Секунду поколебавшись, ответить или ударить, Диров взял рацию:
– Груз на месте. Открываем.
– Поторопитесь.
– Будет сделано, сэр. Связь завершил.
Он вернул рацию на пояс и снова посмотрел на Лем.
– И ни слова про осложнения… – капитан подперла стену. – В былые времена дела обстояли по-другому. Я недавно от кого-то слышала, что со временем небо сереет, трава желтеет, а достойные сыны Альконта мельчают. Похоже, это были не просто слухи…
Диров отвернулся. Потом бросил ей не глядя:
– Просто заткнитесь, – и добавил: – Продолжайте, Кейтид.
Пехотинец вновь приступил к работе.
Ящик поддался через четверть часа. Кейтид откинул крышку. Он глянул внутрь и быстро поднялся. Отступил, прошептал молитву и в почтительном жесте прижал к глазам ладони.
Диров шагнул вперед и тоже посмотрел внутрь. Глаза лейтенанта расширились, лицо побледнело. Он словно не мог поверить в увиденное и на секунду застыл истуканом.
– Немыслимо! – Диров ошарашенно повторил жест Кейтида.
Стоявший неподалеку Вильгельм наклонился вперед, чтобы рассмотреть груз. В ящике лежало кипенное, без единого украшения солнце с отпечатком трех пальцев ровно в центре. Штурман почувствовал, как дыхание застряло в горле, и с трудом удержался от богохульства.
– Капитан, мы влипли…
– Еще как, – буркнул Кейтид.
Пехотинцы заперешептывались. Диров ослабил воротник, словно ему стало трудно дышать.
– Вы должны немедленно препроводить свой корабль на «Вентас Аэрис», – произнес лейтенант. – Немедленно. Ваш… груз будет изъят со всей осторожностью и почтительностью.
– Капитан… – неуверенно начал штурман.
– Я родилась и выросла в Альконте. Мне не нужно рассказывать, что такое церковные реликвии, Виго, – она поежилась. – Я сейчас же посажу корабль на «Вентас Аэрис» до дальнейших указаний. Драгоценность заслуживает подобающего обращения.
Лем старалась говорить почтительно, хотя безопасность реликвии волновала ее куда меньше, чем безопасность команды, корабля и себя. Головоломка сложилась, и расклад выглядел как эпитафия. Единственное, чего она хотела, чтобы эта эпитафия оказалась на надгробиях Измаила Чевли и Милоша Астазии, а не «Аве Асандаро» и капитана Лем Декс.
«Уж лучше бы мы и правда попались с королевским золотом», – она убрала руки в карманы жакета, тоскливо смотря на сияющий солнечный диск.
В столице его называли Дланью, и он украшал алтарь Главной церкви Альконта на Арко́не.
Прежде реликвия никогда не покидала храм. Вор, решившийся на подобную кражу, был сумасшедшим и самоубийцей одновременно.
– Кас, – тихо попросила Лем, – балансиры… Иди, переключи их в посадочный режим.
Команда «Аве Асандаро».
Безвыходная ситуация. 5.06.2015
Согласно летописям Альконта Церковь Белого Солнца была основана 10 сентября 1342 г. В ее истоках лежат проповеди Э́лиаса Чистого, называвшего себя пророком истинного Бога, якобы явившегося служителю в сиянии полудня и наказавшего нести людям настоящую веру.
Учениками Элиаса Чистого были Арте́мий Мудрый и Ки́рий Сильный. Со временем эти три имени стали соответственно синонимами благочестия, разумного поведения и доблести.
Отсюда берут начало основные заповеди Церкви. Их тоже три.
Заповедь первая. Почитай Белое Солнце, молись Ему и изучай Его книги.
Заповедь вторая. Непрестанно развивайся, преумножай свои знания и делись ими.
Заповедь третья. Относись с почтением к предкам и заботься о потомках, храни память и славу рода и защищай его.
В «Книге Солнца» говорится, что когда Элиас увидел Бога, то от слепящего света закрыл глаза руками и пал ниц. В наши дни наложение ладоней на веки является жестом религиозного почтения.
Своему пророку Бог пообещал, что блюдущие заповеди обретут после смерти в Чертогах Солнца новую жизнь; неверующие же будут изгнаны и навсегда забыты в вечной Тени.
Взяв кусок белоснежного металла, он приложил к нему указательный, средний и безымянный пальцы и сказал: «Видишь, Элиас, эти следы? Когда их заполнит моя кровь, я вернусь, и предки встретятся с потомками».
Мария Гейц
Капитан Лем Декс покинула корабль в сопровождении лейтенанта Юстаса Дирова и двух пехотинцев: рыжего и великана. Остальным лейтенант приказал охранять Длань, а Никласу Кейтиду – команду «Аве Асандаро».
На взлетно-посадочной палубе «Вентас Аэрис» четверку встретили вооруженный отряд и облаченный в белый капитанский мундир с коммандерскими полусолнцами Леовен Алеманд. Он выглядел еще большим альконцем, чем Диров. Светлая кожа, почти снежного оттенка волосы и ярко-зеленые глаза – настолько типичной внешности высокородного аристократа следовало еще поискать.
Лейтенант отдал честь. Алеманд вежливо наклонил голову в ответ.
Капитан остановилась. Она напоминала уличного воробья: взъерошенная, потрепанная. На едва-едва загорелом узком лице с чистыми, будто отрисованными заточенным карандашом, чертами хмуро блестели серо-стальные глаза.
Несмотря на безвыходность ситуации, Лем уверенно, даже с вызовом, смотрела на Алеманда.
Пока «Аве Асандаро» заходил на посадку, капитан привела мысли в порядок и приготовилась к неприятному разговору. Прошлое прошлым, но вначале нужно было разобраться с подставой Измаила Чевли.
Десять лет назад Лем сама до предела усложнила свои отношения с королевством. Она уже сожалела, что поддалась на провокацию и высказалась насчет Его Величества Алега VI Маркавина. Ей давно стоило придушить собственную гордость и вообще забыть о том случае.
Но не помнить о нем капитан не могла.
– Добрый день, капитан Декс, – произнес Алеманд. – Мне жаль, что мы повредили ваш корабль.
– С каких пор альконские военные извиняются за то, что являются военными?
Офицер, не ожидавший подобной резкости, дернул щекой.
– Мисс! – взвился Диров, шагнув к ней; соломенная прядь упала на густые брови. – Сэр, это «дно»…
– Спокойно, лейтенант Диров, – натянуто ответил Алеманд. – Выбранное дело приводит одних на порог тюрьмы, а других – в Игорендский дворец. Капитан Декс, нам необходимо поговорить.
– С тем, кто признает, что благодаря общественному положению поступки выглядят по-разному, человеку вроде меня есть о чем разговаривать. Правда, тебе, наверное, будет интереснее поболтать с тем пареньком, которого мне дали в сопровождающие. Он едва не устроил перестрелку.
Алеманд вопросительно взглянул на Дирова.
– Мальчишка запаниковал. Его нейтрализовали. Никто не пострадал, сэр.
– Разумеется. Отчитаетесь позже. Капитан Декс, полагаю, мы побеседуем после допроса вашего… сопровождающего.
– Я не имею отношения к этой реликвии. Честно.
– Склонен вам поверить. По тому, что мне о вас известно, вы обычно не враждуете с влиятельными силами.
– Я, между прочим, всего лишь выполняла условия сделки, – слова «мне о вас известно» заставили капитана напрячься. – Заплатили прилично. Хотя знай я, что везу, запросила бы раз в пятьдесят больше.
– Мы еще обсудим вашу работу. На какое-то время вы с экипажем можете считать себя гостями на борту «Вентас Аэрис».
– Гостями? – поморщилась Лем. – Я думала, мы арестованы. Разве я могу играть с твоими парнями в карты и устраивать пьяные дебоши?
– Нет, это недопустимо, – бесстрастно ответил Алеманд. – Вам ли не знать устав Флота.
Диров посмотрел на него с недоумением, но Лем поняла, о чем тот говорит. Значит, полминуты назад она не ослышалась. Алеманд точно знал не только, что за груз на «Аве Асандаро», но и кому корабль принадлежал на самом деле.
«Мы встречались раньше? – капитан в замешательстве вновь окинула офицера взглядом. – Нет, не похоже. К тому же я не афиширую, под каким именем теперь живу. Неужели за мной следили?.. Бред».
– Вы останетесь здесь, пока мы не выясним все детали и не получим распоряжения, – закончил Алеманд.
– Сколько часов, дней… месяцев? – вынырнув из своих мыслей, уточнила Лем.
– Это стандартная процедура при подобных обстоятельствах, – намек, что «Аве Асандаро» могут задержать до начала следующего тысячелетия, повис в воздухе.
– Тогда схожу за Милошем, – капитан двинулась к галиоту, чтобы выиграть время и обдумать проблему со слишком много знавшим офицером. – Хозяйкиных псов тебе в…
Алеманд повернулся к Дирову.
– Сэр, почему вы?..
– Лейтенант Диров, вас это не касается. Отдайте распоряжения своим людям и можете идти.
В кубрике капитана ожидали Вильгельм Горрент, Константин Ивин и Устин Гризек. Милош Астазия, несчастный, сидел в дальнем углу, подтянув колени к груди и всхлипывая. В другой ситуации Лем посочувствовала бы оказавшемуся в сложном положении молодому человеку, но не сейчас. Из-за него Крылатая пехота едва не перестреляла ее команду.
Капитан поманила Милоша пальцем. Он вздрогнул, потом неуверенно встал и подошел.
Лем отвесила ему оплеуху.
– За глупость, – ледяным тоном сообщила она. – Обычно я не убиваю идиотов, но ты меня чуть не вынудил.
– Из-за оружия, я понимаю!.. – Милош вскинул руку к щеке. – Простите!..
– На выход, – Лем села за стол напротив Вильгельма, – тебя ждут снаружи.
Молодой человек заколебался.
– Шуруй, – поторопил Кейтид.
– Но… – Милош всхлипнул, – я… Похоже, только я… не понимаю, что происходит.
– Вот тебе и объяснят, – Кейтид нетерпеливо взял его за плечо. – Идем, «снайпер».
В глазах молодого человека плескались страх и непонимание, но он послушно вышел из кубрика.
Вильгельм неодобрительно прищурился. Штурман обладал яркой мимикой, и иногда его грубое, ястребиное лицо было выразительнее любых слов. Он присоединился к команде лишь два года назад, но все быстро научились понимать его беззвучные замечания.
– Не смотри так, – рыкнула Лем.
– Ты же понимаешь, что его подставили? – укоризненно спросил Вильгельм.
– Не я обещала свернуть ему шею, если Измаил нас кинет, – она с мрачным видом откинулась на стену. – Ты же понимаешь, чем мог закончиться тот выстрел в трюме?
Штурман шумно выдохнул и опустил голову, согласившись.
Устин неуютно поерзал на месте. Константин встал и начал готовить кофе. Пару минут молчание нарушал только треск перемалываемых в мельнице зерен.
– Кэп, ты все уладишь? – подал голос парень.
– Я все улажу, – подтвердила она и попросила: – Кас, на четверых.
– Неприятности неприятностями, а обед по расписанию, да? – хмыкнул Вильгельм.
Команда «Аве Асандаро».
Навязанная работа. 5.06.2015
Капитан Лем Декс. Герой одной книжки, которую читают детям в средней школе. Тощий и нескладный паренек, не желавший взрослеть, мечтавший о подвигах и сбежавший из дома в далекую-предалекую страну за Великим Океаном.
Там Лем прошел путь от вечно ошибавшегося несмышленыша до капитана воздушного корабля. У него были надежный клинок, верные друзья, вероломные враги… Хорошенькая подружка. О чем еще может мечтать подросток?
Ну, отлично.
Спросите тогда, о чем же мечтает капитан «Аве Асандаро», раз она выбрала подобный псевдоним?
Мария Гейц
Через два с половиной часа допрос Милоша Астазии был закончен, и Леовену Алеманду утвердили план действий. Он послал за капитаном Лем Декс мичмана. Тот проводил ее по фрегату к кабинету Алеманда и коротко постучал. Получив разрешение войти, мичман отворил дверь.
Лем небрежно кивнула провожатому и осмотрелась.
Каюта Алеманда выглядела менее пышно, чем у многих его коллег. Обстановку составляли три кресла, ряд книжных полок у стены и широкий стол; по краю столешницы вился тонкий узор. Вся мебель – из темного дерева. По сравнению с традиционным стилем Флота кабинет казался почти невзрачным, но Лем все равно смотрелась здесь, как рабочий в Коронной Коллегии.
Алеманд расположился за письменным столом, просматривая какую-то папку. Он закрыл ее, когда Лем вошла, поднялся и указал на кресло напротив.
– Прошу, капитан Декс, садитесь. Чаю?
– Если ты на моих глазах сваришь по всем правилам талайский пуэр, то не откажусь.
– Я боюсь, что его у меня не найдется, однако… Бертрев?
Невысокий человек в темной форме валета возник из прилегавшей к кабинету комнаты.
– Молодой чай, пожалуйста.
Руфин Бертрев поклонился и снова исчез.
Фыркнув, капитан прошла мимо книжной полки и просмотрела названия на корешках. Протянула было руку к трактату по воздушной тактике, но передумала и взяла сборник Речной школы, поэзии семнадцатого века.
«Ты про меня знаешь. Ты был поразительно вежлив. Ты принес извинения за стрельбу по „Аве Асандаро“, – она краем глаза посматривала на Алеманда. – Теперь давай выясним, чего от меня хотят и как далеко в связи с этим простирается твое терпение».
Лем с раскрытой книгой упала в кресло, скрестила ноги и достала очки из внутреннего кармана жакета.
– «Мне только два дня. Нет у меня пока еще имени»…
– «Как же я тебя назову?» – одобрительно кивнул Алеманд. – «Радуюсь я, что живу. Радостью – так и зови меня».
– Алейк. Мне больше нравится другое его произведение. «Бездумно танец мотылька оборвала моя рука. А чем и я не мотылек? Ведь нам один отпущен срок: порхаю и пою, пока слепая не сомнет рука», – Лем закрыла книгу, бросила на стол и откинулась в кресле, сцепив руки за головой.
– Дело вкуса, – согласился Алеманд.
– «Считают, мысль есть жизнь и свет…»
– Впрочем, я не менее ценю Ронса. «В горах мое сердце…»
Лем посмотрела на собеседника, не веря, что его не беспокоит ее нахальство.
– Ты же не о поэзии меня пригласил болтать?
Офицер отклонился назад и вопросительно посмотрел в сторону комнаты валета. Бертрев вышел и молчаливо опустил на стол поднос с двумя фарфоровыми чашками. Затем взял оставленную Лем книгу, вернул ее на полку и беззвучно удалился.
– Нет, конечно. С вашим сопровождающим побеседовали, и ситуация в большей степени понятна. Вы тоже уже оценили сложившееся положение, не так ли?
– Давай ты мне его опишешь, чтобы у нас было полное и абсолютное взаимопонимание.
– В целом, все точно характеризуется словами, которые я никак не могу произнести при женщине, – Алеманд окинул капитана неодобрительным взглядом, словно сомневаясь, что действительно разговаривает с дамой. – Не стану скрывать, вы, пусть и невольно, стали сообщницей в тяжелом преступлении. Слава Белому Солнцу, Служба государственного спокойствия Альконта, Служба лорда Корвунд, смогла вычислить местонахождение Длани.
– Хорошо. Я и моя команда встряли по макушку, – согласилась Лем. – Что ты собираешься с нами делать?
Алеманд непроницаемо улыбнулся.
– Для начала я бы хотел уточнить, какое обращение вы предпочитаете: Лем Декс или же Мария Гейц?
Капитан раздраженно прикрыла глаза и крепче переплела пальцы на затылке.
– Должен признаться, – добавил Алеманд, – мне было бы неловко общаться с персонажем детской приключенческой истории.
– Лем Декс, по моему личному мнению, а также по мнению многих критиков, является одним из самых ярких образов в романтической литературе девятнадцатого века. – Она в упор посмотрела на офицера: – Можешь обращаться ко мне «капитан». Откуда ты про меня узнал?
– Служба, – просто ответил он. – К тому же, я… слышал о вас, когда вы были курсанткой.
– До или после моей выходки на Арконе?
Если раньше у Лем еще оставались сомнения о задержании «Аве Асандаро», теперь они развеялись окончательно.
«Конечно, такими расследованиями занимаются люди А́льберта Ко́рвунда, – обреченно вздохнула она. – Я недооценила, насколько пристально Альконт следит за своими подданными. Покажите-ка мне умника, сообразившего покопаться в архивах…»
Если кто и мог сопоставить личности неудавшейся курсантки, доктора общественных наук и вольного капитана, то только донельзя въедливые джентльмены и дамы Службы лорда Корвунд.
Алеманд не ответил на ее вопрос.
– Видите ли, пособничество в похищении Длани повлечет за собой плохие последствия для вас, вашей команды и вашего корабля. Тем не менее вы можете исправить едва не причиненный вред… Ваша семья неоднократно оказывала помощь королевству, и Служба готова предоставить вам шанс.
На лице капитана возникло болезненное выражение, словно она попробовала прокисшее молоко с примесью дегтя. Гримаса смешанной с презрением брезгливости задержалась на несколько долгих секунд – потом начала таять, медленно и очень неохотно.
Лицо Алеманда же сохранило прежнюю благожелательность. Он пригубил чай.