Грубер старался дышать очень маленькими вдохами, чтобы не расходовать такой нужный ему кислород. Где-то в отдаление послышались скребущие звуки, а затем раздался удар. Еще один удар и истошный мявк. И тут в лицо Грубера ударил луч солнца, хлынул такой необходимый воздух, а еще сверху посыпались комья земли. Грубер инстинктивно прикрыл глаза и мог только чувствовать, как орущая кошка ломает крышку того ящика, в котором он, как оказалось, лежал.
Он ничем не мог помочь благодарному за спасение зверьку, но сожравшая жемчуг кошка в его помощи определенно не нуждалась. Наконец дыра расширилась и Грубер почувствовал, что может шевелить руками. Старательно извиваясь всем телом, он сумел вытащить сначала одну руку, до этого плотно прижатую к телу, затем вторую. Ухватившись за края ящика, Грубер, приложив к этому просто чудовищные усилия сел.
На улице вечерело, и тот солнечный луч, который ударил ему в глаза, на самом деле был закатным лучом. Стремительно темнело, но Грубер сумел разглядеть, что сидит во дворе дома, где располагался магазинчик, в гробу. Заживо его еще никогда не хоронили. Грубер почувствовал, что от злости у него глаза налились кровью. Выбравшись из гроба, и из неглубокой ямы, а копать полноценную могилу ради него никто не стал, Грубер осмотрелся оп сторонам и сжал кулаки. Его просто трясло от ярости, и тут он почувствовал, что вместе с выбросившимся в кровь огромным количеством адреналина, восстанавливается его дар. От удивления Грубер даже кулаки разжал.
— Это что же на коре надпочечников завязано? — пробормотал он. — Чудны дела твои, неизвестное божество Стикса. Ну адреналином-то разжиться не проблема, аптеки все мародеры почти не трогают, не нужны они здесь. В крайнем случае больничку найдем, уж там-то этого добра хватает, в каждой противошоковой аптечке.
— Мяу, — Грубер опустил глаза вниз. Возле его ног сидела давешняя кошка и умывалась, а неподалеку валялось тело бегуна с перегрызенным горлом и выпотрошенным споровым мешком. Видимо он погнался за кошкой, даже не подозревая, что она на стероидах. — Мяу.
Грубер присел на корточки, и подхватил теплое шелковистое тельце на руки.
— Ты ж моя хорошая девочка, — прошептал он, поглаживая кошку по голове. Кошка заурчала и приняла поворачивать голову в ту сторону, которую надо было почесать и погладить. — Понимаешь, мне нужно Снегиря спасти, так что я сейчас пойду туда, — он кивнул на дверь, ведущую в подсобку магазина. — Ты как здесь меня подождешь, или… — он мог поклясться, что животное прекрасно понимает, что он говорил. Потому что кошка вместо ответа поддела носом воротник и привычно залезла Груберу за пазуху. Грубер только вздрогнул, когда его кожи коснулись невероятно острые и словно сделанные из какого-то металла когти. — Да, подруга, теперь тебе от не слишком крутых боссов убегать не нужно, ты сама кем-то непонятным становишься. Надеюсь, ты меня не вскроешь, потому что штопать самого себя — это не слишком увлекательно.
Говоря все это настолько тихо, что сам себя не слышал, Грубер подошел к двери. Она была закрыта, но он и не предполагал ничего другого. Времени с того момента, как его оглушили прошло довольно много, и Грубер всерьез боялся, что его операция спасения может обернуться местью за единственного друга. Вопрос был в том, каким образом можно было проникнуть внутрь. Можно было, конечно, постучать, но у него не было оружия, а дозировать свой первый дар он так, к своему стыду, и не научился. Были проблемы поважнее, например, его второй дар, который причинял ему просто невероятные неудобства, и Грубер все свои силы отдавал в попытках разобраться в нем и научиться контролировать. Но вот именно сейчас, когда из всего оружия у него была только кошка за пазухой, потому что даже пугио, к которому он так привык, что ощутил его утрату даже быстрее утери фляжки с живчиком, с него сняли. Так что вламываться, оповестив всех, кто может в этот момент находиться в магазине, было не лучшим вариантом. Попробовать вскрыть замок? Грубер очень сомневался в своих талантах в этом направление. Он с трудом представлял механизм замка, а, чтобы правильно замкнуть все эти пины без ключа даже речи не шло.
Пока Грубер размышлял, стоя возле двери, раздался звук открываемого замка. Реакция у бывшего рейдера была на вполне приличном уровне. Отпрыгнув в сторону, он встал так, чтобы открывшаяся дверь закрыла его.
— Карась, глянь, что там? — раздался от двери мужской голос.
— А почему это я должен смотреть? — второй голос звучал крайне недовольно.
— Потому что сейчас твоя очередь, — уверенно произнес первый голос. — Давай уже, двигай, Онегин сказал, что вроде бы слышал какой-то шум снаружи.
— Вот пускай сам бы и смотрел, — огрызнулся второй.
— Не вякай попусту, а двигай, и, Карась, дверь не забудь закрыть, когда осмотришься.
Грубер прикусил губу. И вот этим придуркам они попались? Видимо он слишком сильно устал, а Снегирь не ожидал нападения, иначе как можно объяснить подобный феномен? Дверь приоткрылась и в нее высунулась вихрастая голова. Помещение, из которого эта голова высунулась, было ярко освещено и Грубер без особого труда узнал в нем одного из парней, сидевших за столиком вместе с Онегиным вчера во время конфликта. Грубер напрягся, ожидая подходящего момента.
Карась тем временем, совершенно не стремился выходить из относительной безопасности магазина. Осмотрев двор, точнее то немногое, что ему было видно с его места, не заметив ни вскрытой могилы, ни валяющегося неподалеку тела дохлого измененного, он пробормотал.
— Ага, нашли дурака по темноте шариться. Чтобы на зомбаков нарваться? Я осмотрелся? Осмотрелся, сейчас скажу, что нет никого, а дальше пускай что хотят, то и делают. Если что, скажу, что, когда смотрел ничего не было, — и он начал отступать обратно в здание, приготовившись запереть за собой дверь.
Грубер понял, что ждать дальше нельзя. Еще пара секунд, и он останется на улице перед закрытой дверью, без малейшей надежды ее открыть. Схватив ручку, он выпрыгнул из-за двери и рванул ее на себя. Секундного замешательства Карася хватило Груберу, чтобы схватить его за грудки и рвануть на себя, впечатав лоб в переносицу. Отключить не отключил, но парень слегка поплыл, и Грубер выволок несопротивляющееся тело на улицу. Зажав его шею между плечом и предплечьем используя локтевой сустав как естественный рычаг, он перекрыл подачу кислорода и возможность заорать. Но Грубер реально оценивал свои силы. Бесшумно придушить здорового Карася у него вряд ли получилось бы, поэтому, стараясь не издавать лишних звуков, Грубер второй рукой нашарил на поясе Карася нож. Выдернуть его, и всадить в сердце полузадушенной жертвы, заняло пару секунд. Когда тело перестало содрогаться, Грубер опустил его на землю, и только после этого вытащил нож. Это был хороший десантный нож, и рейдер, хоть и бывший, принял решение забрать его себе, тем более, что альтернативы у него практически не было. Наскоро обыскав Карася, Грубер забрал у того фляжку с живчиком, в которой опознал свою фляжку, автомат, пару рожков, и пистолет с двумя запасными обоймами.
— И зачем тебе столько оружия, если ты им пользоваться, то ли не умеешь, то ли не хочешь, — Пробормотал Грубер, и, не глядя больше на Карася, заскочил в магазин, захлопывая за собой дверь. Тело осталось лежать на улице, и уже закрывая дверь, Грубер услышал урчание и шорох подползающего к свежему трупу пустыша. Грубер криво усмехнулся, пустыш полз, скорее всего по его душу, почуяв неглубоко закопанное мясо, но все равно не оставшийся в убытке. Стикс все спишет и всех приберет.
Попав внутрь, Грубер первым делом выпустил кошку.
— Извини, милая, но тебе придется немного побегать, или посидеть, или что ты там хочешь делать, потому что я не могу отвлекаться на тебя именно сейчас, — он открыл фляжку, глотнул живчика и покосился на смотрящую на него в упор кошку. — Тоже хочешь? Ну на, глотни, — и он наклонил фляжку так, что кошка могла слизывать жидкость своим шершавым языком. Пару раз чихнув от насыщенного запаха спирта, кошка очень аккуратно лизнула живчика и отошла в сторону, как бы говоря Груберу, что все понимает, и что он может идти.
Как Грубер и предполагал, он оказался в подсобке, выполняющей роль склада. Товара было немного, скорее всего, часть была расположена на хранение в довольно большой холодильник, стоящий недалеко от двери. Сразу напротив выхода располагалась дверь, как подозревал Грубер, ведущая в основное помещение магазина. Насколько он помнил, всего в команде вместе с Онегиным было шесть человек. Пять, поправил он сам себя. Одного сейчас жрет дорвавшийся до сладкого пустыш. Никакого сожаления по поводу убитого парня Грубер не испытывал. Более того, он знал, что и остальных убьет, если ему представится такая возможность.
Дверь в торговый зал начала открываться, и Грубер в тот же момент оказался рядом со стеной, стараясь слиться с ней, чтобы как можно дольше оставаться незамеченным.
— Карась, ты там сдох что ли? — в подсобку вошел тот второй, с которым покойный Карась не так давно препирался. Дверь за его спиной мягко закрылась, и он тут же почувствовал, как крепкая рука зажимает ему рот, а по шее скользит что-то холодное и очень острое. Он даже боли сначала не почувствовал, не больше, чем от бритвы во время бритья. Он даже не понял сразу, что умирает, только вот сознание стало куда-то уплывать, словно он спека перебрал. Уже находясь на границе этого мира и потустороннего, он услышал знакомый голос того шутника, уделавшего Онегина, которого тот приказал заживо в гробу закопать, только неглубоко, а так, чтобы зомбаки могли учуять и до гроба добраться.
— Ты удивительно догадлив, приятель. Карась именно, что сдох. И скоро ты с ним встретишься.
Грубер отпустил тело на пол, и открыл дверь. Пока тот безымянный, который лежал сейчас в луже собственной крови, растекающейся по полу, топтался в дверях, Грубер успел рассмотреть помещение, из которого тот притащился.
Это был торговый зал, но дверь и прилавок были отгорожены перегородкой, за которой стоял компьютер и стоял узкий шкаф, заставленный папками с документацией. Видимо места для кабинета менеджера не хватило, и ему выделили этот закуток. Но то, что для менеджера было, скорее всего, плохо, для Грубера было очень даже хорошо. У него оставалось еще четверо противников, и расслабляться пока было рано.
Сразу из закутка можно было попасть прямо за прилавок с кассой и некоторыми особо ценными товарами, выставленными на полках за спиной у продавца. Сейчас на месте продавца, облокотясь на прилавок стоял парень и увлеченно смотрел на то, что происходит непосредственно в торговом зале. Прислушавшись, Грубер отчетливо расслышал приглушенный стон и неразборчивую речь. Стиснув зубы, он закрыл глаза и досчитал до десяти. Живой, это пока самое главное. Сейчас же его интересовал урод, стоящий возле прилавка. Он не представлял, как сможет убрать его бесшумно.
Присев, Грубер выглянул из-за перегородки. Чтобы он не сделал, это увидят оставшиеся трое, и тогда первым пострадает Снегирь.
— Натфиль, — из глубины зала раздался голос Онегина. — Притащи еще веревок.
— Где я тебе их возьму? — Натфиль, это был как раз тот, что стоял за прилавком, выпрямился и проорал в ответ. Грубер зло ощерился, да дисциплина у Онегина — просто блеск. Все дружно слушаются командира, прямо гордость за душу берет.
— Я в подсобке видел моток, — ответил ему другой голос. Видимо Онегин не счел нужным повторят распоряжение.
— Сам иди, мудак, — последнее слово парень не проорал, а прошептал, из чего Грубер пришел к выводу, что это было не имя того, кто послал его на склад. Грубер приготовился. Он сжал в руке нож, и напрягся, чтобы не упустить момента.
Натфиль прошел мимо него, не заострив внимания на том, а что это еще за плотная тень за перегородкой образовалась? Ему было все равно, а за такое пренебрежение к элементарным правилам безопасности Стикс обычно заставляет платить жизнью. Открыв дверь ногой, Натфиль вошел в подсобку, и практически сразу наткнулся на тело одного из своих подельников.
— Что за на… — он не успел договорить. Грубер проскользнул в подсобку сразу за ним, захлопнул дверь и повторил маневр, который применил не так уж и давно. Подскочив к противнику сзади, он одной рукой зажал ему рот, и провел ножом по шее, перерезая сразу и обе сонные артерии и возвратные нервы, чтобы тот не издал ни звука во время агонии. Пока Груберу везло, расслабившиеся рейдеры не ожидали нападения, словно и не на Стиксе находились, а в увеселительную поездку подались. Это было странновато. Будто никто и ничему не учил, просто вооружил и пнул из дома. Но подобная безалаберность очень сильно сокращает продолжительность жизни — и этот закон Стикса еще никто не сумел переиграть.
Больше так ему везти просто не могло, и это Грубер тоже прекрасно понимал. Вытащив пистолет, он повертел его в руке. Придется рискнуть и пошуметь, иначе он отсюда живым точно не выйдет, да и Снегиря за собой потянет, ясно же. Что этот недоумок Онегин мстит именно ему за унижение, причиненное накануне. Перед тем, как снова выйти в зал, Грубер догадался обыскать валяющиеся на полу тела. У того, кого он убил вторым, после Карася, обнаружился еще один пистолет, на этот раз с глушителем.
— Обалдеть, мне сегодня после «воскрешения» определенно везет, — Грубер проверил обойму, передернул затвор и снял оружие с предохранителя. Держа пистолет в руке, он направился к двери.
— Натфиль! Тебя что, козлина, за смертью послали? — дверь резко распахнулась и перед Грубером оказался мужик постарше тех троих, которых он уже упокоил, с перекошенным от гнева лицом. Увидев прямо с порога трупы, мужик перевел взгляд на Грубера, который улыбаясь произнес.
— Сюрприз, — и два раза выстрелил. Мужик захрипел и принялся заваливаться на пол, но Грубер уже не стал ждать пока тот отойдет, и чуть отклонившись в сторону, чтобы тело не завалилось прямо на него. А в зале уже почувствовали, что происходит что-то нездоровое, потому что, когда Грубер вышел из-за перегородки, на него смотрели и Онегин, и еще один из его команды, пока оставшийся в живых. Смотрели, ощетинившись ножами, в том, который держал Онегин, Грубер узнал свой пугио. Снегирь висел на вздернутых вверх руках посреди зала, обнаженный по пояс. Грудь и спина его были в мелких порезах и ожогах, словно от зажженных сигарет. Ранения не смертельные, но очень неприятные и заставляющие жертву страдать от боли. Онегин перехватил взгляд Грубера, направленный на друга, и метнулся к нему, понимая, что живым ему не выбраться, но хотя бы забрать с собой приятеля этого козла, сумевшего каким-то образом выбраться из гроба.
— Не так быстро, тварина, — Грубер поднял руку и в тишине магазина раздались два хлопка. Онегин упал, не добежав до висящего Снегиря каких-то пары шагов.
Оставшийся в живых быстро поднял руки, он оценил расстояние, отделяющее его от Грубера, и понял, что сам он выхватить огнестрел не успеет.
— Слышь, парень, я к его забавам отношение не имею. Давай разойдемся миром?
— Давай, — просто ответил Грубер и выстрелил. — Поверь, я против тебя ничего не имею, но вы приготовили для меня не самую хорошую смерть, а что хотели сделать с моим другом, я лучше и узнавать не буду, поберегу психику.
Подойдя к упавшему человеку, Грубер выстрелил еще раз. После этого он поставил пистолет на предохранитель, и подошел к Снегирю.
— Вот ответь мне, почему ты всяких извращенцев всегда приманиваешь? — он перехватил друга поперек груди, чтобы тот не упал, когда перерезанная веревка перестанет удерживать его в вертикальном положении. — Я начинаю подозревать, что, когда Радистку вытаскивал, на самом деле тебя от лап того типа спасал.
— Судьба у тебя такая, меня из задницы вытаскивать, — прошептал Снегирь. — Я думал, они тебя убили.
— Не поверишь, меня кошка спасла. Так что она едет с нами. Я ее с Чинком познакомлю, она ему понравится.
— Онегин — племянник главы «Подземного».
— Я почему-то о чем-то подобном подозревал, — Грубер устроил друга поудобнее в стоящем неподалеку кресле, после чего подошел к телу Онегина и вырвал у него из руки свой пугио. — Держи живчик, он тебе сейчас как никогда нужен. А я пока эту падаль вон в подсобку перетаскаю, благо только двоих тащить придется, и кошку свою заберу. Ну а потом будем ждать, пока ты оклемаешься. Да надо будет аптеку найти, или больничку какую.
— Зачем? — после принятия живчика голос Снегиря немного окреп.
— Я, кажется начинаю понимать механизм возникновения и действия даров, — ответил Грубер. — Но, чтобы проверить мою теорию, мне нужны подручные материалы.
Глава 8
Снегирь отпил еще один глоток живчика из фляжки и потянулся. Кошка, сидящая рядом с ним на прилавке, соскочила на пол и направилась обследовать помещение торгового зала, высоко задрав при этом хвост. Грубер в это время занимался тем же, что и кошка — он обследовал зал, параллельно стаскивая заказ Михалыча в центр довольно просторного помещения.
— Эй, Снегирь, зацени, — Грубер кинул другу упаковку, развернув которую, Снегирь увидел, что это набор сыров и различных колбас. Сразу же почувствовав жуткий голод, он разорвал упаковку, и принялся есть, запихивая в рот сразу и колбасу, и сыр, едва не давясь при этом. Упаковка закончилась слишком быстро, а голод не был утолен даже наполовину.