Симон прижал к себе фонарь, тепло от которого приятно согревали ладони. А Алестер тут же исчез, оставив его наедине с безмолвным гребцом в лодке.
Затем перед Симоном появилось большое зеркало. В его глубине он снова увидел Селена, с холодной усмешкой склонившегося над неподвижным телом. И вдруг вампир отшатнулся. На каменном полу, вместо его противника, лежал Алестер.
– Ты?! – Селен не поверил своим глазам. – Светлая магия смеется надо мной? На какие еще штучки способен этот потомок Ариадны?
– Это я, Алестер. Не хочешь обнять меня? – голос Алестера был полон ласки, так же, как и взгляд синих глаз.
– Ты мертв! Ты не можешь здесь появиться… Если только…
– Все верно, я и Симон – частицы одной и той же души. Поэтому сейчас, на пороге его смерти, я могу заменить его, хоть и ненадолго. Кажется, будто судьба дала нам второй шанс. Твой далекий потомок – Эмма Конни – встретила моего, и их судьбы связали сами звезды. Имеем ли мы, чье время давно миновало, право вмешиваться в их жизнь?!
– Ты даже не представляешь, через что я прошел! – Селен быстро отступил к стене от Алестера, который, поднявшись на ноги, сделал шаг в его сторону. – Если это ты, скажи, почему мне пришлось целую вечность страдать во мраке, в одиночестве?! Но ты не знаешь ответ на этот вопрос! Точно так же, как ты никогда не сможешь объяснить, зачем связал свою судьбу с той, что убила меня, с Ариадной! Вы… смеялись надо мной, забавляясь друг с другом за моей спиной?!
Послышался звук хлесткой пощечины. Алестер, схватив вампира за подбородок, с вызовом посмотрел ему в глаза:
– Это начал ты. Из-за тебя на нас свалилось проклятие. Да, безусловно, Ариадна была виновна в твоей смерти и в ненависти, которую питала к нам обоим. Но ее душу подтачивала сила самой Морганы, Ариадна была одинока… А ты… Ты решил спасти мне жизнь, обратившись к черной магии. Я столько раз предупреждал тебя, Селен, что это может погубить все, учитывая твой потенциал. И, в итоге, именно ты убил нашу любовь. Ты спас мою жизнь, но разлучил нас навсегда, когда отдал часть своего тела для завершения ритуала.
И расплата была жестокой. Тот ритуал забирал не только часть тела, но и самое дорогое у человека, его использовавшего. В твоем случае – это была моя память.
Вернувшись к жизни, я почти все забыл. Твое лицо, наше прошлое, наши счастливые дни – все стерлось. Единственной, кто напоминал о тебе, была Ариадна, и я вцепился в нее, как в спасительную соломинку. А она… отчаянно хотела быть любимой, но не дарить любовь сама. После твоей смерти, ненависть, ослепившая ее, слегка рассеялась. Но она не забыла тебя, и не могла быть счастлива, ни на земле, ни в другом мире. Вечное одиночество – самое суровое наказание, Селен. Ее душа никогда не обретет покоя.
– Ты хочешь сказать, что я виноват в том, что ты забыл меня? Я виноват во всем? Не верю! – Селен закрыл лицо руками. – Это обман, ложь, я…
– Это правда. Твоя жертва была бессмысленна. Из-за нее мы с тобой были разлучены даже в смерти. Но сейчас я пришел, чтобы забрать тебя с собой, Селен! Пусть прошло много лет, но мы можем быть вместе…
Повисла пауза, после которой древний вампир просто рассматривал Алестера, а потом Симон увидел, как по его прекрасному и холодному лицу скатилась слеза:
– Значит, это ты, Алестер? Я не верю словам, но верю твоим прикосновениям. Всегда верил и буду верить. И вся боль, что я испытывал, растворяется в твоем присутствии, значит, это и правда ты… Но тогда…Зачем нам уходить? Ты можешь забрать себе это тело, как я взял чужое, и мы будем править снова, вместе. Разве ты не считаешь, что нам выпал новый шанс на счастье? Разве ты только что не сказал об этом?
– Селен, мы заслужили право быть вместе, но не забирать чужое время. Оставь это тело, и позволь Симону и Эмме стать друг для друга тем, кем мы так и не смогли. Их Союз сможет остановить приближающуюся тьму и спасти много жизней. Увы, это их мир и их миссия, – не наша, Селен. Я пришел, чтобы забрать тебя, но только ты сам можешь сделать выбор…
И тут Симон почувствовал, как фонарь в его руках остывает, а руки настолько налились свинцом, что больше не могут его держать. Большое зеркало перед ним треснуло, и Симон понял, что падает, но кто-то в последний момент поймал его… и закрыл ему глаза.
Очнувшись, он увидел перед собой Селена. Фиалковые глаза смотрели насмешливо и с долей тревоги:
– Если бы ты умер, я никогда бы не смог бы снова увидеть его. Высший судия не позволил бы нам соединиться, если бы на моих руках была твоя кровь. Но ты жив, хвала Мерлину. Твоя рана… Я позаботился о ней. Теперь дело за малым. Ты хочешь вернуть Эмму, а я хочу вернуться к Алестеру. Так обменяемся же кольцами, чтобы магия скрепила Союз! – с этими словами Селен снял с безымянного пальца изящный перстень и надел его на дрожащую руку Симона. – Теперь ты должен подарить мне кольцо, что закрепит Союз.
И Симон достал единственное кольцо, которое у него было.
Глава 7. Шкала отчаяния. Часть седьмая
Симон навсегда запомнил тот страшный момент, когда надел на палец вампира перстень, переданный ему Морис.
Вспышка, осветившая удивленное лицо Селена, а потом энергетическая волна, отбросившая Симона в противоположную от него сторону с силой, способной проломить стену. И следом – легкий стук каблуков в темном полумраке подземелья.
Сил подняться не было. В лицо посыпалась каменная крошка, и Симон зажмурился. А когда протер глаза, то увидел Селена, неподвижно стоящего посреди подземелья. Его глаза из фиалковых превратились в почти черные. Но, самым страшным, было даже не это, а огненный обруч, змеей обвившийся вокруг его шеи…
Голос, знакомый и полный такой глубокой ненависти и торжества, заставил Симона тяжело выдохнуть, чувствуя, как по спине стекают капли пота. В подземелье появился человек, который шел, освещая себе путь с помощью факела. И Симон вдруг с ужасом понял, что ему нечего противопоставить этому пришельцу.
Сила внутри него полностью уснула, а тот, кто всего полчаса назад успешно выдержал поединок на мечах, не отвечает, словно бы его никогда и не было.
– Симон, Симон, какой же ты молодец! – Морис остановилась возле Селена, удерживая вампира за плечо и заглянув в равнодушные ко всему глаза. – Ты сделал мне такой прекрасный подарок. Наконец-то я дождалась от тебя настоящей щедрости, Симон.
– Твое кольцо… Что это за вещь? Оно должно было освободить Эмму! – Спенсер отбросил упавшие на лоб волосы, в ужасе глядя на ту, кого считал…подругой? Ему вдруг пришло в голову, что он почти ничего не знает о вампирке. И, правда, кем была для него Морис все это время?
– Конни наверняка предупреждала тебя, Симон, что опасно принимать подарки. Сначала родовая книга, а теперь перстень. Ты действительно так наивен? Мерлин, мне почти жаль Конни, что она связалась с тобой и теперь навсегда лишится свободы! И все это – по твоей вине!
– О чем ты?
– Симон, этот перстень, что достался мне от отца, необычен. Он содержит одновременно и силу, и родовое проклятие.
Помнишь, я когда-то обещала рассказать тебе о своей матери, Изабелле? Ты ее видел, она и сейчас – замечательная красавица. А в молодости, у ее ног были все представители знатных вампирских семей. Но она вышла замуж за ни чем не примечательного отпрыска Родани, в надежде заполучить это кольцо.
Но, увы, Изабелла просчиталась. Перстень передается только наследникам рода. После смерти отца его получила я. Долгое время я носила его на теле, не снимая, в виде золотой серьги. Я должна была наполнить перстень своей силой, ради одного – единственного решения.
Если надеть перстень на палец, не важно, друга или врага, то получишь верного слугу, который исполнит все, что прикажет хозяин. Например, я могу приказать ему убить себя, – Морис бросила косой взгляд на Селена, и тот принялся задыхаться, будто ему отчаянно не хватало воздуха. – Либо убить кого-нибудь другого. Покорить весь мир… И даже – заставить любить себя!
Симон почувствовал острую боль, кольнувшую в сердце, наблюдая, как Селен обнимает свою мучительницу со спины, опустив подбородок на его плечо. Дальше было еще хуже – Селен превратился в Эмму Конни, с такими же пустыми и холодными глазами. Огненный обруч на её шее сверкнул ярче.