Поживем, посмотрим…
***
Никто не удивился бы, увидев этих двоих вместе. Беседуют почтенные и уважаемые люди, что такого?
Но о чем беседуют! Вот вопрос!
– … обязательно было убивать эту ативернскую шлюху?
– Да.
– А ты уверен, что у нее ничего не осталось?
Мужчина замялся. Собеседник это заметил и нахмурился.
– Я все обыскал. Или она спрятала так, что не найти, или уничтожила. Одно из двух.
– Но ты не нашел?
– Нет.
– Тогда надо поторопиться. Ты сам понимаешь, чем это пахнет, Бран, гадина скользкая, тянет Олава в короли.
– Не справится Гардрен, такое даже ему не под силу.
– А он Олава и не королем назовет. Придумает что-нибудь, а через пару поколений все привыкнут, что Хардринги главные.
– Это мы еще посмотрим…
Море слушает людей и морщится от отвращения. Вот ведь странные твари?
Казалось бы, недавно на сушу выползли, а ходить так и не научились. Все бы им ползать, подличать, пакостить, изворачиваться… так и порадуешься, что избавилось. Морю определенно не нравились собеседники.
Уэльстер, где-то в дороге.
– Мам, такого не бывает! Ты все придумала!
– Ну, не все.
– А что?
– Если я тебе расскажу, что именно – это будет интересно?
– Нет… – сникла Мири.
Лиля легонько растрепала ей челку.
– Обещаю, я тебе еще дорасскажу сказку. Дай время. Она длинная…
– Да и мне хотелось бы послушать, – улыбнулся Джерисон.
Менестрель ничего не сказал, но руки сложил в умоляющий жест и смотрел глазками недобитой собачки. И было отчего.
Лиля рассказывала «Хромого беса».
А что? Самая та книга и самое то время. Лессаж своего «беса» написал в 1707 году, а читать его было интересно и триста лет спустя. В библиотеке Скороленков он, кстати, был. То ли в библиотеке обменяли, то ли подарил кто – родители уж и забыли, но маленькая Аля книжку прочитала с громадным удовольствием. Правда, беса пришлось заменить на слугу Альдоная, который с первым лучом солнца должен попасть к своему господину, а до той поры показывает бедному лэйру чудеса на земле. Не было здесь бесов, как таковых, разве что шильду приплести, но это уж чревато.
Вот и старалась Лиля, адаптируя новеллы и истории человеческих жизней под реалии Ативерны. Но это было несложно.
– Очень интересные истории, – согласился граф Элонт. Присцилла улыбнулась мужу, а потом, подумав, и Лилиан. Она-таки получила от графини рецепт мороженого, уже опробовала его, и была вполне счастлива. Такое угощение!
Эрмина Ройвель прищурилась.
В силу своего природного ехидства, признать, что Лилиан Иртон ей симпатична, она не могла. Но и сплетен больше не распускала.
А у Лилиан было замечательное настроение вот уже третий день.
Лэйра Энтони Сиврала оставили в городке с красивым названием Аларон. Сидеть бедняга не мог, лежать только на пузе – Нанук постарался от души. Если Джес что-то такое и подозревал, то держал свои сомнения при себе. Собака – умная, и плохого человека не покусает.
Про всех собак такого сказать нельзя, но про Нанука – точно можно. И умная, и воспитанная…
Так что будет лэйр лечить сломанную руку и покусанную попу. Выживет – хорошо. Нет? Тоже неплохо, не будет к чужим женам приставать по ночам. И теперь кортеж двигался в сторону Кардина.
Дней десять, может, пятнадцать, чуть больше, чуть меньше, и они окажутся на месте.
Потом еще дней двадцать разных праздников и обрядов, они забирают невесту – и в обратный путь. Интересно, как там строительство?
И как Лейф?
И…
Изобретатели телефона – вот кто достоин памятника в золоте. Может, даже с бриллиантовой отделкой. Голубиная почта – плохая замена сотовой связи, право слово. Но Лилиан в физике понимала чуть меньше, чем ничего, а потому телефона в Ативерне до-олго не появится.
Даже самого паршивого.
Даже телеграф Лилиан был не под силу, разве что самый простой, с лапами и азбука Морзе. Но электричество? Никогда!
Подобно героям известного анекдота, она совершенно не могла понять, как это совместимо. Провод же гладкий, а волна – она такая… волнистая. И где это там помещается?
Нет, не понять…
Физика – это совершенно не ее. То ли дело химия, биология, особенно анатомия. Аппендикс либо есть, либо его нет. И третьего тут не дано.
Ртуть либо есть, либо нет.
А с кошками Шредингера девушка никогда разобраться не могла, и про себя считала бедолагу тайным вивисектором. Увы…
Солнце грело, но не обжигало, настроение было замечательным, и Лиля кокетливо поглядела на Джерисона.
– Наперегонки?
Господин граф согласился.
За время путешествия он лучше узнал свою супругу, чем за несколько лет «семейной жизни». То он в отъезде, то супруга в провинции, то он при дворе, то она занята… а лет в шестьдесят так сядешь друг напротив друга, поговоришь и ужаснешься.
Альдонай милосердный, на ком я женился-то? Вот ведь кошмар!
Определенно, король знал, что делал, когда отправлял их обоих в путешествие. Хоть пообщаются нормально.
Джерисон пришпорил коня, и понесся вслед за хохочущими амазонками. Лиля и Миранда смеялись, летя навстречу ветру. И так все было замечательно… как же хорошо – жить!
Глава 2Встречи и речи
Уэльстер, замок графа Эрана Корвуса.
– День добрый, граф.
– Альтрес, рад вас видеть.
– И я вас, Корвус…
Поклоны, потом улыбки, даже дружеские… ну, почти дружеские объятия. И приглашение гостя в ту же залу с камином.
Все то же самое, те же ковры, тот же огонь, то же вино.
То, да не то. Потому что лицо графа Эрана… что-то сильно беспокоит старика.
Получив письмо от графа Эрана, Альтрес решил поехать. А что ему дома делать?
Убийца хоть чуток развеял скуку, но главного Альтрес так и не узнал. Кто послал?
Кто стоит за покушениями, хоть по дороге, хоть здесь… хотя Альтрес допускал многое. Стоять мог кто угодно, он за время своего «шутовства» столько мозолей отдавил, не сосчитать.
А люди не знают об их договоренности с Гардом, люди думают, что отставка – настоящая, что немилость и ссылка – навсегда. Ну ничего, вот он вернется, и будет всем весело и интересно.
Но что же так мнется господин граф?
– Корвус?
Эран мастерски вилял и ускользал от темы разговора минут двадцать, обсуждая то озимые, то урожай, то улов у рыбаков, а потом махнул рукой и решился.
– Альтрес, я не знаю, как лучше начать этот разговор.
– Как можете.
– В прошлый раз мы об этом уже заговаривали. О его величестве, о его женах…
– Да.
– До меня дошли слухи, которые меня действительно встревожили.
Альтрес сам обратился в слух. Такими словами старый граф не бросался никогда.
– Я даже не знаю, как лучше начать… третья жена его величества родила ему четверых дочерей. Марию, Джейн…
– Кати и Лиззи. Потом получила развод и уехала.
– Беременной. Пятым ребенком.
Альтрес замотал головой так, что едва вино из кубка не расплескал. Вот уж странная сплетня.
– Нет. Гард никогда бы не поступил так, будь она беременна, я сам лично к ней повитух приводил, четырех…
– Тем не менее. Беременной пятым ребенком, мальчиком, а потом ей удалось бежать, и она родила малыша. Так что есть у Гардвейга законный старший сын.
– Невозможно.
Корвус вздохнул.
– А откуда сплетня?
Альтрес задумался. И был вынужден признать очевидное.
– Я таких не слышал.
– Тем не менее. Я сам не придумываю. Есть даже баллада о несчастной королеве Алли, которую предали, но сын обязательно отомстит за мать.
– Да не была она беременна… – Альтрес махнул рукой, а потом насторожился. Имя… царапнуло. Сильно царапнуло. – Алли? Именно так, королева Алли?
– Да. Что-то не так, Альтрес?
Это верно. Не так.
– Полное ее имя было Альбита, Гард звал ее Бетти, а она сердилась, просила называть ее Алли. Об этом мало кто знал.
– Я уж точно знать не мог.
Альтрес вздохнул, зарылся пальцами в волосы.
– Это не может быть ребенок Гардвейга.
Корвус пожал плечами.
– Это младенца можно различить доношенного или недоношенного. А мальчишку? Пусть ему десять лет, а ему скажут – десять с половиной? Он может быть крупнее или мельче, а уж подделать записи в храмовных книгах, и вообще – делать нечего.
Альтрес скрипнул зубами. Спорить с этими постулатами было сложно.
– Да. Это возможно. Но я же сам…
– Лично видел тело? – прищурился Корвус. – Скажи честно, видел?
– Н-нет… – выдавил Альтрес. Не до того ему было, поручил своим людям, а уж кто там, как там… убили – и ладно.
– Она сейчас где похоронена? – продолжал червяком в яблоко въедаться в мятущуюся душу шута голос графа.
– Да неважно. Монастырь я знаю, но что там по телу поймешь? За столько-то лет там все черты поменялись, тело истлело, – отмахнулся Альтрес. – Корвус, откуда вы это услышали?
– Я не стал задерживать парня. Он клялся, что перенял балладу у другого менестреля, так что я дал ему пару монет и отпустил с миром. А еще он говорит, что Гардвейг в глаза народа – чудовище. Которое не имеет сердца, которое убивает женщин, как хозяин замка из детской сказки, которого даже Альдонай лишил своего благословения. Понимаешь, куда ветер дует?
Альтрес кивнул.
Ну да. Собака лает, ветер носит. Но такие слухи стараются не распускать, его величество отродясь голубиной кротостью не страдал. За такое и повесить могут, на просушку. С другой стороны…
– О Гардвейге никогда не говорили хорошо.
– Но в последний месяц эти слухи полыхнули и поперли, словно грибы после дождя. Кто-то их щедро подкармливает, Альтрес, очень щедро.
Шут в задумчивости привычно достал один из метательных ножей, повертел между пальцами. Потом покусал кожаную оплетку на рукояти.
– Именно в последний месяц?
– Мы говорили с тобой не так давно, ты помнишь?
– Да.
– Я намекал на то, что ходят слухи, но понимаешь, раньше они были как огоньки. А сейчас полыхнуло, раздулось, словно лесной пожар, пал и по верхушкам деревьев пошел… мне страшно. Я не трус, Альтрес, но это.. это как в горах, над пропастью. Страх не разума, а души. Я чувствую не то, и можешь звать меня старым дураком, но мне страшно…
– Вот уж что мне в голову не придет, – махнул рукой Альтрес. – Эран, вы никогда не были паникером и трусом. А перестраховаться иногда разумнее, чем понадеяться, что кривая вывезет.
– Спасибо, Альтрес. И все же я повторюсь – мне страшно. Знаешь, как будто над ухом струна гудит. А порвется… и так хлестнет, костей не соберем.
Альтрес задумался.
Было, было нечто, что его еще царапнуло.
– Корвус, это ведь не все? Признавайтесь?
Граф отвел глаза в сторону.
– Альтрес, я слово дал…
– Я тоже могу дать слово. Поклясться, что дорогой вам человек не пострадает.
Граф долго молчал, смотрел на огонь в камине… Альтрес не торопил. Служба такая – знать, кого и когда пинать. А не всех подряд с ретивой дури.
Если человек решился рассказать, он все равно расскажет. Чуть раньше, чуть позже, значения не имеет, зато у него останется иллюзия выбора.
Не ты его ногами запинал, сам он все рассказать решился.
Так что Лорт молчал, и только когда Эран шевельнулся, готовясь что-то сказать, веско уронил:
– Обещаю. Полное королевское помилование.
Такими вещами в Уэльстере не шутили. А Альтрес был одним из тех немногих, кто мог и пообещать, и сдержать слово. И Корвус решился.
– Один… достаточно близкий мне человек в свое время подался в наемники. И написал мне. Чтобы я всех убирал из столицы, чтобы сам не приезжал в ближайшее время.
– Даже так?
– Да, Альтрес. Именно так. А зная, что я потребую причину, и простыми уговорами меня не убедишь, он намекнул, что в столице ожидается… нечто. Серьезное и крайне неприятное для оказавшихся рядом.
Альтрес хмыкнул.
– И все? Ни имен, ни чего-то… более интересного? Корвус!
Граф Эран покачал головой.
– Упоминается хозяин, хозяйка, но и только. Ни имен, ни титулов. Альтрес, клянусь.
Лорт поверил.
– Кого мне помиловать, если что?
Корвус вздохнул, потом решился.
– Мой бастард. Эргес Ран. Он хороший мальчик, Корвус, неглупый, добрый, но это судьба наемника. Ты воюешь за тех, кто тебе платит, и спрыгнуть с бешено летящего коня уже не удастся.
Альтрес кивнул.
– Корввус, мое слово. Если Эргес Ран выживет во всей этой свистопляске, я дам ему помилование.
– Спасибо, Альтрес.
– Пока еще не за что, Корвус…
– Думаю, все еще впереди. Что ты хочешь сделать сейчас?
Теперь настала пора Альтреса помолчать и подумать.
А чего он, в самом деле, хочет? Чего?
Сорваться с места и поехать к Гардвейгу?
Остаться и ждать, чем все закончится?
Предпринять что-то еще?
Альдонай его знает!
– Дишан должен доложить его величеству о ситуации в стране, – наконец разродился Альтрес. – Гардвейг не дурак, определенные меры он примет. Да и сплетни эти ему не понравятся.
– Доложен – или доложит?
– Должен доложить.
– Рискуя нарваться на гнев его величества? Ты знаешь его лучше, Альтрес, он настолько храбр и смел? Я не трусливый человек, но Льва Уэльстера побаиваюсь даже я.
Настала пора задуматься и Альтресу Лорту. Дишан все же побаивается Гардвейга, его все побаиваются. У Альтреса были определенные преференции, он все же молочный брат короля, они столько с ним прошли, а вот у Дишана никаких гарантий нет. Только изменчивая королевская воля.
Ну и зачем ему вызывать гнев Гардвейга?
Лучше промолчать, подождать, понадеяться, что стрела мимо просвистит… это логично. И – страшно.
Если Эран прав и меч уже занесен, то рядом должен оказаться и щит. А щита-то и нет…
– Должен, но станет ли он рисковать? Я не могу ответить точно. Эран, вы хотите сказать, что мы имеем дело с предательством и заговором?
Даже думать об этом было неприятно. Если на то пошло, за месяц ничего подобного не подготовишь, а значит, Альтрес Лорт самым идиотским образом прохлопал заговор ушами. Его служба прохлопала, под его чутким руководством.
Может, и правда в отставку пора?
С другой стороны, есть заговоры, которые практически невозможно распознать. Просто потому, что там все замкнуто на одного человека. Оно вроде пока и внутри, вот и не разберешь, что там, в котле варится, пока крышку не поднимешь. Нет, не разберешься просто так. Вон, у соседей тоже гадюшник был, сколько лет они ушами хлопали? От непрофессионализма?
Нет. Просто доверились не тем, позабыв простую истину.
Предают только те, кому ты доверяешь. У остальных нет такой возможности.
Вслух Альтрес ничего такого не сказал, да и не надо было, граф Эран все понял по его лицу и развел руками.
– Альтрес, я стар, я свою жизнь прожил. И могу сказать, что к каждому, к самому надежному, верному, порядочному человеку можно подобрать свой ключик.
С этим Альтрес был согласен. Но не до конца. С оговоркой.
– Мне-то о таких «ключиках» знать положено. По долгу службы.
Корвус налил себе вина и сделал щедрый глоток.
– Не знаю, Альт. Я просто ничего не знаю, и это страшит меня больше всего. Слухи ходят, и это нехорошие слухи. К таким стоит прислушиваться, если не хочешь потерять свою жизнь, или своих близких.
Альтрес тоже сделал глоток вина. Оно горчило. Или это мысли такие – горькие?
– Кажется, мне надо в столицу…
– Мне тоже так кажется, Альтрес. Поверь моему слову – надо.
– Тогда я домой, а потом…
Корвус покачал головой.
– У тебя есть там нечто ценное?
– Нет.
– Тогда садись, пиши распоряжение. Твое поместье я сберегу, и управляющим разгон дам, а ты сегодня поспишь спокойно, а завтра поедешь. Несколько солдат, кони, деньги – немного. Я спокойно предоставлю их в твое распоряжение. Потом вернешь, как доберешься до столицы. Кстати, мой человек и письмо передаст сыну, с приказом помочь тебе, или хотя бы не лезть в эту свистопляску. Бежать, прятаться, беречь себя....
– Кодекс наемников?
Корвус Эран скривился.
Да, кодекс – такая штука. Исполнялся он не всеми и не всегда, но тут как повезет, кто повезет и куда…
Может пронести, можешь попасть так, что тебя даже сортир в трактире охранять не наймут. Репутацию подпортишь запросто. Или прославишься как трус, предатель, подлец, ненадежный человек… нужное подчеркнуть, недостающее вписать самим. Всякое бывает, и Эргес Ран сильно рисковал, выдавая отцу планы нанимателя, пусть даже в самой иносказательной форме. Но – отец.
Видимо, бастард искренне любил своих родных, а те любили его.
– Плевать на кодекс, место для сына у меня всегда найдется.
Альтрес покосился на графа, и конечно, не удержался.