Мне приносят новую порцию вина. От нетерпения глажу ножку бокала пальцем вверх-вниз. Отгоняю от себя назойливых стриптизёрш, не забывая сунуть в их трусики один доллар. Не намерен, тратиться на этих девушек. Да, они очень сексуальны, но я не для них.
Наконец-то, на сцене и возле неё гаснет свет. Люди могут не видеть, а я замечаю, что по доскам что-то раскатывают. Потом рабочие уходят, и звучит красивая музыка. Кто-то выходит на сцену. Шумит вода. Свет в зале гаснет, и несколько софитов освещают сцену. На ней стоит тот самый парень. Он одет в тонкую белую рубашку и брюки, они становятся почти прозрачными, когда намокают под струями воды. Парень обнимает себя руками, стоит, опустив голову, и дрожит. Ткань облепляет его, не скрывая великолепного тела. Если быть рядом с ним, можно соски разглядеть. Но я и без этого их вижу. Замечаю тонкий беспроводной микрофон, прикреплённый к его голове. Он будет петь?! И тут начинается номер.
– Дождь! Каплями по телу дождь. Дрожь! Точками по венам дрожь! – поёт он и, поднимая голову, смотрит в зал.
Потом его руки приходят в движение. Он будто разрезает ими струи воды. Танцует, выписывая невероятные па ногами. Это длиться не больше минуты. Затем он падает на колени, создавая вокруг себя брызги воды. Начинает тереть себя ладонями, раскачиваясь.
– Холодно! Как мне холодно! Согрейте меня кто-нибудь! Согрейте меня, пожалуйста! – смотрит в зал умоляюще.
У него пронзительный голос. Такой чарующий, сексуальный. Он снова начинает танцевать, выписывая невероятные движения руками. Извивается всем телом, постепенно вставая. Потом кружится, подняв одну ногу вверх, а руками взявшись за щиколотку другой. Его движения завораживают. Они, то резкие, то плавные. Макс кружится по воде, от края до края сцены, выбивая из-под босых ног маленькие брызги. Его танец грациозный и чарующий, потом вдруг бешено-ритмичный. А в следующую секунду, это движения обречённого человека. Это длится несколько минут. Я же готов смотреть на его танец вечно.
– Я одинок в своих мечтах. Я одинок в своих надеждах. Где ты моя неземная любовь?! Любовь бесконечная, где ты?! – продолжает пронзительно петь.
Затем Макс делает какое-то невероятное сальто, прыгая под струями дождя, и снова падает на колени.
– И снова дождь, словно иглами сквозь кожу! БОЛЬНО! – извивается в танце, словно в агонии, потом останавливается и простирает руки в зрительный зал, всё так же стоя на коленях – Я умоляю, умоляю! Найдите меня кто-нибудь! Согрейте меня, пожалуйста!
Я замираю. Дыхание остановилось на пару секунд. Только я вижу, что это не совсем игра. Мальчик плачет на самом деле. Никто не знает, что именно сейчас он обнажает перед всеми свою душу. Тяну воздух в себя, сквозь всех этих людей, проторяя дорожку именно к его запаху. Разумеется, в его возрасте Макс не пахнет молоком, но у него стойкий аромат ванили. Такой резкий и яркий, что я понимаю, он не гей. А ещё от него пахнет моей любимой ежевикой, и меня в первый раз швыряет в омут по самую макушку. Я нашёл тебя, мой мальчик. Моё сокровище. Ты будешь со мной всегда, миа амо.
Тем временем парень продолжает кружиться по сцене. Делает эффектные прыжки, как будто летит к кому-то на встречу.
– Я умираю без тебя. Без тепла твоих рук. Без тепла твоих губ погибаю. Хочу, чтоб пальцы твои, коснулись нежно меня. Но только лишь сам себя обнимаю, – останавливается на последнем предложении и, замирает, обнимая себя за плечи.
– Хочу дыхания тепло, и сладкий нежный поцелуй, – касается пальцами своих губ, – Но почему не дано даже это? – не поёт, а брутто плачет и зовёт неведомую любимую.
Потом он снова падает на колени. Начинает извиваться. Его движения – это обречённость и боль одиночества.
У меня разрывается сердце. Миа амо, если ты позволишь, я тебя согрею. Буду любить как никто до этого. Тем временем он продолжает петь. Нет, он уже не поёт, буквально скулит, стонет, умоляет.
– Я умираю без тебя! Я погибаю без любви! Где ты, моя судьба! ГДЕ ТЫ?! КАПЛИ ВПИВАЮТСЯ В ТЕЛО! ХОЛОДНО! БОЛЬНО! – после этих слов, он замирает, подтянув ноги к коленям, а одна рука простирается в зал. И вот последний стон, как предсмертный хрип, – Прощай.
Зал взрывается аплодисментами, а я только сейчас понимаю, что сжимаю бокал в руке с силой. Стекло не выдерживает и трескается. Осколки с каплями крови падают на стол. Подбегает официант. Я уже смахнул осколки с руки и лизнул раны.
– Не волнуйтесь, заплачу вдвойне. Принесите счёт, – говорю я.
– Нужно обработать руку, – мямлит парень.
– Забудь, – говорю раздражённо, – счёт, быстрее. Этот парень ещё будет выступать?
– Сегодня уже нет, у него в субботу будет несколько номеров – официант быстрым шагом уходит.
Свет на сцене горит. Помощники убирают инвентарь. Я вспоминаю его афишу. Внизу живота у него тату, буквы в окружении сердечек. Слово «амор», любовь. Ничего, мальчик мой, скоро у тебя будет ещё одно тату, то, что ставят в храме Тёмного при ритуале связи двух супругов. Достаю из кармана пиджака три купюры по двести евро и заворачиваю в деньги стебель цветка. Роза тёмно-бордового цвета, как венозная кровь. Наконец возвращается официант. Плачу по счёту, не забывая присовокупить чаевые.
– Передайте этот подарок Максиму. Только не потеряйте деньги по дороге, – говорю особым властным голосом с толикой гипноза.
– Он получит подарок немедленно, – заявляет парень, кланяясь, и удаляется.
Я ухожу, больше мне тут делать нечего. Завтра суббота. Приду посмотреть на него снова. Надо же такому случиться. Я искал свою судьбу по большим мегаполисам, а он оказался здесь, в захолустном городишке. Максим, моё сокровище.
Максим
Вытираюсь полотенцем. Я выдал себя по полной программе и сейчас чувствую, что выжат как лимон. Неожиданно, но в этот раз всё было не так как на репетициях. Я почему-то прочувствовал эту сцену. Принял её на себя. Даже заплакал в какой-то момент. И голос был чуть другой. Я вжился в эту роль по полной программе. Хотя почему вжился? Я действительно в последнее время так себя чувствую. Одиночество задолбало.
В комнату врывается Борис. Я даже не вздрагиваю. Знаю, что охрана у дверей не пустит посторонних. Несколько раз ко мне уже пытались прорваться любвеобильные богатые дамочки.
– Макс, это бомба! Это шедевр! Даже я тебе поверил. Хотелось плакать и страдать вместе с тобой, – воскликнул он.
– Знаю. Новый номер всегда привлекает публику. Я приношу тебе немалую прибыль, Боря, – усмехаюсь я.
– А я плачу тебе достойную зарплату, родной. Даже девок и парней вон как выучил. Они теперь для всех посетителей боги в этом клубе.
Вдруг стучат в дверь.
– Макс, это официант Андрей. Тебе подарок просили передать, – кричат через дверь.
– Заходи, – приглашаю его в мою личную гримёрку.
Он открывает двери и быстро юркает в комнату. Подходит, протягивает бордовую розу, держа её за скрученные деньги. Опа, в первый раз мне дарят цветы. Я беру розу и кладу на столик с зеркалом. Потом разворачиваю купюры. Нифига себе! Шестьсот евро! Это кто такой щедрый?!
– Опять приват просят или секс? Достали уже эти богатые дуры! Верни деньги назад, – говорю недовольно.
– Не могу. Мужчина уже ушёл. Он ничего не просил. Сказал, что это подарок для тебя. Говорит, не потеряй деньги по дороге.
Мужчина?! Блядь, только этого не хватало! Мало мне озабоченных дам в районе сорока лет!
– Как он выглядел? Небось, старый лысый козёл, – кривлюсь я.
– Почему? Он молодой. Лет тридцать, но не больше тридцати двух. Красивый такой. Высокий, подтянутый. Одет как олигарх, дорого, но во всё чёрное, – заявляет Андрей мечтательно.
– Ясно, иди работать, – перебивает его восторги Борюсик.
– Борь, вот оно мне надо? Только мужиков ещё на мою бедную тушку не хватает, – раздражаюсь, жестикулируя руками.
– Не бесись. Вызови такси и поезжай спать. Или что, хочешь снова на грошовую зарплату менеджера низшего звена?
– Ты прав, я зажрался, – улыбнулся я и начал одеваться.
8
Максим.
Сижу у друзей на кухне и рассказываю вчерашние новости.
– Ну, наконец, и на твою сладкую попку нашёлся поклонник, – усмехается Сергей, помешивая суп в кастрюле.
– Хорош, Серый! Это не смешно! – говорю повышенным тоном.
– Макс, ты у нас самый толерантный чел в этом городе. А значит…
– Это значит, что ещё одно слово, и я точно выпишу тебе люлей. Ничего не имею против геев, но я не такой, – перебиваю его раздражённо.
– Между прочим, вы забыли, что ещё бисексуальность существует, – произносит Витя, заходя на кухню.
– Ничего не хочу об этом знать. Вот только мне интересно, придёт этот мужик сегодня или нет? Такие деньги мне отвалил. Я, было, подумал, подделка. Нифига, настоящие евро. Утром в банк заглянул, чтобы на счёт их положить.
– На что копишь? – Витя присел на табурет у стола.
– Машину, наверное, куплю. Только нужно сначала на права сдать. Вдруг в плане вождения я полный ноль.
– Ты у нас талантище. Сегодня придём в клуб, уже столик забронировали. Должны же и мы увидеть твой новый номер, – изрекает Сергей, выключая газ под кастрюлей.
Кстати, в этой паре Сергей можно сказать за жену. Он пассив, умеющий делать всю женскую работу по дому. А как готовит, пальчики оближешь. Я часто у них столуюсь, но не наглею. Каждый месяц даю парням денег на продукты. Они поначалу не хотели брать, но я настоял. Не дело кормить меня на халяву. Тем более что я зарабатываю больше чем они.
– Сегодня три номера. Два старых. Один будет с Ликой. Жду вас, ребята, – улыбнулся я.
Мы обедаем, я ещё полчаса болтаю с ними и ухожу к себе домой. Не хочу надоедать этим голубкам. Они вместе с десятого класса, но до сих пор любят друг друга, как и в то время. По-хорошему завидую им. Хотел бы и я вот так, но не выходит. То я кого-то бросаю, то меня.
Недавно одна сорокалетняя дама из соседнего города, предложила мне с ней расписаться. Она три года как развелась с мужем. Воспитывает дочь школьницу. Говорит: «Будешь, как сыр в масле кататься». Ну, у неё же сеть салонов красоты по всей области. В общем, дама влюбилась в меня как кошка, чуть не в ногах в гримёрке валялась. Только я ни разу не альфонс. С голоду подыхать буду, но ради бабла не женюсь. Уж лучше тогда на зарплату дворника жить. Скажете, что я дурак? Может быть, но себя не перекроишь. Хочу любви неистовой, взрывной. Чтобы как у друзей, после разлуки закрываться дома, и любить. Любить друг друга до звёзд в глазах.
Дома улёгся на диван, заложив руки под голову и, вдруг пришла мысль, что я знаю, почему тот мужчина так отреагировал. Возможно, он не местный и действительно гей. А тут я с такой песней. Окончания слов безликие, словно обращаюсь одновременно и к мужчинам и к женщинам. Блин, и что теперь?! Ну, как говорят, из песни слов не выкинешь. Придётся играть этот номер так, как и задумал. У меня есть похожий танец, но там я точно обращаюсь к девушке. И почему на этот раз вышло вот такое?
Борис говорит, я был так убедителен, что ему самому захотелось плакать. Нет, я не был убедителен. Я понял, что на самом деле так живу в последние полгода. Потерял бабушку и маму. Они были моей единственной роднёй. Хоть мать пила и не воспитывала меня, я по-своему её любил. Она меня родила. Теоретически есть где-то родня отца, но я их, ни разу не видел. Они живут далеко, в другом городе. Так бабушка говорила. От сына уголовника отреклись, и хоронили его криминальные дружки. Надо будет немного поспать, прийти в себя. Сегодня у меня три номера, придётся выложиться. Как всегда мои выступления пройдут последними, поэтому уеду из клуба поздно. Закрыл глаза. Спать и ни о чём не думать.
Ямиль
Вышел на улицу и брожу по городу. Замечаю, что ищу среди прочих людей его, Максима. Глупо как-то, для взрослого мужика, не правда ли? Когда после клуба приехал в отель, подумал на секунду, что это меня так повело из-за выступления этого мужчины. Из-за его пронзительного умоляющего голоса. Но нет, с трудом удалось уснуть. Вспоминался его танец. А утром понял, что это не самообман. Я действительно влюбился. Сразу, вот так резко и глубоко. Это чувство не то, что до сердца достало, прошило всё тело невидимыми нитями. Опутало все нервы словно паук паутиной. Мне больно, я иду и задыхаюсь. Хочется крови до звона в голове. Крови не чьей-то, а именно его, моего мальчика.
Внутренности скрутило в тугой узел. В глазах красные вспышки. Захожу в подворотню и вижу парня, такого же светловолосого как Максим. Я тяну носом воздух. Выглядит молодо, но уже зрелый. Мысленно приказываю ему замереть и молчать. Он останавливается. Молчит, пока я впиваюсь в его шею и высасываю немного крови. Потом приказываю забыть и идти дальше. Мне становится легче. Но я снова продолжаю искать мою судьбу среди людей на улице. Сам не замечаю, как снова прихожу к дверям гостиницы. Как же пережить это время до его выступления. Я хочу тебя видеть, миа амо!
Настал вечер. Я пришёл в клуб, предварительно купив алую розу. Её цвет похож на кровь в мелких капиллярах человека. Услужливый администратор, на этот раз мужчина в костюме, провожает меня за столик. Я забронировал его вчера, когда уходил. Сказал, что буду один, но попросил никого ко мне не подсаживать.
И снова бокал вина. Оно у них здесь качественное. В этом я неплохо разбираюсь. Это натуральное марочное вино из Испании. Наслаждаюсь им, отпивая маленькими глотками. Ничего другого, кроме качественного вина, я не пью. Дома делаю напиток из любимой ягоды, по-своему, особому рецепту. Но скоро у меня будет ещё один напиток. Кровь моего ежевичного мальчика.
Как и в прошлый раз сначала выступают девушки. Сейчас на сцене блондинка с пышной грудью и покатыми бёдрами. Она одета в ковбойский костюм. Играет соответственная музыка. Она кружится по сцене. Танцует, выгибается, трясёт красивой попкой. Потом исполняет чувственный танец возле шеста, раздеваясь до трусиков и бюстгальтера. Выходит в зал и направляется прямо ко мне. Стоп, ищи другого! Подаю ей мысленный сигнал. Девушка разворачивается и, схватив первого попавшегося мужика, тянет его на сцену. Там она толкает его на стул, а затем начинает кружиться вокруг него, трогая руками. Просит мужчину расстегнуть бюстгальтер. Потом сбрасывает его на пол изящным движением. Затем девица садится к нему на колени. Извиваясь всем телом, расстёгивает его рубашку. Трётся своими грудями о его торс. Позволят дотронуться до них. Затем встаёт с колен и снимает трусики. Дальше вертится на полу в разных позах, трогает себя руками между ног, и стонет.
Я смотрю на это действие, и у меня не дёргается ни один мускул. Кругом разливается запах возбуждения, от мужчин с соседних столиков. Но у меня член не подал признаков жизни. Да, она красивая, но не то, о чём я мечтаю. После своего выступления стриптизёрша в одних крохотных трусиках обходит зал. У кого-то сидит на коленях и ластится. Подойдя ко мне, пытается дотронуться. Как и в прошлый раз сую в её трусики один доллар. Она хочет сесть ко мне на колени, но я рычу грубо, но тихо.
– Нет, пошла вон!
Она делает круглые глаза и уходит. А я продолжаю ждать. Ждать, когда на сцену выйдет он, мой Максим. Смотрю от нечего делать, как выступают девушки, сую им неизменный один доллар. Через какое-то время на сцене гаснет свет. Помощники раскатывают по ней тот же материал с небольшими бортами, что и вчера. Я в предвкушении. Снова будет танцевать этот танец?
И вот, наконец, настал тот миг, когда Максим выходит на сцену. Он снова с босыми ногами, одет в белые широкие брюки и такого же цвета рубаху. Мой мальчик встаёт на одном краю сцены и замирает, опустив голову.
На другой край сцены выходит брюнетка с длинными волосами. Она одета в чёрный сарафан с широким подолом. Девушка босая, как и Максим. Она замирает на краю сцены, опустив голову.
Начинает играть музыка, бешеная, ритмичная. Кажется, что это мелодия бури, урагана. Танцоры поднимают голову и смотрят друг на друга. На сцене приглушённый свет. Вдруг раздаётся гром, как при настоящей грозе, а в середину сцены ударяет молния. Танцоры приходят в движение. Они начинают священнодействовать, делая различные пируэты. Выдают резкие па руками и ногами, кружатся по сцене, приближаясь друг другу по спирали.
Неожиданно с потолка хлынули капли, имитируя ливень. А они танцуют, и их тела высвечиваются молниями. Музыка ревёт, раздаются звуки грома, а парень и девушка всё движутся навстречу друг другу. Простирают руки к партнёру, как будто зовя прикоснуться. Это два лебедя, чёрный и белый. Они неумолимо сближаются в чувственном танце любви. Машут руками словно крыльями. Потом, сквозь звуки музыки и грозы, звучит лебединый крик, пронзительный и тонкий. Клич прекрасных птиц в брачный период.