Далее подруги углубились в политические дебри, рассуждая о ценах, негодяях у власти и китайских товарах.
Голованов залез на верхнюю полку и забылся тяжелым сном. Снилась ему Булкина, почему-то в медицинском халате, которая бегала за Колей с большим шприцем и кричала, что нужно срочно его уколоть.
* * *
Стеша сидела в кабинете перед своими коллегами с бухгалтерии и рассказывала, что всего одна пиявка и они сразу станут себя хорошо чувствовать и выглядеть. Дамы с этим соглашались, отметив про себя, что Булкина и правда хороша, как никогда. Взяв с них клятвенное обещание, что они обязательно сходят в аптеку, она принялась рассматривать сайт, где Максим выкладывал свои работы в качестве фотографа.
Надо быть красивой! Нужно его убедить, что пиявки – это хорошо! Скорее иди! Пиявки – это здоровье! Всем здоровья!
Стеша, словно робот, поднялась со своего места. Набрав номер Синицы, сказала, что идет к нему фотографироваться.
– Отлично, жду! – обрадовался Максим, – Сходим потом куда-нибудь?
– Конечно, – Стеша нажала отбой и вышла из кабинета, прихватив куртку.
Пока шла, неожиданно почувствовала, как острая боль скрутила желудок, однако все быстро прошло, и она продолжила путь в фотостудию.
Максим ее уже ждал.
– Хорошо, что ты согласилась, – сказал он, помогая ей снять куртку, – А что у тебя с глазами?
Вместо ответа Стеша обняла Максима и смачно поцеловала.
– Ого, – Максим озадачено посмотрел на бывшую одноклассницу, – Что ж, проходи вот сюда. Садись на этот диванчик. Сейчас я свет настрою.
– Макс, – Булкина провела кончиком языка по губе, – Может мы поворкуем? Зачем нам все эти фотографии? Иди ко мне… Только обещай, что возьмешь хотя бы одну пиявочку…Ты не представляешь, как тебе будет хорошо…
– От пиявки или от воркования с тобой? – Максим все еще не понимал, что происходит, дрожащими пальцами настраивая фотоаппарат, – Стеша, я тебя не узнаю, ты странная какая-то.
Позови его! Позови к себе! Мы уговорим его! Пусть подойдет!
– Иди же ко мне, глупыш! – Булкина провела рукой по груди.
– Вот! Замри! Отличное фото будет! – Максим нажал на кнопку фотоаппарата.
От вспышки Стеша дернулась, будто ее ударили.
Нельзя! Нельзя фотографировать! Это плохо!
– Знаешь, я, пожалуй, пойду, – Стеша растеряно оглядывалась, будто не понимая, как она тут очутилась.
– Вот, тоже отличный кадр! Ты просто прирожденная модель! – Макса уже было не остановить, он нажимал на кнопку снова и снова.
Стеша вся съежилась, будто спасаясь от очередного удара, а потом ее вырвало. Черная слизь потекла у нее изо рта, испачкав диван.
– О, господи, Стеша, тебе плохо? – Синица прекратил фотографировать и подбежал к девушке.
Скорее домой! Скорее к пиявкам! Они помогут! Скорее!
– Домой, отвези меня домой, – едва слышно прошептала Булкина и отключилась.
Максим, накинув на плечи Булкиной куртку, взял ее на руки и, распахнув ногой дверь, понес в свою машину. Положив бесчувственную Стешу на заднее сиденье своего автомобиля, поехал в больницу, отчаянно сигналя зазевавшимся прохожим.
* * *
Аджар вышел из вагона на перрон г.Клифбурга. Повертев головой по сторонам, с огорчением понял, что Стеша его не встречает, хоть он и написал, во сколько прибывает поезд.
Поймав такси, попросил отвезти его в отделение полиции. Зайдя в кабинет Пилипенко, сообщил, что прибыл для продолжения расследования по недавно обнаруженному странному трупу.
Джон Иванович как-то странно посмотрев на Голованова, предложил ему присесть и выпить коньячку.
– Спасибо, на работе не пью, – слегка озадаченно ответил Аджар, – Я могу приступить к работе? Стеша тут?
– Ты только не волнуйся, – издалека начал Пилипенко, – Нам только что сообщили, что Булкину госпитализировали.
– Что? Что случилось? – Голованов подскочил, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.
– Уже все хорошо, ей поставили капельницу, она в сознании, – Джон Иванович приложил руку к груди, – Бери Колю и съезди к ней. Там какая-то мутная история. Поговоришь со свидетелем заодно, который ее привез. Вещи тут оставь, потом заберешь.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Голованов и поспешил покинуть кабинет.
Коля, осознавая серьезность момента, ехал молча, лишь изредка косясь на Голованова. Когда подъехали к больнице, сказал, что подождет Аджара, чтобы отвезти обратно в отдел.
В больнице Аджар, показав удостоверение и сообщив, что ему срочно нужно опросить свидетеля Булкину С. по очень важному делу, отправился на второй этаж. Открыв дверь в палату, почувствовал, как сжалось его сердце. На больничной койке, под капельницей, лежала Стеша. И такая она показалась ему маленькая и беззащитная, что он почувствовал, как ему невыносимо хочется взять ее на руки и укачивать, словно малого ребенка.
В этот момент Стеша открыла глаза.
– Аджарчик, ты вернулся, – едва слышно просипела она.
– Тихо, тихо, не волнуйся, – Голованов подошел ближе и присел на краешек кровати, – Как ты себя чувствуешь?
– Плохо, – Стеша закрыла глаза, – Мне так стыдно!
– Стыдно? – Аджар погладил девушку по голове, – Что произошло в мое отсутствие?
– Не знаю…На какой-то момент я тебя просто забыла… Я не знаю, почему… Было все как-то по-другому… Все кругом такое радужное, яркое, красивое. Я была такой красивой! Такой здоровой! А сейчас из меня будто вынули всю радость… Сильная слабость и хочется спать… Прости меня…
– Что ты, Стешечка, маленькая моя, – Аджар взял ее руку и прижал ее пальцы к своим губам, – Я вернулся и обязательно разберусь из-за чего все произошло. Я уже достаточно побыл в нашем городе, чтобы понимать, что без очередной чертовщины тут не обошлось.
– Ты назвал Клифбург… нашим, – Булкина слабо улыбнулась, – Значит все будет хорошо…
– Конечно будет хорошо, – Аджар еще раз погладил девушку по голове, – Любимая моя девочка…
Но Стеша его уже не услышала, провалившись в сон.
Посидев еще какое-то время в полной задумчивости, Аджар вышел из палаты. Подойдя к палатной медсестре, спросил, где можно найти того, кто привез им Стешу.
– А, вот, тут есть запись, – медсестра полистала какие-то журналы учета, – Синица Максим Николаевич. Симпатичный такой блондинчик. Он у нас фотографом работает, его мастерская рядом с «Мимикрией». Он ее привез совершенно без сознания.
– Хорошо, – Голованов проникновенно посмотрел на медсестру, – Булкина, важный свидетель. Самый-самый важный. Понимаете? Если к ней кто-то будет приходить, не пускать! Уведомлять сразу органы полиции или лично меня. Вот мой номер мобильника. Это понятно?
– Так точно, – почему-то оробев, отрапортовала медсестра и, взяв бумажку с номером следователя, удалилась, покачивая бедрами.
Максима Аджар застал в задумчивости сидящего за столом и рассматривающего какие-то снимки.
– Здравствуйте, я из полиции. По поводу Булкиной, – откашлявшись, представился следователь.
– С ней все в порядке? – Максим обеспокоенно покосился на протянутое удостоверение.
– Уже лучше. Больше я вам не могу ничего сказать в интересах следствия, – Аджар деловито огляделся, – А как вы обнаружили Стешу? Где обнаружили?
– Да ей здесь плохо стало, – Максим вздохнул, – Она пришла ко мне на фотоссесию. Была какая-то странная… Как-будто не она. Я ее фоткать стал и ее вырвало. Ну я ее взял на руки и в больницу отвез, хотя она и просила домой доставить. Я не послушался.
– И правильно сделали, – Аджар достал блокнот для записей, – Вы сказали, что она странная была. В чем именно странность проявлялась?
– Я Стешку еще со школы знаю, мы одноклассниками были. Потом встретились в компании, поболтали, молодость вспомнили… Она ж всегда такая веселая, болтает без умолку, зажигалочка, в общем. Я за ней приударить пытался, но она как-то не особо реагировала (в этом месте рассказа Голованов почему-то довольно улыбнулся) А тут как бы это помягче сказать… Когда пришла ко мне в студию, предлагала поворковать…
– Чего сделать? – не понял Аджар.
– Ну, это… пестик и тычинка… бублик и сосиска. Понимаете?
– Догадываюсь, – Аджар нахмурился, – И как? Поворковали?
– Да неее, – Синица досадливо отмахнулся, – Я ж на работе… Профессионализм присутствует. У меня тут знаете какие дамочки были и что предлагали? Но на работе я ни-ни!
– Кремень. Уважаю, – коротко резюмировал Голованов, – Дальше?
– Еще она все время про каких-то пиявок мне втирала. Прямо помешалась на них…
– Пиявок? – Аджар почувствовал, как волосинки на его могучей груди приподнимаются дыбом, – Каких пиявок?
– Да мне откуда знать? Все твердила, что они всех вылечат. Что все будут счастливы… Как ненормальная. И глаза такие… стеклянные. Жуть. Ну я все равно стал ее фоткать и тут ее стало какой-то жижей черной тошнить… Дальше вы знаете.
– Спасибо. А фотографии остались?
– В том-то и дело, что не получились… Впервые у меня такое!
– Можно взглянуть на то, что не получилось? – Аджар вновь испытал то самое чувство, будто перед ним появилась ниточка, за которую, если потянуть, можно вытащить то, что ускользало от внимания окружающих.
– Пожалуйста, – Максим подошел к столу и взял пригоршню фотографий, – Ни одна не получилась, можете забирать, мне они ни к чему.
– Еще раз благодарю. Если вы нам понадобитесь, мы вас вызовем, – Аджар собрался было уже покинуть студию, но, оглянувшись, произнес, – В больницу к Булкиной пока не ходите…До выяснения всех обстоятельств.
Коля отвез Аджара в отдел, а сам поехал покупать Булкиной фрукты. Голованов, зайдя в кабинет, принялся разглядывать фото с неудавшейся фотоссесии. На всех снимках Стешки не было вообще, а вместо нее чернело неровное пятно с какими-то длинными, словно щупальца нитями. При этом вся остальная обстановка в кадре (диван, лампа с большим желтым абажуром) были видны отчетливо.
Взяв в руки телефон, Голованов набрал номер.
– Алло. Ирочка? Здравствуйте! Да, вернулся… Ей уже лучше, спасибо… Ага… Посмотрим… Угу… Ирочка, у меня к вам просьба. Может слышали вы про каких-то чудных пиявок в городе, которые от всех болезней? Слышали? Очень хорошо…А сами не пользовались? Вот и не надо… Нет, я ни на что не намекаю, просто воздержитесь от применения. Где, говорите, аптека эта? Спасибо. До связи.
Положив мобильник на стол, Аджар, подперев голову кулаками, крепко задумался.
В этот момент в кабинет заглянула миловидная девушка из бухгалтерии.
– Привет Аджар! Как там Стеша? Мы так переживаем.
– Спасибо, ей уже лучше.
– Ой, а что это у вас? – бухгалтер вытянула шею, разглядывая разложенные на столе снимки, – Да это же Булкина! Какая же она красивая тут!
– Что? Вы уверены? – Голованов взял один из снимков, – Вы видите здесь Стешу?
– А это разве не она? – бухгалтер с удивлением посмотрела на Аджара, – Очень профессионально. И освещение, и поза. А глаза-то какие выразительные.
Голованов озадаченно посмотрел на девушку, потом на снимок и вдруг спросил:
– А вы пиявок случайно не приобретали в аптеке недавно?
– А вы откуда знаете? – бухгалтер кокетливо улыбнулась, – Тоже заметили, как я похорошела?
– Несомненно похорошели, – Аджар нервно сглотнул.
– Хотите, я вам принесу? Совершенно бесплатно! Они от всех болезней и еще после них так хорошо на душе становится.
– Спасибо, я как раз сам в аптеку собирался, – Аджар поднялся из-за стола, – Извините, мне пора.
Голованов не спеша шел по направлению к аптеке. В голове проносилось тысяча мыслей, большая из которых, конечно же, была о Стеше. Как она умудрилась подсесть на гирудотерапию, он не понимал. Ее странное поведение у фотографа, тошнота – это все результат укуса пиявки, он в этом нисколечко не сомневался. А эта тетка из бухгалтерии…Увидела на снимке Стешку вместо размытого пятна. Что же это за пиявки такие? Как влияют на человека?
С такими беспокойными мыслями он подошел к аптеке и вздрогнул. Возле здания стояло довольно много людей с баночками. Все они улыбались и взахлеб рассказывали друг другу, какие болячки им удалось победить благодаря чудесным пиявкам Фрейда Борисовича. Аджару стало не по себе, как только он представил, сколько уже жителей Клифбурга воспользовались этими скользкими гадами.
Зайдя внутрь, Голованов встал недалеко от прилавка и стал наблюдать за происходящим. Фармацевт, словно робот с какими-то странными, будто остекленевшими глазами, без устали доставал из большой банки пиявок и перекладывал их в маленькие, которые приносили с собой покупатели.
– На здоровье! Берите еще, друзьям предложите, – приговаривал фармацевт, – Всё бесплатно! Все должны быть здоровы! Всем помочь!
От пристального внимания следователя не ускользнуло, что Фрейд Борисович, несколько раз морщился будто от сильной боли и хватался за живот. При этом глаза его на мгновение становились обычными, и фармацевт недоуменно оглядывался, словно не понимая, где он находится.
Подождав, когда народ разойдется, Аджар подошел к прилавку.
– Здравствуйте, дайте мне таблетки от головы – произнес он, обращаясь к Кочубею.
– Есть средство намного лучше, – вдохновенно начал фармацевт, – Возьмите пиявку, это совершенно бесплатно! Вот увидите, вы сразу же почувствуете себя лучше.
– А вы их откуда возите, – как бы между прочим, поинтересовался Голованов, – Есть сертификат соответствия, паспорт на них?
При этих вопросах фармацевт дернулся, словно от пощечины и вдруг застыл, глядя куда-то сквозь Аджара.
– Так что насчет документов? – вновь напомнил Голованов.
– Нет документов, – каким-то глухим голосом ответил фармацевт и достал из банки одну из пиявок, – Возьми ее.
– Спасибо, не надо, – сдержанно ответил Аджар
– Возьми! Все должны быть здоровы! Всем поможем! Все будут счастливы! – как заведенный повторял Кочубей, вытягивая руку с пиявкой в сторону следователя.
Аджар отступил на шаг.
– Вы меня что, не слышите? Я же сказал, что мне не нужны ваши пиявки.
Вместо ответа, фармацевт вдруг зашипел и неожиданно бросил пиявку прямо в лицо Голованова. Аджар среагировал молниеносно, уклонившись от летящей в него гадины. Пиявка, пролетев мимо не достигнув цели, вписалась в стену, где висела доска «Уголок потребителя» и медленно сползла на пол, оставляя влажный след. Голованов, дернувшись от отвращения, придавил ее носком ботинка.
Фармацевт заверещал, как резаный.
– Нас убивают! Нам больно! Убирайся!
– Ненормальный, – резюмировал Аджар и вышел из аптеки. Возвращаясь в отдел, он лихорадочно думал, как прекратить распространение пиявок среди Клифбурцев. То, что люди становились странными после укуса, он уже убедился лично. В отделе Голованов прямиком направился к Пилипенко. Начальник отдела сидел за столом и ел пирожки.
– Бабушка напекла, – словно извиняясь, вместо приветствия пробормотал Джон Иванович, – С капустой… Будешь?
– Спасибо, обедал, – Аджар уселся на один из стульев, – Джон Иванович, город в беде. Нужна ваша помощь.
– Моя? А что я… Да, конечно! Поможем, чем сможем. Что случилось? Кого посадить?
– Пока никого, – Аджар сделал акцент на слове «пока», – Я знаю, что у вас дружественные отношения с главой Клибурга, ведь так?
– Да, хороший человек. Ответственный. Надеюсь, он ничего не натворил?
– Он не натворил. Натворил один из жителей… Некий Фрейд Борисович Кочубей, он в аптеке центральной работает.
– И его я знаю, – озадаченно произнес Пилипенко, – А он-то что сделал? Милейший человек.
– Этот «милейший», раздает налево и направо несертифицированную продукцию в виде пиявок.
– Тю, подумаешь, пиявки. Че от них плохого-то?
– Плохого? Ну, например, Стеша в больнице из-за этих пиявок. И вскоре половина города, если не больше, окажется в реанимации из-за этого всего.
– А что делать тогда?
– Для начала изъять пиявок и провести их доскональное исследование. Фрейда Борисовича допросить для выяснения, откуда он их взял. А вот глава Клифбурга Замусойлов пусть сделает объявление, что бы все, кто хоть раз применил этих гадов, явиться в поликлинику для обследования. Он же в администрации работает, пусть соврет что-нибудь, ему не привыкать. В общем, наша первостепенная задача – оградить жителей от этой заразы… Пока не стало слишком поздно.
Аджар снова заехал в больницу, навестить Стешу. Ей было уже лучше, хотя она все еще была очень слаба. Голованов вкратце рассказал о произошедших событиях, высказав предположение, что после приема странных пиявок, которые фармацевт набрал неизвестно где, с людьми происходит что-то непонятное.
– Вот, посмотри на эти снимки, которые фотограф сделал. Что ты видишь?
– Разве это я? Тут какая-то клякса или… как будто таракана раздавили.
– Хорошо, значит ты и правда излечиваешься. А вот в отделе, дама из бухгалтерии уверяла меня, что ты на этих снимках просто прекрасно получилась.