– Нет, слышишь?! Я не позволю. А ты даже не вздумай расстраиваться. Я все решу. Подниму отца, всех кого надо, но это место останется за тобой.
В его словах столько желания и готовности помочь. Если бы я все еще верила в сказки, повелась бы на обещания парня. Но Валера совершенно не похож на рыцаря.
– Спасибо большое, но не стоит.
Его опека начинает досаждать. Не хочу его помощи, не хочу его внимания. Одно его присутствие рядом дико раздражает.
Парень открывает передо мной двери, мы выходим на крыльцо. Замечаю внизу, во дворе универа Римку в компании братца Валеры, а чуть поодаль Алину с одногруппниками.
– Ладно, пока, – не оборачиваясь, бросаю Кобзарю. Но он снова хватается за меня. Похоже, это входит у него в привычку.
– Нет, Есеня, давай я отвезу тебя, – держит за руку очень крепко, а в его взгляде столько уверенности. Мне не по себе от его напора. Я не хочу никуда с ним ехать, не хочу общаться. Смотрю лихорадочно по сторонам, желая найти хоть какое-то спасение, а когда мой взгляд скользит мимо ворот института, я замечаю стоящего у входа Греха. Сердце в груди замирает от одного вида его мощной фигуры.
Парень стоит, опираясь плечом о железные прутья забора. На нем черная футболка и спортивные брюки. Вроде бы ничего впечатляющего в его наряде нет, но для меня он особенный. Почувствовав мой взгляд, Гера поднимает голову и наши глаза встречаются. Сердце перестает биться от переполняющих его эмоций.
– Спасибо за предложение, Валер, но мой парень приехал, – не могу сдержать счастливой улыбки. Не знаю, зачем я сморозила про парня. Вырвалось само собой.
Валера смотрит по направлению моего взгляда, я чувствую, как его тело напрягается, когда он узнает Греха.
– Так это правда? Неужели ты с этим? – произносит брезгливо, покосившись в сторону Геры.
– С этим, с кем?
– С этим отрепьем, – цедит сквозь зубы. – Есень, посмотри на него, да он уголовник! – Валера тычет в сторону Греха, а я боюсь даже посмотреть на парня. Мне кажется, сейчас будет драка. Ибо ОМОНовец не станет спускать на тормоза такую наглость.
– Ты хочешь сказать, что он отрепье, а ты и твой брат-наркоман – пример достойных людей?
Лицо Валеры кривится от злости.
– Мой брат не подарок, но ни он, ни я ничего плохого тебе не делали. И, да, тебе лучше быть с такими как мы. У нас хотя бы будущее есть.
Его слова даже не злят меня. Мне все равно, что он несет. Окинув взглядом Римму и Кобзаря-старшего, усмехаюсь. Да уж, если это интеллигенция, лучше я останусь рядом с «уголовником».
Не удостоив ответом парня, стремительно спускаюсь с крыльца. Не знаю, что со мной творится, но мои глаза видят только его, а ноги сами ведут к Греху. Парень тоже не сводит с меня глаз. Задумчиво потирает подбородок, улыбаясь.
– Ну, здравствуй Синичка, – подмигивает, когда я приближаюсь. – Все нормально или я могу нарушить твой запрет не запугивать доходяг? – кивает в сторону Валеры, все еще стоящего на том же месте.
– Не пойму, о чем ты, – смеюсь, делая непонимающий вид. – И, вообще, ты странный такой, – окидываю его придирчивым взглядом.
– Я? – ухмыляется парень, удивленно выгнув бровь.
Пожимаю плечами.
– То двери с окнами путаешь, то мелишь какую-то чушь про отношения, —шепчу заговорщически, подавшись к нему. – На лицо явные признаки шизофрении, будь осторожен.
Его улыбка становится еще шире. Я и сама начинаю улыбаться. Гера тянется ко мне рукой. Приобняв за плечи, притягивает к себе. Пользуясь в качестве оправдания желанием поставить на место Валеру и его друзей, позволяю парню обнять себя. Поддаюсь его рукам, млея от аромата его парфюма, от тепла его тела.
– Вполне, может быть, – протягивает задумчиво, выдыхая практически в губы. Смотрит мне в глаза, не мигая. А я ловлю себя на мысли, что стою и пялюсь на его губы, мечтая о поцелуе.
– Когда сидишь в поезде и смотришь в окно на проезжающий мимо состав, – продолжает уже шепотом. – Становится непонятно, то ли твой поезд тронулся, то ли другой едет. Так вот то же самое с кукухой.
Понимая о чем он, я начинаю смеяться. Гера улыбается, задумчиво глядя на меня. Думаю о том, что я должна отстраниться, не позволять ему так быстро приручить себя. Но продолжаю стоять неподвижно, позволяя себе находиться в его руках.
– Твои друзья смотрят на нас, – шепчет он, уткнувшись мне в волосы, еще крепче прижимая к себе. А мне и смотреть на них не хочется. Прикрываю глаза и улыбаюсь.
– И тот несчастный тоже, – рядом с ухом раздается его хриплый смех. Слегка отстранившись, заглядываю в его глаза.
– Забей, – чувствую, как от улыбки скулы начинает сводить. Ловлю себя на мысли, что мне совершенно не хочется находиться здесь. – Я вроде бы должна тебе свидание?
Грех вопросительно выгибает бровь. Кивает, прищурено глядя на меня.
– На дружеское ты можешь вполне рассчитывать.
Глава 6
Есения
Солнце стояло в зените. Мы неспешно прогуливались по тротуару, держась в тени деревьев. Город шумел. Пешеходы, автомобили, все куда-то неслись, а я ловила себя на мысли, что именно этот момент хотелось растянуть буквально на атомы.
Грех шел рядом со мной. Парень на две головы выше, а благодаря хорошо развитой мускулатуре, он напоминал мне огромную, непреодолимую стену. Такой же нерушимый и сильный.
Мы не держались за руки, но были невероятно близки друг к другу. При ходьбе наши пальцы то и дело соприкасались и в эти мгновения мурашки бежали по телу. Запредельные ощущения. Словно бабочки поселились в животе и ни на секунду не оставляли меня в покое.
– Куда ты меня ведешь? – засмеялась, когда он, схватив меня под руку, заставил прыгать через лужу на асфальте. Посмотрела на него прищурено. Солнце слепило.
– Честно? Не знаю. Ты куда-то в определенное место хочешь?
– Кино? Кафе? – перечисляю, но ловлю себя на мысли, что и мне нет особой разницы, куда идти. Главное, чтобы с ним.
– Может, прогуляемся? Погода хорошая, чего в помещении сидеть? – задумчиво почесав затылок, выдает Гера. – Я знаю одно классное место, тебе понравится, – уголки его губ слегка приподымаются. Улыбка парня смотрится дико сексуальной.
Перейдя дорогу, направляемся вниз по небольшой аллее, в сторону центра.
– Как твой экзамен? Сдала? – спрашивает Гера.
– Остался последний, и сессия закрыта.
– Ты молодец, – повернувшись, смотрит на меня задумчиво. – Все-таки, не могу не спросить, как ты умудрилась связаться с тем придурком? – в голосе Греха столько сарказма, что мне становится немного обидно за Валеру. Он, конечно, негодяй, но не заслужил такого обращения.
– Почему он придурок? – передернув плечами, гордо задираю подбородок. – Да и вообще, что это мы все обо мне. Ты мне тоже расскажи что-нибудь о себе.
– Спрашивай.
– Почему Грех? Откуда это прозвище? Совершил что-то страшное?
А теперь он смеется. Заливисто так, будто я рассказала смешной анекдот.
– Ты так плохо обо мне думаешь?
Я пожимаю плечами, продолжая смотреть на него. Гера резко хватает меня за плечи, притягивает к себе. Удивленная, застываю в его руках.
– Совсем под ноги не смотришь, Синичка, – усмехается, кивая вперед. Осмотревшись, понимаю, что стою в шаге от открытого люка.
– Ох, спасибо, – смущаюсь своей невнимательности. Отстраняюсь от парня. Засмотрелась на него и чуть в беду не угодила.
Мы подходим к воротам парка. Гера просит подождать. Остаюсь на месте, а он подходит к небольшому магазинчику. Спустя пару минут выходит с булкой хлеба.
– Я не голодна, – смеюсь, когда он приближается ко мне.
– Да? – удивленно выгибает бровь. – Ну и хорошо. Тогда уточкам не придется драться с тобой за еду, – взяв меня за руку, ведет по аллее в глубину парка.
– Уточки? Но я не знала, что здесь где-то есть пруд, – осматриваюсь по сторонам. Редко бываю в этом районе, всего пару раз посещала парк.
– Об этом месте мало кто знает. Но ты не расстраивайся, сейчас я раскрою тебе тайну.
Мы проходим мимо небольшой площадки с фонтаном, вдоль клумб и лавочек. Заворачиваем за небольшое строение и, словно по мановению волшебной палочки, оказываемся в совершенно в другой обстановке. Здесь практически нет людей. Вокруг нас деревья, а впереди виднеется небольшой пруд, по ровной глади которого плавают черные утки.
Грех подходит к самой кромке воды. Устраивается на траву. Похлопав ладонью рядом с собой, подзывает меня.
– Если боишься испачкаться, я могу снять футболку, сядешь на нее, – произносит он, при виде моего замешательства.
– Нет, я в джинсах, что с ними будет, – одарив парня робкой улыбкой, устраиваюсь рядом.
Несколько минут мы сидим в полной тишине. Вдыхаем чистый воздух, наслаждаясь звуками природы. Здесь словно и нет города. Шум автомобилей звучит приглушенно, практически неслышно. Мне даже начинает казаться, словно я вдруг очутилась дома. В маленьком провинциальном поселке, где кроме природы и частных домов мало что есть. Грех достает из пакета булку хлеба и, разломив ее пополам, протягивает одну часть мне.
Поблагодарив парня, отщипываю маленькие кусочки, бросаю в воду. Смотрю на то, как целой стаей утки подплывают на угощение, выхватывая комья хлеба клювами из воды.
– Ну и? – спрашивает вдруг Гера. – Док? Как ты дошла до такого решения?
Несколько секунд молчу. Честное слово, не знаю, как правильно ему ответить.
– Странный вопрос, – улыбаюсь, потупив взгляд. Разминаю между пальцев небольшой кусок мякиша, катая из него шарик.
– Для меня он равносилен вопросу: «Почему я решила стать Человеком?», а кем я ещё могу быть? Помогать людям, спасать их, оттягивая момент смерти. У меня никогда не было даже сомнений в выборе профессии. У детей обычно много идей, а я только и грезила, чтобы стать как моя бабушка, врачом. Она в войну спасала жизни солдатам. Проводила сложные операции в полевых условиях. Бабушка для меня герой. Женщина умерла в глубокой старости, на ее похоронах было много людей. И, не поверишь, плакали все. Она ведь до последнего своего дня помогала всем нуждающимся, лечила их…
Гера не спускает с меня глаз. Замирает, так и не бросив кусок хлеба в воду.
– Здорово, когда есть перед глазами такой пример, – произносит внезапно севшим голосом.
Согласно киваю. Ведь так и есть. Он отворачивается. На несколько минут повисает тишина.
– В меня никто не верил, – произношу, нарушая молчание. – Родители простые деревенские люди. Отговаривали, чтобы я в город уезжала. Переживали, что материально вряд ли смогут помочь. Но у меня даже сомнений не было. Страшно было дико, – сейчас воспоминания о пятилетней давности вызывают улыбку, но тогда все было не так радужно.
– Помню, как приехала на вступительные. Вышла с вокзала, смотрю по сторонам – машины сигналят, люди сплошным потоком снуют в разные стороны, голова закружилась. Прижала к груди сумку и стою как котенок потерявшийся, – Гера улыбается, и я начинаю смеяться. Действительно, выглядела я тогда презабавно.
– А потом ничего, втянулась. Поступила, дали комнату в общаге. За отличные отметки назначили стипендию. Подружилась с Римкой, девочками с группы. Как-то веселее стало, проще. Уже не одна, – бросаю наконец-то хлебный шарик в воду. Гера следует моему примеру.
– Ты умница, Синичка, – раздается его тихий голос. Повернувшись, встречаюсь с его задумчивым взглядом. – С виду маленькая, хрупкая, но знаешь… ты очень смелая. Намного храбрее меня, – губы парня кривит нежная улыбка.
–Конечно, – прыскаю со смеху, принимая его слова за шутку. – И это говорит мне тот, кто без страха разгоняет агрессивно настроенную толпу.
– Это не то, – хмурится он. – Вот у меня не хватило храбрости или силы воли. Не знаю, как правильней сказать. Я с детства занимался единоборствами. Только и жил, что спортом. Соревнования, турниры, на меня строили огромные планы. Мне было восемнадцать. Я уже учился в институте спорта. Сам я из маленького поселка в Сибири. Нас отправили на турнир по единоборствам в Москву. Я взял золото. Помню, еще деньги заплатили за победу, был на седьмом небе от счастья, – его смех, как и голос, пропитан горечью. Отломив кусок, снова бросает его в воду. Молчит, наблюдая за тем, как две утки начинают драться за угощение.
– А потом авария, – вдруг произносит, а я застываю, шокированная его откровением. – По дороге из аэропорта. Пьяный урод выехал на встречку. Ему хоть бы что, у моего водителя пара царапин, а мне ногу покромсало. Колено собирали по кусочкам. – Грех отводит глаза, словно не хочет показывать мне глубину своей боли.
– Потом год восстановления, заново учился ходить, – нервно трет ладони друг о друга, замолкает.
– Но у меня не хватило храбрости бороться. Я послушал врачей, тренера. Они все кричали, что мне уже не быть в спорте. Родители переживали. Мама плакала. Я не стал возвращаться в единоборства. Закончил учебу, а потом армия. Первая чеченская война. Двух друзей похоронил.
Подумать только, этот парень столько боли и потерь перенес! А с виду и не скажешь. Лучезарные улыбки на его губах, все шутки да смех.
– А как ты сюда попал из Сибири? Как оказался в ОМОНе?
Грех устраивается поудобнее на траве. Ложится, опираясь на локти.
– После войны домой вернулся. Пустота была внутри полная. Куда податься? На зарплату тренера жить? Да и скучно это, я же не старик, чтобы таким заниматься. В армии стал потихоньку спортом увлекаться. Подружился с пацанами. Лапа, Питон – мы служили вместе. Они как раз отсюда. Подтянули за собой. Предложили устроиться к ним в милицию, в ОМОН. Ну я, недолго думая согласился. Уже три года здесь работаю.
– А родители твои?
– Родители там же. Пожилые уже. У меня еще брат младший есть. Он за ними присматривает. Скучаю, конечно, стараюсь хотя бы раз в год бывать у них. Но вот так жизнь сложилась, – пожимает плечами.
Вдруг за спиной раздается громкий гудок автомобиля. Едва не подскакиваю от неожиданности.
– Я сейчас, – бросает мне Грех и, поднявшись, идет к автомобилю. Несколько секунд он разговаривает с водителем. Когда Гера возвращается ко мне, выглядит парень весьма озадаченным.
– На работу вызывают. Шеф всех собирает. Что-то срочное, – хмурится, виновато глядя на меня.
Настроение тут же падает. Но я не хочу показывать Греху своих чувств.
– Ничего не поделаешь, – пожимаю плечами, улыбнувшись. – В любом случае и мне пора. Хотела сегодня к экзамену подготовиться. Да и на вечер планы были.
– Планы? Мне стоит ревновать? – подает мне ладонь, помогая подняться.
– Конечно, стоит. С ней то я уже пять лет вместе, с соседкой, – смеюсь, глядя на его напряженное выражение лица.
– А ты у меня юмористка, Синичка, – улыбается, приподнимая руку, подзывая к себе этим жестом. И я подхожу. Подаюсь к нему, позволяя обнять себя и притянуть за плечи.
– У тебя учусь, – бурчу, уткнувшись в его плечо.
Мы так близко с ним, что я вижу крапинки в радужках его зрачков.
– Ты же не станешь ругаться, если я это сделаю? – шепчет, улыбаясь.
Я понимаю, о чем он. И сердце в груди стучит так громко, что кажется, его слышу не только я. Дрожь по телу пробегает от того насколько я хочу этого.
Гера смотрит на мои губы, а его руки еще крепче сжимают меня. А потом он наклоняется. Робко касается моих губ. Словно спрашивает разрешения. Улыбаюсь тому, насколько он стеснителен и галантен. Может взять, если хочет, но все равно спрашивает.
Гера чувствует мою готовность. Кончик его языка касается моих губ, и я раскрываюсь, предоставляя ему полную свободу действий. А потом что-то невообразимое творится со мной. Мятный вкус его жвачки, умелые движения его языка и необыкновенно нежные губы парня в купе с крепкой хваткой рук. Все вокруг становится таким неважным!
Не знаю, что для него значит этот поцелуй. Но для меня – это нечто волшебное. Что-то большее, чем близость. Я понимаю, он тот, кто сможет подарить мне крылья, кто сможет научить летать. И этот мужчина тот, кто сможет их отобрать. Спустить меня с небес, дав разбиться.
И это страшно. Отстраняюсь. Сама не понимаю, кто и когда закончил наш поцелуй. В глазах Геры огонь. Он смотрит на меня, прикусив нижнюю губу. Что-то пытается сказать, но в этот момент вдруг громко сигналит машина, едва не наезжая на нас. Грех отскакивает, утянув меня за собой.
Стекла автомобиля опускаются и из них высовываются головы парней. На губах улыбки, и я узнаю в одном их них спецназовца из автобуса, одного из сослуживцев Геры.
– Питон, аккуратнее нельзя?! – рычит Грех, продолжая прижимать меня к себе.
– Да че ты причитаешь, как баба, – раздается громкий смех с водительского сидения.
– О, Гера, птичка твоя нашлась, – смеется другой.
– Лапа, исчезни, – вспыхивает гневом Грех.
– Синичка, давай, мы довезем тебя. Я, как только освобожусь, позвоню или подъеду, – повернувшись ко мне, произносит уже спокойным тоном.