– Почему…
– Потому что слишком быстро разбогатели, – отрезал Виталий. – Честным путем быстро и легко можно получить только по шее. На остальное нужны терпение и прилежание. Если же человек взлетает без разбега на орбиту, значит, что-то здесь нечисто.
Катерина промолчала, да, впрочем, ее мнение не слишком волновало сейчас Виталия. Куда важнее была необходимость вывести гулять собаку, так что с импровизированным завтраком он разобрался мигом. Кружка кофе (помнится, какая-то из его мимолетных подруг, свихнувшаяся малость на этикете, при виде этих емкостей многозначительно поджимала губы, но привить Виталию хорошие манеры так и не смогла), бутерброд – и вперед, в атаку! Когти собаки, которые по-хорошему давно надо было остричь, громко зацокали по ступеням, и вот уже она благополучно поливает какой-то кустик, в то время как ее хозяин ежится от утреннего ветерка.
– Здравствуйте, дядя Витя…
– И тебе не болеть, – Виталий приветливо кивнул девочке из соседнего подъезда. С ней они постоянно раскланивались, ибо выгуливали своих питомцев в одно и то же время.
Девочка прошествовала по двору с гордым и независимым видом. Три года назад все жители дома, кто втихую, а кто и в голос, смеялись, когда она выгуливала на редкость несуразного щенка. Кстати, тогда они с Виталием и познакомились – он тоже только-только приучал свою псину ходить в туалет в кустики, а не на ковер. И он единственный был, кто не смеялся – знал, кто вырастет из питомца соседки. А остальные не знали…
Сейчас девочка гуляла в любое время дня и ночи, двумя пальчиками чуть придерживая за ошейник зверюгу, голова которой была как раз на уровне плеча двенадцатилетней соплюшки. Нескладный щенок вырос в кавказскую овчарку весом под сотню кило, и те, кто раньше хихикал, боязливо жались к стеночке, при том что пес еще никого не покусал. Больше того, он ни на кого еще даже не гавкнул, и Виталий немного сомневался, умеет ли этот гигант вообще лаять.
– Эй, мужик…
Виталий обернулся и удивленно поднял брови. Надо же, тот шустрик, которого позапрошлым вечером его собака шуганула. Если бы не голос, и не узнал бы – какой смысл запоминать всякую мелочь…
– Чего тебе, мальчик?
– Ты че, оха…
Договорить сопляк не успел. Виталий сделал то, чего не ждут от солидного мужчины в деловом костюме. Он просто врезал парню в челюсть, благо руки в перчатках, и повредить их о чужие зубы не опасно. А куда деваться? Так учили. Посмотрел, как грохнувшийся на обледенелую землю парень неловко пытается встать на разъезжающиеся ноги, и презрительно усмехнулся:
– Если я не вижу мозга, это не значит, что я не замечу его отсутствия, – наставительно заметил он. – И вправлю жалкие остатки. Еще раз в этом дворе увижу – башку откручу. Пшел отсюда!
– Да я…
Очевидно, мозги этого чучела располагались далеко от головы, и потому сигнал от поврежденной челюсти до них еще не дошел. А может, просто он думает спинным мозгом? Если так, долг любого человека – помочь донести до ближнего важную для здоровья мысль как можно скорее. А потому последовал увесистый пинок. И те, кто говорят, что удары по заднице обидны, но не особенно болезненны, просто не знают, куда бить. Дошло – заткнулся и скрючился. Давно бы так…
Эта тупейшая стычка странным образом подняла настроение, так что на работу Виталий приехал в отличном расположении духа.
Увы, хорошее настроение – штука недолговечная. Слишком легко его разрушает даже малейший стресс. А главная причина стресса – ежедневный контакт с идиотами. К последним же относится, в первую очередь, начальство, спросите любого клерка – подтвердит. В ситуации, когда начальство тебе ничего по-настоящему сделать не может, но искренне верит, что имеет право командовать, идиотизм ощущается вдвойне. Собственно, именно это сейчас и произошло.
С самого утра начались звонки. Вначале от заведующего кафедрой физвоспитания, который очень грозно и значительно поинтересовался, почему недостойный представитель рода преподавателей не ставит оценку столь замечательному представителю братского народа Сербии… Ну и так далее, по тексту. Когда Виталию надоело слушать этот бред, он демонстративно зевнул (с той стороны телефона не видно, однако звук наверняка дошел, да и кафедральные девицы лишний раз получили повод для сплетен) и сказал:
– Павел Александрович, может показаться, что я ничего не делаю, но на клеточном и молекулярном уровне я очень занят. Настолько, что свой лимит времени вы исчерпали. До свидания.
– Чего?
– Ну, могу сказать «прощайте». Но ведь все равно столкнемся в каком-нибудь коридоре.
– Я не привык, когда мне говорят «нет».
– Что же, привыкайте. Адью.
С этими словами Виталий сбросил вызов и покрутил головой. Рождает же земля дятлов. И ведь наверняка на том дело не закончится…
Он как в воду глядел. Позвонил их собственный заведующий. Этот, правда, исключительно для галочки – попросили, отказываться недипломатично. С другой стороны, бесполезность давления на Виталий он понимал и потому ограничился дежурным «я бы вам рекомендовал». Затем был международный отдел, посланный вежливо, но непреклонно. Декан… Этот, к счастью, не горел желанием вмешиваться, блатные студенты-международники и ему были поперек горла. Наконец, проректор по учебной работе. Данный индивидуум момента, когда следует остановиться, не понял. В результате Виталий открытым текстом сообщил ему, что он, может, в своем болоте лягушка большая и квакает громко, но со скалы его не видать и не слыхать. Проректор обиделся. Настолько обиделся, что собеседники обменялись нецензурными фразами. В общем, получилось весело. И вдобавок, не прошло и пяти минут, как в двери его кабинета постучала давешняя фифа-спортсменка.
– Здравствуйте, Виталий Семенович.
– А это что за Барби на стероидах? Виктория Тихоновна, вы? Ну, входите, слушаю вас внимательно.
– Павел Александрович сказал мне подойти к вам. Говорил, что уладил наш вопрос.
– Ваш вопрос он, может, и уладил, – как раз в этот момент зашипел и щелкнул выключателем чайник. Очень вовремя, это позволило хотя бы отвернуться и чуть отвлечься, а то и сам Виталий уже находился в состоянии, близком к точке кипения. – А вот я при чем, не пойму до сих пор.
– Но…
– У вас пять минут, чтобы внятно сформулировать свой вопрос. Потом, уж извините, у меня начинается пара.
– Виталий Семенович, скажите, почему вы так настроены?
– Как? – Виталий щедрой рукой сыпанул в кружку кофе.
– Ну… так отрицательно. Нет, предвзято.
– Лично к вам, девушка, у меня нет ни отрицания, ни предвзятости. Кстати, хотите кофе?
– Хочу.
– Тогда вот дежурная кружка. Чистая, не бойтесь. Ложка, кофе, сахар. Вода. Займитесь самообслуживанием. Так вот, лично против вас я ничего не имею. Думаю, будь я годков на десяток моложе, попытался бы даже с вами пофлиртовать.
– Смелое заявление. Особенно учитывая, что вы меня видите второй раз в жизни.
– Девушка, в моем возрасте достаточно посмотреть на женскую коленную чашечку, чтобы представить себе весь сервиз. Но мы отвлеклись. Так вот, я ничего не имею лично против вас, но я категорически против того безобразия, которое творится в нашем заведении. Мы выпускаем специалистов… теоретически. На практике же, с учетом того, что ситуация вроде нынешней стала дурацкой обыденностью, наш университет превращается в посмешище. Надеюсь, я лично вас не обидел?
– Лично меня – нет, – девушка забренчала ложечкой. – Но ведь не только я считаю, что так будет лучше для всех. Те, кто занимает должности куда выше, чем вы…
– Знаете, за что я уважаю русский язык? Да за то, что он мудрый. Скотину считает по головам, а руководство – по членам.
– Вам не кажется, что это отдает маразмом? Помните старое? Весь взвод идет не в ногу, и только прапорщик в ногу?
– Изящно укололи, – Виталий прищурился. – А ведь это уже практически не звучало даже во времена моей молодости. Откуда знаете?
– Отец – бывший военный. Как примет на грудь, так и начнет сыпать афоризмами.
– Гм… Скажите, Виктория Тихоновна, только честно. Вы отрабатываете начальственный посыл, или вам самой по какой-то причине надо, чтоб этот братушка получил свою оценку?
– Если честно, мне было сказано, что это важно для нашего университета.
– Маразм. Давайте его зачетку. Будете должны.
– Что?
– Еще не придумал…
День оказался безнадежно испорчен. К тому же четыре пары – это большая нагрузка даже для профессионального преподавателя. Для совместителя же, не привыкшего молотить языком столько часов практически без остановки, и вовсе штука запредельная. Неудивительно, что домой Виталий приехал выжатый, словно лимон. И преувеличенно-бодрый голос Катерины заставил его болезненно сморщиться.
Немного примирило с ситуацией то, что ужин оказался приготовлен, а скопившееся за прошедшие дни белье аккуратно поглажено. Вот только голова с каждой минутой болела все сильнее, и потому, выгуляв собаку и перекусив, Виталий завалился спать. Только для того, как оказалось, чтобы ночью вскочить и броситься во двор. Туда, где ярко горела его машина.
– Скоты, одно слово, – именно так спустя какой-то час прокомментировал случившееся следователь местного угро, после чего открытым текстом сказал, что шансов найти поджигателя нет. Разве что случайно, однако это исчезающе малая вероятность, ее даже и рассматривать не стоит. Поэтому дело продержат положенное время и сдадут в архив. Может, еще и эксперт накропает о внезапном и страшном замыкании в электропроводке. Для того, чтобы птичку-глухаря на отдел не вешать. Машина застрахована, так что покупайте, гражданин, новую. Когда за эту сподобятся выплатить. Если сподобятся.
Виталий слушал и кивал. Разумеется, купит. И даже еще до того, как Госстрах раскошелится.
Скорее всего, уже утром – деньги немалые, но у него они есть. Однако же обидно, привык он как-то к своей машине. И подозрения на то, кто это сделал, у него были. Вот только слова к делу не пришьешь, а копать полицейские вряд ли будут. Для того, чтобы это понять, достаточно посмотреть на лениво прохаживающегося туда-сюда участкового с многообещающим прозвищем Ноль-семь. Так что придется самому заняться. И, разумеется, позвонить начальству, дабы оно, случись чего, прикрыло. А то ведь бывает в этой жизни всякое.
Сгоревший практически до голого железа внедорожник уже перестал чадить, пожарные давно свернули технику и уехали, оставив после себя неопрятные клочья пены. Одно за другим гасли окна – любопытные соседи получили свою порцию зрелищ, немного позлорадствовали над неудачником и теперь отходили ко сну. В этот момент Виталий и ощутил приступ бешенства, требующий немедленного выхода. Что же, не стоило его злить. Особенно учитывая, что подозреваемого он неплохо помнит в лицо. И пускай расследовать преступления его специально не учили, кое-какие навыки все же имеются. Да и сопляк, словивший утром по морде, не Штирлиц.
– Капитан, а пойдемте, пошепчемся, – тронул Виталий за плечо следователя.
Тот недовольно поморщился, однако спорить не стал. Отошел вслед за пострадавшим чуть в сторону и профессионально-нейтральным тоном поинтересовался:
– Вы что-то хотели мне сказать, Виталий Семенович?
– Скорее, показать… – Виталий извлек из внутреннего кармана небольшую пластиковую карточку с триколором, фотографией, печатью и прочими атрибутами, протянул ее следователю. Тот взглянул, вроде бы и безразлично, однако подобрался, словно кот перед прыжком. Проняло, значит. Виталий усмехнулся мысленно. – Вас устраивают мои аргументы?
– И что же вы от меня хотите?
– Ничего особенного. Есть у меня один человечек на примете, но вы его вряд ли раскрутите. Эта шпана тоже детективы смотрит и алиби себе наверняка обеспечила. Я всего-то прошу аккуратненько пробить его по вашей базе, а там уж мои проблемы.
– Я сомневаюсь, что это законно, – глубокомысленно изрек следователь.
– Я, знаете ли, тоже. Но вы ведь законно ничего сделать не сможете, а?
– Скорее нет, чем да.
– Вот и я о том же. Ну а если я сам что-то сделаю, то у вас точно проблем не возникнет. Главное в ходе следственных действий не выйти на самих себя.
– Приходите часов в десять, составим фоторобот, пробьем, – сдался капитан.
Вот так-то. Понимает, что захоти Виталий – и он сам прибежит на цырлах, и работу начнет хоть сей момент. Впрочем, не стоило обострять.
– Договорились, – кивнул Виталий. – Надеюсь, мы сможем быть друг другу полезны.
«Сможем-сможем», – думал он утром, когда, выпив таблетку от головной боли, составлял фоторобот. Мальчик-оператор был мрачен – суббота и все такое, а его вызвали на работу. Тем не менее, работал он шустро и вполне профессионально, и менее чем за полчаса вполне правдоподобная картинка была распечатана. Еще через час капитан Самохин, тот самый следователь, позвонил Виталию и сообщил и фамилию-имя-отчество предполагаемого поджигателя, и место его проживания. Ну и, в качестве бонуса, тот факт, что парнишка ухитрился уже засветиться по мелочи в кое-каких делах, но каждый раз выворачивался, словно налим из рук. В общем, как прозрачно намекнул Самохин, может, парень и не при делах, но если он пару раз упадет и что-нибудь себе сломает, то это пойдет ему только на пользу.
Звонок этот прозвучал как раз в тот момент, когда Виталий находился в автосалоне. Разумеется, назвать таковым заведение, торгующее автомобилями, можно было с немалой натяжкой. Не Москва, чай, и не Питер. Так, один из цехов практически заброшенного в лихие девяностые завода. Непонятно как, но предприятие все же сумело выжить, однако больше всего напоминало сейчас зомби из детских страшилок. Два работающих цеха и десяток приспособленных под склады и торговые площади. Впрочем, это было лучше, чем ничего, да и добротные, сработанные еще при Сталине, Великом и Ужасном, здания на поверку оказались куда прочнее, чем новоделы. Именно поэтому арендовали их охотно, и автосалон, в который зашел Виталий, считался едва ли не самым крутым в городе.
Выбор, правда, на поверку оказался невелик. Все же подкошенные кризисом люди машины покупать не особенно спешили – и без этого хватало на что потратить деньги. Большинство салонов практически прекратили уже возить новые автомобили, сконцентрировав усилия на перепродаже «бэушек». Ну а если что-то новое и привозилось, то лишь на заказ. Правда, имелось одно заведение, объявившее себя дилером кучи марок, но на поверку у них имелись лишь УАЗы и «лады». Не то чтобы отечественный автопром выпускал совсем уж дерьмовую продукцию – он, откровенно говоря, за последние годы добавил и в качестве, и в комфорте, но все же это было совсем не то, что хотелось. Еще стояло в том же салоне китайское барахло, и на этом выбор заканчивался. Нужно что-то конкретное? Опять же, заказывайте, а потом ждите месяц или два. Словом, неинтересно.
Конкретно здесь ситуация была такая же, как и у большинства конкурентов, но имелись нюансы. Во-первых, звание самого престижного в городе салона требовало создавать хотя бы иллюзию выбора, а во-вторых, встречаются машины, от которых заказчик отказался, и в этом заведении таковые имелись.
Вот только, как ни крутился ужом менеджер, имеющий свой процент с каждой проданной железки, подходящих вариантов попросту не находилось. Классические седаны и универсалы Виталий отбраковывал походя. Точнее, даже не рассматривал их. Тому, кто на полный привод сел, обратно перепрыгивать не захочется. Кроссоверы тоже не впечатляли – машина, которой предстоит идти через лес, должна иметь реальную проходимость, а не ее видимость, и вдобавок, по твердому убеждению Виталия, иметь рамную конструкцию. Может, он и был ретроградом, но как-то предпочитал именно такие, понятно-надежные решения. Все остальное, по его мнению, для леса – баловство и профанация.
В общем, за вычетом вышеперечисленного, а также китайских подделок, выбор снижался всего-то до двух образцов – «прадо» и здоровенного «лексуса», притулившегося у дальней стены. Первый не устраивал дешевой комплектацией и слабеньким бензиновым двигателем, а также отсутствием внедорожных опций, второй отпугивал запредельной ценой. Не то чтобы совсем уж неподъемной, но жаба Виталия душила конкретная.
– Может, глянешь на это?
Виталий повернулся, чуть приподнял брови. Пикапы… Откровенно говоря, эти машины ему никогда особо не нравились. Однако менеджер, ловко поймав Виталия за рукав (кому другому это с рук бы не сошло, но ему можно – учились когда-то в параллельных классах и в одном школьном дворе мяч гоняли), потащил его за собой. В углу решительно сдернул брезент с агрегата – и Виталий лишь руками развел:
– И откуда же здесь такое чудо?