— Тебе было сказано… убить девчонку и всё… на неё даже твоя клятва не распространяется. Она ведь отродье…
Голос жреца истончился до комариного писка, нижняя челюсть мелко трясётся, а лоб покрыт мелким бисером пота. Морлэн взирает на него сверху вниз, с ледяным безразличием.
— Всё пропало… всё, пропало… Теперь гражданская война и империя сгорит! Ты понимаешь это? Понимаешь?!
— Да. — Ответил Морлэн. Подошёл к сообщнику, наклонился и рывком ухватил за челюсть, сдавил, вынуждая смотреть в глаза. — Пусть горит, пусть слабые умирают миллионами. Так даже лучше, веселее.
Толкнул жреца на спинку кресла и развернувшись вышел из кабинета, оставив дверь приоткрытой. Заговорщик сполз в кресле, обессилено положив руки на подлокотники. Волосы растрепались, а лицо окончательно растеряло остатки величия, превратившись маску тщедушного старика, провалившегося в глубочайший маразм.
В щель просунулась черноволосая голова мальчишки, бастард ойкнул, увидев дядю, и вбежал внутрь. У самого кресла запнулся о ворох бумаг и налетел на жреца, попытался вскочить, но тот приобняв удержал.
— Д-дядя с тобой всё в порядке?
— Да, Салезригел, да солнце моё… просто немного перенервничал.
Ладонь, тощая, с пергаментной кожей пригладила волосы и мальчик уткнулся лбом в грудь, шумно всхлипнул.
— Я… я испугался, что ты… как и мама…
— Всё хорошо, я ещё крепкий. Всё будет хорошо.
Жрец торопливо запрокинул голову, чтобы мальчишка не увидел выражения лица. Добавил изо всех сил стараясь удержать в голосе силу и уверенность:
— Твой дядя о тебе позаботится.
Глава 37
Орландо лежит на шкуре степного льва, грудь стянута тканевой повязкой бежевого цвета. Облегающей до пояса как корсет. Лицо и шея покрыты витиеватым рисунком охры, а скьявона лежит под правой рукой. Рядом на стульчике сгорбилась Луиджина, золотые волосы скрывают лицо сияющей вуалью, на земляной пол часто капают слёзы. У входа стоит Аэнлан, голова и лицо эльфа замотана повязкой, с красным пятном от левого глаза до подбородка.
Внутрь задувает тёплый ветер, последний вздох умирающей осени. Доносится гул голосов и ржание коней, вперемежку со скрипом телег. Аэнлан поглядывает на императрицу, не решаясь подойти, под тело собрали погребальный костёр. Человек, звавшийся Орландо, будет похоронен со всеми почестями и торжеством, как величайшие короли прошлого.
Эльф перевёл взгляд на пирамиду, сложенную из брёвен, а ведь каждое в степи на вес золота. На вершину возложат тело героя, и под погребальную песнь подожгут с четырёх сторон. После начнётся торжественный пир, дабы дух радовался и в посмертии был счастлив.
К шатру подошли четверо дюжих степняков, каждый на полторы головы выше Аэнлана. Коротко поклонились на вактийский манер и молча кивнули на вход, всем видом выказывая вопрос. Эльф вздохнул, жестом приказал ждать и вошёл внутрь.
Приблизился к девочке, мягко опустил ладонь на плечо.
— Пора…
— Но… он не мог умереть… — Всхлипнула Луиджина не поворачиваясь.
— Он не дышит вторые сутки, его сердце разрезано пополам и он… человек. Людям свойственно умирать. Нельзя оставлять его вот так, навечно, дух не обретёт покой.
Девочка сползла с кресла, тяжело, как тысячелетняя старушка. Коснулась кисти, сгорбилась сильнее и прошла мимо бессмертного, откинула полог. На мгновение свет пронизал волосы и те вспыхнули, будто янтарь.
Носильщики вошли, выждав несколько мгновений, подняли ложе с телом на плечи и торжественно понесли. Снаружи вдоль пути к костру выстроились люди. Начали хлопать в такт шагам, а женщины затянули погребальную песнь, глубокими гортанными голосами. Луиджина шагает впереди, натужно выпрямив спину. Лицо затвердело, губы сжаты в тонкую линию, а на щеках блестят влажные дорожки. Под кожей едва заметно натянуты жилы, а уши оттянуты назад и прижимают волосы на висках. Смотрит прямо, не замечая и не слыша творящегося вокруг.
У брёвен старуха с косой обёрнутой вокруг шеи, вручила факел. Девочка остановилась, пустым взглядом наблюдая, как тело отца водружают на вершину. Скьявону положили на грудь, а ладони с натугой сомкнули на рукояти.
Выждав минуту, приложила факел к брёвнам, обошла пирамиду, поджигая каждую сторону. Выронила и пошатываясь пошла к столам, расставленным на почтительном удалении. Аэнлан придержал за плечи, провёл к условленному месту. Между собой и Кером.
Маг что-то сказал, но Луиджина просто опустилась на лавку. Положила руки на стол, невидяще глядя поверх голов на занимающееся пламя. Маг хрипло беседует с бессмертным. Часто касается вдавленной раны на горле, болезненно красной, с выступающими каплями сукровицы и треснувшей коростой.
Собравшиеся затягивают песни на древних языках, пьют вино из витых рогов, проливая большую часть на стол. Едят мясо, обжаренное на открытом огне и маринованные овощи.
— Что теперь? — Спросил Кер, скривился от боли в горле и с тоской поглядел на рог полный вина.
— Гражданская война. — Вздохнул Аэнлан, подцепил двумя пальцами печёное яблоко. Крохотное, как вишня, и явно дикое. — Соберём воинство степи, пограничных лордов и двинемся на столицу. Нужно торопиться, вдруг ещё не все поддерживают предателя. Если нам повезёт, то даже поддержка Морлэна не спасёт подонка.
— Надеюсь… от меня в ближайшую неделю толку ноль… — Просипел маг, перевёл взгляд на ревущий столб пламени, охвативший погребальную пирамиду. — Эх, сколько тайн потеряно… откуда он? Где научился так владеть мечом, что смог так долго продержаться…
— Да. — Сказал Аэнлан, взял кубок и, раздвинув ткань на рту, отхлебнул. — Есть хоть какие-нибудь догадки? Нам бы пригодились такие люди. Кер?
Маг выпрямился, вцепившись в столешницу, краска отхлынула от лица. Луиджина вскинула голову, охнула и вскочила. Песни замолкли и над столами пронёсся ропот. Среди огня угадывается человеческая фигура. Пошатываясь спускающаяся по горящим брёвнам.
Орландо вышел из пламени, обгоревший на лысо и голый, со скьявоной в опущенной руке. Остановился, пошатнувшись и оглядел собравшихся. Улыбнулся, увидев бегущую к нему по столам Луиджину.
Глава 38
Вкус вина едва чувствуется, как и пищи… но плохо прожаренное мясо с кровью наполняет рот новыми вкусами. О которых Орландо и не догадывался. В шатре тяжёлая тишина, Аэнлан и Кер сидят на противоположной стороне стола. Луиджина жмётся к отцу, уткнувшись носом в бок. Степнячка расположилась в середине и наблюдает за трапезой ожившего героя.
Орландо одет в походный плащ и короткие штаны, явно не по размеру. Скьявона подцеплена на пояс, вместо ножен бронзовое кольцо. Мечник жадно отрывает куски мяса зубами, глотает едва прожевав и запивает огромными глотками. В полумраке зрачки отблёскивают красным. Лысый череп покрыт пятнами сажи, а на пальцах отчётливо проступают чёрные полосы. Кажется, они стали шире.
— Древний враг сделал свой шаг. — Сказала степнячка. — Однако, старые боги на нашей стороне! Мой улус готов присягнуть владычице… Луиджине, а посланники остальных восьми прибудут со дня на день. Тогда мы обсудим условия.
— Условия? — Переспросил Аэнлан.
— Да. Мы требуем северную провинцию в полное владение и оставляем Степи за собой. Это будет официальной повесткой кланов, я думаю, но мне остальным следует обсудить детальней.
— Мы так и не знаем твоего имени. — Сказал Орландо, тянясь за очередным куском мяса с кровью.
Измученное оживлением тело требует пищи, пусть даже такой. Мужчина торопливо сгрызает мясо с костей, затем с хрустом перекусывает их и вытряхивает в рот сладкий мозг. Каждый раз Кер вздрагивает и смотрит на него с нарастающим ужасом, будто видит нечто… или кого-то другого.
— Гвиневра, королева-регент из рода Артамайров.
— Северная провинция, это очень много. — Сухо сказал Аэнлан, косясь на Орландо. — Уважаемая Гвиневра.
— Это наша исконная земля. — В тон ответила старуха.
— Была ей. Двенадцать тысяч лет назад.
— И будет вновь. Если не так, то мы возьмём её силой, пока вы будете умирать в гражданской войне.
— Ты говоришь от всего Народа?
— Нет, но я достаточно стара, чтобы знать, что скажут остальные.
Эльф умолк, бросил взгляд на Луиджину, продолжающую прижиматься к отцу и тихо всхлипывать. Вздохнул и потянулся за вином. Сделав глоток откинулся на стуле, брови сшиблись на переносице, а взгляд стал тяжёлым, как гранитный блок. Столько вопросов к Орландо, но нет времени задать… а в груди шкребётся плохое предчувствие, цепляется острыми когтями за сердце и тянет.
* * *
Орландо разгрыз очередную кость, облизнулся, замер и тайком провёл кончиком языка по зубам. Вздрогнул. Клыки заметно удлинились, став больше походить на волчьи.
Отодвинул блюдо и положил руки на стол. Взгляд упал на пальцы с чёрными полосами от колец. Орландо дёрнулся, вспомнив упырей в мёртвом городе посередь пустыни. Они ведь тоже пили кровь бога, но остались без неё. Неужели его ждёт такая же участь?
Как и говорила ведьма… вечность рыскать в поисках того, чего нет и медленно сходить с ума, теряя человеческий облик?
В груди остро заныло сердце, Орландо рефлекторно положил ладонь на грудь. Ощупал молодую кожу, ещё девственно розовую, отчётливо выделяющее место раны. Сердце бьётся, но странно, будто не срослось до конца.
— Всё в порядке, папа? — Шепнула Луиджина.
Орландо улыбнулся одними губами, изо всех сил стараясь придать себе вид беззаботный. Будто не ему пробили грудь насквозь.
— Всё отлично, просто вспомнилось всякое.
— Плохое?
— … нет.
Девочка кивнула и осторожно, будто боясь, что он исчезнет, расцепила хватку. Взяла с тарелки фрукт похожий на грушу и надкусила, переводя взгляд на Гвиневра.
— Тётя, а зачем вам северная провинция?
— Как и всякая земля, чтобы жить.
— Но ведь там, наверное, очень холодно.
— Может быть… — вздохнула королева-регент, — я там никогда не была.
— Север богат железными рудами. — Сказал Аэнлан. — Очень высокого качества. Там в основном селятся дворфы. Сельское хозяйство хоть и хуже, чем на юге, но развито.
— Ого, дядя, а откуда ты столько знаешь? — Ахнула Луиджина.
— Я служил там два столетия. Прекрасный край, с выходом в океан и сетью незамерзающих рек, уходящих в глубину континента. Это если не сердце Империи, то её печень.
Орландо перевёл взгляд на эльфа, зажмурился до рези в глазах, на миг показалось, что видит каждую вену и артерию под белой кожей. Мотнул головой и сказал ни к кому не обращаясь:
— Это всё очень хорошо, но мы можем отложить эти вопросы на завтра? Мне нужно… отдохнуть. Проснуться в костре, знаете ли, не самый приятный опыт.
Луиджина кивнула и первая потрусила к выходу, хоть и с явной неохотой. Следом потянулись эльфы и степнячка. Орландо щёлкнул пальцами и указал на мага.
— Кер, задержись. У меня есть парочка вопросов.
Глава 39
Голова мага мелко трясётся, шаг дёрганный. Кер вцепился в спинку стула, силясь унять дрожь, глянул на Орландо и дёрнувшись отвёл взгляд. Зрачки человека горят демоническим огнём! Вокруг тела колышется едва заметная чёрная дымка отмирающей маны.
— С тобой всё в порядке? — Спросил Орландо, оглядывая эльфа.
— Д-да… просто тяжело переношу асфиксию. — Ответил Кер, осторожно постучал средним пальцем по виску. — Мозг очень плохо переживает отсутствие воздуха, чудо, что я вообще жив.
— Расскажи мне о богах.
— Я не силён в этом… вам лучше обратится к жрецам. Моя стихия, это магия.
— Я слышал, как ты говорил, что магия — это благодать богов.
Эльф вздохнул и осторожно опустился на стул, положил руки на стол и упёр взгляд в сцепленные ладони, крутя большими пальцами вокруг друг дружки. Орландо поёрзал, взял рог с вином и отхлебнул, глядя с ожиданием.
— Это сложный вопрос… — Протянул Кер. — Боги, это существа иного плана бытия. У них свои предпочтения и вкусы, такие как война, еда, любовь и так далее. Они одаривают тех, кто распространяет или от всего сердца придаётся их страстям.
— И кто же главенствующий бог?
— В Империи, это Бог Света, у него довольно простые ритуалы и он, любит освещение. Если говорить просто… Бессмертные поклоняются Богу Войны, ибо он поощряет боевое мастерство.
— Вот как… и часто они снисходят?
— Эм, это не отслеживаемо. Говорят на масштабные пиры приходят Боги чревоугодия, вина и веселья.
Орландо кивнул, прислушиваясь к шелесту ткани под порывами ветра. Стены шатра прогибаются, полог подрагивает, и холодный воздух заполняет помещение. Вскидывается под особо сильными порывами и на мгновение открывается вид на лагерь и кусочек серого неба.
— Интересно. — Сказал Орландо. — А имена у богов есть?
— Нет. — Ответил Кер, мотнул головой и поморщился. — Имена — это земной удел, Богов слишком мало, чтобы они могли им понадобиться. А ещё они очень не любят друг друга. Очень. Говорят в Старом мире была целая война богов.
Эльф умолк, сгорбился, прижимая ладонь к горлу, мелко задрожал и зашёлся прерывистым кашлем. Выпрямился и просипел:
— Простите… не могу… больше… нужно лекарство…
— Всё в порядке. Извини, что вынудил, мне нужно было знать, а никого другого на ум не пришло.
Кер, ковыляя на негнущихся ногах, вышел из шатра. Снаружи его подхватило две девушки и повели в сторону. Орландо сгорбился на стуле, сжал кулаки и медленно разжал.
Значит, чтобы выманить бога достаточно привлечь внимание, преуспев его любимом деле? Звучит не очень правдоподобно, но других вариантов нет. Остаётся придумать, кого и как привлекать.
Орландо глухо засмеялся, не расцепляя челюсти. Ну что за глупая мысль! Кого он может заинтересовать, кроме Бога Войны? Никого! Значит, нужно устроить такую резню, чтобы он примчался, завывая от радости. Придётся выступать в первых рядах, показывая всё, на что способен.
Тяжёлый вздох вырвался из груди… нет, так не пойдёт. Похоже, что по-настоящему серьёзный бой могут дать только бессмертные высших рангов, особенно Морлэн.
Грудь заныла, а половинки сердца задрожали, переполняемые разъедающей яростью. Ладонь вцепилась в рукоять меча, стиснула. Орландо оскалился, шумно выдохнул через стиснутые зубы и поднялся, поводя плечами.
— Ну что, пора за тренировки.
Приглушённый свет резанул по глазам, ветер обдал череп, и мечник поёжился. Провёл по макушке ладонью, силясь привыкнуть к новым ощущениям. Кажется, он не был лысым с глубокого детства, когда подцепил вшей. Предавшись воспоминаниям, двинулся через лагерь, лавируя между костров и степняков, сидящих вокруг них.
В отдалении кипит работа, дюжие мужчины орудуют кирками и лопатами, копая подобие рва и набрасывая насыпь. Несколько возятся с верёвками и колышками, размечая огромный круг. Орландо остановился, пытаясь понять, что происходит. В центре размеченной территории десять лошадей волокут столб из цельного ствола дерева. Двое погонщиков щёлкают кнутами, покрикивают, следя чтобы двигались равномерно и не спеша.
Конец столба угодил в вырытую яму, лошади застыли, упираясь копытами. Под толстой шкурой застыли и обрисовались тугие мышцы. Подбежавшие рабочие подхватили столб, начали поднимать, краснея от натуги. Наконец поставили вертикально и начали торопливо засыпать яму. Бойкий парнишка вскарабкался и начал отвязывать верёвки.
Орландо схватил проходящего мимо степняка за плечо и спросил, кивая на рабочих:
— Что это делают?
Мужчина, осознав, кто держит его, почтительно склонил голову. Сказал торопливо:
— Готовятся к прибытию великих ханов! Очень важное событие! Нужно соблюсти все приличия.
— И когда они прибудут?
— Неделя, может две. Ханы… старые, не могут долго скакать.
Поняв, что вопрос больше не будет, степняк поспешил вглубь лагеря. Орландо молча прикинул масштаб стройки, присвистнул. Больше похоже, на то, что здесь решили построить крепость.
Глава 40
Рабочие возвели огромный шатёр за два дня, по периметру вырыли ров и заполнили водой из подземных ключей. Специальные люди с Кером проследили, чтобы вода текла без препятствий и не застаивалась. Затем на внутренней стенке рва начертили руны по всей длине. Пока Орландо упражнялся в стороне, возвели опускной мост, а его столбы покрыли искусной резьбой из переплетения причудливых символов.
Луиджина, устав наблюдать за тренировками отца, отошла проглядеть работу мастеров. За ней с неохотой последовал Аэнлан. Ветер треплет концы тканевых лент, которыми замотано лицо эльфа. Вплетает их в волосы. Наследница щеголяет заплетённой косой, опускающейся до поясницы.
Вактийцы разбили лагерь на вершине холма, с видом на огромный шатёр. Вместе с ними расположились горные эльфы и степняки. Огромные дети зелёных равнин смотрят на загорелых остроухих с плохо скрываемым неприятием. Впрочем, те отвечают тем же. От драк спасает строгий наказ Орландо и Гвиневры.