Он складывает свои огромные руки на груди, опускает голову. Словно размышляет, что первое мне оторвет, когда наконец-таки доберется. А я дрожу вся, слежу за малейшим его движением.
Но когда он поднимает голову и наши глаза вновь встречаются, происходит то, чего я ну никак не ожидаю. Миша улыбается. Вот так просто его напряженное выражение лица вдруг смягчается, а уголки губ слегка вздрагивают в саркастичной улыбке. И больше нет злости в ней.
– Ты чокнутая, ты ведь знаешь? Мсмеется, а потом вдруг вздыхает так, устало. В окно лбом упирается. И ни слова больше не говоря, разворачивается и опускается прямо на асфальт, опираясь о стекло спиной.
Какого черта он делает?! Там ведь холодно!
Да и плевать!
Развернувшись, усаживаюсь на диван и включаю плазму. Несколько минут бесконечно перечисляю каналы. Взгляд то и дело скользит в сторону двери. Он все еще там, сидит на плитке.
Вырубаю звук.
– Русаков, сваливай отсюда!
– Ага, – даже не поворачивается ко мне. – Бегу и спотыкаюсь, Романова. Видишь, уже пятки сверкают.
С губ рвется рык. Ну что за тиран?!
Сорвавшись с дивана, подхожу к двери и открываю ее. А он поднимается неспешно. И ничего, что на улице плюс пятнадцать, а он в одной майке.
– Все? Посмотрела телек? Теперь можно лечь спать? – улыбается устало, облокачиваясь плечом о стену.
А мне больно так. Особенно больно, когда я поднимаю глаза и вижу в окне второго этажа силуэт Ольги.
Захожу в дом, пропуская его следом. Не собираюсь продолжать радовать эту мадам представлением. Но и Шторма я не простила.
Приближаюсь к камину, в стену смотрю. Чувствую его за своей спиной.
– Ей херово стало, Гаспар доктора вызвал, – раздается тихий шепот за спиной. – Вот и положили ее в комнате для гостей. Ну не выгонять же ее, Ален. Хватит, – обнимает со спины, носом в волосы мне зарывается и от этого предательские мурашки по всему телу. – Давай лучше сексом займемся, чем это все…
Выворачиваюсь из его рук.
– Вот и здорово. Пожалел, бедненькую?! Но только про секс даже не мечтай. Пока эта девушка в моем доме, ты ко мне не прикоснешься…
Он улыбается. Отводит взгляд в сторону.
– Опрометчивое решение, конечно, но… – Шторм косится в сторону дома.
– А если ты ее хоть пальцем тронешь, обо мне можешь забыть Русаков, понял?!
Подходит, скулы руками обхватывает и в глаза мне смотрит.
– Да понял я, следачка. Понял, маленькая моя. Гостевой дом, значит гостевой дом. Будем сегодня спать здесь. Хватит ругаться, а то у меня так совсем бак потечет.
Глава 4
Не хочу вставать. И глаз не могу разлепить, как ни пытаюсь. Миша уже поднялся. Как только он покинул постель, сразу стало ужасно холодно. Слышала, как шумит вода в душевой. Но после ночного срыва у меня словно все силы вытянули. Вместо того, чтобы подняться и начать собираться на работу, я переворачиваюсь на другой бок и накрываюсь с головой одеялом.
Моментально проваливаюсь в сон. Он такой глубокий, такой цепкий. Затягивает меня с первого мгновения. Но вдруг по плечу пробегают мурашки. Кто-то безжалостно похитил у меня часть одеяла и теперь мне невероятно холодно. И я хочу было недовольно заворчать, но в следующую секунду горячие губы Шторма касаются дрожащих плеч, и жар от его поцелуя раскаленной лавой несется по венам.
– Ален, – шепот, у самой кожи. Замурчать хочется от этой хрипотцы и нежности. Поворачиваюсь на спину, обвиваю его шею руками, так и не разомкнув глаз. Притянув к себе, касаюсь немного обветренных, но таких любимых губ.
Он смеется, когда я пытаюсь углубить поцелуй. Отстраняется, а я ворчать начинаю, желая ухватить его покрепче.
– Просыпайся, спящая красавица…
Рукой вниз веду, по груди его мощной, влажной после душа.
– Разбуди меня… и я проснусь, – шепчу, все еще пребывая в приятной сонной неге.
Под резинку его штанов заползаю, к самому дорогому… И когда мои пальцы смыкаются на твердом и мощном члене Русакова, он вдруг отстраняется от меня.
– Мне бежать нужно, маленькая. Машина уже ждет…
Черт.
– Тогда и не подумаю вставать, – ворчу, убирая от него руки, обиженно переворачиваясь на другой бок. Он несколько минут сидит на кровати, молча смотрит на меня. Уверенна, что смотрит. Чувствую каждым миллиметром кожи взгляд его горячий.
– Приеду вечером, поужинаем в ресторане, – снова поцелуй, его тяжелая теплая рука проходится по волосам. Улыбка сама на губах расцветает и когда он поднимается и выходит, я довольно потягиваюсь, решая поспать еще полчаса.
Только сна больше нет. Я вдруг вспоминаю обо всем, что было этой ночью. И самое главное, я вспоминаю об Оле. Шторм уехал и слова не промолвил, куда. С ней? Пусть только попробует! Я ему устрою кузькину мать.
Несколько минут кручусь в кровати, уже потерявшей всякое удобство и уют. Нет, уж лучше поеду на работу. Там хоть будет, чем мысли занять. А еще нужно записаться на прием к гинекологу.
Приняв душ, надеваю спортивный костюм, который рандомно выбрала вчера ночью в шкафу и прохожу в дом. Решаю позавтракать, и только потом ехать. Дикое чувство голода в какой-то момент становится настолько сильным, что начинает трясти. Кажется, если прямо сейчас не поем, упаду замертво.
Вытаскиваю из холодильника свежие овощи, пару яиц и бекон. Поставив на плиту сковородку, разбираюсь с чайником.
– Доброе утро, – раздается за спиной голос, от которого к чувству голода присоединяется еще и желание убивать.
Обернувшись, одариваю ее быстрой «пошла нах*р» улыбкой. Продолжаю жарить яичницу, думая о том, что не стоить заниматься готовкой в таком расположении духа, как у меня. Говорят, негатив убивает все полезные свойства еды. Но есть хочется, и наглая стерва, похоже, никуда не собирается уходить.
Ольга приближается к холодильнику, и, открыв дверцу, рыщет в его недрах. И когда мой взгляд падает на нее, я вдруг понимаю, что она одета только в футболку, и сейчас ее задница, с черными стрингами представлена моему взору. А когда наглая с*чка, наконец-то, выпрямляется, и я вижу, какая именно это футболка, меня посещает дикое желание сорвать с нее одежду. Эту вещь я лично покупала Шторму на прошлых выходных.
– Подвинешься? – буквально силой вытесняет меня со своего места. Включив конфорку, ставит на нее турку. Мой любимый кофе, который я покупала несколько дней назад. Что вообще происходит?
– Я думала, тебя уже увезли, – произношу это как можно спокойней. – Надолго Русаков позволил тебе остаться?
Она косится на меня, делая вид, словно не расслышала моих слов. Я тем временем, складываю в тарелку все, что приготовила, и направляюсь к столу.
– Ужасно не выспалась, – зевает лениво. – Ночью так шумно было. Соседи буйные… – наполнив свою чашку ароматным кофе, поворачивается ко мне. А у меня глаз дергается. И я не знаю, от чего больше. От того, что она слышала нашу ссору или от того, что посмела пить мой любимый напиток прямо у меня под носом. В тот момент, когда мне больше нельзя его пить.
– Не знаю, милая, – улыбаюсь ей, глядя на то, как эта наглая девица усаживается прямо за мой стол. – Мы с Русаковым спим, как убитые. Он умеет укачивать…
Она молчит. Смотрит на меня неотрывно, делая глоток напитка.
– Как тебе моя кухня? – спрашивает, ставя чашку на стол, многозначительным взглядом обводит помещение. – Я сомневалась в выборе столешницы. Хотела брать в бежевом цвете, но в итоге остановилась на сером. Мне кажется, он смотрится более выигрышно…
Я чувствую, как желчь поднимается по гортани. К горлу подкатывает. Интересно, если я оторву ей башку, это будет считаться самообороной от обезумевшей хищницы?
– Ужасно безвкусная кухня. Я хочу переделать, но пока слишком много времени уходит на бизнес, – неотрывно в глаза ее рыбьи смотрю. Не пойму, что в ней мог любить Шторм?
– Хотя, стоит сделать заказ в мебельный, пусть ребята поменяют. У занятых бизнесом женщин так мало времени на подобные вещи…
Она молчит. Только улыбка ядовитая не сходит с ее лица.
– Как тебе моя футболка? Прости, своей одежды не было. Если бы не…
Нет-нет. Я не даю ей закончить эту фразу.
– Ты, кстати, надела футболку нашего садовника, – перебиваю нагло. – Миша говорил, что разрешил тебе остаться на ночь в нашем доме. Но я не думала, что он тебя в комнату к садовнику поместит…
Собираю посуду, направляясь к мойке. У меня совершенно пропал аппетит. Всего кусочек бекона съела.
Оля подходит ко мне. Не стесняясь, пялится. И если бы взглядом можно было убить, от ее ядовитого, я бы тут же упала замертво. Столько злости в этой тоненькой девушке. И куда делась та напуганная лань, чтоб была вчера?
Я пытаюсь ее обойти, но Ольга наглым образом перегораживает мне дорогу.
Она подносит ткань футболки к носу, оголяя свой плоский живот.
– Я знаю парфюм Шторма, – произносит с улыбкой, в глаза мне глядя. – И ты слишком невнимательна. Эта футболка была на нем вчера утром, когда я приехала. Ты не хочешь узнать, как она оказалась на мне?
Я хочу больше не видеть эту стерву. Это возможно?
Забираю со стола телефон и смотрю на время.
– Хочу узнать, что там с поставщиками рыбы в моем ресторане, еще хочу понять, как мне сегодня провести две встречи в одно время, – поднимаю на нее глаза, с виноватым выражением лица. – Не хочу показаться негостеприимной, но готова вызвать тебе такси.
И здесь ее выдержка трещит по швам. Она больше не может сдерживаться.
– Ты пытаешься выгнать меня из моего собственного дома? – цедит сквозь зубы, срывая последние маски вежливости. – Ты идиотка, если…
С меня достаточно.
– Закрой свой рот, пока я не скатилась до твоего уровня.
Она замолкает. А меня уже трясти начинает от неудержимого гнева, который я готова обрушить на эту змею.
– Я и так долго терпела твой спектакль, милая моя. Все, что было у вас с Мишей – было до меня. Сейчас все изменилось. Мне жаль тебя, но такова правда. Не унижайся, пожалуйста, не брызжи ядом, он никого не затронет. Собирайся, и уматывай отсюда.
Злые глаза ненавистной особы сверлят во мне дыры.
– Я буду ждать Мишу. Только он может выгнать меня отсюда. Но он этого не сделает. Потому что любит меня, до сих пор. А тебя ему жаль. Не хочет бросать ту, что помогла ему сбежать из тюрьмы. Он слишком совестливый. Если ты готова довольствоваться этими подачками, то ради бога… Только когда он целовал меня вчера, мне показалось, что он сильно соскучился. И что у нас все также как было раньше…
Я засмеялась. Правда. Это было сущее сумасшествие. А еще детский сад.
В дверях вдруг появляется высокая мужская фигура. Я поднимаю глаза и вижу Артема.
– Доброе утро, – хмурится мужчина, по всей видимости, услышавший часть нашего разговора. – Ольга, собирайся, я отвезу тебя в гостиницу.
С каким упоением я смотрела на то, как ее глаза наполнялись гневом.
– В гостиницу? Ну уж нет. Шторм не посмеет выкинуть меня в гостиницу! Русаков обещал, что сегодня мы поговорим, я не поеду никуда…
– Шеф позвонил и отдал распоряжение. Прости, я ничего не знаю. Но ты можешь позвонить ему…
Она мечет в меня ненавистным взглядом. А я хватаю телефон и ретируюсь из комнаты.
Пожалуй, на этой ноте, я отправлюсь на работу.
Глава 5
Две недели спустя
– Миша не звонил?
Артем выглядел измотанным. Мужчина даже не посмотрел на меня, просто кивнул в ответ.
– У него совещание, просил тебя забрать.
Все ясно. Разочарование тяжелым покрывалом легло на плечи. Не приедет, значит. Как и вчера, и позавчера, и неделю назад. В последнее время я его совсем не вижу. Он стал замкнутым, чужим… Стараюсь заниматься делом и гнать прочь дурные мысли, но с каждым днем это сложней.
Артем останавливает у дома.
– Ален, – окликает меня, когда я, забрав с заднего сидения пакеты с едой, закрываю дверь.
– У него сейчас непростое время. Ему нужна твоя поддержка.
Мне хочется вспылить. Первым порывом – вернуться в машину и объяснить Артему, что я не могу стать Шторму поддержкой хотя бы потому, что он ничего мне не говорит. Я знаю, что Белицкий не поймет меня. Знаю, что назовет ревнивой истеричкой, если я расскажу ему все, что накопилось внутри. Поэтому, я просто киваю в ответ и иду в дом.
Здесь темно и тихо. В последнее время я пропадаю в ресторане. Главным образом для того, чтобы не слышать оглушительную тишину, царящую в комнатах.
Как только вернулась Оля, Шторма словно подменили. Я хочу думать о том, что дело лишь в его занятости. Но сомнения, словно оголодавшие крысы раздирают изнутри.
Я не знаю, где Ольга сейчас. Шторм сказал лишь, что решил ее вопрос, и она больше не побеспокоит нас. Я хочу верить в то, что он отправил ее в Россию. И, уверенная в себе, гордая часть меня так и считает. Но есть и другая. Та, что дико ревнует своего мужчину, что до панического страха боится потерять его, боится упустить.
А он не помогает. Ни капли. Вчера Миша назначил мне ужин в ресторане, и не пришел на него. А сегодня ночью я впервые плакала. Лежала в темноте и молча роняла слезы в подушку. Уговаривала себя, пыталась успокоиться, ведь у меня под сердцем маленькая крошка, и я должна думать только о его благополучии. Но я просто не знаю, что делать с этим страхом, его так много внутри меня.
Утром Миша обещал, что придет пораньше. Я попросила ребят приготовить что-то особенное. Мой шеф-повар постарался на славу. Я хотела устроить семейный ужин и наконец-то рассказать Шторму о самой главной новости. Рассказать о том, кто уже три недели живет во мне.
Поставив на стол пакет с едой, я опустилась на стул. Достала из сумочки сложенный вдвое лист А4. Многочисленные записи врачебным подчерком, подпись и печать. Откидываю в сторону, оставляя себе только небольшой серый кусочек бумаги. Изображенный на нем маленький комочек, не больше двух сантиметров в диаметре. Наш малыш… новая жизнь.
Провела пальцем по фото. Ну почему? Почему эта Ольга появилась именно тогда, когда я узнала о беременности? Когда у нас все устаканилось, когда мы стали счастливы.
Новость о нашем ребенке, должна была еще больше осчастливить нас. Я хотела сообщить обо всем в романтической обстановке, хотела видеть счастье в его глазах.
Мне так страшно и сложно без Миши, а его нет. Совсем нет рядом.
Я просидела за столом не меньше часа. Никто так и не пришел. Еду даже распаковывать не стала. Убрала контейнеры в холодильник. Аппетита нет совсем – жуткий токсикоз.
Поднялась наверх и, сбросив с себя одежду, направилась в душ. Поймала себя на мысли, что мне впервые одиноко. Настолько, что выть охота. Даже когда узнала об измене Бори, не было так тяжело. Хотелось рядом дружеского плеча, поддержки. Только от кого мне ее ждать? У меня только Миша и дедушка. Но ни один, ни второй не сможет сейчас мне ее дать.
Теплая вода немного помогла придти в себя. Я уже собиралась выходить из душа, как дверь ванной открылась, и в нее вошел Шторм. Огромный, сильный, с оголенным торсом, одетый лишь в джинсы. Он прошел к раковине, и, вымыв руки, облокотился о нее спиной.
Я выключила воду и раздвинула створки. Его тяжелый, уставший взгляд был устремлен на меня. Миша выглядел чертовски идеальным. Жилистые руки, упирающиеся в белый мрамор раковины, мощная рельефная грудь с растительностью, добавляющей его образу еще большей брутальности, и эта чертова дорожка волос от пупка к ремню джинсов, в которые были облачены его мощные ноги.
Я была жутко злой. В груди горело. И этот жар не давал мне спокойно мыслить. Я накинула на себя полотенце и неспешно обтерла все свое тело, делая вид, будто его нет со мной в комнате. Словно я здесь одна. Но я знала, как действую на него. Одного лишь мимолетно брошенного взгляда было достаточно, чтобы заметить разгорающийся пожар в его уставших глазах.
И когда на мне не осталось ни одной капельки воды, когда я отбросила в корзину для белья полотенце, услышала его тихую, но жесткую команду.
– Иди сюда.
Захотелось рассмеяться. Он всерьез думает, что я подчинюсь? После двух недель тишины и его постоянного отсутствия? После ночей, проведенных в слезах? Я не собираюсь…
Но стоило обернуться и посмотреть на него, я тут же сбилась с мысли.
Миша смотрел на меня неотрывно. Его жесткий взгляд из-под хмуро сведенных бровей не оставлял сомнений. Он весь был словно комок напряженных нервов. Только сейчас я поняла, насколько он заведен. И взгляд его голодный по моему телу скользит. А когда наши глаза встречаются, в моей голове звучит его голос.
– Не сейчас. Я не готов выяснять *бучие отношения, Алена. Мне просто нужна ты…
Клянусь, с его губ ни слова не сорвалось. Но я стояла, в глаза его серые смотрела и понимала, насколько ему тяжело… Я не знаю, что именно случилось у Шторма. Не знаю причин его состояния, но я уверенна, что отдам ему все, что попросит. Как бы не злилась, как бы не обижалась, не смогу оставить его таким потерянным.