– Отлично.
Ильин появился ровно в одиннадцать. Надо же, какие все пунктаульные. Прямо душа радуется. Я молча достала из-за спины ТТ и направила его ровнехонько в область сердца опешившего от такого поворота событий мужика.
– Проходи, Фома. Не стесняйся.
– С ума сошла, девка? Ты хоть пользоваться этим умеешь?
Я усмехнулась и выстрелила в его коленную чашечку. Мужик завыл в голос, рухнув на пол, ухватив свою ногу руками и матерясь всеми возможными словами. Вот так всегда. Не воспринимают меня серьёзно. Приходится доказывать свои намерения конкретными действиями.
– Ты охренела, сука?!
– Я же сказала, проходи. Ты не захотел. Так что теперь, походу, придётся ползти.
В этот момент завозился очнувшийся Боров. Градоначальник дёрнулся, потом понял, что движения его крайне ограничены и вылупился на меня, сидевшую с пистолетом и Фому, корячевшегося на полу.
– Это что за херня?
Мне кажется, Ильин не очень соображал, что все происходящее реально.
– По-моему ситуация яснее ясного. Вы хотели встретиться, я вам это устроила. Мы тут в исключительной тишине и покое, если не считать завывания нашего непоколебимого авторитета.
Оба мужика принялись теперь материться одновременно, в голос понося меня по маме и по папе, а вот это зря. Не люблю, когда вспоминают моих родителей. В этот момент развивающаяся драма пополнилась ещё одним участником. Человек с невзрачным лицом вошёл в раздолбанное временем и периодически ночующими бомжами помещение.
– Сыч! – обрадовался мэр нежданному спасителю, – грохни их обоих. И бабу эту сумасшедшую, и дружка моего бывшего. Замочи. Заплачу любую сумму, какую скажешь.
– Нет! – Заголосил Фома, по-прежнему сжимая раненное колено руками. –Я дам больше. Убей жирную скотину. Дуру эту тоже.
– Слышишь, девочка, он тебя дурой назвал. Ты уж его сильно не мучай, ибо не ведает, что творит. Он же не в курсе, что ты страсть, как это слово не любишь.
Обе жертвы обстоятельств замолчали, пытаясь понять, по какой причине киллер разговаривает со мной, будто мы знаком тысячу лет.
– Объяснишь болезным, за что расплачиваются?
Я посмотрела на Сыча. Театральщину не уважаю, но, наверное, рассказать все же стоило. А то так и направятся к усопшим родственникам, категорически не понимая, за что.
– Хорошо.
Я встала на ноги, а Сыч подтащил стонущего Фому поближе к дружку, чтоб мне было видно их обоих.
– Ну, так вот, сердечные мои. Придётся нам с вами вернуться на десять лет назад. Жил в вашем городе человек. Обычный. Ни плохой, ни хороший. Просто занимался бизнесом, развивая потихоньку деревообрабатывающую промышленность. Дела у него шли отлично. Настолько, что некий гражданин по фамилии Охритько положил глаз на столь успешное предприятие. Вот только продавать владелец свое детище не собирался. Тогда вдруг начались у него проблемы. То пожар внезапный на складах, то недопонимания с рабочими, которые вдруг стали выполнять свои обязанности черти как. В этот тяжёлый момент подвернулась ему хорошенькая девочка восемнадцати лет отроду. Мужики, они ведь такие, если валиться все вокруг, обязательно нужно найти утешение, а тут юные нежные объятия светловолосой красавицы. Звали полюбившуюся бизнесмену девицу Натальей, представьте себе Носовой. Вы то, конечно её и не знали в лицо. Охритько просто дал указание, подложить под несговорчивого барыгу какую-нибудь шлюшку, способную вогнать его ещё в большие долги. Конкретная личность исполнительницы вас не интересовала. Девица эта была молодой, но крайне жадной до денег, поэтому бросилась выполнять задание с горячим сердцем. Тем более жертва её прелестей был парнем видным. Понеслись гулянки в кабаках и игра на тотализаторе. Всё закончилось предсказуемо. Однажды проигрался барыга в пух и прах, но долг отдавать не торопился. Этого ему уж точно спустить не могли. Как нельзя кстати, была у бизнесмена семья. Жена. Двое детей. Сын, пяти месяцев отроду, и дочь, одиннадцатилетний подросток. Ночью в их дом пришли ваши люди. Барыгу и его супругу сильно пытали, выспрашивая, где и в каком виде хранятся деньги. Сам то он терпел, потому что знал, расскажет, потеряет последнюю возможность спасти дело, так как сумма эта была на чёрный день, который вашими усилиями для него наступил. Но когда его жене начали отрубать пальцы, сломался. Кроме налички, приготовленной для вложений, в сейфе оказалось большое количество драгоценностей, подаренных жене, которую он, не смотря на образовавшуюся связь на стороне, все же на самом деле любил. И вот, казалось бы, что ещё надо. Забирали бы, да уходили. Но люди имели приказ, наказать барыгу по полной. В доме случился пожар. И срать всем было, что в детской спальне находился маленький человек, совершенно ни в чем не виноватый. Сгорели все. Кроме дочери, по иронии судьбы оказавшейся в данный момент далеко. Девчонка была избалована родительской любовью и сбежала в тот день к своей подруге, отдыхающей в летнем лагере. На то у неё были свои причины и к делу они отношения не имеют.
Встал вопрос. Уничтожит нужно было всех. Только кто же мог бы убить ребёнка, глядя ему в глаза? Одно дело подпалить дом и совсем другое вальнуть малолетку. К вашему счастью в городе по своим делам находился человек, выполняющий заказы серьёзных людей. Сыч был единственным, кто способен выполнить такую работу, потому что отмороженный наглухо. У вас оставалось несколько часов. Вы нашли нужного киллера, и отравили его в детский лагерь. Это было раннее утро, и девчонка спала в корпусе, когда пришёл мужчина, сказав, что дома произошла неприятность, из-за которой вся семья срочно покидает город. Одиннадцать лет, это так мало, чтоб отличать ложь от правды, и дочка барыги ему поверила. Поняла, что все это как-то неправильно, только когда они оказались в глубине леса, а вовсе не на железнодорожной станции. В тот же момент она осознала, с родными случилось что-то страшное, потому что глаза у мужчины были холодные, безразличны. И вот тут произошло нечто крайне загадочное. Они стояли друг напротив друга. Девчонка не побежала, не бросилась в ноги, умоляя её не трогать. Просто смотрела на убийцу, прикидывая в голове, успеет ли нанести ему хоть какой-то вред до того, как оборвется её жизнь. Больше всего её мучала мысль о маленьком брате. И она бросилась на взрослого мужика, вцепившись зубами в его плечо. Выше не допрыгнула. Хотела в шею. Проженный убийца оторвал её с трудом от себя, встряхнул за шиворот и с удивлением принялся рассматривать столь удивительный экземпляр. После чего молча отнёс в спрятанную среди деревьев машину и погнал в сторону города. За очень короткое время ему нужно было обыграть её смерть. В городском морге он купил подходящее для этого тело, которое, искромсав до неузнаваемости и предварительно переодев в шмотки дочки барыги, оставил там, где его должны были найти.
После этого он покинул город вместе с девчонкой, спрятавшейся в багажнике машины. Много лет они колесили по стране. Сыч зарабатывал, а девчонка стала его семьёй. Вот ведь как бывает. Даже самый лютый зверь стремится заиметь что-то свое. Однако таскать её бесконечно по разным городам и школам стало нежелательно, потому что даже мало-мальское образование она таким образом получить не могла. Тогда киллер выбрал неприметный городок среднего размера, купил там квартиру, чтоб оставить девчонку ждать его после каждого дела дома.
Годы шли, но девочка точно знала, что однажды отомстит. Не за отца, даже не за мать. За брата, которого почти каждую ночь видела во сне. Дело было за малым, найти подходящий способ. Охритько стал мэром, а дружок его, Фома, оказался по другую сторону баррикад. Особо не подступишься. Как подобраться к тому, к кому подобраться невозможно? Стать ему нужным. В интернете была найдена гражданка Носова, жизнь которой медленно, но верно шла под откос. Путем долгой работы девчонка оказалась в этом городе на её месте. Вам это не столь важно. Пришлось полностью изменить внешность. Перекрасится из чистой брюнетки в блондинку, максимально перенять её жесты, вставить линзы, чтоб спрятать ярко-зелёные от природы глаза. В нужный момент их точно должны были перепутать. Это была первая часть плана. Дальше возникла необходимость стравить бывших дружков между собой. Бабки, любовница, ваши дети – они всего лишь являлись способом подойти вот к этому конкретному моменту. Учитывая, что два идиота, по существующей для столичных хозяев версии, сцепились между собой, Сыч получил однозначно согласие на их ликвидацию. Вся эта суета вашим боссам не нужна. Ну, что? Теперь понятно?
Оба мужика сидели, словно пришибленные, не проронив за время моей речи ни слова. Фома даже свои стенание прекратил.
– Девочка, это было не моё решение. Это все Ильин. Сука. Грохни его. А я откуплюсь. Дорого откуплюсь. – Первым очнулся мэр.
– Не слушай козла, – Фома пополз в мою сторону, собираясь, видимо, то ли лобзать руки, то ли целовать ноги.
Мерзость какая. Я посмотрела на Сыча, который спокойно разливал вокруг нашей компании жидкость для розжига, собираясь осуществить давно разработанный нами план до финального конца.
– Лизок, их в памяти оставить или оглушить малясь?
Перед моими глазами снова встало лицо маленького брата, которое я помнила, словно видела его только вчера.
– Прострели обе ноги, вырви язык и сломай руки. Хочу, чтоб они не могли отсюда выбраться, но горели заживо.
Выходя из здания завода, я слышала нечеловеческие вопли двоих мудаков, лишивших меня семьи. Всё правильно. Так, как должно быть. Теперь оставалось последнее дело, вызывающе в моей груди что-то похожее на боль.
– Ты же понимаешь, он не должен уехать из этого города, – сказал мне Сыч, когда мы привязывали Борова к стулу, – слишком много знает. Да и не глуп пацан. Другого варианта нет.
Умом я понимала правоту своего опекуна, а вот сердце буквально разрывалось на части. Тяжело вздохнув, я завела машину, припрятанную Сычом неподалёку, и поехала к дому Носовой.
Глава XIII
Я поднялась в квартиру по лестнице, искренне желая, чтоб там никого не было. Открыла дверь и прошла в кухню. Разумовский стоял у окна, сложив руки на груди, и что-то пристально разглядывал в темноте.
На столе лежал паспорт с фамилией и именем, которые ему на самом деле не принадлежали.
– Здравствуй.
Он даже не оглянулся, игнорируя моё приветствие.
Я села на стул, чувствуя лёгкую немоту в ногах.
– Закончили? – спросил, наконец, Саша.
– Как ты понял, что я связана с Сычом? Ведь так хорошо изображала идиотку.
Разумовский усмехнулся, повернувшись ко мне лицом.
– Носова то где? Служит удобрением?
Я кивнула головой.
– Ясно. Скажешь что-нибудь перед тем, как выполнить указание своего приёмного папаши? Он же посоветовал меня убить, не так ли?
Мне стало весело. Просто вечер сплошных экскурсов в прошлое.
– Я увидела тебя впервые на празднике в честь удачных выборов твоего отца и сразу влюбилась.
– Малышка, в одиннадцать лет какая могла быть любовь, о чем ты?
– А вот такая. Влюбилась до одури. Мне казалось, что ты настоящий принц из сказки. Тебе было пятнадцать. Я смотрела и понимала, что буду любить всю жизнь. Прикинь, вот так бывает. Это сложно объяснить. Твоего отца выбрали мэром. Взрослые праздновали, а я не отрываясь, следила за тобой. Достойный сын своего родителя. Отличник, занимающийся плаваньем, борьбой. Звезда гимназии. Победитель всех возможных конкурсов и олимпиад. Ну, разве не принц?
– Я был ослом, верящим в справедливость и торжество добра.
– Тем не менее, ты спас мне жизнь, сам того не зная. Подружка, уехавшая в летний лагерь, сказала, что ты находишься там же и я сбежала, что провести хотя бы день рядом. Не сделай я этого, сгорела бы вместе с семьёй и никогда не встретила бы Сыча, а, значит, смерть родных осталась бы неотомщенной. Ты не ответил. Как понял, кто я?
– Милая, я узнал тебя сразу, как только увидел в доме Фомы, но не стал озвучивать свои мысли вслух. Наблюдал за твоими игрищами, получая от этого огромное удовольствие. Чрезвычайно талантливая девочка выросла. Эти мышиные волоски и серые глазки ужасно тебе не шли. Скажи честно, через какое время ты захотела стать наемницей?
– Сразу в первый же день, когда мы с Сычом покидали город. Но он категорично отказался от такого счастья. Сказал, в семье достаточно одного убийцы. А ты? Последняя информация, которую я нашла, была о том, что в восемнадцать ты вдруг рванул из страны, бросив все и устроившись во французский легион.
– Работа отца открыла мне глаза на реальную жизнь. Политика, знаешь ли, грязное дело. Это при том, что он радел за дела города от всей души. Но разочарование было слишком сильным.
– Воевал, сражаясь за чужую родину, пока не узнал о смерти родителя? О том, что его подставили, ты тоже сразу был в курсе?
– Нет. Пришлось покопаться. На тот момент, к тому же, возник более прибыльный бизнес, гораздо интереснее оплачиваемый, чем простая служба. Ну, ты в курсе.
– Ясно. Стал работать вольным стрелком и ждать, я так понимаю, удачного случая для мести. Появился в родном городе, только недавно, решив, что из противостояния бывших друзей можно что-то выкружить. Марго ты подложил под Борова, наблюдая, что из этого выйдет. Ждал, смотрел. Потом тебя осенила мысль стравить их между собой, чтобы в этой кутерьме найти свой интерес. Вот только Сыч уже начал действовать в том же направлении. Как говориться, у дураков мысли сходятся. Правда? Не зря вас обоих на данный момент считают лучшими в этом деле. Для начала ты хотел ограбить Фому, разыграв все так, будто виноват Боров. Для этого устроил знакомство Марго с евреем Аберманом. Баба то хороша. У того естественно поехала крыша. Даже Носову, по роковому стечению обстоятельств, трахающуюся с ним же, Лев Абрамович послал лесом. Вот только так случилось, что бабки свистнул кто-то другой.
– Ну, почему же кто-то, – улыбнулся Разумовский, –бабки свистнула конкретно ты, правда Lucky? Твоё прозвище нынче на слуху. Когда Сыч отказался учить малолетку своему мастерству, упрямая девчонка решила стать лучшей воровской всех времен и народов. Не так ли, милая? Вы с опекуном, уже зная о связи Абермана с Носовой, которая тайной не была, посетили старого еврея после громкого скандала, устроенного глупой любовницей в ресторане. Твой приёмный папенька умеет быть весьма убедительным. Он побеседовал с Аберманом, который, в общем-то, не очень был вам нужен. Ты бы итак украла эти пять мультов. Но необходимо было создать видимость участия Борова. Правильно я рассказываю, Лизонька? Имя ты все же сохранила свое. А вот паспорт, уверен, на левую фамилию. И возраст указан поболее. Так-то тебе сейчас двадцать один.
Я не определённо пожала плечами. Зачем спорить с очевидным. Правильно сказал Сыч. Саша вовсе не дурак.
– Ты-то себе изменил и имя, и фамилию. Алексей трансформировался в Александра. Узнав о пропаже денег, почти что расстроился, но как бы то ни было, это все равно подходило твоим планам. Потом настало время Марго. Тем более на тот момент с тобой уже связался Сыч, предложив подработать с ним в связке. Не жалко было убивать влюбленную в тебя телочку?
– Не-а. Дурой она была редкостной. К тому же, роль любовницы Борова в любом случае должна была для неё закончиться именно так. Сыч обрисовал мою роль в этом деле. Правда, о тебе не сказал ни слова. Всё выглядело, будто ты и правда лохушка, по глупости попавшая в замес. Не узнай я тебя сразу, даже повёлся бы. Молодец. Отлично вжилась в роль.
– Это первое, чему он меня научил. Хочешь, чтоб в твою историю поверили окружающие, поверь в неё сама. Живи мыслями и интересами выбранного образа. Даже наедине не позволяй себе стать тем, кто есть на самом деле.
– Ну, что теперь? Ты отомстил за свою семью, я рассчитался за отца, ещё и денег заработал. Остался один маленький нюанс. Разумовский должен умереть, потому что Сыч никогда не работает в паре. Так?
Я удивлённо посмотрела на ухмыляющегося парня, которого не забывала ни на секунду все десять лет. Мужчины, попадающие в мою постель ,всегда были черноглазыми брюнетами. В момент близости я закрывала глаза, позволяя себе мечтать о том, что это он рядом со мной.
– Ты сразу знал, что он убьёт тебя?
– Естественно. Это же Сыч. Правда, не думал, что именно ты.
Мы замолчали. Саша встал, взял паспорт со стола.
– Я ухожу. Причинять тебе вред не хочу. Сам не знаю, почему. Ты же понимаешь, что не справишься со мной при любом раскладе. Сзади за пояс у тебя засунут пистолет. Не надо делать такое невинное лицо. Я профессионал, не забывай об этом. Хочешь – стреляй. Сделав это мне в спину, ты имеешь очень большой шанс уйти отсюда своими ногами.
Разумовский сунул документ в карман джинсов и направился к двери.
– Я люблю тебя.
Он на секунду застыл, не оборачиваясь, но тут же вышел из квартиры.
Мои внутренности скрутило резким приступом. Ушёл. Он ушёл. Насовсем.