Так. Вот протокол ДТП. Действительно, Тимофей Давидович Аматуни… Что? Тот самый? Девушка глянула на парня. Так вот почему он показался ей таким знакомым?! А вчера в полумраке клуба она его не узнала. Да, точно, это он, тот самый урод, что выгнал ее тогда из дома! И ведь это он засадил ее Костика за решетку!
Глава 6
Вот так подарок судьбы! Перед Катериной сидел ее враг и был полностью в ее власти. В душе взметнулось жгучее желание отомстить и поставить этого недочеловека на место. Вернее, отправить туда, где ему самое место.
– Так вы Тимофей Аматуни? – она сделала круглые глаза и даже сложила ладони, как перед святыней.
– Именно, – Тимофей приосанился, глянул свысока, поняла наконец, с кем разговаривает!
– Серьезно? Тот самый Аматуни? – девушка никак не могла поверить, что судьба сыграла с ней такую шутку.
– А-а-а! Значит, вспомнила? А делала вид, что видишь впервые, – обрадовался Тимофей.
А Катя не сдержалась и рассмеялась.
– А я все думаю, отчего мне ваше лицо знакомо. А вы тот самый Аматуни?
– Ну да, – гордо сказал он и подозрительно глянул на девушку, что тут смешного?
– Это здорово! – с издевкой сказала она. – Только не вижу повода для гордости.
Тимофей не понял сарказма.
– Почему это? – оскорбился он. – Тебе ни о чем не говорит моя фамилия? Не может быть!
Катя вдруг стала очень серьезной.
– Ваша фамилия не говорит мне ровным счетом ничего.
– Да неужели?
– Хотя, нет, я неверно выразилась. Ваша фамилия говорит о многом, учитывая нашу последнюю встречу.
– Последнюю встречу? – он искренне удивился. – Мы же только вчера познакомились. Ты вчерашнюю встречу имеешь в виду? Или у нас что-то было раньше? – он ухмыльнулся.
– Да, было! Вы не припоминаете? – зло прищурилась Катерина, и если бы могла испепелять взглядом, то от него уже осталась бы кучка пепла.
– Нет, – он уставился на нее, пытаясь припомнить, у него было столько девчонок, разве всех упомнишь?
– Семь лет назад, – Катя смотрела на своего клиента взглядом обвинителя, а не адвоката, – вы вышвырнули меня вон из своего дома, когда я пришла продать книги и поделки для детей-сирот. Ну же, вспомните, как вы пинали ногами детские игрушки и угрожали полицией!
– Да я не помню, что вчера было… – смутился Тимофей.
Он нахмурился, посмотрел в потолок, потом почесал в затылке и наконец прикрыл глаза рукой, смутно припомнив девчонку-подростка с огромной клетчатой сумкой во дворе своего дома.
– Вижу, вспомнили, – ухмыльнулась девушка.
– А можно мне другого адвоката? – насупился он и посмотрел исподлобья.
– Нет! Теперь я приложу все усилия, чтобы вашим адвокатом была именно я, – торжественно, как клятву, произнесла Катя и, глянув на него с превосходством, мило улыбнулась.
Тимофей резко поскучнел, кажется, без помощи папы из этой истории ему не выкрутиться.
– Мне надо поговорить с отцом, – пробурчал он, уставившись в стену.
Катя поднялась и собрала документы.
– Хорошо, я устрою встречу. Но это вам вряд ли поможет, – недобро усмехнулась она и направилась к дверям.
– Мне ужасно жаль того мужика, – тихо сказал Тимофей.
Она обернулась, хмыкнула и вышла.
***
Через пару дней радости поубавилось. Катя вдруг поняла, что не сможет потопить этого парня, каким бы ужасным он ни был. И тому было несколько причин.
– Мне дали первое дело, – утирая слезы, делилась с подругой Катя.
– Ну и чего ты ревешь? Это ведь здорово, первое дело! Вот он долгожданный опыт! – пыталась утешить ничего непонимающая Сашка.
Они встретились после работы в летнем кафе. Теплая июньская погода позволяла посидеть на улице за столиком и полюбоваться необычайно красивым, летним вечером. Но Катюша ничего не замечала, и было ей совсем не до прелестей окружающей природы, девушку терзали сомнения.
– Почему ты не сказала, что этот парень, ну, Тимофей, что подошел к нам тогда в клубе, это тот самый Аматуни? – сказала она с упреком. – Помнишь? Это же он тогда выгнал меня, да еще испортил книги и игрушки.
Саша пожала плечами:
– Да я и забыла, что ты с ним встречалась когда-то. Это было бог знает когда! А ты до сих пор помнишь?
– Шутишь? Он повел себя, как последний мерзавец! В жизни не забуду!
– Ну да, – согласилась Саша. – Только не пойму, причем здесь он?
– Притом! Он и есть мое первое дело. Именно его я должна защищать. Он сбил человека.
– А, да, я слышала, весь город уже гудит. Ну и какая разница? Что изменилось, если бы я сказала?
– Не знаю, – ревела Катюша. – Отказалась бы сразу, как только увидела его. А теперь…
– Что теперь?
– Вызов принят. Я не могу отступить. И перед дядей Женей неудобно, подумает, что я струсила.
– Ну так в чем проблема-то? Ну, сбил он кого-то. Посадят, однозначно. Хоть защищай, хоть нет.
– Ты что! Это же мое первое дело. Я должна показать, на что способна. Если сразу о себе не заявишь, то считай, карьере конец.
– Ну тогда защищай. Только ты думаешь, можно снять обвинение? Он же человека сбил. Насмерть! Боюсь, даже папаша с его деньгами не поможет.
– В том-то и дело. Я могу помочь. В моих силах сделать так, чтобы срок был минимальным. Я адвокат, и просто обязана помочь своему клиенту.
– Ну так помоги. Не понимаю, чего ты так убиваешься?
– Саша, да что тут понимать? Он подлец и негодяй, каких поискать! И я очень хочу, чтобы он получил по полной! Ответил наконец за все свои проступки и понес заслуженное наказание! И ты помнишь? Такой же негодяй убил мою маму! – рыдала Катя.
– Ой, не пойму я ничего, – Саша помотала головой, – ну тогда не защищай, пусть посадят его лет на шесть-семь.
– На десять. Ему десятка светит, как минимум. Он же пьяный был.
– Ну вот, я и говорю, не защищай.
Катерина вздохнула:
– А как же карьера? Ведь он известный человек, если бы я помогла ему, тоже сразу стала бы известной. Понимаешь, это был бы шикарный старт. А главное, зачем я училась? Я должна доказать, что знаю свое дело. А еще совесть мне не позволяет засадить его.
– Тогда не знаю. Ты совсем меня запутала.
Катя снова заплакала.
– Только знаешь Катрин, – вдруг взгрустнула Сашка, – а мне его жалко.
– Что? – Катя даже подпрыгнула. – С ума сошла?! Или ты в него влюбилась?
– Еще чего! – возмутилась Сашка.
– Да, да! Точно! Я видела, как вы целовались.
Сашка весело рассмеялась:
– Ой, не могу, ну ты даешь! Совсем от жизни отстала! Мы же просто так.
– Да? – удивилась Катя. – Ну у вас тут и нравы стали. Тогда он еще хуже, чем я о нем думала.
– Не преувеличивай. И кстати, он классно целуется, – мечтательно закатила глаза Сашка. – И вообще! Я его хорошо знаю, он нормальный. Балбес, конечно, и жуткий бабник. Но ничего такого за ним не замечалось. А еще знаешь, странно, что он вообще кого-то сбил, ведь он крутой гонщик.
– Да, но это в прошлом.
– Ну и что. Разве не знаешь? Бывших гонщиков не бывает, как и офицеров, адвокатов, уголовников, ну и так далее. Кстати, как там твой уголовник? Скоро вернется?
– Ну, Саша! – возмутилась подруга. – Ты же знаешь, Костя был не виновен, просто ему не повезло. Кстати, именно Аматуни, похоже, тогда постарался, чтобы засадить Костика.
– Ну-ну. А я вот думаю, что Тимка гораздо лучше твоего Костика. Вот он точно не уголовник. Не понимаю, как он влип в эту историю? А вот Костик…
– Все, закрыли тему, – прервала Катерина и надулась.
Сашке не нравился Костя, когда девочки еще учились в школе. Да и он ее недолюбливал, они совсем не ладили. Но Катя упорно его защищала. Скорей бы он вернулся! Тогда у нее точно все наладится.
Ведь она была уверена, как только станет адвокатом, устроится на работу и все пойдет, как по накатанной. А тут такое. И что теперь делать? Она не знала.
Всеми фибрами души она ненавидела этого Аматуни! Правильно сказал дядя Женя – баловень богатых родителей. Ей ужасно хотелось отомстить ему! Он заслужил наказание! Такие люди точно никогда не изменятся!
Но совесть твердила, что она должна защищать его и выбить минимальный срок. Может, отказаться от этого дела, пока не поздно? Ну не может она пойти на сделку с совестью и засадить ненавистного парня по полной. И защищать не хочет.
Катя решила поговорить с дядей Женей. Завтра же! Она не будет вести это дело! Вот только выполнит обещание, которое успела дать своему пока еще клиенту.
Глава 7
Давид Аматуни пребывал в шоке. Уже вторые сутки он не находил себе места, вот и в эту ночь почти не сомкнул глаз. В который раз посмотрел на часы – девять, пора ехать в город. Встал, вышел на балкон. Хорошо-то как на природе, не то что в пыльном, душном Питере. Только зачем ехал сюда? Ведь твердо решил не помогать сыну, проучить как следует. Даже адвоката своего не прислал. Уж больно Тимофей его огорчил. Да что там?! Совсем разочаровал.
В этот момент зазвонил телефон.
– Слушаю, – нехотя ответил Давид.
– Здравствуйте. Давид Ваграмович Аматуни?
– Да, здравствуйте. С кем говорю?
– Это адвокат вашего сына, Катерина Перчетская. Тимофей просил передать, что хочет с вами поговорить. Разрешение на свидание я получила. Когда вы сможете подъехать?
Давид подумал пару секунд, надо все-таки поговорить с сыном, выслушать и объяснить свою позицию.
– Через час подъеду, – ответил коротко и положил трубку.
Старший Аматуни неспеша выпил кофе, собрался и как только сел за руль, снова впал в задумчивость.
Как же так получилось, что он совсем потерял общий язык с сыном, думал Давид, аккуратно выруливая на шоссе, ведущее в город. А ведь когда Тимофей родился, счастливый отец на радостях напоил полгорода, хотя в то время не был так богат, как сейчас. Просто он никогда не был жадным, как многие его друзья и компаньоны.
И сыну никогда ни в чем не отказывал. Дал стартовый капитал на участие в гонках, помог реализовать себя в спорте, поддерживал всегда и во всем. И очень жалел Тимофея, когда тот попал в аварию, а потом три месяца лежал на вытяжке. Мария, жена и он сам не отходили от сына ни на секунду, выхаживали.
И что теперь? Едва сын поправился, тут же кинулся во все тяжкие. Да, из большого спорта пришлось уйти, но ведь на этом жизнь не заканчивается. Но у Тимы словно крышу сорвало. Без конца пьянки, гулянки, девчонки каждый раз разные. А сколько раз его забирали за вождение в пьяном виде? Давид сбился со счета, и каждый раз вызволял, оплачивал все его выкрутасы. Да, дорого ему обходятся проделки сыночка. Но в этот раз сын превзошел все ожидания! Убил человека! Тут ни связи, ни деньги не помогут. Да и помогать желания никакого нет.
Конечно, Давид поддержит семью погибшего, оплатит все расходы по погребению и моральный ущерб выплатит, но что делать с сыном, он не знал.
В полицейском участке его встретил дежурный и проводил в допросную комнату.
Минут через пять сотрудник полиции привел Тимофея, а сам встал у дверей.
Давид слегка передернул плечами, неприятно все это.
– Здравствуй, Тима.
– Привет, пап, – Тимофей прошел уселся на свой стул, ставший уже родным за последние несколько дней. – Что? Приехал все-таки? Решился навестить своего сына-убийцу?
Тимофей горько усмехнулся, а Давид снова вздрогнул.
– Зачем ты так? Ты же не специально. Это несчастный случай.
– Несчастный для кого?
Давид вздохнул, ну вот как с ним разговаривать?
– Зачем звал? – отец отчужденно посмотрел на сына.
– Да так. Соскучился. А ты нет?
– Тимофей, – хмуро начал старший Аматуни, – я много раз вытаскивал тебя из разных передряг, но на этот раз… Ты действительно убил человека, пусть и не нарочно.
– Да никого я не убивал! – вдруг вскочил Тима.
Полицейский тут же подошел и усадил его на место.
– Ведите себя нормально, иначе свидание придется завершить, – предупредил он.
Тима сел и, опершись локтями о стол, уткнулся в ладони.
– Я не мог! Не я вел машину!
– Как это? – удивился отец. – Ты же сидел за рулем. Тебя в невменяемом состоянии вытащили из-за руля сотрудники полиции.
Давид покосился на охранника. Вот не было бы его, так бы и залепил затрещину бестолковому сынку.
– Нет! Я не мог! – заистерил Тимофей. – Ну поговори ты с Васей и Игорем! Пусть расскажут, как я оказался за рулем? Или они ничего не помнят, также как и я?
– Я говорил со следователем. Все абсолютно очевидно. И ты виновен на сто процентов. Мало того, ты был в невменяемом состоянии, когда наехал на этого несчастного.
– Бред! Ты веришь в эту чушь? – Тимофей снова закрыл лицо руками, ему было страшно от мысли, что он убил человека.
– А как не верить? Или ты думаешь, результаты экспертизы подделали?
– Может, пацаны меня подставили? – в бессилии сказал Тимофей то, что давно просилось на язык.
Тимофей отвернулся, он не хотел плохо думать про своих друзей, потому ни следователю, ни адвокату не говорил о своих домыслах. Ведь он на самом деле совершенно ничего не помнит, потому что был очень пьян. Но садиться в тюрьму совсем не хотелось.
– Так не поможешь?
– Нет.
– Почему?
– Я устал от твоих выходок и демаршей. А на этот раз ты вышел за рамки дозволенного.
– Ну попроси, чтобы хоть под залог выпустили, – угрюмо посмотрел на отца Тимофей, вконец расстроившись и окончательно убедившись, что от него помощи ждать не стоит.
– Нет.
– Найди хотя бы нормального адвоката! – в отчаянии вскинулся Тима. – Ты видел ее? Это ведь девчонка малолетняя, только институт окончила.
– Другого адвоката у тебя не будет, – сурово отрезал Давид и поднялся. —Если назначенный тебе государством адвокат не справится, так тому и быть.
Тимофей с безысходностью смотрел вслед отцу. Да, они давно перестали понимать друг друга…
***
Катя сидела у Северова, когда в кабинет заглянул Давид Аматуни.
– Можно?
– Заходите, – Северов привстал, кивнув головой. – Здравствуйте, Давид Ваграмович.
– Доброго дня.
– Здрасьте, – пробормотала Катя, во все глаза глядя на отца своего врага.
Она сразу догадалась, что это старший Аматуни, хотя они с Тимофеем совсем не были похожи. У дверей стоял коренастый мужчина лет пятидесяти с небольшим. Черные, как смоль волосы и красивые карие глаза выдавали в нем кавказское происхождение. Пожалуй, только глазами и были похожи отец с сыном.
Несмотря на благородную осанку и высокомерный взгляд, Аматуни старший задержался у порога, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь подойти к столу.
– Я бы поговорить хотел, – он хмуро глянул на Катю. – С глазу на глаз.
– Да не смущайтесь вы, проходите, – радушно пригласил Евгений Егорович и улыбнулся. – Здесь все свои. Кстати, познакомьтесь, это Катерина Перчетская, адвокат вашего сына.
– Да, это я вам звонила.
Давид удивленно приподнял брови, но промолчал.
– Ей лучше быть в курсе дела.
– Хорошо, конечно. Я хотел бы переговорить с вами, Евгений Егорович по поводу сына, – он снова кинул взгляд на Катю, – если вы не заняты, конечно.
Кате присутствовать при разговоре совсем не хотелось. И пришла она к Северову, собственно, для того чтобы отказаться от защиты Аматуни. Но общение с родственниками клиента входило в ее обязанности, и, по крайней мере, пока она ведет это дело, придется остаться. Что ж, послушаем, что он скажет.
Давид, немного освоившись, прошел и сел за стол напротив Катерины.
– У Вас какие-то вопросы касательно следствия? —обратился к нему Северов. – Или просьба? Наверное, хотите ходатайствовать об освобождении сына под залог?
– Нет-нет. Не хочу. – Старший Аматуни был серьезно настроен проучить сына.
– Тогда, о чем будет разговор?
– Евгений Егорович, я поговорил с сыном… Может, все-таки ошибка какая? Он утверждает, что не виновен.
Северов поджал губы:
– Давид Ваграмович, экспертиза показала…
– Да-да, я знаю, он был сильно пьян. Но понимаете, он потерян, растерян и ничего не помнит.
Северов замялся.
– Мы, конечно, можем провести повторный осмотр автомобиля и места происшествия. Но, думаю, это нам ничего не даст…
– Ладно, – перебил Аматуни, – пусть все идет, как идет. Посмотрим, что будет дальше. Если мой сын признает вину, то я поверю, что это он… О семье погибшего я позабочусь.
Давид встал и направился к двери.
– Давид Ваграмович, – окликнул Северов, – завтра вашего сына увезут в следственный изолятор до суда. Так что, соберите все необходимые вещи и передайте через дежурного, у него же возьмите список разрешенных вещей.
Давид молча кивнул и, понуро опустив голову, вышел из кабинета.
Глава 8
Странное семейство эти Аматуни, размышляла Катя, глядя вслед выходящему из кабинета Давиду. Сынок не подарок, да и папа ведет себя странно. Что у них за отношения?
У девушки осталось двоякое впечатление от знакомства с отцом ее подзащитного. С одной стороны, старший Аматуни производил впечатление человека благородного, уравновешенного и, что самое удивительное, незаносчивого. А ей всегда казалось, что «почти олигархи», по определению, должны вести себя как-то иначе. С другой стороны, так обойтись со своим сыном…
Впрочем, какая ей разница? Она ведь решила оставить это дело. И сейчас, кажется, самое время поговорить об этом с Северовым. Но она сидела и молчала, что-то мешало ей начать разговор. Отказываться от первого дела было неловко, будто струсила или не справилась, и объяснять причину отказа совсем не хотелось.