воображение было гораздо ужаснее действительности. Её захлестнула паника. Сердце заколотилось как бешеное, и её прошиб холодный пот. Она вцепилась в медальон святого Бенедикта на своём браслете и задержала дыхание.
Заставив себя отрыть глаза, она уставилась на своё отражение в зеркале.
– Дыши, Бридж, – произнесла она вслух. – Дыши.
Она вперилась взглядом в отражение и практически приказала своему телу подчиниться. Спокойно. Спокойно. Её дыхание замедлилось, сердце сбавило обороты до нормального ритма.
Всё перестало иметь смысл. Если Пенемуэль ей лгал, пытаясь запутать её, зачем тогда сказал ей поговорить с убийцей её отца? Это было не логичным.
Вздохнув, Бриджет подняла помятый клочок белой бумаги и перечитала запись, сделанную отцом Сантосом:
«Вещь – вне. Я не рискну.
Врун – явь, щенки с нее.
Сник. Вещь я не верну».
Хрень какая-то. Единственное, на что её хватило так это заметить, что в каждой строчке повторяются одни и те же буквы, которые она и записала ниже:
В В Е Е Е И К Н Н Р С Щ Ь Я Н У
Анаграмма. У неё с ними паршиво. Она даже вбила буквы в онлайн генератор анаграмм, но получила только ещё большую тарабарщину. Бриджет положила листок обратно на столешницу и взяла блеск для губ. Может это ничего и не значит, просто бред сумасшедшего демона? Почему отец Сантос был так уверен, что это важно?
Она собиралась воспользоваться блеском, когда в дверь ванной резко постучали.
– Что?
– Бридж, – проныл Сэмми. – Мне надо в туалет.
– Воспользуйся маминым.
– Неееет, – захныкал он.
– Почему нет?
– Он мне не нравится.
– Ладно, ладно. Погоди минутку.
Бриджет бросила последний взгляд в зеркало. Её вьющиеся каштановые волосы были заколоты в высокую причёску, а макияж представлял собой лучшее, на что она способна и сюрприз-сюрприз, она совсем не выглядела ужасно в этом платье, к чему подспудно готовилась. Всё было не так уж плохо.
Отлично.
– Пользуйся, Сэмми, – произнесла она, открыв дверь.
В коридоре с фотоаппаратом в руке топталась мама.
– Выглядишь великолепно.
Бриджет перевела: ты выглядишь там мило, когда прикладываешь хотя бы толику усилий и не одеваешь ту проклятую куртку и мужские ботинки.
– Спасибо, мам.
Пусть насладится этим моментом – иллюзией нормальной дочери, собирающейся на танцы с нормальным парнем. Хуже от этого не будет.
– Твой отец… – Голос её мамы дрогнул. – Он был бы горд.
На глаза мамы навернулись слезы и скатились по щекам. За последние несколько месяцев между ними образовалась настоящая пропасть – из-за новых переживаний Бриджет и маминой дружбы с сержантом Куинном и мистером Дарлингтоном. Но неожиданно это всё просто перестало иметь значение.
Бриджет обняла маму за шею и легонько поцеловала её в щеку.
– Я люблю тебя, мам.
Она почувствовала, как её мама вздохнула, но больше никто из них так ничего и не сказал.
– Фу, – произнёс Сэмми, протискиваясь мимо них. – Отстой.
Её мама рассмеялась и вытерла рукой мокрые щёки. Потом притянула к себе Сэмми и крепко его обняла.
– Мам, прекрати. Я не маленький.
– Ты всегда будешь моим маленьким мальчиком.
Звонок в дверь спас Сэмми от дальнейших нежностей. Он выкрутился из маминых объятий и рванул открывать дверь. Бриджет на своих каблуках побрела за ним, медленно и слегка неуклюже, молясь о том, чтобы ей удалось не растянуться посреди школьного спортзала и не прослыть посмешищем на все следующие десятилетия.
В коридоре стоял Мэтт. Она думала он придёт в мешковатом чёрном костюме с неказистым букетиком в пластиковой коробочке. Однако увиденное застало её врасплох. На Мэтте были тёмно-серые брюки и такая же жилетка, надетая поверх светло-серой рубашки. Своеобразный ретро-стиль завершала короткополая шляпа в том же сером цвете. Ни пиджака, ни пластиковой коробочки не наблюдалось.
– Привет, – сказал он, сняв шляпу. – Ты прекрасно выглядишь.
Взгляд Бриджет переместился к сливовому галстуку, цвет которого был практически идентичен её платью. Она хотела спросить, как он узнал, но ответ пришёл сам собой.
– Гектор?
Мэтт ухмыльнулся.
– Предатель.
– Я могу быть довольно очаровательным. Если захочу.
Они стояли в коридоре и улыбались друг другу, пока её мама щелкала их на камеру. Бриджет пыталась увязать эту модную версию Мэтта с одевающимся в куртку-бомпер, слишком опекающим её и раздражающе идеальным парнем, которого она знала.
– Давайте же, – не выдержала её мама. – Встаньте вместе, чтобы я могла сделать хорошую фотографию.
Бриджет судорожно сглотнула, когда Мэтт оказался рядом. Пах он потрясающе: что-то похожее на мускус и апельсин. Не удержавшись, она закрыла глаза и вдохнула исходящий от него аромат, позволяя запаху наполнить её лёгкие. Надо было ей тоже воспользоваться духами. Или вернее, надо было ей сначала их прикупить.
Не открывая глаз, Бриджет почувствовала робкое прикосновение руки Мэтта к своей талии. Её глаза распахнулись, и Мэтт задержал дыхание, ожидая – вероятно – удара локтем в бок.
– Улыбочку! – сказала мама Бриджет и нащёлкала с десяток снимков.
Через пару секунд, не дождавшись отрицательной реакции, рука Мэтта сжала её талию сильнее, и он притянул Бриджет ближе, пока её мама продолжала их снимать.
Сердце Бриджет пустилось вскачь, и у неё возникло непреодолимое желание прильнуть к Мэтту. Да что с ней, чёрт возьми, такое?
– Фу, – скривился Сэмми.
– Отправляйся в свою комнату, Сэмми, – произнесла мама. Вместо этого он уселся на пол с карандашом и какой-то смятой белой бумажкой в руке и начал решать одну из своих головоломок.
– Нам пора идти, – сказал Мэтт, направившись в сторону двери.
Её накрыла паника. Она идёт на бал, на эту поганую школьную дискотеку. И кроме Мэтта там никого не знает.
– Бриджет, – позвал он, когда она не сдвинулась с места. – Ты готова?
– Э, да. – Бриджет сняла с вешалки кофту. Боже, неужели я, правда, собираюсь сделать это? – Вроде.
– Будь дома к полуночи, – наказала мама, стоя в дверях, пока Бриджет спускалась по лестнице на своих дурацких серебристых каблуках.
Бриджет почти уже села в машину, как вдруг появился Сэмми и рванул по лестнице к ней.
– Я разгадал её, Бридж. Я разгадал её.
Бриджет в замешательстве остановилась.
– Разгадал что, Сэмми?
Сэмми помахал клочком бумаги.
– Твою загадку. Ту, что ты оставила для меня в ванной.
Бриджет вытащила бумажку из его протянутой руки. Она сразу же опознала записи отца Сантоса и бессмысленные слова демонов.
– О нет.
– Сэмми, живо домой, – приказала мама, стоя в дверях. – Сейчас же!
Сэмми сделал пируэт, выглядя неимоверно довольным собой, а потом заскакал вверх по лестнице.