У Сан давно исчез в храме. Я осмотрел полумрак крыльца, заполненный рассеянными тенями. Не видя ни никелирования магнума 357, ни белого глаза его владельца, у меня было только одно решение: войти в храм и найти У Сана до того, как он сам найдет Кейт.
Для этого пришлось выйти в открытый грунт. Если бирманец все еще прятался в коридоре, у меня не было шансов. Я поднял у своих ног камень размером с кулак, сунул свой Люгер в правую руку и швырнул его на крыльцо разрушенного святилища. Я слышал, как приглушенное эхо его падения разносилось по сводам. Если У Сан ждал меня по ту сторону двери, у него было гораздо больше хладнокровия, чем я думал. Он не стрелял.
Я побежал вперёд.
Это было предельно просто. И крайне рискованно.
Я был прав. У Сана и его страшного оружия больше не было на крыльце. Я пересек площадь, как гоночная машина. Раздался выстрел, когда я добрался до укрытия из исторических камней.
Моя рана горела, как будто паяльником прикладывали к коже. Я на мгновение отпустил жгут и, затаив дыхание, попытался привыкнуть к тусклому свету. Внутреннее убранство храма состояло из узких каменных проходов. Над покрытой пылью землей сидело множество Будд, восседающих на тронах в нишах, вырезанных из толстых каменных стен. Одна из глиняных статуй, сидящая со скрещенными ногами, была недавно перекрашена. У Будды, которую она представляла, были красные губы и угольно-черные глаза. Казалось, он наблюдает за мной, пока я колеблюсь, гадая, в какой коридор я пойду. Но поскольку он не мог решиться дать мне конкретное предложение, я должен был сделать свой выбор самостоятельно. Я повернул направо и осторожно пошел, прислонившись спиной к стене, в сопровождении моей незаменимой Вильгельмины.
В памятнике девятисотлетней давности было множество укрытий. В любой момент я ожидал увидеть, как У Сан сообщит мне новости в виде залпа из своей артиллерии. Но он не показал ни своего озорного глаза, ни острия пистолета, и я продолжал свое движение, пока не достиг подножия каменной лестницы, ведущей на верхний уровень.
Ступени были неровными. Некоторые из них были изношены, другие опасно наклонились под моим весом и угрожали обрушиться. Стоять было невозможно, как будто лестницу строили для детей. Подняв глаза, я заметил, что паутина раздвинута. У Сан, должно быть, был там несколькими минутами раньше. Не зная, что найти наверху лестницы, я продолжал подниматься с особой осторожностью.
Внезапно передо мной появился солнечный луч. Он просачивался через небольшое полукруглое окошко сбоку строения.
Он позволил мне увидеть следы У Сана, отчетливо отпечатанные на толстом ковре пыли, покрывавшем ступеньки. Я последовал за ними, Люгер был на конце моей руки, как факел, указывающий путь.
В этот момент бирманец выдал себя. Я поднимался по лестнице, чтобы догнать его, когда услышал эхо бегущего шума. Я поднялся наверх по лестнице и, наклонившись, чтобы меня не было видно, увидел, как низ брюк исчезает в повороте под прямым углом. Теперь, когда я был уверен, что у него нет Кейт в руках, я карабкался за ним по пятам, задыхаясь, по узкому пыльному коридору. Вскоре я наткнулся на другую лестницу, такую же узкую и шаткую, как первая.
Тусклый, но хорошо рассеянный свет заменил тьму первого уровня. Достигнув вершины этой лестницы, я увидел, что третий этаж окружен выступающими террасами. Камень, казалось, взорвался в шести дюймах от меня. Ослепляющее облако пыли и острые осколки камня пролетели по воздуху, когда пуля У Сана оставила клеймо на стене древнего памятника.
Я прыгнул обратно к укрытию на лестнице, отчаянно ища любой знак, который позволил бы мне определить местонахождение моего противника и нейтрализовать его. Если бы ряд балконов был непрерывным, он вполне мог бы обойти храм и взять меня сзади.
Я снова остановился, пора ослабить жгут. Рана все еще кровоточила, но гораздо менее обильно. Я подождал пятнадцать-двадцать секунд, прежде чем затянуть ремень шариковой ручкой. Вытерев окровавленные руки о штаны, чтобы Вильгельмина не выскользнула, я пополз на террасу.
Ее залил белый свет. За каменной балюстрадой простиралась огромная пустынная равнина, усеянная множеством руин и несколькими редкими рисовыми полями. «Иравади» образовала на горизонте тонкую извилистую коричневую ленту.
Я посмотрел направо, затем налево, ища следы У Сана. Молодой человек не рисковал. Балкон выглядел совершенно пустым. Здесь ветер унес пыль, и шаги не оставили следов. Я побежал спрятаться за большой колонной, убедившись, что У Сана там нет. Я закричал:
— У Сан! Предлагаю сделку. Я хочу только девушку. Скажи мне, где она, и я отдам тебе микрофильм.
— Лжец! — крикнул он по-бирмански.
— Просто скажи, где она, — повторил я, и фильм твой!
Я не мог его видеть, и если бы я был уверен, что он не собирался внезапно появиться посреди террасы, чтобы его убили.
Он не ответил.
Птица с таким же алым, как мой рукав, оперением приземлилась на перила. Я видел, как она расправил свои хвостовые перья, как карточный игрок, разглядывающий свою колоду. Затем он возобновил свой полет, когда в воздухе яростно просвистела пуля. Я крутанулся как волчок, когда спустил курок.
В итоге мой 9mm Lüger не подвёл.
Hi-Standard Sentinel радостно закружился, выскользнув из руки владельца. Я вышел из своего укрытия, указывая Вильгельминой на человека, который преследовал меня с тех пор, как я прибыл в Азию.
Я сказал. — Я очень предпочитаю такое распределение ролей. Но больше всего мне бы хотелось, чтобы вы сказали мне, где Кейт.
— В Бирме.
Лаконично, но понятно. Он не сказал ни слова.
Я подошел к У Сану и схватил его за руку, чтобы вытащить из узкого прохода. Его зубы обнажились. Его однокий глаз, прикованный ко мне, заставил меня почувствовать себя микробом, смотрящим в гигантский глаз ученого через крошечный конец микроскопа. Внезапно этот глаз обратился к углу стены. Инстинктивно я проследил за его взглядом. Я, должно быть, повернул голову максимум на секунду. Но У Сан умел использовать возможности. Особенно, когда это он их спровоцировал.
Так же быстро, как мой учитель карате, он схватил меня за талию, направив дуло Вильгельмины на землю. Моя левая нога вышла вперед, но У Сан усвоил урок. Он депортировал меня, не отпуская мое запястье, и ответил закрытым ударом, который заставил меня вывести меня из равновесия, если я не хотел видеть, как мои глаза катятся по полу террасы, как пара мраморных шариков…. Я снова попробовал нанести удар ногой вперед, но он нырнул, и это я поймал его пяткой себе за руку.
Боль была такой, что мне казалось, будто мои нервы резали бензопилой. Несмотря на энергию, с которой я цеплялся за Вильгельмину, я инстинктивно ослабил хватку. Люгер упал к моим ногам, и, разумеется, у меня не было времени поднять его. Бирманец бросился на меня, подняв обе руки. Переворот, парирование, переворот, парад. Дважды подряд мне с трудом удавалось отвести его кулак, сначала в нижнюю часть живота, затем в горло.
«Мы уже сейчас», — злорадно усмехнулся он.
Он слегка повернулся на пятке и ударил меня ногой в спину.
Повернувшись вбок, я уклонился, как мог, подставив ему внутреннюю часть своей левой руки. Этого было недостаточно, чтобы его успокоить. За меньшее время, чем нужно, чтобы сказать, правый удар пошел вперед. Я парировал, сцепив обе руки вместе. Но его пятка ударилась о мое запястье, и я отступил, стиснув зубы. Мой жгут ослаб. Из моей раны потекла небольшая канавка крови. Боль становилась невыносимой, и, если я не перейду в наступление быстро, я знал, что скоро буду лишен возможности пользоваться обеими руками.
С энергией отчаяния я попытался взять верх. Я подпрыгнул, прижав внутреннюю часть стопы к кончику его подбородка. Хороший момент для меня. Его голова запрокинулась, и он отступил на дюжину шагов. Он не осознавал, что подошел очень близко, опасно близко к перилам внутреннего дворика. Он яростно покачал головой, очевидно, пытаясь восстановить равновесие. Я не собирался давать ему время, чтобы вернуть себе преимущество. Я бросился вперед, подняв руки над его головой, и ударил его ногой по виску. Он увидел приближающуюся toi rio cha ki, но не смог увернуться и рухнул на перила, как неуклюжий боксер на веревках ринга.
Боковой удар в солнечное сплетение сложил его пополам. Он прижал руки к животу, и бледность его лица сменилась нездоровым зеленоватым оттенком. Секундой позже он возвращал весь свой завтрак на пол во внутреннем дворике. Я держал его за горло обеими руками. Пытаясь забыть боль и кровь, которая продолжала течь по моей руке, я закричал:
— Где Кейт?
Обезумев от ярости, я тряс его взад и вперед, ударяя его о каменную стену.
У Сан посмотрел на меня. Его нижняя челюсть представляла собой не более чем комок мягкой опухшей плоти переливающегося пурпурного цвета. Его колено оттолкнулось с такой силой и скоростью, что я не мог этого избежать.
Это было то, что можно назвать ударом ниже пояса во всех смыслах этого слова.
Я отпустил петлю, сжимавшую его горло, отпрыгнул назад и, несмотря на все усилия, которые я прилагал, чтобы выдержать жгучую боль, не мог выдержать. Мне казалось, что мои легкие пусты, а нижняя часть живота определенно изуродована. Все еще согнувшись пополам, я попятился назад. Терраса заколебалась вокруг меня. В вихре я увидел Вильгельмину там, где я ее уронил. Я пошатнулся к ней, но ступня У Сан попала мне в поясницу. Лежа на грубом камне, я отчаянно потащился к своему оружию.
Но Вильгельмина была еще слишком далеко, а У Сан уже был надо мной.
Повернув запястье, я заставил Хьюго оказаться в моей здоровой руке. Удивленный блеск глаза У Сана отразился в сверкающем остром лезвии моего кинжала. Он бросился на пистолет, когда я развернулся на спине. Стилет медленно проник в молочную оболочку его мертвого глаза.
У Сан издал рев от животной боли. Его душераздирающий крик, казалось, не хотел прекращаться, как крик поднятой тревоги. Он попытался вырваться из моих объятий. Рукоять ножа вибрировала над его щекой, как будто он был оживлен собственной жизнью. Я вытащил Хьюго из его скользкого места. У Сан закричал еще громче, ослепленный, думая только об ужасной боли, которая пожирала липкую, кровавую массу его неузнаваемого лица.
Я встал, ноги все еще тряслись. В рефлексе выживания я схватился за свободный конец ремня и зажал его зубами. Яростным толчком мне удалось сжать его и остановить кровотечение. Меня трясло, кружилась голова, мои ватные ноги едва поддерживали меня. У Сан отшатнулся назад передо мной, его рука прижалась к слизистой дыре, которая раньше была его глазом.
— Где она ? — повторил я, тяжело дыша.
В ответ он положил руку на манжеты своих штанов, пропитанных кровью, рвотой и студенистыми обломками. Осколок стали отражал резкий свет утреннего солнца. У Сан напал на меня как сумасшедший. В руке у него был нож для капусты размером почти с лезвие косы, которым он широко размахивал.
Боковое смещение, и я увидел, как он шел впереди меня по своим следам. Хьюго ударил его в спину, между лопаток. Он пошатнулся, держа сжатую руку за спиной, все еще не ослабляя хватку ножа с острым лезвием, которое он держал в другой руке.
«Наверное, единственный в стране, у кого нет проблем с бритвами», — сказал я себе.
Без тени колебания я приложил ладонь к Хьюго, который воткнулся до упора в спину бирманца. У Сан достиг конца террасы. Он держался обеими руками за каменную балюстраду. Он пнул с яростью дикой лошади, отказываясь отпускать нож, несмотря на поток крови, текущей через его хлопчатобумажную рубашку.
«Это конец, старик», — сказал я, взяв Хьюго и схватив подергивающуюся ногу, которую я толкнул вперед.
Он даже не вскрикнул.
Я посмотрел через парапет. Изогнутоенутое тело У Сана лежало у подножия святыни.
Я прислонился к перилам, чтобы отдышаться и проочистить сознание. Сначала жгут. Я снова надел край рубашки на рану и затянул ремень ручкой. Затем я взял Вильгельмину и положил ее обратно в кобуру. За день она насытилась делом. Наконец, я тщательно вымыл Хьюго и засунул его в замшевый чемодан.
А как насчет его пистолета?
Я вернулся к лестнице. Я еще не закончил. Сначала мне нужно было найти Кейт. Тогда нам придется избавиться от тела бирманца, прежде чем вернуться в Пэган.
«Все в свое время. Метод, говорю я себе. Начнем с пистолета.»
Но «Стража» больше не было там, где он упал.
Пистолет не пропадает сам по себе. Наклонившись, я разгреб каменный пол у входа в коридор. Я не хотел оставлять никаких следов, которые позволили бы возможному посетителю увидеть, что в храме Манаха произошла драка.
Наконец-то сложная часть закончилась, не так ли?
Ошибка.
Самое сложное еще оставалось сделать.
Потому что в итоге я нашел 357 Magnum of U San. Но совсем не на пыльном полу коридора. Он был в одной руке. Рука, указательный палец которой нежно, но твердо поглаживает спусковой крючок. После руки последовала рука, а затем — стройное и очень привлекательное тело.
— У вас было очень беспокойное утро, мистер Ник Картер.
— Очень. И я не думаю, что все кончено… Мисс Кейт Холмс.
ГЛАВА XIV
— Удивлен?
Это слово она уже использовала, когда внезапно столкнулась со мной в столовой Strand.
Она добавила. — Это было неплохо, пока длилось, не так ли?
— Неплохо ! «Он немного слабоват», — сказал я, переводя взгляд с пистолета на её голубые глаза. Но у меня всегда было сомнение: глаза. Было что-то, что меня беспокоило в твоих глазах. Сегодня я понимаю почему.
— Что случилось?
— Слишком холодные, слишком беспощадные для маленькой студентки-археолога.
— Вы не поверите, но я была настоящим студентом-археологом.
— Вы были ?
— Раньше… Раньше я понимал, что история прошлого гораздо менее важна, чем история настоящего и, прежде всего, чем история будущего. Захватывающее будущее, гораздо менее далекое, чем думает большинство людей. Единственное, о чем я сожалею, это то, что построение этого будущего неизбежно связано с насилием.
Я отступил на залитую солнцем террасу и засунул палец за спину.
— Скажи это своему парню, который только что сделал решительный шаг.
«Он отдал свою жизнь за Дело, — безмятежно сказала Кейт.
Она шла медленно, не торопясь, и присоединилась ко мне у балюстрады, выходившей на руины Пагана, окровавленные руины, посреди которых лежало вывихнутое тело У Сана.
— А что это за причина, Кейт?
«Свобода угнетенным во всем мире», — ответила она звуком робота.
Она гордо подняла голову, и в ее взгляде промелькнул синий блеск высокомерия.
— Вам промыли мозги, честное слово!
— Тебе бы это понравилось, а? Нисколько. Либерал стремится помочь угнетенным заставить замолчать свою вину. Революционер знает, что он неотъемлемая часть угнетенного класса.
— Мировая революция — это ваше дело?
— Теперь хватит, Ник. Я хочу микрофильм.
— С чего вы взяли, что он у меня?
Она запрокинула голову и презрительно рассмеялась мне в лицо. Смех, который я никогда не слышал в его устах. Мне казалось, что это исходит из ее глубокой части, к которой у меня никогда не было доступа. Он был твердым и холодным, как ее глаза, сухим, как ее поджатые губки. Кейт только что сняла маску, которую носила со дня нашей встречи. Молодая женщина, на которую я сейчас смотрел, была превосходным симулятором.
— Руки вверх! — мрачно приказала она. Она ухватилась за спусковой крючок, и я поднял руки над головой. Теперь возьмем пистолет двумя пальцами. Два пальца, я правильно сказала! Не три или четыре, Ник! Я не сомневаюсь ни секунды, чтобы выстрелить. Я делал это раньше, так что не заставляйте меня начинать заново. Вы хорошо поняли? Вы берете пистолет двумя пальцами и бросаете его на землю! Ясно ?
— Вполне понятно.
Я сделал именно то, что она мне сказала. Я знал, что она может выстрелить мне в живот тяжелой пулей. Вильгельмина с металлическим треском упала на камни. Я снова поднял руки, надеясь, что, несмотря ни на что, она не заметит формы замшевого футляра, вырисовывающегося под легкой тканью моей рубашки.
— А теперь микрофильм, Ник.
— Это твое, — говорю я. В конце концов, вы это заслужили. Я нашел тебя возвышенным. Ваш босс непременно прикрепит медаль к вашей смелой и в то же время красивой груди.
Я проклял ее, но еще больше проклял себя за то, что попался в ловушку чар, за то, что по глупости ей поверил. Я получил урок, бесценный урок, который я никогда не забуду… если я выберусь из Пэгана живым… если Кейт 357 Magnum не положит конец моей блестящей карьере.
«У меня нет босса», — возразила она. Я на службе у людей.
— Какие люди? Они часть твоего народа, те, кто убил По Чу и парня на подводных крыльях… Вай Цанга?
— По Чу предал Дело. Но я не имею отношения к этой истории. Кто-то другой выполнял эту работу мясника. В принципе, исключать его не стоит. Планировалось вернуть его в…