– А то! Никому! Ты хороший человек, а они даже сигареты не дали…
Он бормотал ещё что-то, но гудок подъезжающего поезда заглушил слова. Как только состав остановился, тётка с сумками кинулась на штурм вагона. Конев помог ей подать багаж проводнице, подсадил Настю и запрыгнул следом. Серьёзная женщина в форме уже проверила билет у толстухи и повернулась к ним.
– Ваши билеты!
Конев нырнул в карман и вытащил деньги. Настя робко наблюдала, как мужчина что-то тихо говорит проводнице, игриво улыбается и вкладывает купюры в ладонь покрасневшей, но, явно довольной услышанным, женщины.
Проводница провела их в пустое купе и ушла, пообещав принести чай. Состав дёрнулся и заскользил по рельсам. Олег, осторожно выглянув в окно, успел заметить выскочивших на перрон трёх братков. Но всё, что им оставалось – проводить взглядами уходящий поезд.
В дверь впорхнула проводница, неся два стакана чая. Конь рассыпался в любезностях и поскорее выпроводил женщину, заперев за ней дверь. Настя устроилась у окна и явно клевала носом. Олег задумчиво наблюдал за ней, пока его самого не сморил сон.
Спустя четыре часа проводница постучала в дверь, разбудив безбилетников близко к озвученной Коневым станции. Она откровенно призывно стреляла глазами Олегу, не обращая внимания на Настю. И была явно разочарована его сухим: "Спасибо, всего вам доброго".
Крошечная станция, на которой сошли Олег с Настей, встретила их тишиной. Как только состав отъехал, бандит повёл девушку через лес по едва заметной тропинке. За лесом открылись луга, затем ещё один лесок и, наконец, показались редкие домишки. К одному из них направился Конев.
Калитка была не заперта, женщина лет шестидесяти возилась возле корытца с бельём.
– Тётушка Дарья! Встречай гостей! – гаркнул мужчина.
Женщина охнула, резко выпрямившись, пригляделась и расплылась в улыбке.
– Олежка! Олежечка пожаловал! Не забыл тётку! Навестить решил, племянничек мой!
Она принялась обнимать Олега, а когда он назвал Настю своей подругой, то и её. Проводила гостей в дом, накрыла на стол. Олег сразу предупредил тётку, что Настя немая и девушка наслушалась Дарьиных сочувствий.
Они уплетали домашние пироги, одновременно Олег расспрашивал тётку, которая приходилась родной сестрой его матери, про здоровье и житьё. Дарья жаловалась, что здоровье подводит уже и переводила разговор на самого Олега. Мужчина уверенно рассказывал тётке, что у него всё хорошо, свой бизнес по ремонту машин. О том, что «бизнес» замешан на угонах и последующих продажах запчастей Конев умолчал.
– А чего к матери не съездишь, племянник? Она истосковалась вся. Писала недавно мне, что на сердце у неё беспокойно становится, стоит о тебе подумать…
– Ага, истосковалась, – буркнул Олег. – С хмырём этим водку глушит, себя не помня, не то, что меня…
– Эх, ты, Олежка! – с упрёком протянула тётка. – Хмырь-то, отчим твой, то есть, уже полгода, как помер. А сестричка с тех пор ни-ни, ни капли в рот не берёт. На работу устроилась, на хлебозавод их местный.
– Да ладно?.. Ну, раз так – съезжу к ней. Вот только дела кое-какие улажу. Тётка Дарья, у тебя Настя погостит пару дней, не против ты? Мне по бизнесу порешать вопросы надо, а девчонке переговоры эти – скука одна. Что её с собой тащить? Лучше пусть воздухом свежим подышит.
– Да я, Олежка, только рада буду – мне веселей. Вот, только, Насте наверное, скучно в нашей глухомани будет.
– Ничего, потерпит, – Конев исподлобья глянул на девушку, которая смотрела на него, удивлённая таким поворотом событий, но протестовать не пыталась. – Я утром на станцию уйду…
– Племяш, а чего ты, бизнесмен, а не на колёсах? – перебила любопытная Дарья.
– Так… это… машина в ремонте. Вот, съезжу, заберу заодно, и вернусь.
Вечером Дарья постелила свежее бельё на свободную кровать. Но Олегу, вознамерившемуся юркнуть в неё, сунула в руки два одеяла и подушку.
– На сеновал ступай.
– Чего вдруг?
– Здесь Настенька ляжет. А ночами тепло ещё, тебе на сеновале в самый раз ночевать.
– Тётка Дарья, да кровать широкая, поместимся.
– Вот, то-то и оно: поместишься… Привыкли все сейчас во грехе жить… неженатыми… Там, в городе у себя, что хочешь твори, а здесь нечего блудить!
Олег фыркнул, сгрёб одеяла и, пряча усмешку, отправился устраиваться на ночлег в добротный тёткин сеновал.
Ночь раскинула на полотне чёрного неба крупные золотые звёзды. Аромат высохшей травы дурманил и кружил голову. Конев в сотый раз повернулся на другой бок, пытаясь отогнать навязчивые мысли о соблазнительных изгибах Настиного тела. Он уже подумывал плюнуть на тёткин запрет и пробраться в избу, когда услышал тихое шуршание совсем рядом. Настя, укутанная в халат, которым снабдила её Дарья, осторожно пробиралась в полумраке к месту ночлега мужчины.
Конев притворился спящим. Глаза девушки постепенно привыкли к сумраку, она увидела мужчину и опустилась рядом на одеяло. Олег старался дышать глубоко и ровно, играя свою роль, но хватило его ровно до того мига, когда тёплые губы Насти коснулись его твёрдых горячих губ.
«Надо же – сама пришла!» – удивлённо подумал мужчина, и непривычная нежность хлынула в душу от этой мысли.
Руки бандита обхватили талию девушки. Олег посадил Настю на себя сверху, ладонью надавил ей на спину, вынуждая наклониться, чтобы поймать губами её рот. Пока их языки сплетались в поцелуе, мужчина стянул с девушки халат, а с себя футболку и трико. Он ощущал, как Настя дрожит, хотя ночь стояла тёплая, но эта дрожь позже прошла под напором его ритмичных движений.
До рассвета Олег ласкал Настю и не мог насытиться ею. Он ещё не привык к её молчанию, но вновь и вновь признавался самому себе, что это заводит. Никаких притворных неестественных стонов, никаких криков фальшивого удовольствия. Настя лишь хватала ртом воздух, словно рыбка, выброшенная на берег.
– Рыбка, ты моя, золотая… – шептал девушке Олег между поцелуями, ощущая пульсирующую дрожь её наслаждения…
Она выскользнула из его объятий, когда стало светать. Бесшумно прошмыгнула в дом. Олег вышел следом, сладко потягиваясь. Пришло время отправляться в путь.
Павел Иванцов размеренно колотил грушу, представляя на её месте Олега Конева. Ещё недавно он и подумать не мог, что ввяжется в такое дерьмо. Не иначе – бес попутал! Решил, что подзаработает по-быстрому, машину новую возьмёт… А всё повернулось так, что и денег не заработал, и трясётся теперь, как осиновый лист, от того, что Смирнов узнает про его участие в похищении Насти. Одна отдушина – прийти поздно вечером в опустевшую «качалку» и выпустить пар, представляя на месте тренажёра для отработки ударов голову Конева.
Иванцов в очередной раз, в сердцах, стукнул по груше, а в следующее мгновение сильный удар со стороны сбил его с ног. Нападавший, не дав ему опомниться, нанёс ещё несколько ударов по лицу и телу, превращая сильного мужчину в беспомощную тушу. Это была не поставленная боксёрская атака, а матёрое бандитское нападение. Так умеют бить те, кого драться учила суровая жизнь на улице, а не тренер в спортзале. Охранник Смирнова захрипел, безуспешно пытаясь вывернуться из жёсткой хватки набросившегося.
– Не дёргайся, если жить хочешь, – Иванцов, наконец, узнал Конева. – Кто Смирнову убить хочет?
– Не знаю, – голос перетрусившего Павла срывался. – Я не думал, что убить… Каждый раз разные приходили… Я никого из них не знаю… Мне сказали, что делать, кого из охраны ещё подкупить можно… Я всё сделал… Я ж просто бабла хотел, я не знал…
– Это тебе за Штыря!.. А это за Настю!.. – на Иванцова обрушился град отточенных ударов, которые наверняка оборвали бы его жизнь, если бы не голос, донёсшийся от двери:
– Не пачкайся о его жалкую душонку, Конев! Мы с ним сами разберёмся, – голос говорившего звенел властными стальными нотками, так что Олег замер, а затем медленно повернулся.
На входе в зал стоял Родион Смирнов собственной персоной. Справа и слева от него два амбала направляли на Конева стволы пистолетов. Олег бегло окинул взглядом качалку, хотя и без этого знал, что здесь ему деться некуда: пришьют как муху.
– Не вздумай бежать, если не хочешь пулю в башку схватить, – разгадав его намерение, вновь заговорил Смирнов. – Мы и так уже за тобой набегались, шустрый. Где Анастасия?
– Так я тебе и сказал! – Олег не подал вида, насколько ему не нравится эта ситуация.
Он был готов, что после дерзкого ответа действительно получит пулю, но Смирнов продолжил спокойно, даже примирительно:
– Ты только скажи – она жива? С ней всё в порядке? – и слова, и тон были непривычно человечными в устах бизнесмена с репутацией лютого. Олег слегка опешил от такой перемены и, чуть поколебавшись, подтвердил, что Настя жива. То ли Олегу показалось, то ли Родион выдохнул с облегчением. Дальше Смирнов заговорил и вовсе почти весело.
– Хорошо. Ну, поехали, герой, разговор есть. Только сбежать не пытайся! Поговорим, и отпущу тебя на все стороны.
Почему-то Конев сразу поверил, что так и будет. Вроде не слышал он, чтобы Смирнов слово своё нарушал. Что бы там про него ни болтали.
Спустя некоторое время, Олег сидел в кабинете Смирнова в удобном кожаном кресле и настороженно косился на громилу, стоящего у дверей из комнаты. Бизнесмен раскладывал на рабочем столе какие-то бумаги и время от времени прихлёбывал янтарного цвета виски из хрустального стакана. Олег от спиртного отказался. На всякий случай. Родион пожал плечами, но настаивать не стал: не хочешь – как хочешь.
Наконец, Смирнов аккуратно сложил документы в папку и посмотрел на Конева тяжёлым пронизывающим взглядом, от которого даже бывалому Олегу стало не по себе.
– И как ты, Конев, в бандиты попал? Ты же автомеханик «Золотые руки»! Несколько лет назад к твоей автомастерской очереди выстраивались: все хотели к тебе своих четырёхколёсных «ласточек» пристроить на осмотр…
Олег, прежде, чем ответить, вновь покосился на громилу и Смирнов отреагировал приказом:
– Артур, выйди!
Здоровяк мгновенно скрылся, прикрыв за собой дверь. Бизнесмен вопросительно уставился на Конева и тот нехотя ответил:
– Тогда банда Зайца город контролировала. У него свои мастерские были. А за наш бизнес он такой сбор потребовал, что никакие очереди не помогли бы столько заработать. Мы втроём в мастерскую вкладывались… Одного из нас грохнули для острастки… Ну, мы со Штырём и решили, что если честно не получается, в пику Зайцу сами в криминал уйдём. Все тачки, которые мы на запчасти пустили, мы с напарником из-под носа братков Зайца увели. А потом его самого на какой-то разборке пришили, да мы уже втянулись в угоны эти…
– Да, тёмные были времена… – Родион глотнул виски. – А Заяц любил именно так дела вести: всех несогласных убирать с дороги… Однажды пересёкся его путь с бизнесом друга моего. В перестрелке друга смертельно ранили. Я успел в больницу к нему, попрощаться… У него дочь сиротой осталась. Её тоже попрощаться привезли. Молоденькая девушка, едва восемнадцать стукнуло. Друг переживал сильно, что Заяц и до неё доберётся, просил защитить, а именно – жениться… Я не смог ему в последней просьбе отказать. Тем более, девушка послушной оказалась… Тоже против последней воли отца не пошла.
– Настя… – неожиданно хриплым от волнения голосом произнёс Олег. Кашлянул, смутившись своей непроизвольной реакции… Быстро же запала немая ему в душу.
Смирнов негромко хмыкнул, наблюдая за простоватыми проявлениями душевного смятения Конева.
– Я честно попытался наладить с девчонкой отношения. И она нос не воротила, старалась. А я даже язык жестов учил, – Родион взял со стола пухлую книгу и помахал ею в воздухе. – Через некоторое время уже понимал, что Настя показывала… Но вот не сложилось у нас, не легли друг другу на душу… Я в бизнес ушёл с головой, чтобы поменьше дома бывать. Настя не требовала ничего, встречала приветливо, но чувствовал я, что мужем меня не воспринимает… Друг отца, не больше…
Смирнов вздохнул, а Олег почувствовал, как в горле пересыхает от воспоминания о горячем отклике Настиного тела на его ласки. И от догадки, что за покушением на её убийство вполне может стоять сам Смирнов. Успел испугаться, что попал в ловушку и теперь конец и ему, и Насте, и тётке Дарье… Бизнесмен же после небольшой паузы продолжил:
– А потом я встретил Ксению. Вроде бы случайно познакомились, разговорились, понравились друг другу… Уже позже я узнал, что она дочь Матвея Лукина. А у этого дельца даже случайности не случайны. Захотел он слияния наших фирм и решил дочь использовать в качестве приманки… Когда эта правда всплыла, я думал было порвать с Ксюшей, но к тому моменту уже влюбился как мальчишка… Устроил допрос ей… Если б Ксения юлить стала или врать, точно всё было бы кончено. А она отпираться не стала, рассказала без утайки об отцовских планах. И о том, что ни за что не согласилась бы в них участвовать, если бы ничего ко мне не испытывала. И главное, я это вижу: не притворяется, любит…
Родион замолчал, а Конев решил спросить напрямую:
– И кто же Настю убить пытается? – сердце его глухо забилось в груди.
– Лукин, – на прямой вопрос Смирнов и ответил прямо. – Судьбу доченьки устроить пытается… Когда понял, что с Ксюшей у нас всё обоюдно и слияние фирм реально возможно, пошёл напролом и наметил устранить единственное препятствие – мою жену. Мои люди совсем немного не успели предотвратить похищение, хотя к тому моменту уже знали всё: про неудавшуюся попытку отравления, про подготовку убийства… Не знали, что Иванцов самовольно перенёс похищение на час раньше, так что если бы вы со Штырём не разделились… Этим вы Насте жизнь спасли. За что я, конечно, благодарен, несмотря на то, что поискать тебя пришлось, когда ты с Настей в бега ударился.
У Конева ненадолго отлегло, когда он услышал, что не Родион в ответе за мытарства Насти. Впрочем, это обстоятельство его, Олега, будущее не сильно проясняло, так что он оставался настороже.
– А тебе, Конев, я смотрю, моя жена приглянулась? Свидетели на станции, где мы ваш след потеряли, рассказали, что она добровольно с тобой в поезд садилась. Нашёл, значит, ключик к её сердцу? – строго, но явно скрывая смешок, вдруг спросил Смирнов. Не дожидаясь ответа, он хлопнул ладонью по документам на столе. – Ну, вот и славно. Здесь документы Настины, свидетельство о разводе нашем, один счёт на её имя, второй на твоё, документы на машину. Обустроитесь где-нибудь подальше отсюда. Денег хватит и квартиру купить или дом, если хотите, и бизнес тебе замутить. Считай, шанс тебе даю на честную жизнь. Используй его. Одно условие: ты о Насте заботиться будешь. А если обидишь её – найду и порву собственноручно тебя! Вопросы есть?
– Я когда Настю прятал, вокруг братки шарили… чьи?
– Лукина… Он искал её, после того, как напарник твой один в машине оказался.
– И что, Лукин этот вдруг нас искать перестанет?
– Ох, Конев, молодец, умеешь вокруг оглядываться, – похвалил бизнесмен. – Ну, да это не твоя забота больше. Артур!
Вошедшего громилу Смирнов спросил:
– Всё готово?
– Да, босс.
– Действуйте! – после приказа здоровяк развернулся и вышел.
– Сейчас мои ребятки подсунут Лукину машину с двумя трупами, похожими на тебя и Настю. Устроят погоню, аварию, взрыв… Банальщина, одним словом, но работает же… Сколько мы таких аварий заказных устроили для деловых или личных целей, не перечесть… Давай-ка ты, Конев, отдохни пока. В соседней комнате диван вполне удобный… А как только новости будут, я тебя разбужу. И не возражай, – видя, что Олег хотел протестовать, оборвал Смирнов. – Тебе ещё катить к чёрту на кулички, не хватало заснуть за рулём.
Рано утром Смирнов разбудил Олега вестью, что всё прошло гладко и Лукин купился на их спектакль. На прощание бизнесмен протянул Коневу ключи от машины, все документы и пособие по языку жестов.
– Держи, пригодится! – Олег принял всё это без возражений, как само собой разумеющееся. Ни одна струна его души не тренькнула протестующе от того, что вот так решили его судьбу, не спрашивая самого. Наоборот, при мысли о Насте хотелось прыгнуть за руль и вдавить педаль газа в пол, чтобы мчаться к ней. Однако здравый смысл немного сбивал ему романтический настрой, нашёптывая, что девушка может не особо обрадоваться перспективе жить с ним долго и счастливо.
Уже позднее, в дороге, Конев то и дело ловил себя на том, что нервничает тем сильнее, чем ближе тёткина деревенька.
Внедорожник плавно остановился возле дома Дарьи. Как только Олег выбрался из машины, из калитки показалась Настя и бросилась к нему. У мужчины отлегло от сердца. Через мгновенье он уже покрывал лицо и шею девушки поцелуями.
– Моя… Моя! Никому не отдам! И обидеть не позволю! Молчунья моя, рыбка моя, любимая!..