– Проходи, Сережа, проходи! – обрадованно сказал Николай Поликарпович, заметив Забелина возле калитки.
– Николай Поликарпович, давно не виделись! – ответил Забелин, он обнял своего бывшего начальника. – Вот, скромный презент.
Сергей протянул пакет, в котором было пару бутылок виски, набор обычной, в таких случаях, закуски. Глянув внутрь, Шумилов скептически улыбнулся, словно сомневаясь в своих возможностях и возможностях друга – организм уже не тот, не как в молодости, когда они могли продлить застолье до утра. Забелин приехал с ночевкой, как всегда он делал, когда, предварительно сговаривался с Шумиловым о своем посещении дачного отшельника. Николай Поликарпович знал его программу: сперва банька, где они хорошенько парились, потом шашлыки и за стол. И разговоры, разговоры, разговоры!
Сегодня разница была только в том, что Забелин приехал в воскресенье, а не в субботу, как обычно. Но и в воскресенье баню топить никто не запрещал.
– Шел по улице, особняков у вас добавилось, – заметил Забелин. – Скоро, Николай Поликарпович, будете как на Рублевке.
– Не говори! – махнул рукой Шумилов. – С моим скромным домишкой скоро стыдно здесь будет находиться. Вон видишь, как люди отстраиваются? – он показал на огромный кирпичный коттедж в конце улицы, обнесенный каменным трехметровым забором. Из-за него был виден только второй этаж и крыша особняка.
– Что за магараджа? – иронично поинтересовался Забелин. – Какой-то чиновник средней руки?
– Не знаю точно! – пожал плечами Шумилов. – Тут не принято интересоваться кто, да откуда. Хозяин ездит на черном «Мерседесе», а прислуга, что у него работает – вся из Средней Азии. Ходят в одеждах своих национальных, но ведут себя тихо, не пьют, не хулиганят как наши, вежливые. Ладно, давай в хату, чего стоять-то на дворе!
Они пошли в дом, небольшой по нынешним меркам, но двухэтажный. Там Забелин неторопливо переоделся, а затем отправились в баню. В бане обычно разговоров не вели – зачем нарушать удовольствие земной суетой? Шумилов плеснул на раскаленные камни воду, в которую добавил немного пива и тесное банное пространство заполонили пряные запахи ячменя и хмеля. Забелин, широко вдыхая ноздрями этот ароматный дух, улегся животом на скамью. Он чувствовал, как тело обтекают тугие жаркие струи воздуха, и кожа поначалу влажнеет, а затем делается скользкой от пота. Лежать было приятно.
Сидящий рядом на полке Шумилов бросил взгляд на его спину. Слава богу, хоть шрамов не прибавилось! Под левой лопаткой Забелина длинной бороздой протянулся белесый рубец, полученный Сергеем при обезвреживании группы террористов, захвативших когда-то давно самолет в Уральске. А еще пулевое отверстие на бедре, давно затянувшееся, но остающееся розовым. Пуля прошила его ногу года два назад, когда они проводили операцию в Дагестане – туда привел московский след.
«Давай, что ли попарю тебя!» – предложил Шумилов, поднимаясь, и принялся хлестать веником незагорелое тело своего сменщика в отделе.
Потом они делали шашлыки, вернее, делал их Шумилов, который томясь от дачного безделья, освоил это нехитрое, но затейное дело, требующее кропотливого соблюдения последовательности. Сначала мясо в маринад, потом угли, затем, собственно, жарка на мангале. Это тоже, своего рода, был ритуал, как с пельменями, к которым приучила Сергея в Уральске его сестра Маша.
Сергей не принимал активного участия в процессе, он расслабленно сидел рядом, и смотрел на суетящегося Поликарпыча. Когда же шашлыки были готовы, Шумилов снял шампуры и положил благоухающую груду мяса на большую тарелку. Сели за стол.
«Давай помянем ребят, которых нет, – произнес Шумилов, – особенно, Сашу Цыганкова. Сколько прошло? Тринадцать лет уже после Ростова? Время летит, словно вчера было. Да, – раздумчиво протянул он, – наши покойники остаются с нами!»
Они выпили и незаметно для себя перешли на дела. Работа не отпускала и здесь, хотя Шумилов уже года два как не работал. Забелин поделился новостями об общих знакомых: кто-то уволился, как Шумилов на пенсию, кто-то перешел в другой Департамент, кто-то покинул столицу и уехал в регион. Жизнь кипела и двигалась дальше, не останавливаясь, не притормаживая, даже если отдельные персонажи покидали сцену.
Это чувство поначалу смущало Шумилова. Как обойдутся без него, если он покинет стены привычного учреждения? Не застопорится ли работа, пойдет ли она в нужном русле? Всегда кажется, что именно ты знаешь, как надо правильно вести дела, что ты один наделен теми качествами и умениям, которые позволяют тебе быть лидером. Но по рассказам Забелина Николай Поликарпович быстро уяснил, что ничего плохого с его уходом не случилось, наоборот, возникли новые заботы, новые веяния, новые решения. И Шумилову пришлось приглушить, возникшую было ревность.
– Сейчас появилась реальная угроза со стороны ваххабитов, – говорил Сергей Павлович, заедая выпитую водку мясом, которое снимал вилкой с шампура, – они активизировались, и что опасно для нас, их активность распространилась сюда, в Москву, Подмосковье.
– Ваххабиты – это серьезно! Они же подозревались в подрыве «Невского экспресса».
– Да, организовал все Саид Бурятский. Его несколько лет назад ликвидировали, еще при вас.
– Помню!
– Так вот, этот Саид – Александр Тихомиров, он наполовину русский, там сейчас много таких, полукровок или чистокровных этнических славян.
– Переключились на неверных, сменили тактику?
– Как-то так. Были неверными, стали правоверными.
Шумилов покачал головой.
– А как удается ваххабитам их вербовать?
– Так же, как и в других бедных странах. Упор делают на коррупцию, угнетение свободной мысли и подобную фигню. Короче, обыкновенные вербовщики, трогающие чувствительные струны, нащупавшие болевые точки нашей жизни.
– Недавно читал о взрыве машины в Орехово-Борисово. Пострадал наш сотрудник, кажется. Так что, бандитские разборки? Нет, погоди, не отвечай, давай выпьем за близких.
Николай Поликарпович разлил водку по рюмкам.
– Как Рита поживает? – спросил он, после того как выпили, без всякой связи с предыдущим вопросом.
Забелин усмехнулся.
– С Ритой все нормально, занимается бизнесом. Старший учится хорошо, по баллам прошел в Высшую школу экономики.
– Бондаренко с ним не видится? – спросил Шумилов о бывшем муже Риты, с которым та развелась еще в Уральске.
– Нет, свалил в Штаты, даже не вспоминает о сыне. А дочка наша младшая еще в школе. Так что все нормально. Рита, кстати, предлагает как-нибудь собраться, посидеть.
– Хорошая идея! – одобрил Шумилов. Он вытащил из пачки сигарету, закурил.
Сергей улыбнулся.
– Все не можете бросить?
– Несколько раз пробовал, ну ты же помнишь. Теперь уже и не пытаюсь.
– А у меня получилось.
– Так я теперь на тебя плохо влияю? Ну, извини, брат! – с усмешкой бросил Шумилов. Он поднялся из-за стола, вышел на крыльцо, оставив после себя облачко сизого дыма, висящего в комнате без движения, как воздушный шар на привязи. Сергей поднялся и пошел следом, чтобы подышать чистым воздухом. Он встал возле Николая Поликарповича, с той стороны, откуда дул ветер, уносящий сигаретный дым вдоль стены дома, и продолжил разговор.
– Так вот, об Орехово-Борисово. Тот сотрудник, Дима Ковалев, его сейчас прикомандировали ко мне. Теперь разбираемся, кто устроил покушение.
– Прикомандировали? – поднял брови Шумилов.
– Ну да! Руководство решило сконцентрировать силы и средства для удара по московским ваххабитам. У Ковалева я был на днях в больнице, сейчас он потихоньку приходит в себя.
Забелин мелко постучал по деревянному столу три раза, чем вызвал удивление Шумилова. Но тот промолчал и не озвучил, готовую сорваться с языка насмешливую реплику о странной суеверности своего бывшего подчиненного. Сергей перехватил его взгляд, криво усмехнулся:
– Станешь поневоле суеверным.
– Его тоже ваххабиты? – поинтересовался Николай Поликарпович, затягиваясь сигаретой.
– Вряд ли! Там наркогруппы работали, и он попал под раздачу…
Они проговорили почти до утра и легли спать, едва в окне забрезжил рассвет. Но Забелин долго не мог заснуть, лежал с открытыми глазами. Думал о предстоящей работе, о своих теперешних коллегах – молодых операх. Справятся ли они, смогут ли противостоять возникшей угрозе? Для них это дело новое – раньше курировали совсем другие линии. Хотя почему новое? Оперативная работа, по сути, является универсальной, потому подходы в ней используются одни и те же. И здесь все равно, чем занимаешься: борьбой ли с наркодилерами, коррупционерами разных мастей или уничтожаешь террористов.
Он повернулся на бок, услышал, как на улице залаяла собака, живущая на соседней даче. Хозяина там не было, тот не приехал на выходные, вот пес и скучал, бегал по двору, заглядывал через дыры в изгороди к соседям. «Встать что ли, дать ему мяса?» Сергей поднялся, взял со стола остывшие куски шашлыка, вышел на крыльцо. Он сразу услышал слева от себя, поскуливание и хруст деревянной изгороди. На улицу медленно наплывал рассвет, и фонарь, подвершенный на кончике козырька крыльца, казался совсем бесполезным. И так было видно достаточно хорошо.
Забелин спустился с крыльца, пошел на звук и чем ближе подходил, тем явственнее слышал собачье сопение. По звуку определил, где прыгает пес, подошел туда, забросил через изгородь мясо. Серый пес резво прыгнул, схватив зубами кусок. Но не отошел назад к будке, а поднялся и поставил лапы на доски забора, словно ожидал, что Забелин примется с ним играть.
«Ну-ну, – вслух произнес Забелин, – играть, дружок, я с тобой не буду. Спать пора!»
Собака, и он видел это в рассветном воздухе, смотрела не него умными глазами, наклонив голову бок, как бы оценивая.
«Не уговоришь!» – ухмыльнулся Сергей.
Он пошел назад к дому, к крыльцу, оставляя за забором скучающего пса. Из полей, окружающих дачный кооператив, медленно наползал белесый туман, заволакивая дымкой редкие доски забора, соседский дом и любопытного пса, просунувшего голову в щель между столбами. Забелин взялся за ручку двери, хотел уже войти в дом, как услышал звук подъезжавшей машины. В тумане показались два лучика света, неторопливо ползущие по грунтовой дороге между домами. Сергей задержался на крыльце.
Он увидел, как мимо дома Шумилова медленно проехали «Жигули», показавшиеся в тумане окрашенными в молочный цвет, наверное, это был светло-бежевый. Забелина охватило любопытство – что делает здесь машина почти в четыре часа утра. Он спустился с крыльца, сделал несколько шагов и подошел к калитке.
«Жигули» уже остановились возле того трехэтажного кирпичного дома, который они обсуждали в момент приезда Забелина. Показались два человека. Сергей их не рассмотрел в тумане. Хлопнули дверцы, люди скрылись за высоким забором.
«Чего они делают в такую рань?» – запоздало пришла в голову Забелина здравая мысль – все это время он только наблюдал за незнакомцами. Впрочем, какое ему дело, куда люди ездят по ночам, наверное, на заработки, сейчас многие подрабатывают таксистами. В любом случае, эти вопросы не для него и нечего занимать ими голову под утро. Он вернулся в дом, упал на кровать и сразу заснул, глухо, без сновидений.
Москва, ФСБ РФ, СЗКСиБТ, Управление по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом, кабинет начальника Управления генерал-майора Васильева А.А., 26 июня, 17:38
Генерал-майор Васильев вернулся от начальства озабоченный и недовольный – перед ним ставили новые задачи, а он еще и со старыми не успел разобраться. Опять подняли вопрос о ваххабитах, мол, сочинская Олимпиада на носу, а у Васильева по московским ваххабитам сплошные пробелы – ничего конкретного, все приблизительно и туманно. И потом, совершенно непонятно, чего так долго возится Забелин с созданием группы, почему он не избавился от неподходящих для этой задачи людей. Сергей Павлович вообще-то славился четкостью и оперативным выполнением всех поручений, а тут его будто подменили.
Это тоже поставили в вину Васильеву. Что же, любого начальника винить можно за многое, на то он и начальник. Однако среди всплывших в ходе разговора упреков можно найти и рациональное зерно, не все там было на эмоциях.
У Васильева вдруг заныло в области желудка, и тупая ноющая боль напомнила, что он год назад лечился от язвы. Сейчас он был полностью здоров, не считая мелких рецидивов, но иногда для профилактики принимал лекарства, предписанные врачами. Васильев поднялся, налил в стакан воды, запил ею таблетку. Через пару минут отпустило.
Он вообще редко жаловался на здоровье. Сухощавый, подтянутый, без грамма лишнего веса, Сан Саныч вызывал зависть своих коллег – таких же начальников Управлений, которым, как и ему было под шестьдесят, но давно утратившим стройность фигуры. Остановившись возле зеркала и машинально оглядев свою физиономию, генерал пригладил рукой шапку седых волос.
Его мысли вернулись к Забелину. Почему он не избавился от Ковалева из Управления «Н»? Васильев узнал, что Ковалев в больнице, уже пару недель приходит в себя после взрыва, устроенного, скорее всего, наркодельцами. А ведь он едва не погиб там, возле машины. Ну, какой сейчас из него оперативник? Ему кроме хирургов надо бы еще и к психиатру заглянуть, подумать о реабилитации психики, ведь такие вещи не проходят бесследно. А ну как возьмет пистолет и начнет стрелять по всему, что движется, как печально известный милиционер Евсюков? Между тем Забелин возится с ним, нянчится как с малым дитем. В глубине души Васильев, конечно, не верил, что у раненого оперативника «поедет крыша», но никто не застрахован от срывов, особенно на их напряженной работе.
Выбор опера из Управления «П» тоже выглядел странно. С этим Гонцовым расставаться надо, несмотря на его прошлые заслуги. Алкоголик, разгильдяй, безответственный человек. Непонятно, почему его держит руководство Управления! В любом случае, эти вопросы стоили обсуждения.
Сев за стол, Васильев позвонил Забелину и пригласил в свой кабинет. Когда Сергей Павлович появился, генерал довольно резко высказался о темпах создания группы и кандидатурах, на которых остановился Забелин. Тот в ответ пробовал возражать, объяснять свои мотивы, но потом прекратил, уяснив, что начальник сегодня не в духе.
– Каково положение у тебя сегодня, на данный час? – выплеснув, наконец, недовольство, Васильев повернул разговор в спокойное русло.
– Гонцов и Ракитин изучали материалы, постепенно вникают.
– Что с Ковалевым?
– Ожидаю его появления на днях, к середине или к концу недели. Думаю, в конце недели он будет точно.
– Хорошо! Пусть сразу подключается. Нам как воздух нужны источники в этом, так называемом, джамаате, без них мы слепы и глухи. Согласен?
– Да, Сан Саныч, но подобраться сложно. Сейчас прорабатываем варианты, может, будет легче завербовать кого-то со стороны, а потом внедрить в группировку.
– Действуйте по обстановке! Кстати, возможно, у нас там есть агент, – Васильев сделал паузу, – но связь с ним утрачена.
– Как утрачена? Наверняка, в личном деле есть его контакты, надо их возобновить.
– В том то и дело, – генерал нахмурился и удрученно констатировал: – Нет никакого личного дела. Оперативник, который его вербовал, уволился и уехал за границу, а в подразделении регистрации не нашли следов. Имеется только непонятная запись об исключении из агентурного аппарата, но, как я уже и сказал, личного дела нет, хотя сам знаешь, по приказу оно хранится достаточно долго.
Покачав головой, удивленный Забелин признался:
– Знаете, с таким я не сталкивался. Хотя… – он замолчал на минуту, – что-то подобное у нас произошло в Уральске, когда я там служил. Мой приятель Саша Цыганков завербовал одного из крупных криминальных авторитетов, и чтобы его не светить, документально вербовку не оформлял – начальник Управления разрешил.
На мгновение Сергея Павловича захватили воспоминания. Он вспомнил Цыганкова, его опасные стрелки с криминальными авторитетами города, жесткую схватку с лидером ОПГ3 Матвеем и бесславную кончину последнего в пожаре казино. Проблем этот бандит тогда принес немало.
– Да так могло быть в девяностые, – согласился Васильев, – тогда бардак был, то агенты, то конфиденциальные источники. Сейчас у нас строго.
Генерал устало растер лицо руками и кинул мимолетный взгляд на толстый ежедневник, в который записывал возникающие в повседневной сутолоке задачи. То, о чем говорили сегодня на совещании у заместителя Директора, он тоже записал – так было удобнее работать. Он пододвинул ежедневник к себе, полистал страницы.
– Известен только псевдоним этого агента – «Старый», – продолжил он. – Это коллеги из другого Управления сообщили, больше про него ничего неизвестно. Кто, где, как выглядит… Ничего!
– Потерянный агент, – пробормотал Забелин.
– Что? Точно! Потерянный агент, правильно сказал. Почему о нем вспомнили? Потому что внедряли в одну из мусульманских организаций, как полагали, связанных с террористическим подпольем. Нашли упоминание, что он учился в медресе в Египте. Последние данные были, что «Старый» уезжал в Сирию, для подготовки в лагере боевиков. Но прошел год, он должен был вернуться назад авторитетным человеком, имеющим опыт войны.