Денис рассмеялся.
–Да, ладно. В отличие от Арсения, согласись, я тебя довольно редко о чем-то прошу. Так ведь?
–Так.
–Ну вот. Значит больший свин, прямо-таки свин свинов, свин-чемпион – Арсений. А я, так, невинный розовый поросеночек. Вполне милый и достаточно обаятельный, чтобы ты не отказала в моей маленькой просьбе.
Маша улыбнулась.
–Ну что с вами, наглецами делать? Ладно. Так и быть, сегодня я тебя пожалею, обаятельный поросеночек.
Открыв файл с книгой радиоведущего, Маша начала читать, надеясь, что наглость арт-директора не зайдет совсем уж далеко, и он не уснет.
–Первая глава. Меня зовут Макс Стрельников, и если Вы читаете эти строки, поздравляю, Вы мой читатель. И не важно, как книга попала к вам. Купили ли Вы ее в магазине, одолжили, у кого-то из родственников, друзей, соседей и т.д. или просто нашли, стоя на какой-нибудь платформе в ожидании электрички, в урне, куда ее бросил, не сочтя достойной своего внимания, предыдущий владелец. В любом случае, книга у Вас в руках, Вы проявили к ней интерес, пусть даже, возможно, и ненадолго. В данный момент Вы мой читатель. А это уже маленькая победа для меня, как для автора…
… Москва, прекрасная, огромная, шумная и многолюдная встречала меня тысячами ярких витрин, бесконечными рекламными щитами, непрерывно движущимся человеческим потоком, заполняющим улицы столицы с самого рассвета и до позднего вечера. Все это вместе взятое, перемешанное с гулом голосов, машин, витающими в воздухе сотнями запахов и мельканием сотен и сотен различных цветов и их всевозможных оттенков, приводило меня в восторг, в исступление. Вот он город, который виделся мне во сне, город моей мечты, город бесконечных возможностей. У каждого есть шанс покорить его, найти свою удачу. И я был абсолютно уверен, что уж я-то обязательно воспользуюсь своим шансом и не упущу удачу, буду крепко держать ее обеими руками, а если придется еще и зубами. Это мой город, он уже раскрыл свои объятия, чтобы принять меня, простого паренька, приехавшего из небольшого города на встречу со своей судьбой.
Я был глуп и крайне самонадеян. Все мои иллюзии о том, что город моей мечты, моих грез ждал нашей встречи с ним, с не меньшим нетерпением, чем я сам, развеялись и исчезли без следа, в первые же два дня моего пребывания в нем. Столица показала, что, помимо красивой, яркой, необычайно привлекательной обложки, есть и внутренняя, тайная сторона, скрытая от неискушенного взгляда. Этот город жесток, он расчетлив и просто так ничего не дает. На неудачников, и тех, кто не сумел поймать свою волну, он смотрит с холодным равнодушием. Ему наплевать на них и на то, что с ними будет…
… Мести улицы или идти таскать мешки с картошкой на каком-нибудь рынке или овощной базе в мои планы не входило. Помыкавшись так несколько дней и окончательно убедившись, что мой красный диплом и все мои таланты и способности никому не нужны. И никто не спешит брать меня на то место, на которое я рассчитывал и которого считал себя достойным, да и вообще ни на какое другое тоже, я решил, что нужно подойти к решению проблемы иным путем. Раз уж мои таланты и знания, как дипломированного специалиста не востребованы, нужно найти ту сферу, где я смогу проявить себя и где меня оценят должным образом. Я был не только глуп, самонадеян и наивен, но еще и нахален. Место, где можно хорошо заработать и где есть возможность расти и, в перспективе, достичь всего, о чем я мечтал – телевидение. И я вполне подхожу, твердо полагал я. Чем я хуже тех, чьи лица мы видим на экране? Я попытался, и попытка закончилась очередной неудачей. С телевидением не вышло. Один из сотрудников которого я пытался убедить, что я то, что им нужно и им просто страшно повезло, что мне пришла в голову идея пойти на телевидение, то ли сжалившись над провинциалом, то ли чтобы я, наконец, отвязался, посоветовал мне попробовать поискать работу на радио. За несколько дней я побывал на двух десятках радиостанций. В конце каждой беседы я слышал один и тот же ответ: «Нет, к сожалению не подходите». Терпение заканчивалось, как и имевшиеся при себе деньги. Оставался выбор: устроиться, все же, грузчиком, или разнорабочим. Или, если повезет, кладовщиком или охранником. Еще был вариант вернуться назад, в свой родной город, с сознанием полного поражения, несбывшихся надежд и без перспективы на будущее. Ну, или кинуться в Москву реку, тоже своего рода был выход. Но сдаться, опустить руки, а любой из перечисленных мной вариантов, означал именно это, я не был готов, просто не мог. Пока идей, в какую область еще податься не было, я продолжал обходить радиостанции. Их, по крайней мере, тех, которые более-менее слушали, и которые не вещали совсем уж какой-то бред и сплошную чернуху, оставалось не так уж много. Услышав после очередной беседы привычное «Нет», я, уже перестав реагировать бурно и болезненно, и пытаться выяснить, почему нет, пошел к выходу. «У тебя, парень, есть задатки для работы радиоведущим,– сказал редактор, только что отказавший мне. – Речь грамотная, говоришь хорошо и голос твой, есть в нем что-то. Но у нас сейчас полный комплект, так что се-ля-ви». Слова ободрения и похвала оказали прямо противоположное действие. Я впал в настоящее уныние. Оказывается, даже если меня и оценят, это вовсе не гарантия того, что мои злоключения закончатся, и начнется, наконец, прекрасная жизнь с карьерой, ведущей меня к заоблачным высотам успеха и процветания. Радиостанция располагалась недалеко от набережной. Я брел вдоль берега, упрятанного в бетон и гранит. Мысли были мрачные, я вглядывался в темную рябь воды, пытаясь решить, что же дальше. Топиться я не собирался. Но было огромное желание заорать во весь голос, разбить что-то, дать выход накопившимся, за время пребывания в столице, эмоциям. Когда зазвонил телефон, я даже не хотел отвечать. «Эй, парень, ты видно везунчик по жизни,– услышал я голос человека, только сейчас говорившего со мной на радиостанции.– Представляешь, наш ведущий утреннего эфира ногу сломал, сейчас в больнице. Нужна замена. Если тебя еще интересует, можем попробовать тебя пока поставить. Только учти, это сам понимаешь, временно. Но ты не переживай, если у тебя хорошо пойдет, потом что-нибудь придумаем. Может, в ночной эфир тебя поставим. Но сейчас тебе подфартило. Утренний и вечерний эфир – самое популярное время. Больше всего слушателей». Чувствуя, за спиной крылья я отправился на радиостанцию, твердо зная, что другое время эфира, другую радиостанцию, а возможно другую работу придется искать бедолаге, сломавшему ногу. Утро, самое популярное, по словам редактора, время, отныне мое. Жестокий город не терпит неудачников. Если ты оступился и упал, ползи, но не выпускай из рук того, что у тебя есть. Если бы я сломал ногу, руку или все конечности разом, я бы приковылял на костылях, приехал в инвалидном кресле, на больничной каталке, я бы полз, цепляясь зубами за асфальт. Потому, что стоит зазеваться, дать слабину и твое место займет кто-то другой, а тебе даст, вслед, хорошего пинка, чтобы не мешался на дороге.
Наконец я поймал удачу. Огромный город улыбался мне. Я стал его полноправным членом, маленькой частичкой. Он принял меня. И рано или поздно он покорится мне, потому что отныне я повелитель волн…
–Воронцов, если ты спишь, я тебя придушу,– оторвавшись от экрана монитора, сказала Маша.
Денис сладко потянулся и открыл глаза.
–Да, не сплю я, не сплю, рыба моя. Слушал тебя внимательно,– улыбнулся он.– Я так понимаю, господин Стрельников, судя по головокружительной карьере, удачу с тех пор из рук так и не выпустил.
–Нет, не выпустил, у него хватка, как у бульдога,– засмеялась Маша. – Он как вьюн, растение, которое, раз зацепившись, опутает вокруг себя все, займет все свободное пространство, а другие растения задушит, чтобы не мешали.
–Ладно, все ясно с книгой и с ее автором. Хваткий парень, своего не упустит. Молодец, в какой-то степени,– сказал Денис и засмеялся.– Спасибо, и с обложкой помогла, и расслабляющий сеанс чтения устроила. Будет чего интересное, заходи, почитаешь, устроишь мне релакс. Мне понравилось.
–Рада, что Вы довольны, господин Воронцов. Ладно, я пошла, вдруг, еще кто-нибудь переутомился и нужно и ему бедному почитать или сказку рассказать, а там, глядишь, и день пройдет.
Дойдя до двери, Маша обернулась.
–Денис, у тебя все нормально? Ты какой-то странный последние два дня. Как будто ты чем-то расстроен?
Денис изобразил удивление.
–Все нормально. С чего ты взяла, что я расстроен? Наоборот, видишь, какой я довольный.
–Не знаю. Мне показалось, что ты чем-то огорчен…
–Ты, Машка, впечатлительная. Поменьше думай о чужих проблемах. Вон, господин Стрельников, считай, подсидел парня, лежащего на больничной койке, наплевав на извечное «лежачего не бьют», и ничего не парится, можно сказать даже гордится собой, какой он молодец, как ловко он свое место под солнцем отвоевал. А ты вечно переживаешь за всех, расстраиваешься. Неблагодарное занятие, Мань.
–Да, конечно, пора всем быть, как Стрельников. Отпихнул с дороги, того кто мешается под ногами и вперед.
Денис тряхнул длинной челкой.
–Да сейчас большинство, собственно, так и делает. Просто, автор будущего бестселлера не только не стесняется это признать, а прямо дает понять, что это нормально. К чему ложная скромность и напускная добропорядочность. Своя рубашка ближе к телу, так чего тут скрывать-то? Каждый за себя.
–А ты за себя?– улыбнулась Маша.
–Я среднестатистический тип. Не конченая сволочь и не святой,– ответил Денис с улыбкой, но глаза смотрели холодно, без намека на веселость.
Маша кивнула.
–Ладно, я пошла.
-Фаина Родионовна, можно?
–Что там,– не отрываясь от экрана компьютера, буркнула редакторша.
–Мне нужно уйти сегодня пораньше.
Фаина Родионовна повернула голову в сторону помощницы.
–Все нормально?– поинтересовалась она, зная, что Маша не имеет привычки обращаться с подобными просьбами из-за ерунды.
–Меня Федькина учительница в школу вызвала.
Редакторша ухмыльнулась.
–Что он натворил-то?
Маша, в очередной раз, огласила список преступлений сына.
–Шустрый он у тебя,– засмеялась редакторша.– Ты там его не сильно ругай. Мальчишка ведь, вот и безобразничает. По сравнению с Арсением в этом возрасте, он у тебя настоящий ангел, уж поверь.
–Да уж, ангел,– сказала Маша, пытаясь представить, каким чудовищем, был в детстве их издатель.
––
Пристроившись у двери вагона метро, Маша достала планшет и открыла, присланную Арсением, книгу. «Настоящие парни всегда идут до конца». Прочитав очередное многообещающее название, Маша вновь поборола желание выключить планшет и больше никогда не возвращаться к произведению, написанному кем-то из приятелей Арсения, который в детстве, как выяснилось, являл собой маленького монстра.
Герои книги с дурацким названием, эти самые настоящие парни, вели неустанную борьбу с целыми полчищами зомби. Постаппокалиптический мир. Суровая жизнь, представляющая собой противостояние не только ожившим мертвецам, но и другим, не на много менее серьезным проблемам, возникшим у горстки выживших, после того, как их привычный, нормальный мир рухнул в результате неудачно проведенного научного эксперимента. Тема не новая, но популярная. Подобные книги имеют массу поклонников. В принципе, если бы не постоянное, очень подробное, прямо-таки детальное описание всех видов оружия, патронов, состава горючих смесей и того, какими приспособлениями снабжали свои автомобили крутые, отчаянные парни, борцы с ненасытными пожирателями человеческих мозгов, история была вполне ничего. Динамичный, лихо закрученный сюжет, герои внушающие уважение и даже симпатию. Автор, однозначно, писал в расчете на читателей мужчин. На тех, кто проводит большую часть времени в офисах, на бензозаправках, занимается продажей всевозможного барахла наивным простакам. Одним словом, на работающих, достаточно интеллигентных, читающих представителей мужской половины человечества. А они, как раз, обожают описание мощного оружия и результатов последствий его применением, вероятно, испытывая потребность хоть ненадолго отвлечься от скучной, надоевшей работы, не приносящей особого удовлетворения, от серенькой повседневности, в которой нет места ничему, хоть отдаленно связанному с подвигами и приключениями. Поэтому они желают, хотя бы мысленно представить каково это, быть тем, «кто идет до конца», ощутить себя не затянутым в деловой костюм, не одетым в форменный комбинезон или футболку с логотипом фирмы, в которой они работают. И чтобы рука сжимала не компьютерную мышь, шариковую ручку или пистолет, который, к сожалению, предназначен лишь для того, чтобы заливать бензин в бак обычного автомобиля, на котором нет никаких специальных наворотов, помогающих справляться с атакующими его зомби. Открыв подобную книгу, погрузившись в ее атмосферу, они перестают быть менеджерами, коммивояжерами, заправщиками, сметчиками, прорабами. Они – смельчаки, герои, настоящие парни, идущие до конца, в потертом камуфляже и тяжелых армейских ботинках, с автоматом или даже, а что такого, базукой или огнеметом за спиной. Взгляд суровый, на спокойном, уверенном лице, слегка обветренном, с проступающей щетиной, придающей ему еще большую мужественность, улыбка, человека, не знающего слово страх. Ежеминутная смертельная опасность – самое привычное дело. В случае чего, ни один мускул не дрогнет. Они любят грубоватые шутки, встают спиной к спине, прикрывая друг друга во время боя. А потом идут себе спокойно, переговариваются, курят, делятся планами на вечер, если повезет, и зомбаки не нападут снова, а если нападут, то они, в очередной раз, совершенно спокойно, без нервов, прикончат всех этих тварей. Потому, что они настоящие парни, идущие до конца. В редкие минуты затишья, когда поблизости, наконец-то все спокойно, и не наблюдается никаких оживших мертвецов, они предаются любви с такими же смелыми и прекрасными, сумевшими сохранить среди всего этого безумия, мягкость и обаяние женщинами. Время от времени кто-то из них гибнет. Эти сцены прописаны с особым трагизмом, чтобы даже у суровой мужской аудитории, что-то там дрогнуло, а может и скупая мужская слеза подступила к глазам. Маша одолела двадцать восьмую страницу. Механический женский голос сообщил, что следующая станция ее. Маша выключила планшет с чувством выполненного долга. Совсем не обязательно дочитывать настоящих парней. Чем бы там дело не закончилось, мнение о книге она составила, сколько еще героев погибнет, сколько выживет, и какие хитроумные способы борьбы с зомби они придумают не важно. Приятель Арсения молодец. Написал, уж точно не хуже, чем многое из того что ей приходится читать для работы, и что написано не любителями, пожелавшими «попробовать себя», а профессиональными писателями.
В автобусе, как всегда, была давка. Пассажиры повисли друг на друге. Большая часть уткнула хмурые, сосредоточенные взоры в телефоны. Рядом с Машей стояла женщина с ребенком лет четырех-пяти. Мальчик тоненько попискивал, сообщая матери, что он хочет сесть. С каждым разом попискивание становилось все громче и настойчивее. На усталом лице женщины все явственнее читалось раздражение. Стараясь, по возможности, загородить ребенка от толкающихся пассажиров, она монотонно повторяла: «Ты видишь, все места заняты?». Мужчины, занимавшие добрую половину этих мест, на призывы ребенка не реагировали. Они читали, писали, разговаривали, играли все в тех же телефонах, втайне, возможно, представляя себя настоящими, идущими до конца, презирающими опасность. Палец на курке автомата, или на худой конец, многозарядного пистолета. Взгляд следит за малейшим движением, натренированное тело готово в любой момент отразить нападение, уши чутко ловят каждый звук. Тут, ясное дело, не до пустяков, вроде детского нытья. Толстенький, круглолицый мужичок, свесив, с занимаемого им места, одну из объемных ляжек в проход, с сосредоточенным видом играл в какую-то стрелялку на телефоне. Лицо было напряженным, губы, время от времени, слегка подергивались. Процесс игры требовал полной концентрации внимания. Пару раз он бросал неприязненные взгляды в сторону ноющего малыша и его матери, не сумевшей воспитать ребенка, чтобы он вел себя нормально и не мешал окружающим, не отвлекал и не раздражал своими криками и капризами. Маша, встав так, чтобы со своей стороны тоже загородить уставшего от дороги, от давки и от духоты мальчугана, сердито уставилась в окно. Современный мир во всей красе. Каждый сам за себя.
Федька осторожно выглядывал из комнаты. На худенькой мордашке было непривычное выражение испуга.
–И что ты там прячешься?– стараясь говорить строго, сказала Маша. – Натворил дел, умей отвечать за свои поступки.