Он не был готов столкнуться с этим снова.
Однако существовала и обратная сторона медали. Если он поддастся своему страху, не поглотят ли призраки Черной Лощины его разум? Или это просто способ вселенной проверить его на прочность? Перспектива увидеть знакомое лицо заставила его воспрянуть духом. Может, он был уже готов. Возможно, после всех странностей, с которыми столкнулся в этом городке, он был готов вернуться в медицину, пусть даже в качестве зрителя. Мейсон напомнил себе, что он и не был практикующим врачом. Все должно пройти хорошо.
Мейсон и Джослин договорились встретиться за поздним ланчем в кафе Тима Хортона на первом этаже окружной больницы Эшгроув. Спустя несколько минут мучительных раздумий над своим гардеробом Мейсон решил остановиться на полуофициальном образе и выбрал свои лучшие джинсы и светлую рубашку. Поездка не заняла много времени, но по ощущениям длилась лет сто. Стоило только красному кресту на стене здания появиться в зоне видимости, Мейсона начали одолевать сомнения в правильности принятого им решения. Ладони покрылись липким потом и едва не соскальзывали с руля, когда он заезжал на парковку.
Чуть запнувшись, Мейсон прошел через главный вход, глазами сканируя окружающую обстановку в поисках логотипа кофейни. Найти его оказалось не трудно: больница Эшгроув была в разы меньше любого из крупных медицинских центров Ванкувера. Вокруг потрепанных бежевых столов расположились несколько человек, перекусывая рогаликами и попивая горячие напитки. Под глазами некоторых посетителей отчетливо проступали темные круги, скорее всего, эти люди ждали близких, находящихся на лечении. Обнаружив, что Джослин еще не пришла, Мейсон заказал себе мятный чай.
Засовывая бумажник обратно в брюки, он внезапно ощутил легкое похлопывание по плечу. Мейсон обернулся и был изумлен, никого не обнаружив. Рядом никого не было.
– Что за… – пробормотал он, оглядываясь, и вдруг услышал поблизости хихиканье.
– Я тут! – позвал женский голос.
Слегка запаниковав, Мейсон крутанулся обратно и столкнулся лицом к лицу с девушкой, похожей на эльфа. Она оказалась на добрую голову ниже его и ухмылялась, как Чеширский кот. Ее светло-рыжие локоны были заправлены за уши, и он по привычке заметил знакомое коричневое пятнышко в одном из ее голубых глаз.
– Выглядишь, словно привидение увидел, кэп!
Мейсону и правда казалось, что за последние дни он видел их слишком много.
– Господи, Джос, ты напугала меня до чертиков, – выдохнул он, прежде чем ответить на ее улыбку. – Как у тебя дела?
– Ага, ты всегда был трусишкой, – фыркнула девушка. – И у меня все отлично! – Она развела свои тонкие руки в стороны для пущей убедительности, а затем обняла его: – Давай, забирай свой чай, дедуля, и пойдем прогуляемся.
Мейсон отсалютовал бумажным стаканчиком в ответ на колкость и последовал за ней. Для милой голубоглазой блондинки, достаточно миниатюрной, чтобы протиснуться сквозь прутья тюремной камеры, у нее был довольно острый язык. Но по крайней мере она была искренна.
– Почему это я дедуля? – спросил он.
– Потому что пьешь мятный чай, я чувствую его запах. А еще потому, что ты на целых три года старше.
– Ну и дела, похоже, пора на пенсию.
– Разве ты не поэтому приехал? – Она ткнула его в ребра и вызвала лифт. – Не припоминаю, чтобы новичкам давали большой отпуск.
– Я здесь не в отпуске, – пробормотал Мейсон, мрачность его тона поразила их обоих.
Джослин вскинула бровь:
– Что ты натворил? Убил кого-нибудь?
Мейсон поперхнулся чаем и поджал губы, взгляд метнулся к ее лицу. Двери лифта с тихим звоном открылись, люди, стоящие внутри кабинки, выглядели слегка озадаченными, наблюдая, как Мейсон и Джослин замерли друг напротив друга. Их молчаливый обмен взглядами сказал все, что нужно было знать.
– Ох… – Девушка притихла и без единого комментария шагнула в лифт.
– Ага, – вздохнул Мейсон, как только снова оказался рядом. – Я в отпуске.
Мне понадобилось время, чтобы прийти себя.
– Понятно.
– Ну вот.
Джослин переступила с ноги на ногу и замерла, затем откашлялась.
– Как ты держишься? – спросила она, когда они вышли из кабинки.
– В порядке, – солгал Мейсон. – Просто захотелось на время уехать. Этот городок показался мне подходящим местом, чтобы скрыться ото всех. В твоем профиле он выглядел таким мирным.
– Ха! – обрадовалась она и поспешила добавить: – Я имею в виду, здесь, конечно, красиво и все такое, но уверена, ты уже заметил… ну, если пробыл здесь достаточно долго.
Настал черед Мейсона приподнять бровь.
– Заметил что? – Он поднял взгляд и обратил внимание на знаки на стенах. Они направлялись в гематологическую лабораторию.
– Здешние люди, – прошипела Джослин себе под нос, посылая притворно вежливую улыбочку проходящему мимо врачу. – Они все чудики. Просто поехавшие психи.
Мейсон резко выпрямился:
– Ты имеешь в виду легенду. Они ведь реально в нее верят, да?
– Ш-ш-ш-ш-ш-ш!
– Что? – нахмурился он, когда они миновали пару вращающихся дверей. – Типа, чужакам не позволено об этом болтать?
– Ты разве не слышал? – проворчала девушка. – Недавно какой-то псих убил собственную дочь, потому что решил, что ее похитила Сновидица. Его зовут Джин Робинсон, и, похоже, он слишком серьезно воспринял всю эту сверхъестественную муть.
Мейсон вынужден был схватиться за ее плечо, чтобы не споткнуться.
– Что ты сказала? – ужаснулся он.
– Так ты и правда не знал? – Девушка протянула руку, поддерживая его. – Эль Робинсон. В последнее время все только об этом говорили.
Мейсон покачал головой:
– Хозяйка моей гостиницы ничего не сказала. Интересно, почему?
– Обычно я не обращаю внимания на такие вещи. – Джослин пожала плечами и, как только он отпустил ее руку, достала из шкафа несколько папок. – Я имею в виду, что часто слышу всякие истории. В основном про подростков, попадающих в отделение неотложной помощи, сотворив какую-нибудь глупость. Ну, знаешь, вроде того, чтобы отправиться глубокой ночью в лес на поиски старой ивы, ты, наверное, уже слышал о ней, а потом заблудиться или упасть в овраг. Впрочем, местные родители проявляют небывалую бдительность. Стоит только подростку пропасть минут на сорок, они сразу же звонят в полицию. Но опять же не могу сказать, что я их виню. В прошлом году у нас пропала девушка. В итоге она две недели сидела на антибиотиках внутривенно, потому что почти пять дней бродила босиком по лесу. Она едва не лишилась трех пальцев на ноге! Как, черт возьми, такое может произойти! – Она раздраженно всплеснула руками.
– Не знаю, – ответил Мейсон, его мысли путались.
– Так или иначе, – вздохнула девушка, закрывая шкаф и обмахиваясь папками Крафт, и вывела Мейсона из комнаты, – спустя неделю жениха этой девушки арестовали за ее убийство. Напоминает историю с Эль.
Мейсон последовал за подругой, в его голове вновь промелькнули статьи из архива.
– Почему в этом городе так часто происходят подобные вещи? Зачем люди убивают своих близких после того, как они нашлись?
– Официальная версия – Синдром Капгра, – ответила Джослин. – Не знаю, почему столько случаев именно в этой местности, но, если тебе интересно, кто-то слил в Сеть видео допроса этого ненормального папаши-убийцы. Полиция изо всех сил пытается удалить файлы, но раз что-то попало в Интернет, то останется там навсегда. – Девушка направилась дальше по коридору. – Ладно, мне нужно отнести это врачу. Хочешь со мной? Персонал больницы довольно прост в общении, городок маленький, знаешь ли.
– Точно. – Мейсону не терпелось узнать больше, но Эль Робинсон придется подождать. На мгновение он представил, что сейчас надо будет представиться лечащим врачом, и желудок тут же сжался в комок.
Это казалось несправедливым. Он задумался, каково Джослин работать под руководством людей, которым она могла бы быть равна в профессиональном плане, если бы получила степень доктора медицины. Счастлива ли она на своем месте? Он не представлял, как можно уволиться, устроиться на менее оплачиваемую и менее уважаемую должность, особенно если работы от этого меньше не становилось.
– Кстати, а почему ты решила стать медсестрой? Может, стоило окончить медицинский колледж?
Девушка замедлила шаг, обдумывая свой ответ.
– Я поняла, что не хочу нести ответственность за решения, которые могут изменить чью-то жизнь.
Мейсон допил остатки чая и выбросил стаканчик.
– Что ты имеешь в виду?
Пока они снова ждали лифт, она покачала головой, будто вспомнив что-то неприятное.
– Я всю жизнь о ком-то заботилась. Была родителем для собственных родителей. Отец увлекался азартными играми, а маме не хватало мужества выставить его вон. В результате я застряла между ними, разгребая последствия. Помню, когда мне было шестнадцать, я считала, что они – моя ответственность, а не наоборот. Что немного странно.
– Ничего себе. – Мейсон, не ожидавший услышать подобных откровений, резко вздохнул. – Прости, Джос, я понятия не имел, как туго тебе приходилось.
– Нет, все нормально, – отмахнулась она. – Если честно, не думаю, что это как-то на меня повлияло. Наверное, поэтому никому и не рассказывала. Мне казалось, что это не важно.
– Серьезно? – Он приподнял бровь. – Может, ты стеснялась или ну, понимаешь, не хотела, чтобы кто-то узнал?
– Нет, – девушка вновь покачала головой. – Я просто так жила. Мне и в голову не приходило, что это не нормально.
Мейсон обдумал это, пытаясь принять ее образ мышления. Она настолько спокойно говорила об этом, словно могла вынести любой удар жизни и стать еще сильнее, чем прежде. Он решил, что, пожалуй, из Джослин вышел бы врач, гораздо лучший, чем из него.
– В любом случае, – продолжила девушка, когда он промолчал, – сдавая экзамен в медицинский колледж, я думала, что хочу ответственности, поскольку это то, что мне было хорошо знакомо. К чему привыкла. Но потом, пройдя половину программы, внезапно осознала, что меня тошнит от всего этого. Не хочу, чтобы однажды кто-нибудь ткнул в меня пальцем и сказал, что это моя вина, что кто-то умер или не поправился.
Джослин повернулась к нему и улыбнулась:
– Не думаю, что смогла бы спокойно жить с этим. – Двери лифта открылись, на этот раз коридор, к счастью, оказался пуст. – Мать, отец, младший брат, – она загибала пальцы, – казалось, я подвела их всех. Не хочу, чтобы к этому добавилась вина за совершенно незнакомого человека. Поэтому я решила уволиться и поступить в школу медсестер. Эта работа тоже не лишена ответственности, но по крайней мере мы не принимаем решений, от которых зависят жизни. Я по-прежнему могу удовлетворять свою патологическую потребность заботиться о людях. Могу защищать своих пациентов, не имея возможности совершить ошибку и в конечном итоге нести ответственность за чью-то жизнь.
Ее откровенность казалась глотком свежего воздуха. За почти пять лет, что он провел в ординатуре, Мейсон не мог припомнить, когда в последний раз кто-то говорил о реалиях своей профессии с такой откровенной честностью. Большинство говорили о том, какой это вдохновляющий опыт, как приятно помогать пациентам и заслужить их благодарность. Он сам был одним из таких людей. Но никто и никогда не упоминал об обратной стороне: чувстве вины за неудачу, негодовании, что не оправдал чьих-то надежд. Это была темная изнанка медицины, остававшаяся в тени, скрытая ото всех за ослепительным блеском горделивого врачебного сообщества.
– Честно говоря, никогда не смотрел на ситуацию с такой точки зрения, – признался он. – Для меня это было всего лишь…
– Да, да, я в курсе, кэп. До сих пор помню ту твою дурацкую футболку с щитом Капитана Америки. – Она сочувственно на него посмотрела: – Ты всего лишь хотел спасать людей.
Понурив голову, Мейсон засунул руки в карманы и вперил взгляд в свои ботинки.
– Никогда особо не задумывался об этой, обратной стороне.
Джослин фыркнула и игриво толкнула его локтем, когда они вышли из лифта и вернулись на главный этаж.
– Тебе не место на темной стороне, Мейсон. Такие люди, как ты, там просто не выживают.
Он вздрогнул, снова получив локтем в бок, и моргнул вслед девушке, неторопливо двинувшейся дальше.
– Я уже там, Лорд Ситхов.
– Тогда отправляйся домой! – произнесла она с южным акцентом и указала на двери: – Забирай свой прелестный голубой световой меч и поцелуй Стива Роджерса!
– Ты перепутала вселенные, – заскулил Мейсон. – Джордж Лукас и Марвел? Просто… Нет, Джос! Нет! Не смей этого делать!
– Ой, отвали, я сочиняю собственную историю!
Весь следующий час Мейсон провел, следуя за Джослин через отделение неотложной помощи и представляясь ее коллегам, однако время от времени его мысли продолжали возвращаться к Джину Робинсону. Несмотря на непреодолимое желание использовать любой предлог и поискать видеозапись допроса, он вел себя с персоналом больницы вполне непринужденно. Прежние тревоги рассеялись, столкнувшись с дружелюбными улыбками и любопытными расспросами о трудовых буднях в Ванкувере. Атмосфера в Эшгроув разительно отличалась от той, к которой он привык. Он не заметил ни малейшей конкуренции, присущей отношениям среди врачей и медперсонала столичных больниц. И впервые задумался, как глубоко на него повлияла негативная атмосфера в его больнице. Контраст оказался настолько сильным, что он вновь воспрянул духом и начал думать, что, возможно, все же создан для этого. Может, ему стоило просто сменить рабочую обстановку.
Мейсон помогал сменить белье на одной из кроватей, когда в ход его мыслей вторгся вой сирены. По сигналу тревоги врачи и медсестры быстро собирались в специально отведенной для «Скорой помощи» зоне, расположенной в задней части отделения.
– Что происходит? – спросил он Джослин, которая пробегала мимо, перекинувшись парой фраз с коллегой.
– Несколько минут назад поступил экстренный вызов, – ответила она, заполняя очередной файл.
Мейсон закончил с простынями и швырнул их в бак для белья.
– Да, я слышал. Что сказала бригада?
– Они везут к нам Джона Доу, без документов, его сбил автобус на огромной скорости.
– Какие повреждения? – негромко спросил Мейсон: многолетняя медицинская практика давала о себе знать.
Джослин задержала ладонь на ручке ящика и прищурилась, молча оценивая его реакцию, а затем ответила:
– Многочисленные травмы, включая перелом черепа, двусторонний перелом бедра, сильное внутреннее кровотечение и перелом грудной клетки. – Девушка ответила на его пристальный взгляд, общаясь с Мейсоном, словно он один из врачей медицинской бригады. – Интубировали, скорость – десять вдохов в минуту, проходимость дыхательных путей хорошая. Он под капельницей для поддержания кровяного давления, тахикардия 165 ударов в минуту.
– Боже! – Мейсон выдохнул: – Скорее всего, не выживет…
– Да, вряд ли. – Она покачала головой. – Но никогда нельзя знать наверняка. Чудеса случаются. Подожди здесь. Его сейчас доставят.
Девушка побежала дальше и присоединилась к остальной команде травматологии. Хоть Мейсон и выбрал онкологию, но, в соответствии с требованиями учебной программы прошел стажировку на «Скорой». Мало кому из студентов нравилось присутствовать на выездах, однако это было частью работы и бесценным опытом. Ему неоднократно доверяли присматривать за пациентами в критическом состоянии, но посчастливилось ни разу не столкнуться с пострадавшим, находящимся на волосок от смерти.
Тем не менее он вдруг почувствовал себя обделенным; ему захотелось быть с остальными, бежать рядом с носилками и отдавать команды или хотя бы выполнять их.
Не зная, чем себя занять, Мейсон расхаживал взад и вперед, устремив взгляд в пол. Смерть – не редкость для отделения «Скорой помощи», твердил он себе, так почему же он так взволнован? Почему жизнь этого конкретного незнакомца вдруг обрела для него такую ценность? Мейсон рассудил, что все дело в том, что впервые после того, как умерла Аманда, он вновь столкнулся со смертью.
Пусть сейчас он был лишь сторонним наблюдателем, ощущение бессилия от соприкосновения с чьей-то угасающей жизнью неприятно тревожило тем, что казалось до боли знакомым. И без Джослин, которая могла бы сыграть роль буфера, он чувствовал себя уязвимым перед натиском жестоких напоминаний, неуверенность снова прокрадывалась в уголки его сознания.
Когда стало совсем невмоготу, Мейсон рухнул в кресло в больничном коридоре. Достал телефон и начал искать единственное, что, как он знал, могло отвлечь его внимание: убийство Эль Робинсон, последней похищенной Сновидицей девушки.