– Пойдём к дворцу, – сказала младшая, прерывая размышления матери об отдыхе. Печенье ещё оставалось, и йогурт, но раз «пойдём», значит наелись.
– Оля? – спросила Светлана старшую.
– Пойдём, – согласилась та, – а потом к пруду пойдём, ага?
– Хорошо, – ответила Светлана и они направилась по аллее к дворцу и прудам.
По дороге Светлана спросила дочек, хотят ли они поехать к морю.
– В отпуск, на море, – то ли спросила, то ли мечтательно произнесла Оля.
– Мы будем загорать и купаться, – подхватила Катя, – и целый день гулять.
– Мне нужны новые нарукавники, – вдруг вспомнила она, – старые папа выкинул, потому что они испортились.
Девочки соскучились по морю также, как и она. Они ведь уже два года никуда не ездили. В год аварии, разумеется, было не до отпуска. А в прошлом году Светлане даже в голову не пришло куда-то ехать, она ещё не настолько хорошо себя чувствовала, чтобы куда-то выбираться. Максимум на что её хватило – дача родителей. Хотя они и там хорошо провели время. Прогулку в лесу, походы на озеро. У девочек были подружки из соседских детей. А Светлана с удовольствием копалась в саду с цветами. Это успокаивало её. Вызывало умиротворение, а результат глаз радовал. Видимо, год назад это было как раз то, что ей было нужно. Она не помнит, чтобы раньше любила возиться в саду, да и дома цветов было мало, в основном неприхотливые, не требующие особого ухода. В этом году не хотелось даже ехать на дачу, не говоря уж о том, чтобы возиться в земле и с цветами. Хотелось на море. Солнце. Лёгкий бриз. Солёный воздух. Необыкновенный запах: смесь моря и цветущих растений. Жара. Светлана не особо любила жару, но на море жара переносилась куда легче. Хотя однозначно лето Светлана любила куда больше, чем зиму. Холод она однозначно не любила совсем, уж лучше жара. Ну, может быть, ещё поздняя весна ей нравилась, когда уже появлялись листья на деревьях, начинало всё цвести. Такая весна была похоже на праздник. Солнца с каждым днём было всё больше. Вместе с весной появлялось ожидание какого-то чуда, чего-то удивительного и необыкновенного, какого-то нового приключения в жизни. Хотелось ещё больше солнца, цветов, праздника жизни.
– Решено, едем на море, – сказала Светлана.
– Здорово, – почти хором сказали девочки.
А потом начались бесконечные вопросы:
– Куда мы поедем?
– А жить будем в отеле?
– А у нас будет свой пляж?
– Там будет песочек? Я не люблю камни.
– А эти, как их, а вспомнила! Аниматоры будут?
– А детская площадка, где можно поиграть?
Светлана не успевала отвечать на вопросы, они сыпались один за другим.
– Я пока только спросила ваше желание. Я ещё не подбирала отель. Давайте так, приедем домой, вы скажете всё, что вы хотите: детская площадка, аниматоры, песочек – я всё это запишу и буду искать именно такой отель, договорились?
– Хорошо, – ответила Оля за двоих.
Однако они всё равно продолжали обсуждать отели, море, аниматоров, вспоминали детские площадки, которые были в отеле и прочее. Оказалось, что девочки помнят их последний отдых, ещё когда они ездили вместе с папой.
– А помнишь, когда мы ездили с папой, – начала Катя и осеклась. Видимо, она забыла, что мама много не помнит, и вспомнила, когда уже стала говорить.
Мама Светланы рассказывала ей, как она пыталась объяснить девочкам, что из-за аварии их мама многого не помнит. Оля поняла, хоть и не сразу. Вспомнила какой-то фильм, который видела по телевизору. Надо сказать, что фильм был совсем не для детей, но как-то не уследили, и Оля посмотрела тогда довольно взрослый фильм. Каким-то детским чутьём она поняла, что задавать вопросы про фильм не стоит. А вот когда бабушка стала говорить об амнезии матери, забыла и спросила, как в том кино, где женщина ничего не помнила и каждый вечер записывала то, что произошло за день на телефон. Бабушка кино не смотрела, поэтому отделалась коротким «Да». Оле этого оказалось достаточно. Катя же долго не могла понять, как это мама ничего не помнит. В её детской головке не укладывалось, как мама может не помнить её и папу, и ещё какие-то важные, с точки зрения ребёнка, вещи. Наверно, она так и не поняла этого до конца. Поэтому с ней пришлось договариваться – не напоминать матери о том, что было раньше, не напоминать о папе. После бабушки старшая сестра пыталась ей объяснить, как это не помнить. Она даже пересказала Кате тот фильм, который не должна была видеть. Катя внимательно выслушала, пожалуй, даже с интересом, однако это не прибавило ей понимания, почему мама что-то не помнит. Возможно, именно поэтому иногда она забывалась и пыталась напомнить матери то, что было раньше. Вот как сейчас, это же так естественно что-то помнить, а если человек не помнит, то надо сказать ему, и он вспомнит… Поэтому Катя начинала что-то говорить, чтобы напомнить, и только потом сама вспоминала, что у неё был договор с бабушкой не напоминать маме о прошлом, особенно о папе.
Мама и сама старалась не говорить со Светланой о прошлом. Хотя и у неё порой проскальзывало: «А помнишь…» и тут же она осекалась. Про мужа же Светланы мама ни разу не заговорила. Было похоже, что она винит в аварии и том, что произошло с её дочерью именно его.
Однако Светлана как-то странно, смутно, будто через пелену увидела пляж, море, ту самую гальку, что так не хотела Катя, девочек, значительно младше, чем сейчас и загорелого мужчину. Вся картина была как-то размыта. И если девочек она узнала, потому что их образы были для неё знакомы и узнаваемы. То мужчина… Она поняла, что это её муж. Но это было скорее знание, чем узнавание. И даже лица его она толком не видела. Чётко обнажённый торс, довольно красивый, накаченный, кубики пресса. А вот лицо размыто, как сквозь мокрое стекло, когда ничего не разберёшь. Хорошо видно длинную густую чёлку, а когда она захотела опустить взгляд ниже, чтобы увидеть его глаза, нос, губы, непроизвольно взгляд ушёл в сторону, она лишь успела увидеть размытое пятно лица на мгновение, и вот уже она видит вдалеке горы в дымке. Она силой воли заставила взгляд вернуться к лицу мужчины, но на этот раз она увидела только белозубую улыбку более-менее резко, но тут же мужчина отвернулся от неё. Она так и не увидела его лица. Затылок, а потом фигуру целиком, он удаляется от неё, идёт к морю, а впереди бегут, смешно подскакивая, девочки.
Никаких чувств и эмоций Светлана не испытала. Если, вспомнив вдруг девочек маленькими, она чуть не расплакалась, комок подступил к горлу, накрыло волной радости. То пытаясь вспомнить мужчину, она не испытывала ничего. Скорее даже ощутила вдруг какой-то холодок в груди. Так бывает, когда зимой в морозный день выходишь из тепла на улицу и не ожидаешь холода. Вчера ещё были комфортные минус десять, а сегодня вдруг с утра минус двадцать пять. Не ожидаешь такого холода. Выходишь из дома на улицу и от резкой смены тепла на холод даже дыхание перехватывает. Невольно появляется желание поглубже укутаться шарфом и дышать сквозь него.
Также сейчас было и со Светланой. Захотелось отодвинуться от этого воспоминания, слишком холодным оно было. Странно, а ведь вспоминала лето.
– Что ты хотела, чтобы я вспомнила? – спросила Светлана Катю.
Получив одобрение матери, Катя продолжила:
– Вы тогда с папой жили в одной комнате, а мы в другой, сейчас тоже так будет?
– Вряд ли, скорее мы все втроём будет жить в одной комнате.
– А ещё там пляж был с такими камушками, об которые я всё время ноги царапала и ходить было больно, – добавила Катя и уточнила, – пальчики на ногах об камни отшибала. Ушибала, – она никак не могла подобрать правильного слова, – Ходить по ним неудобно, я падала. Лучше песочек.
– Да, солнышко моё, мне тоже больше нравится песочек, будем искать пляж с песочком.
Удовлетворённая ответом матери, Катя побежала догонять сестру, которая уже убежала вперёд. Светлана тоже прибавила шагу, чтобы не терять девочек из виду.
Дома, как и обещала, она ещё раз с ними обсудила, как они хотят отдыхать и записала их пожелания. Это была своего рода игра. Светлана сидела с блокнотом и ручкой, а девочки наперебой говорили, что они хотят и чего не хотят. Они себя чувствовали эдакими взрослыми дамами, с которыми советуются, выбирая отдых.
У Светланы была знакомая, которая подбирала для неё отель. Удивительно. Вот мужа она не помнит, а девушку, что на протяжении семи лет отправляла их отдыхать помнит. Более того, даже помнит, что уже семь лет ездит отдыхать через её агентство.
Поиски загранпаспорта
Поручив своей знакомой подобрать для них с девочками отель, согласно детским запросам, Светлана со спокойной душой расслабилась и даже забыла от этом. И только когда приятельница, которую звали Людмила, а для близких и знакомых – Мила, скинула сообщение, что подобрала варианты надо определяться и подавать документы на визу, Светлана вдруг задумалась, а где же её загранпаспорт. То, что он у неё был, она знала точно, в конце концов два года тому назад они же как-то ездили отдыхать, значит он точно есть, а вот где он сейчас – она не помнила. Более того, она не знала были ли девочки вписаны в её паспорт или у них были свои паспорта. А вдруг они вписаны в паспорт отца, в не в её? А вдруг срок годности паспорта истёк, может же и такое быть. Хотя эта мысль, как появилась, так и уплыла, откуда-то взялась уверенность, что паспорт ещё действителен. Только надо его найти. Светлану вдруг накрыло волной страха. Откуда этот страх, из-за чего она не могла понять. Пришлось позвонить Миле, чтоб предупредить, что будет искать паспорт, но, к сожалению, не помнит, где он и даже не представляет, где искать, будет перерывать всю квартиру. Мила успокоила Светлану, что времени ещё достаточно – можно сделать новый. Предложила отвести два-три дня на поиски, если же не увенчаются успехом, то займутся оформлением нового. На том и договорились, что как только найдёт паспорт или через пару дней Светлана должна перезвонить.
Разговор с Милой происходил днём, когда Светлана была на работе. Заняться поисками паспорта она могла только вечером. Мысленно она пыталась вспомнить, куда она могла положить паспорт? Было ли где-то в квартире отведено какое-то место для документов? Вспомнить не получалось, однако перед глазами стояла картинка их квартиры, вернее дверь в кабинет мужа. Светлана вдруг вспомнила, что эта комната отводилась под кабинет-библиотеку, которые должны были быть общими. Но потом уже позже, когда они поселились в квартире, закончили ремонт и стали обживаться, комната сама собой стала кабинетом мужа. Светлана туда почти не заходила, разве что для того, чтобы навести в ней порядок. А после аварии не заходила туда и вовсе, даже для того, чтобы хоть пыль вытереть. Максимум что она делала, открывала дверь для робота-пылесоса, чтобы впустить его туда, а потом закрывала, когда видела, что пылесос вернулся на базу заряжаться. Хотя даже это она делала далеко не каждый день, и даже не каждую неделю.
Может быть документы хранятся в кабинете.
«Надо в первую очередь поискать там», – решила Светлана.
Странно, что у мужа в принципе был кабинет. Насколько Светлана помнила, он не был ни писателем, ни научным деятелем, зачем ему кабинет? Она не помнила. Она и не помнила, кем работал её муж, то, что он не писатель и не учёный она скорее чувствовала, откуда-то знала, а вот кем же он был – она не помнила. Эта информация опять была из той части памяти, что не желала возвращаться. Кабинет имел какую-то странную ауру что ли. Светлана точно знала, что девочки не заходят туда, потому что им запретил папа. Папы не было уже два года, но они всё равно не изъявляли желания заходить в эту комнату. У самой Светланы тоже его не возникало, более того, подойдя к двери она даже испытывала какой-то непреодолимый порыв, даже скорее зуд, поскорее отойти от этой комнаты подальше. Она не очень понимала, с чем это связано. Да и связано ли с чем-то, или просто комната вызывает отторжение. Теперь же ей предстояло не просто зайти в эту комнату, а ещё и провести в ней какое-то время за поисками паспорта.
Придя вечером домой, накормив девочек ужином и отправив смотреть какие-то детские передачи, она отправилась в кабинет. Она отметила про себя, что старалась отсрочить посещение этой комнаты, но загранпаспорт нужен, так что… Какое-то внутреннее чутье подсказывало Светлане, что начать поиски над именно с кабинета и скорее всего именно там они и закончатся.
Войдя в комнату, молодая женщина подивилась, сколько пыли тут скопилось, а потом сама себя одёрнула, что в этом нет ничего удивительного, столько времени не заходить сюда – немудрено.
«Надо будет убрать здесь все как следует», – подумала она, мысленно поставив галочку – дело на субботу.
Она огляделась – ничего особенного. Она совсем не помнила эту комнату, ожидала в ней увидеть нечто странное, пугающее, неожиданное и, скорее всего, неприятное. Однако ничего подобного не было. Светлана рассматривала комнату, как будто увидела ей впервые. Учитывая, что она её совсем не помнила, пожалуй, так оно и было.
Это была самая маленькая комната в квартире. Письменный стол в одном углу и кожаное кресло за ним, достаточно большое и пафосное. На столе под слоем густой пыли угадывался ноутбук. У противоположной стены книжные шкафы.
Ничего, что не намекало на то, где здесь могут лежать документы. Обыскивать всю комнату не было никакого желания, тем более что Светлана начала уже чихать от безумного количества пыли, скопившейся на столе и других предметах. Только пол был значительно чище всего остального, недаром она запускала сюда робота. Жаль, что нет роботов, которые не только полы пылесосят, но и прочие поверхности.
«Придётся самой», – Светлана брезгливо оглядела ещё раз всю комнату, на этот раз оценивая фронт работ.
«Может не откладывать на субботу, а сейчас вытереть пыль?» – предложила она самой себе. Отвечать она не торопилась, продолжая осматривать комнату.
Стол стоял так, чтобы сидящий за столом мог видеть входящего в комнату. Из-за этого выходило так, что окно было за спиной сидящего за столом.
«Может быть документы где-нибудь в ящиках стола», – предположила Светлана. Однако подойдя к столу обнаружила, что у него нет привычных ящиков. Это скорее был компьютерный стол, у него был только один ящик под столешницей, посередине его виднелась замочная скважина.
«Заперт скорее всего», – подумалось Светлане, на всякий случай подёргала, точно заперт.
Она сдвинула кресло с места и увидела небольшой сейф, стоящий прямо на полу, под столом. Его не было видно с обратной стороны стола. Его можно было принять за системный блок от компьютера, если бы не панель с кнопками и ручка на боковой поверхности, которая по всей видимости и была дверью. Панель с кнопками, значит нужен пароль, чтобы открыть его.
Светлана бросила взгляд на стол, было ли что-то, что могло помочь ей открыть сейф. На стол, на котором кроме ноутбука было ещё несколько фотографий дочек, она увидела массивный настольный прибор, такие обычно дарят на работе к юбилеям. Обычно их оставляют на работе, так как в домашних условиях это смотрится уж очень нелепо. Хотя вот на этом столе он выглядел вполне уместно. В отделении для мелочей лежал маленький ключик, скорее всего от ящика стола. Она попробовала открыть ящик стола. Хотя ничего другого для чего он мог бы подойти в комнате просто не было, больше ни одного шкафа или ящика с замком не было. Он и подошёл к замку от ящика стола. К несчастью, паспортов в ящике стола не оказалось. На самом деле, открывая ящик она была почти уверена, что не найдёт там паспортов. Там лежала какие-то бумаги, некоторые довольно старые, пожелтевшие, ежедневник, какие-то блокноты, конверт, в таких раньше выдавали фотографии, этот по виду был пустой. Светлана на всякий случай нажала на него, бумага легко поддалась под рукой. Не веря себе, она всё равно взяла конверт и заглянула в него – пусто. Она держала конверт и вдруг её стало накрывать волной ужаса. Она поняла, что сейчас может увидеть своё привычное «кино», но почему-то это напугало её. Она судорожно отбросила конверт на стол, даже не стала убирать его обратно в ящик. Светлана чувствовала, что должна взять конверт и увидеть, то, что он ей покажет, но поняла, что сейчас не готова. Почему-то страх, который предварял «кино» был настолько жуткий, что она не решилась смотреть.
«Я настроюсь и посмотрю», – пообещала она самой себе, понимая, что скорее всего это произойдёт очень нескоро, ей вовсе не хотелось погружаться в этот вязких липкий кошмар, именно так она охарактеризовала этот жуткий страх, что накрывал её. «Ужас ужасный», – как говорила её Катюша.
«Надо открыть сейф, паспорта там», – сделала самой себе предсказание Светлана, или же это было не предсказание, а воспоминание или же может быть неведомо откуда возникшее знание, как уже бывало у ней. Она ещё раз осмотрела стол, заглянула в оставшийся открытым ящик стола, может быть там что-то натолкнёт её на пароль от сейфа.