Подойдя к воротам, он позвонил. Дверь открылась, и навстречу Асао вышел парень лет двадцати восьми, одетый в черное шелковое кимоно, расшитое вишневыми драконами. Асао было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться, что перед ним первоклассный боец. Искусству узнавать таковых он научился еще в те годы, когда и сам выходил на татами…
– Слушаю вас, – вежливо улыбнулся парень.
– Гляжу – опавший лист опять взлетел на ветку! – продекламировал Асао первую строчку известного стихотворения, служившего в качестве пароля.
– Прошу вас, Мурата-сан! – привратник сделал широкий жест в сторону находившейся в глубине сада двух-этажной виллы.
По выложенной плитками дорожке они направились к дому. Поднявшись на второй этаж, парень остановился перед стеклянной дверью и негромко постучал в нее.
– Войдите! – послышался из-за двери приятный баритон.
Парень впустил Асао и сразу же плотно закрыл за ним дверь. В небольшой комнате у журнального столика сидели двое мужчин. При виде Асао они встали. Один оказался намного выше другого…
– Добрый вечер! – поклонился Асао.
– Здравствуйте, Асао! – услышал он в ответ. – Прошу вас садиться! – указал на стоявшее у столика третье кресло высокий, которого Асао сразу же окрестил про себя “Длинным”.
Сев в удобное, мягкое кресло, Асао огляделся. На покрытом разноцветными циновками полу стояли красивые резные подставки из красного дерева с огромными фарфоровыми вазами с цветами. На стенах висели картины самых известных художников периода Муромати, выполненные в стиле “сансуйга” – “вода-горы”. В углу стоял старинный бронзовый жертвенник, от которого поднималась к потолку тонкая струйка благовонного курения…
– Вы, кажется, видели нашего общего знакомого? – дав Асао возможность освоиться, спросил Длинный, которого звали Такаси Камити и который отвечал в “Юдзивара-гуми” за подбор новых братьев.
– Да, – ответил Асао, – я его видел вчера утром…
– Как его здоровье?
– Он чувствовал себя хорошо.
– А как чувствуете себя вы?
– Я? – удивленно переспросил Асао. – Нормально!
– Я имею в виду не ваше физическое состояние, – мягко улыбнулся Камити. – Меня интересует состояние вашего духа…
Думая над тем, как ему лучше ответить на этот вопрос, Асао долго молчал. Но никто и не думал торопить его с ответом. Оба его собеседника, похоже, даже были довольны его задумчивостью.
– В тюрьме, – наконец заговорил он, – я часто думал над тем, что буду делать на свободе, но так ничего и не придумал… Да и что я могу? Бывший профессиональный каратист и не нужный ни одной фирме автомеханик! Я не знаю, что будет со мною, если и вы отвернетесь от меня, но если поверите, я не дам вам повода сожалеть об этом…
Асао помолчал и, грустно улыбнувшись, добавил:
– Больше мне нечего сказать вам…
– Что ж, – после короткой паузы покачал головой Камити, – ответ достойный!
Переглянувшись со вторым, так и не проронившим ни слова мужчиной и, видимо, получив от него молчаливое согласие, Камити громко позвал:
– Томоо!
Через мгновение в комнате появился привратник. По-клонившись, он вопросительно взглянул на Камити.
– Томоо, – проговорил тот, – отведи Асао к Гоити! Пусть возьмет его с собой!
Не проронив ни слова, привратник еще раз склонился в поклоне.
Переведя взгляд на Асао, Камити, четко выговаривая каждое слово, произнес:
– Ты сказал, что мы не пожалеем, если поверим тебе… У тебя есть прекрасная возможность доказать нам это уже сегодня! Согласен?
– Да! – коротко ответил Асао.
– Тогда иди и доказывай! – жестко закончил тот.
Молча поклонившись, Асао повернулся и быстро вы-шел из комнаты вслед за Томоо.
“Ну вот и все, – подумал он, – возврата уже не будет!”
Глава 4
Ровно в десять часов утра старший инспектор Главного управления уголовной полиции Кодэ Каматаро Ямаока появился в своем кабинете. Едва он успел снять пиджак, как к нему пожаловал его помощник Кихэйдзи Симодзава.
Это был тридцатипятилетний крепыш, не терявший самообладания даже в самых экстремальных ситуациях. За три года Ямаока ни разу не видел его растерянным. Помимо смелости и расчетливости, Симодзава обладал еще и каким-то шестым чувством, которое позволяло ему появляться в нужный момент в нужном месте…
Заметив в руках помощника томик Судзуки, Ямаока улыбнулся.
– Что это тебя на дзэн потянуло?
– Хочу узнать у классика, – постучал тот пальцем по книге, – можно ли играть в шахматы, оставляя ум свободным…
– Всего-то навсего? – рассмеялся Ямаока.
– Не смейся, Каматаро! – серьезно ответил Симодзава. – Ты много лет занимался дзюдо и каратэ и знаешь, что учителя всегда требовали от нас добиваться того, чтобы за нас думало наше тело… Ведь так?
– Так!
– А если это так, то почему такая постановка вопроса неприемлема для шахмат?
– Я вовсе не говорю, что она неприемлема, Кихэйдзи… Просто ты, как мне кажется, несколько упрощаешь проблему…
– Почему?
– В шахматах, на мой взгляд, важнее не думать в собственном понимании этого слова, а просчитывать варианты…
– Я не о том, Каматаро, – поморщился Симодза-ва. – Мне интересно, можно ли играть в определенной ситуации, опираясь на ту третью силу, о которой нам столько раз твердили в додзё?
– А знаешь, что, на мой взгляд, представляет эта таинственная третья сила, о которой ходит столько легенд?
– Что?
– Всего-навсего сплав опыта и мастерства… Скажешь, что это слишком просто?
– Скажу!
– А я соглашусь с тобой и добавлю…
Добавить Ямаока не успел, поскольку раздался телефонный звонок.
– Извини, Кихэйдзи! – сказал Ямаока и взял телефонную трубку. – Слушаю вас! Что? Где? Понял…
Дав отбой, Ямаока позвонил в оперативную дежурную группу.
– На выезд! – коротко приказал он.
Взглянув на помощника, Ямаока невесело усмехнулся.
– Философский диспут придется отложить! В три-дцати километрах от города обнаружен труп девушки…
Убитой было лет шестнадцать. Ее обнаружил житель расположенного неподалеку рыбацкого поселка.
– Насколько я вас понял, – сказал Ямаока, обращаясь к стоящему перед ним перепуганному рыбаку и роб-ко глядевшему на полицейских, – вы ехали на автобусе из Осаки… Так?
– Так, так! – усиленно закивал головой рыбак.
– А как вы оказались в лесу?
– Я всегда, господин начальник, – спеша и глотая слова, начал рыбак, – выхожу из автобуса на этом месте, потому что отсюда мне ближе до дома…
Из его дальнейших объяснений стало ясно, что он и сегодня, возвращаясь из Осаки, куда ездил за рыболовными крючками (они тут же были предъявлены), вышел как обычно. Поблагодарив водителя, он не спеша двинулся через лес к проселку по протоптанной его жителями тропинке леса и вскоре наткнулся на ту самую кучу хвороста. Он быстро разбросал хворост и… чуть было не потерял сознание, увидев труп. Потом поспешил к шоссе и остановил первую попавшуюся машину, водитель которой и связался с полицией…
– Вы не дотрагивались до нее? – Ямаока кивнул на убитую.
– Нет, нет, что вы! – испуганно замахал руками рыбак. – И не думал!
– Надеюсь! – усмехнулся Ямаока.
Эксперты трудились около часа, однако осмотр места происшествия ничего не дал. Никаких вещественных доказательств обнаружить не удалось. Не нашли эксперты и следов, поскольку земля в лесу посыпана толстым слоем хвои.
Правда, одну немаловажную деталь Ямаока отметил. Убитая не была японкой. И это уже наводило на определенные размышления…
Он посмотрел на рыбака, который уже пришел в себя и с интересом наблюдал за происходящим. А не приехал ли он сам сюда с этой девчонкой? Маловероятно, конечно… И все же полностью сбрасывать со счета эту версию он не мог. За двадцать лет работы в полиции он видел всякое…
– Ну, что там? – взглянул Ямаока на врача.
– Убита ударом руки по горлу, – ответил тот. – После вскрытия скажу точнее…
– Вы закончили? – перевел Ямаока взгляд на приближающегося к ним старшего группы экспертов.
– Да!
– Кихэйдзи! – подозвал Ямаока помощника. – Останешься здесь с ребятами и прочешешь весь район. Я буду у себя…
– Хорошо!
– Тогда все! – как бы подвел черту Ямаока. – Едем! – И, взглянув на стоящих рядом с машиной “Скорой помощи” санитаров, коротко приказал: – Заканчивайте!
Санитары быстро положили труп девушки на носилки и, покрыв его белой простыней, поставили носилки в машину. Ямаока мельком глянул на рыбака, но, кроме искреннего сожаления на его лице, ничего не заметил. И тот, перехватив взгляд инспектора, поцокал языком.
– Ей бы еще жить да жить, совсем ведь еще ребенок!
– Да, – задумчиво произнес Ямаока, подходя к рыбаку, – ей бы еще жить да жить… А вам спасибо, Сатаро-сан, – протянул он руку свидетелю, – если вы понадобитесь, мы вызовем вас!
– Да я… да, конечно… – затараторил тот, пожимая руку инспектора обеими руками. – Я всегда…
– Как ты думаешь, – спросил Ямаока, догоняя старшего эксперта, уже подходившего к своей машине, – кто она по национальности?
– Филиппинка…
“Эх ты, дурочка, дурочка, – подумал про себя Ямаока, усаживаясь на заднее сиденье “тойоты”, – и чего не сиделось тебе в своей Маниле?”
Глава 5
Где-то далеко внизу плескалось Южно-Китайское море. Лежер до боли в глазах всматривался в ночную тьму, но условных сигналов – квадрата из четырех джонок с кострами на них – не видел. Чертыхнувшись, он взглянул на карту. Нет, он не ошибся…
Ему пришлось сделать еще один круг. Он смотрел на ночное море и видел перед собою убитую горем Жаклин. Он рассказал ей, как около трех лет назад стал контрабандистом. То небольшое авиационное предприятие, в которое его включили, так и называлось: “Эр опиум”. И пользовалось старыми “дакотами”. Эти машины были редкими гостями на больших столичных аэродромах Юго-Восточной Азии. Их стихией были джунгли, где “гадкие утята”, как здесь прозвали “дакоты”, садились на небольшие заброшенные аэродромы, построенные еще во время войны с Японией и бетон которых еще не разрушили тропические ливни и растения. Загрузившись, пилоты, которым платили басно-словные деньги за их работу и молчание, уходили в ночное небо и сбрасывали груз в условленном районе…
Заработав приличные деньги, Мишель Лежер не раз подумывал о том, как выйти из игры. Но очень скоро выяснилось, что назад дороги не было. Ну, а те, кто пытался “завязать” на свой страх и риск, исчезали бесследно…
Мишель прекрасно знал, сколько людей почти всех национальностей крутится вокруг героинового бизнеса. Кого тут только не было: китайцы и американцы, французы и итальянцы, австралийцы и филиппинцы, голландцы и корейцы… Мафии, преступные синдикаты, преступные правительства – всем был нужен героин. И сколько лет существовал героиновый бизнес, столько лет шла тайная война за сферы влияния, рынки сбыта и за все то, что так или иначе имеет отношение к наркотикам…
В том, что случилось с ним, не было ничего удивительного. Где-то просочилась информация, и этого оказалось достаточно…
“Что же теперь с нами будет?” – только и спросила его насмерть перепуганная Жаклин после того, как он рассказал ей всю правду. Если бы он только сам знал…
Наконец он увидел внизу четыре костра. Мишель по-шел на снижение и, сделав над джонками небольшой круг, сбросил цинковые ящики в море. Затем развернул самолет на обратный курс. Еще через пять минут сработала прикрепленная к фюзеляжу пластиковая мина…
Все было разыграно как по нотам. Сброшенный с самолета груз был доставлен на рыбацкий сейнер, портом приписки которого по официальным документам являлся японский город Кодэ. Ящики тут же перенес-ли в каюту капитана. И уже через несколько минут “Эбису”, как бы назван сейнер в честь бога удачи, взял курс на Японию.
В капитанской каюте остались двое: сам капитан Хироси Вакасуги и его помощник Кадзуро Тояма.
Достав из кармана связку ключей, Вакасуги подошел к ящикам. Он быстро открыл крышки и удовлетворенно крякнул при виде целлофановых пакетиков с белым порошком.
– Мо-ор-фин! – не скрывая своей радости, пропел он.
Аккуратно положив несколько взятых им пакетиков на место, он весело взглянул на помощника.
– Давай-ка, старина, отметим это дело!
Тояма вытащил початую бутылку виски, которое тут же разлил в высокие тонкие бокалы. Разбавив виски содовой, он протянул один из бокалов капитану.
– За бога Эбису, господин капитан! – несколько торжественно произнес он.
– За удачу! – серьезно ответил тот.
Не успели они выпить, как дверь открылась и на пороге появился боцман.
– Что тебе? – недовольно взглянул на него капитан.
– Пограничники!
Дрожащими руками Жаклин налила себе виски. Потом, закутавшись в теплую шерстяную шаль, села в глубокое кресло. Желанное тепло не приходило. Она взглянула на часы. Шесть… Мишель обещал вернуться к девяти…
Мишель… Жаклин тяжело вздохнула. Разве могла она представить себе, что он занимается таким страшным ремеслом. И что теперь будет с ними? Оставят ли их в покое? Мишель сказал, что оставят. Но что теперь значат для нее его слова?
Тем временем виски и усталость брали свое. А может быть, на самом деле все обстоит не так плохо, как ей кажется? Почему они не могут уехать в Норвегию или Швецию? Были бы только деньги. А они у Мишеля есть, и немалые. Вот только захочет ли он уехать? Что значит, захочет? Ведь ему не остается ничего другого. Незаметно для себя Жаклин задремала…
Она проснулась от какого-то неясного предчувствия. Рядом с ее креслом стоял незнакомый японец. Жаклин нашла в себе силы взглянуть ему в глаза. Они были непроницаемы, словно залитое дождем стекло…
Японец ударил только один раз. В горло. И любой инструктор по каратэ высоко оценил бы этот удар. Смерть наступила мгновенно. Убедившись, что женщина мертва, японец быстро покинул номер…
Сомнений не было, пограничный катер на всей скорости шел к “Эбису”, приказывая остановиться.
– Что будем делать? – хрипло спросил Тояма капитана.
Тот, не отвечая на вопрос помощника, громко крикнул толпившимся у борта “рыбакам”.
– Приготовить пулеметы! Как только пограничники поднимутся на палубу, открыть огонь по ним и по катеру! По местам!
Воспитанная в лучших пиратских традициях команда быстро приготовилась к бою. На подходящий к “Эбису” катер в упор смотрели пять крупнокалиберных пулеметов, а в руках “рыбаков” появились короткоствольные автоматы…
И тут случилось непредвиденное. Пограничники открыли ураганный огонь. Вакасуги и Тояма были убиты на месте. Почти перерезанные пулеметной очередью, они лежали на залитой кровью палубе. Метрах в трех от них корчился в агонии второй помощник.
Вскоре все было кончено. Поднявшиеся на борт сейнера “пограничники” добили раненых. Один из офицеров сразу же бросился в капитанскую каюту, где каких-то десять минут назад Вакасуги и Тояма праздновали успешное окончание операции, а на столе все стояли их бокалы.
Офицер быстро открыл ящики и облегченно вздохнул, стирая пот со лба.
– Все в порядке! – повернувшись к дверям, сказал он входившему в каюту мужчине, тоже одетому в офицерскую форму.
– Прекрасно! – улыбнулся тот, обнажив крупные желтые зубы заядлого курильщика.
Когда ящики были перегружены на пограничный катер, он быстро развернулся и, сделав круг, выпустил по сейнеру торпеду, развалившую его пополам…
Уже после первого залпа Рюдзю Саки прыгнул в море. Отплыв метров на двести, он наблюдал за разы-гравшейся трагедией. А когда катер, медленно набирая скорость, прошел мимо затерявшегося в волнах Саки, он даже сумел разглядеть стоявших на мостике людей…
Но вот катер исчез, и Саки остался один на один с морем. К утру его охватило отчаяние. Да, он спасся, избежав страшной участи своих товарищей, но что толку? Он находился чуть ли не в трех сотнях миль от берега, вдали от караванных морских путей, и на спасение рассчитывать не приходилось…
Между тем солнце уже поднялось над горизонтом и море сразу же заиграло расплавленным золотом. Саки приободрился. Нет, так просто погибать он не собирался. Взобравшись на один из обломков “Эбису” и гребя оторванной доской, Саки плыл на север. Неподалеку качался на волнах деревянный ящик. Там оказались продукты и несколько бутылей с минеральной водой. Только бы не испортилась погода и не начался шторм! А там… он еще поборется! Неожиданно он вспомнил лица стоявших на мостике пограничного катера людей. О, эти лица он не забудет никогда!