– Открой, – прошипел Игорь и поскребся в створку.
Я поспешно натянула джинсы, свитер и впустила его. Следователь схватил меня за руку и с жаром зашептал:
– Не уходи! Понимаешь, моя мама – грузинка, она выросла в консервативной семье и придерживается строгих правил. По ее мнению теперь я обязан на тебе жениться.
– Что-о? – чуть не заорала я. – Совершенно не собираюсь замуж!
– Посиди с нами немного, поболтай, а попозже я скажу, что мы расстались.
– Ни за что! Давай немедленно объясним ей, что вышло недоразумение.
– Не поверит, – с отчаянием в голосе пролепетал Игорь.
– Ну и ладно, – кивнула я. – Тогда пусть думает, что хочет, а мне пора по своим делам.
– Она меня убьет! Мне влетит за то, что я соблазнил девушку, не имея серьезных намерений. В ее глазах это преступление.
– Извини, конечно, – теряя терпение, ответила я. – Но ведь твоя мама не выросла в диком лесу и не телепортировалась к нам из четырнадцатого века. Она благополучно дожила до пятого десятка, неужели до сих пор не знает, что люди иногда спят друг с другом вне брака? Бред!
– Пожалуйста! Хочешь, на колени встану?
Изранов действительно бухнулся на пол и крепко ухватил меня за запястья. Надо же, как мамаша его запугала. Мои родители, слава Богу, никогда себя так не ведут. Они всегда заранее предупреждают о своем появлении и ни разу не поставили ни себя, ни меня в неловкое положение.
– Хорошо, – сдалась я. – Только приложи максимум усилий, чтобы я не задержалась дольше, чем на полчаса. Как зовут твою маму?
– Натела Давидовна, – улыбнулся Игорь. – А папу – Анатолий Романович. Спасибо! Ты спасла мне жизнь!
Он обнял меня и поцеловал в шею. Я смутилась и проворчала, отстраняясь:
– Ладно, ладно, пошли на кухню. Чем быстрее начнем разговор, тем быстрее закончим.
Глава 2
Натела Давидовна бегала между плитой и холодильником со скоростью реактивной ракеты, не забывая при этом делать замечания мужу, флегматично жующему бутерброд с сыром. Увидев нас, она вновь приветственно растянула тонкие злые губы и поставила передо мной крохотную чашечку с кофе.
– Настоящая арабика, – провозгласила тетка. – Я варю по египетскому рецепту: с кардамоном и корицей, попробуй, просто восхитительный вкус.
Я подула на горячий напиток и сделала вид, что прихлебываю. С удовольствием пью капучино с большим количеством сливок, латте с мороженым или просто растворимый кофе «три в одном». А вот натуральные зерна терпеть не могу: очень уж они горчат. Ну ничего, поверчу кружечку в руках и поставлю на место, не отпив ни капельки.
Натела Давидовна решила не терять времени даром и приступила к допросу:
– Сколько тебе лет? Учишься? Работаешь? Где? Кем? Кто твои родители? Братья и сестры есть? Отдельная жилплощадь имеется? Как насчет машины? Давно встречаетесь с Игоряшей? Где познакомились? Когда планируете свадьбу?
Все это она выпалила на одном дыхании и без запинки. Теперь понятно, почему ее сын стал следователем – по-другому и быть не могло с такой-то мамашей. Того и гляди отправит меня под венец. Я начала обстоятельно отвечать на ее вопросы, стараясь произвести наихудшее впечатление:
– В декабре мне исполнился двадцать один год. Учусь в полиграфическом университете на художника, вращаюсь, если можно так выразиться, в богемной тусовке. Мама преподает в школе русский язык, а папа – историю. Живем мы в селе Земляникино, в небольшом домике, личной квартиры у меня нет, машины и денег тоже. Имеется родная сестра и куча родственников. С Игорем познакомились, когда я проходила свидетелем по делу, связанному с убийством.
Глаза Нателы по мере моего рассказа все округлялись и округлялись, я даже испугалась, как бы они не вылезли из орбит и не покатились по полу. Наверняка, ей не хотелось получить в качестве невестки нищую студентку-деревенщину, ведущую, как многие творческие люди, разгульный образ жизни да еще связанную со странными криминальными историями. Я решила закрепить успех и сказала:
– Не возражаете, если я вас ненадолго покину? Покурю на лоджии.
– Ты куришь? – сдавленно пробормотала предполагаемая свекровь, а Игорь состроил жуткую гримасу и замахал руками.
– Разумеется! – радостно воскликнула я. – В нашем универе все балуются табаком.
Ставлю сто против одного, что едва я выйду, как мамаша накинется на сыночка и заставит немедленно прогнать ужасную девицу. Я порылась в кармане, отыскала пачку сигарет и, похвалив себя за находчивость, оставила семейку в одиночестве. Если мне удастся вырваться отсюда в ближайшие сорок минут, я успею на утренний автобус в Земляникино, и окажусь дома уже к одиннадцати.
Подымив всласть и раздавив окурок в стеклянной пепельнице, я вернулась на кухню. Натела Давидовна что-то показывала Игорю в своем смартфоне.
– Ты обещал настроить перевод, – плаксиво протянула она.
– Мама, автор канала выключил субтитры, я ничего не могу сделать! – увещевал ее Изранов.
– И как быть? – расстроенно пробормотала родительница.
– Найди другой мастер-класс, – предложил сын. – Мало ли в «Ютубе» уроков по вязанию! Нет же, ты вцепилась в этот, а он на испанском.
– Нет похожего! – уперлась Натела. – Я хочу именно такую курочку-грелку!
– Включи видео, – влезла я в разговор.
Следователь покорно запустил ролик. Я послушала и убедилась, что бабулька на экране действительно болтает на кастильском, которым я неплохо владею. Конечно, классическую литературу читаю очень медленно, кое-какие слова приходится искать в интернете, но современный разговорный язык не вызывает у меня затруднений.
– Сомкните рабочую нить в кольцо амигуруми, – перевела я. – Наберите одну воздушную петлю и…
– Подожди! – воскликнула Натела Давидовна и забегала по комнате. – Сейчас найду блокнот и запишу! Я так не запомню! Вот спасибо! Какая удача! А откуда ты знаешь испанский?
– Маша бывала в Америке, – невпопад заявил Игорь. – Она еще и английский знает.
Я поняла, что вновь начинаю набирать очки в глазах неприятной тетки, и поспешила исправить ситуацию:
– Да, действительно, мы с сестрой летали туда осенью. Очень понравилось, только пришлось задержаться на допрос.
– Допрос? – занервничала Натела.
– Да, – жизнерадостно подтвердила я. – Нашего знакомого комика зарезали, мы были свидетелями.
Игорь покраснел, а в глазах его матери заплескался ужас. Она слегка отодвинулась от меня и спросила:
– Что ж получается, ты видела два убийства?
– Три, – весело закончила я. – Наверное, вы слышали о депутате Малыхине, которого подорвали гранатой? Ну вот, вышло так, что мы с сестрой узнали, кто это сделал.
– Карма, – внезапно очнулся доселе молчавший Анатолий Романович и поднял вверх указательный палец. – Судьба.
– Зая! – вспомнила о его существовании супруга. – Немедленно положи ветчину на место! У тебя болит печень!
Я сочла момент подходящим, чтобы откланяться и быстро сказала:
– Что ж, рада знакомству, но мне пора. Обещала родным приехать к обеду домой. Всего доброго!
– Но мы еще не обсудили свадьбу! – возразила Натела.
– Как-нибудь в другой раз, – твердо ответила я. – Бракосочетание потерпит, а вот сестра рассердится, если я задержусь. Я должна узнать, как прошел бой.
– Что? – переспросила вконец замороченная тетка.
– Поединок. Она боксер, сегодня вернется с соревнований. Ну, до свидания.
Не дожидаясь реакции на прощание, я ринулась в коридор, запихнула в пакет шампунь, фен, полотенце, гель для душа, повернула замок и помчалась вниз по лестнице. Волосы не успели высохнуть, но я совсем не замерзла. На автовокзале – о, чудо! – мне продали билет, хотя очень часто перед выходными их успевают раскупить, и приходится ехать стоя, если водитель согласиться взять «левого» пассажира.
Дома, как всегда, было шумно. Уже с порога я поняла, что у нас сидят очередные гости – до моего слуха доносилось заунывное бормотание, а на галошнице обнаружились мужские ботинки и женские сапожки, отороченные мехом. Такса Василиса, перебирая толстенькими короткими лапками, бросилась мне навстречу.
– Ах, ты, мое сокровище! – проворковала я, расцеловывая собачку. – Признавайся, кто к нам приперся? Опять тетя Галя с дядей Ваней?
Но в столовой прямо посреди комнаты стоял папин старший брат Витя и, вскинув руку на манер Пушкина, декламировал:
– И пусть взойдет моя звезда! Она сурова иногда. Но справедлива, как дракон, и беспощадна, как грифон!
О, Господи, только не это! Дядюшка читает моим несчастным родителям стихи собственного сочинения. Я в принципе не люблю поэзию. Могу получить удовольствие от классиков, вроде Овидия, Горация или Низами Гянджеви, но если на семейном сборище кто-то достает пугающе толстую стопку листов и заявляет: «Вот послушайте, что я придумал», мне хочется немедленно заткнуть уши. Совершенно не переношу кустарных рифм и слезливых трагедий. Если сейчас появлюсь в поле зрения родственника, он и меня усадит в кресло рядом с почти задремавшим папой и попытавшейся абстрагироваться мамой. Я притаилась за дверью в ожидании развязки дивной поэтической истории.
– Ну как? – с гордостью спросил дядя Витя, отрываясь от записей. Видимо, я подоспела как раз к финалу.
– Замечательно, – машинально ответила мама. – Только причем тут дракон?
– И грифон, – проснулся папа.
– Дракон – символ справедливости, – снисходительно пояснил дядюшка. – А грифон – смерти.
– Ты перепутал его с грифом, – тут же заспорил младший брат. – Тот действительно существует в природе и питается падалью. А грифон – мифологический персонаж, объединяющий небо и землю. У него тело льва и голова орла.
Дядя Витя схватил листок, почеркал в нем ручкой и обиженно констатировал:
– Володя, если я вставлю сюда твоего грифа, то рифма исчезнет!
– Убери его совсем, – посоветовала мама.
– И чем заменить? «Но справедлива, как дракон, и беспощадна, как…», как…
– Вагон, – ляпнул папа.
– Бред!
– Почему же? Вспомни «Мастера и Маргариту»: Берлиозу поезд отрезал голову.
– Это был трамвай, – поправила мама, прекрасно разбиравшаяся в литературе.
– Тогда впиши «долдон», – не сдался папа. – Они, как правило, беспощадны к собеседникам.
– Хватит! – психанул дядюшка. – С вами невозможно говорить о стихах – обязательно все испортите. Лучше пойду в библиотеку и допишу без вашей помощи.
– Она занята, – зевнул папа и методично протер стекла очков. – Там уже Юлька сидит.
– Располагайся в комнате для гостей, – любезно предложила мама. – Тебе никто не помешает.
Дядя Витя двинулся к выходу и налетел на меня.
– Привет, – буркнул он, все еще находясь в раздумье, кого бы пристроить на место злополучного грифона.
– Привет, – ответила я, вошла в столовую, расцеловала родителей и с интересом спросила. – Что здесь происходит?
– Цирк, как всегда, – развел руками папа. – Московское издательство «Буковка» (знаешь такое?) решило отыскать новых талантливых авторов и устроило челлендж. В каждом регионе есть свои кураторы проекта: пиарщик и писатель. У нас это Людмила Блаблас и Артемида Юзик – обе родом из Новолесинска. Они приглашают желающих на онлайн-уроки и офлайн-семинары, делятся всякими секретами и фишками, дают задания, а потом проверяют, что получилось у учеников. Тот, кто напишет лучше всех, сможет опубликовать свой опус за счет «Буковки» небольшим тиражом. Неплохой старт для новичков. Ну, и наши родственнички прямо с цепи сорвались: Витя сочиняет философскую поэму, Юлька – любовный роман, Сонька – фэнтези, а Гришка – детектив. Целыми днями кропают нетленки, а потом тащат их Еве на проверку, чтоб не сдавать с ошибками. Да еще соперничают и ссорятся. Ну, просто крысиные бега!
– Невероятно! – поразилась я. – Гришка тоже в этом участвует!?
– Ха, да я сам удивился, – ответил папа. – Племянничек всегда жаловался на полнейшее отсутствие фантазии.
– А он ничего не придумывает, – пояснила мама. – Описывает приключения Маши и Миры.
– Что?! – возмутилась я. – Даже не спросил разрешения!
– Зато теперь я знаю все подробности ваших похождений, – нахмурилась мама. – И про цыган, и про киллера, и про Изранова. Покажи хоть его фотографию.
– Зачем? – не поняла я.
– Интересно же, как выглядит твой парень.
Глава 3
– Кто? – вытаращила я глаза. – Какой еще парень?! Вранье! Игорь – просто следователь, который занимался делом Костика Стрельцова.
– Гриша уверяет, что тебе поступило предложение, если не руки, то сердца, – прищурилась мама.
– Больше слушайте! – вышла я из себя. – Был такой разговор, но я отказала, тема исчерпана. Ну Гришка, ну болтун! Жаль, что я не занимаюсь боксом, как Мира, а то бы врезала ему хорошенько!
Гришка Ярополов – мой двоюродный брат. Так уж вышло, что он был свидетелем нашего предыдущего расследования. В результате той истории он нашел возлюбленную – женщину вдвое старше себя, которую моментально возненавидела вся родня. Теперь братец поддерживает отношения только с нами, и я уже начинаю жалеть, что нам оказана такая честь.
– Ты не ругайся, – примирительно попросил папа, уловив в выражении моего лица нечто угрожающее. – Ева, отстань от ребенка. Ну, подумаешь, про парня умолчала. Не все ж тебе докладывать.
– Да нет у меня никакого парня! – взревела я и вытряхнула содержимое сумочки, чтобы найти телефон. От злости пальцы тыкали не туда, и я с трудом набрала номер кузена.
– Але, – прочавкал Гришка, хрустя каким-то фруктом.
– Ты что про меня понаписал, Конан Дойл фигов?!
– Да ничего особенного.
– Приплел мне своего приятеля!
– Это же просто авторский вымысел, – оправдывался брат. – Понимаешь, в любом произведении должны быть высокие чувства, иначе выйдет скучно.
– Рассказал бы про себя!
– Так я ж не главный герой.
– Но почему пострадала именно я? Придумал бы Мире какого-нибудь ухажера.
– Я что, похож на самоубийцу? Между прочим, у меня до сих пор лицо болит – у нее кулаки, как гантели.
– Сам виноват: нечего было шуршать пилкой в нашей калитке – тебя перепутали с домушником, вот и получил. Я бы сейчас охотно добавила пару затрещин лично от себя.
– Не злись, сестреныш, – заныл Гришка. – Зато ты прославишься! У Шерлока Холмса имелся доктор Ватсон, а у вас я.
И что на это скажешь? Остается только надеяться, что он проиграет в конкурсе другим, более удачливым писателям. Я сбросила звонок, не попрощавшись, и повернулась к родителям. Оба притихли и укоризненно посмотрели на меня.
– Не стоит делать из мухи слона, – назидательно сказала мама. – Лучше сходи в библиотеку и позови Юлю обедать – она с самого утра сидит там безвылазно.
Библиотекой мы называем небольшую комнатку, где теснятся разномастные шкафы и стеллажи, забитые книгами. Мы любим читать и не хотим расставаться с обожаемыми произведениями, коих скопилось немереное количество, поэтому выделили для них отдельное помещение. А чтобы придать ему более-менее жилой вид, поставили туда письменный стол, кресла и стационарный компьютер. Вот за ним сейчас и работала мамина двоюродная сестра Юля: одной рукой она стучала по клавиатуре, а во второй держала пончик, политый вареньем.
– Привет, – сказала я. – Ты есть не хочешь?
– Машка! – завопила она, игнорируя мой вопрос. – Как здорово, что ты здесь! Я написала уже три главы, ну-ка, почитай и честно ответь: нравится или нет.
Пришлось занять ее место и просмотреть опус. Должна признаться, я не поклонница любовных романов, никогда ими не интересовалась. Лишь однажды мне попалась какая-то книга с интригующей обложкой, но уже на десятой странице я утонула в ванильных соплях и бросила чтение. Юлино творение мало чем отличалось от аналогов: здесь было много неотразимых мужчин и женщин, страданий, самокопания и эротических сцен, плавно переходящих в порнографические. Восприятие сильно затрудняли местоимения «он» и «она», употреблявшиеся вместо имен собственных.
– Ну как? – затаив дыхание, спросила Юлька.
– Превосходно, – покривила я душой. – Удивительные повороты сюжета. Очень захватывающе.
На самом деле, удивляло только одно: где Юлька, с семнадцати лет живущая с одним мужчиной (тихим и скучным), обрела такие познания в сексуальной сфере? Она всегда казалась мне примерной женой и матерью, слегка сдвинутой на своем потомстве. К тридцати годам двоюродная тетя превратилась в уютную домашнюю женщину, поглощенную исключительно бытовыми хлопотами. И вот, пожалуйста, оказывается, в ее душе кипят нешуточные страсти.
– Надо сейчас же позвать Еву: пусть проверит и исправит ошибки. А то Сонька скоро тоже придет, – недовольно проворчала Юля. – Со своей фантастикой. Полнейшая бредятина: гномы, эльфы, древние цивилизации.