Дереву требовалось много места, чтобы уместить на себе всё растущее в Мире.
Рыжая стояла под необъятной кроной, гадая, что принести Чёрному. От долгих колебаний у нее заурчало в животе. Вдруг одна из тысяч ветвей колыхнулась разноцветными листьями и потянулась к Рыжей.
Прямо в руку упал мягкий жёлто-оранжевый плод. Рыжая поймала его, очистила и тут же съела. На вкус он был одновременно и кислый, и сладкий. Большую косточку она тут же зарыла и присыпала землёй.
От выбора глаза разбегались, и Рыжая снова застыла в нерешительности. Тогда из листьев выглянула связка странных фруктов. Рыжая потянулась к ним. Ветвь опустилась с вершины вниз, чтобы девочка могла сорвать желаемое.
Снова в лесу…
От невыносимого ожидания Чёрный истоптал целый островок земли. Когда Рыжая вернулась, он встретил её вопросом:
– Что это?
Теперь он держал в руках нечто, покрытое жёлтой кожурой.
– Не знаю, Всеплод сам мне это дал.
– Ты так говоришь, будто он живой.
– А какой ещё, по-твоему?
Мальчик сжал странный фрукт.
– Вроде мягкий.
– Съешь его уже, – торопила Рыжая, – а то вдруг испортится.
– Твоя правда.
Чёрный отгрыз зубами кусочек кожуры. Она легко делилась на полосы, обнажая белый плод. Мальчик его откусил, прожевал и воскликнул:
– Как же вкусно!
Девочка потянулась к нему.
– Эй, я тоже хочу!
Через несколько секунд от плода ничего не осталось.
– А кожура съедобная? – поинтересовалась Рыжая.
Чёрный надкусил одну из полосок, пожевал и тут же выплюнул. Девочка заключила:
– Понятно.
– Рыжая, это потрясающе!
– Теперь ты мне веришь?
– Да! Я ничего подобного в жизни не ел – и я не чувствую в нём магии, он настоящий. Плод настоящий!
– Будешь теперь знать. Никакая я не врунья.
Рыжая уткнула маленькие кулачки в бока. Чёрный зааплодировал. Неожиданно налетел холодный ветер и заставил обоих съежиться. Рыжая подняла голову к небу, закутанному в тучи, словно в одеяло.
– Кажется, пора расходиться. Завтра мы пойдём смотреть на магический поток, так?
Чёрный теперь смотрел на чащобу и рассеянно кивнул. Он словно не услышал вопроса.
– Да-а… Мне нужно найти дорогу домой.
– Ты что, забыл, где твой дом?
– Бабушка иногда его переносит. Теперь он стоит практически на одном из магических потоков. Скоро ты их увидишь.
Начавшийся дождь поторопил друзей расстаться. Ветер подхватил и унёс обещания встретиться завтра.
В перемещающемся доме…
Дверь распахнулась и с грохотом ударилась об стену. В прихожей застыл Чёрный. Его плечи поднимались и опускались в ритм тяжёлому дыханию. Худая тень появилась на полу во вспышке молнии – первой за эту ночь и далеко не последней. Мальчик закрыл дверь, оставляя за порогом ливень.
– Мне следовало бы ослабить защитное заклинание, чтобы ты простудился, – проворчала седая женщина, отрываясь от фолианта. Она сидела в кресле у камина и вполне могла сойти за обычную старушку, не звучи её голос с другого конца комнаты так отчётливо, будто над самым ухом Чёрного. – Тогда, может быть, ты научишься возвращаться вовремя.
– Ты этого не сделаешь, – улыбнулся Чёрный.
Седая женщина подивилась нахальству внука. То, как падали на лоб его волосы, напомнило колдунье о собственном сыне – отце мальчика. Ухмылка точь-в-точь, как у него. Она не удивилась, когда сын бросил ей на попечение своего отпрыска. Как до этого не удивилась, когда сын ввязался в распрю внутри общины, которую проиграл. Она всё это приняла, потому что иначе и быть не могло.
А теперь она здесь. Из-за того, что родила глупца, который родил другого глупца. Но седая женщина никогда не жаловалась. Кровь каждого из тёмного народа в большей или меньшей мере разбавлена магией и именно кровь ими повелевает. Все они лишь те, кем вышли на свет.
Хоть седой женщине и было не под силу искоренить во внуке отцовскую наглость, тем не менее, она могла его приструнить.
Пламя в камине заколыхалось, как от порыва ветра. Пол под мальчиком заскрипел и задрожал, как при землетрясении. Но Мир мог спать спокойно, потому что это землетрясение существовало только в пределах одного дома.
– Не двигайся. Будешь стоять на месте, как послушный пёс, пока я не нагрею воду, – процедила сквозь зубы старуха. – И лучше не указывай мне, что я могу делать, а что нет, пока тут живёшь.
– Не надо меня мыть. Я же только что был под дождём, – сказал Чёрный. В доказательство он махнул рукой, и на пол брызнуло несколько капель.
– Ещё чего! Прекрати немедленно! – Колдунья встала из кресла и бросила фолиант на стол. – С тебя стекает столько грязи, что хватит слепить голема.
– Мне нужно тебе кое о чем рассказать.
– Рассказывай муравьям, которых давил утром, – отрезала бабушка. – По твоей вине у меня опять куча хлопот.
Чёрный снова ухмыльнулся, будто так и представлял себе этот разговор. Теперь его ход. Он залез в карман, где всю дорогу хранил свою добычу, и показал.
– Теперь ты расскажешь мне больше о Всеплоде? – спросил Чёрный.
В глубоком доме…
Рыжая тщательно помылась, постирала одежду и четырежды убедилась, что не оставила следов в пещере с Всеплодом. Несмотря на то, что она вымоталась, сон не приходил. В голове не утихал спор с самой собой.
Чтобы унять волнение, Рыжая заплетала волосы. Сомнения то мучили её, то исчезали, то опять возвращались. Она всё пыталась понять, правильно ли поступила.
Ведь она помогла другу! Исполнила его просьбу. Или ей больше хотелось похвастаться? Ведь хотелось же…
Рыжая не была уверена. До этого момента она вообще не подозревала, что можно не понимать собственных чувств. Раньше всё было таким простым и понятным, как… как нитка! А теперь всё спуталось в клубок. Рыжей стало страшно, что она никогда его не распутает.
Она решила дождаться дедушку. Он придёт на свежезаваренный чай и готовый ужин. Это его порадует. Так у Рыжей получится хотя бы немного загладить вину.
Она расскажет, что наврала.
Рыжая задумалась и похоронила эту идею, едва представив разочарование дедушки. Он её никогда не простит. Даже слова ей больше не скажет. Нет-нет-нет. Если она признается, то это конец.
Рыжей оставалось только слоняться по дому и ждать. Она надеялась, что дождь не помешает дедушке вернуться домой вовремя.
Серьёзный разговор…
– Почему ты не сказал сразу?! – кричала колдунья. Каминное пламя облегало её фигуру, как плащ, делая похожей на огненное привидение.
– Я говорил, а ты мне не верила. Поэтому я принёс доказательство.
Седая женщина вновь оглядела, пощупала, понюхала и даже надкусила начинающую чернеть кожуру. Она плюнула в огонь. Без сомнений, плод был настоящий.
– Ты понимаешь, что это значит? – продолжал Чёрный. – Мы сможем вырастить собственный Всеплод и вернуться с ним домой!
Седая женщина стучала ногтем по столу из чёрного дуба. Она думала. Чёрный присел рядом. Он исполнил задуманное, после чего спеси в нём сразу поубавилось. Теперь ему хотелось, чтобы бабушка была рада. И разумеется, чтобы его похвалили.
– О чём ты думаешь? После такого дара даже маме с папой разрешат вернуться.
– После такого дара, – прошипела седая женщина, наставив палец на внука, – нам будут воздавать почести до конца наших дней, а потом детям твоих детей, а после и их дети будут пожинать плоды твоих заслуг. Так могло бы быть. Но ты и вправду думал, что это сгнившая кожура как-то нам поможет? Глупый мальчишка! Я не знаю, как такое возможно, но и жизни старого ведуна не хватит, чтобы вырастить Всеплод. Ты умрешь, а оно будет всё расти и расти, голое, даже без листьев. Это древо – забота целых поколений, и я понятия не имею, как оно очутилось в такой глуши…
– Нам хватит и знаний, как вырастить Всеплод. Мы вернёмся домой и посадим семена.
Бабушка усмехнулась.
– Ты плохо знаешь свой народ, мальчишка. Нас не примут с одними лишь обещаниями.
– Не приняли бы что угодно, кроме Всеплода.
Мальчик стоял на своём. С тёмных волос капала вода, а от холода кожа стала совсем мраморно-белой. Но Чёрный не обращал на это внимание. В его глазах читалась одержимость, разжигающая в душе такое яркое пламя, что могло бы заменить солнце на небе.
Бабушка не отвечала. Она подкинула дров в огонь. Языки пламени завихрились вокруг её пальцев, образуя переливающиеся кольца. Она полюбовалась ими и развеяла.
– Может быть, мы сможем вернуться… – после долгого молчания она повернулась к внуку, – но банановой кожуры недостаточно. Нужны секреты.
Чёрный заулыбался, видя, что бабушка постепенно принимает его сторону.
– Мы все встретимся: ты, я и Рыжая с дедушкой. Вы с ним договоритесь. Если дедушка Рыжей хотя бы наполовину такой же добрый, как она его описывала, то он поймет нас и поделится знаниями. И мы вернемся домой. Нас больше не прогонят!
На лице седой женщины растянулась улыбка, напоминающая пасть плотоядного цветка.
– Тогда почему бы не отправиться к ним прямо сейчас?
Чёрный оторопел.
– Сейчас не получится. Рыжая сказала, дедушка вернётся не раньше, чем полумесяц пройдёт по центру неба.
– Как жаль, – кивнула бабушка, – значит, отложим до утра. Ступай и прими ванну. Раз ты нашёл легендарное древо, то с ковшом и горячей водой тоже управишься.
Чёрный вскочил, с трудом подавив желание обнять бабушку. Ей бы это не понравилось. Вместо этого он побежал кипятить воду.
Девочка одна…
В обещанный час дедушка не вернулся. Вместо этого тучи сильнее заискрились от молний. Крыши соседних деревенских хижин уже пропустили влагу, а печи не справлялись с холодом.
Но в доме Рыжей пока что было тепло и сухо. Никогда она не видела таких бурь. Но заделанные магией щели между досками вселяли уверенность, что она в безопасности. Только было страшно за дедушку.
С каждой минутой волнение нарастало. Ей хотелось спуститься в подвал и спрятаться за Всеплодом, но она приказала себе не трусить.
Блеск молнии застал под окном хижины тень, которую Рыжая не заметила.
Снова в перемещающемся доме…
Чёрный быстро оделся, даже не думая расчёсывать спутанные волосы. Ему не терпелось продолжить разговор с бабушкой. Он выбежал из бани в грозу. Капли размером с жёлуди обрушивались сверху, а кривые молнии танцевали ослепляющими вспышками. Мальчик хотел задержаться под первобытной стихией и наслаждаться ею, зная, что та не причинит ему вреда. Но ещё сильнее хотелось вернуться к взрослым разговорам.
Когда он переступил порог дома, дверь сама захлопнулась. Вбежав на кухню, Чёрный нашёл лишь тлеющий камин, который, словно проснувшись при виде мальчика, зажёгся вновь. Чёрный поднялся на второй этаж, где жил сам, а потом на третий, где жила бабушка. Никого. Обыскав все комнаты, он убедился, что бабушки нигде нет.
Он побежал наружу, обратно в сверкающий грозой мир, и нарвался на преграду. Дверь его не выпускала.
Небо сверкает…
Раздался стук, затем Рыжую позвали. Она помчалась к двери встречать дедушку, потеряв голову от радости. Он позвал её. Бархатный голос стёр волнение и освободил от страха. Только когда Рыжая коснулась замка, то опомнилась и заметила одну странность.
– Дедушка, – начала она, – почему ты не войдёшь сам?
– У меня кончились силы, не могу снять заклятие с двери, – сказал он, голос действительно звучал болезненно. – Впусти старика, будь добра.
Рыжую так и тянуло послушаться и обнять дедушку. Она позаботится о нём, как он обычно заботится о ней, и сделает ему чай из трав, что растут вокруг Всеплода. Но что-то внутри её сдерживало.
– Дверь ведь сама тебя пустит, – сказала она. – Толкни её.
Ничего не произошло. Снаружи доносился стук капель и завывания ветра, рвущего листву с деревьев.
– С тобой всё в порядке, дедушка?
– Нет. Не хотел тебя пугать, но лучше скажу: я ранен, – у девочки будто сердце остановилось. – В пути на меня напали. Ты тоже в опасности, дорогая, – голос деда слабел. Рыжую парализовало. Губы у неё задрожали, совсем как у маленькой. От страха она почувствовала себя безвольной деревянной игрушкой.
Рыжая медленно наклонилась к двери и прижалась ухом. Одна ладонь так и лежала на деревянном засове. Ей хотелось открыть дверь, но дедушка сам учил её никогда этого не делать, если его нет дома.
«Чего ты медлишь?», – спрашивала она себя. – «Там же твой дедушка, и он ранен»!
– Какая опасность? Просто толкни дверь! Наш дом сейчас самое тёплое и безопасное место на многие лиги.
– Опасность внутри дома, – ответил голос.
Рыжую пробрал озноб.
– Как внутри? Ты о чём? – спросила она.
– О Всеплоде, – тут же последовал ответ. – Он запер дом и не пускает меня. Пока ты внутри, ты в опасности.
– Не может быть! Всеплод добрый и никому не причинит вреда.
– Я тоже так думал, – голос стал отчётливее, будто дедушка наклонился и говорил точно на ухо Рыжей. – Но я ошибся. Это древо обладает характером, ты сама знаешь. По чьей-то вине этот характер испортился.
Девочку осенило.
– Это всё бабушка Чёрного! Только она могла это сделать.
– Наверняка, – голос был спокойным и решительным, – это она на меня напала. А теперь открой дверь, чтобы я мог нас защитить.
– Конечно, сейчас!
Девочка выпрямилась и обеими руками взялась за деревянный засов. Она боялась. Каждый новый раскат грома казался всё ближе, печь погасла, и в дом проник злой холод.
Рыжая со всей силы дернула засов, чтобы прекратить этот кошмар. Разбухшее от влаги дерево застряло в металлических петлях.
– Не получается! – крикнула Рыжая.
– Давай, ты сможешь. Времени нет, – поторапливал дедушка.
Она изо всех сил дёргала засов, но тот не поддавался. Глаза наполнились слезами.
– Я не могу…
– Быстрее, спасай свою жизнь!
Она дёрнула ещё раз и вскрикнула.
– Ай! Занозу посадила…
– Не хнычь. Соберись и закончи начатое!
Девочка удивилась. Дедушка никогда не разговаривал с ней так грубо.
– Что с тобой? – спросила Рыжая, отойдя от двери. Она облизывала кровоточащий палец. – Ты ведешь себя… странно.
– Я боюсь за тебя, вот и всё. Пожалуйста, открой дверь.
Ещё шаг назад. Рыжая прислушалась и поняла, что голос дедушки немного изменился. А может, с самого начала был другим.
– А почему твой голос такой… не такой? – тихо спросила она.
– Просто охрип от холодного воздуха, – ответили снаружи.
– Да, наверное… – Она подошла к двери и положила здоровую руку на засов, готовая его отодвинуть. В этот раз она была уверена, что всё получится. Но напоследок спросила: – Слушай, деда… А как меня зовут?
– Что? Какой глупый вопрос.
– Ну, ты ответь, – настаивала Рыжая. – Ты же любишь моё имя. – Молчание. – Так звали бабушку.
Ответа не последовало. Девочка прислушалась, но снаружи лишь стучал дождь. Рыжая спешно отошла от двери и прижалась к стене. Её дом будто окружили привидения. Тёмный силуэт мелькнул в окне. Сквозь мутное стекло на Рыжую смотрела пара злобных, холодно блестящих глаз.
Она закричала.
Деревья говорят…
Взрыв выбил дверь из петель. Чёрный пока не умел пользоваться магией, зато освоил азы алхимии. Он проклинал себя за ошибку, что выдал бабушке местонахождение Всеплода. Он же просто хотел, чтобы всем стало лучше. Почему бабушка не может поступить, как предлагает он?! Зачем сразу лезть в драку?
Чёрный не знал. Его колола обида и от чувства несправедливости вырвались слёзы. То же самое он испытывал, когда от него отказались мама с папой. При мысли, что и теперь всё закончится катастрофой, у Чёрного появилось желание вернуться в башню и больше никогда её не покидать.
Но надежда всё-таки победила. Мчась сквозь бушующий лес, Чёрный думал, как исправить ошибку.
Доски скрипят…
Рыжая ощутила дрожь земли. Она упала, не зная, куда деваться. Дом трясся, словно под землей полз гигантский червь.
Затем на стены обрушился ураган. Девочка залезла под стол и закрыла уши ладонями, чтобы не слышать ужасный скрип ломающихся досок. Ветер дул с такой силой, словно великан размером с гору набрал в непомерную грудь воздуха, а после направил разрушительный вихрь точно на дом.
Девочка набралась смелости и побежала к невидимой двери. Она нырнула в неё как раз перед тем, как хижина оторвалась от земли и завалилась набок. От нового удара ветра стены разлетелись, словно семена одуванчика.
У летающего дома…
– Рыжая! Рыжая! – кричал мальчик, видя, как ломается дом подруги.
Он подбежал и нашёл ворожащую бабушку. Седые волосы почернели от бурлящей в ней магии. Чёрный решил, что вот-вот случится самое худшее. Или уже случилось.
– Что ты наделала?!
– Сделала первый шаг на пути нашего возвращения домой.
– Прекрати! – В глазах мальчика появилась злоба. Он хотел толкнуть бабушку, но её ответный взгляд, несравнимый по силе, осадил его. Чёрного хватило, только чтобы крикнуть: – Ты же убьёшь её!