Мирон прекратил жевать. Скривился.
Толстяк убрал от него тарелку:
– Глотай давай, всё нормально будет!
Наташа поджала губы.
Значит, толстого зовут Шмель. Подходящее прозвище. И жёлтые шорты с футболкой тоже подходящие. Специально так нарядился или по недомыслию?
Она с опаской подумала, что и её заставят есть это странное блюдо. Но Шмель только ехидно улыбнулся:
– Ты тоже кушать хочешь, киска? Не обижайся, но сегодня кормить тебя не будем. Ты мне голодная нужна – покладистей будешь.
Наташа мотнула головой. Есть, конечно, хочется, но не настолько, чтобы придавать этому значение.
«Покладистей будешь»… Это он о чём?
Шмель опять стал серьёзным. Зыркнув глазами по комнате, он вышел в коридор вслед за парнем в тёмных очках и прикрыл дверь.
– Ребят, а как же похмелиться?! – растерянно воскликнул Мирон. – Вы же обещали!
В замке повернулся ключ, и с той стороны щёлкнули выключателем. В комнате стало темно.
Совсем темно.
– Накормили какой-то гадостью, – проворчал Мирон. – У меня теперь изжога от этих г-грибов…
Наташа услышала, как он подвигал коврик и лёг на полу где-то возле стены.
Грибы.
«Жуй, это покруче водки будет!»
Наркотические.
«Смотри, как бы передоза не было!»
Те двое накормили пьяницу галлюциногенными грибами. Зачем?
Мирон поворочался, пытаясь устроиться:
– Эй, подруга, там у тебя подушки случайно нет?
– Нет, к сожалению.
Опять «подругой» назвал. Ну и пусть, не очень-то и обидно.
– А ты не врёшь? – Мирон шмыгнул носом. – Ладно, верю…
Наташа обхватила руками колени, отвернулась в сторону тёмного окна.
– Слышь, может, махнёмся местами-то? – Мирон покряхтел. – Я на диван пойду, а ты сюда, на твёрденькое…
– Как хотите. Я и на стуле могу всю ночь просидеть.
– Ладно, успокойся, я просто так спросил. Что ж я, не понимаю, что ли? Ты красивая, тебя для борделя беречь надо… – В темноте послышалось, как Мирон застегнул на куртке молнию. – А меня на органы, наверное, разделят. Не хочу я на органы…
Он ещё поворочался, бормоча что-то себе под нос, и, наконец, затих.
За окном, где-то в лесу, зловеще угукнула сова.
Наташа запустила пальцы в волосы. Спать совсем не хочется. Беспокойные мысли одолевают хуже некуда.
Надо сменить эту «зацарапанную пластинку» и перестать думать о том, что произошло. И о том, что ещё может произойти.
За стеной включили телевизор. Судя по стрельбе и грохоту, показывают какой-то боевик. Наташа попыталась отвлечься, представив, что происходит на экране. Главный герой, прорываясь через бандитские засады, идёт спасать возлюбленную. Негодяи похитили её и держат в секретном бункере. В героя стреляют, он тоже стреляет в ответ и смело продвигается вперёд. Лишь изредка останавливается, чтобы перевести дух и бросить гранату. Бабах! – и негодяи разлетаются по сторонам…
Она вздохнула.
Где ты, мой герой?
Нету. И, вероятнее всего, не будет.
Она нахмурилась и поджала губы.
Хотела убежать от санитара Виталика? Убежала…
За стеной послышался хохот. Это толстяк.
Придурок.
Мирон в углу комнаты шевельнулся и застонал. Ну вот, начинается.
Наташа посмотрела в его сторону. Бесполезно – темнота настолько плотная, что она не увидела бы и собственную ладонь.
Снова стон. Переворачиваясь, Мирон задел стул, и тот визгливо проскрёб ножкой по полу, словно железякой по зубам.
Ещё стон.
Да что там с ним происходит? Это грибы так действуют?
Она снова попыталась разглядеть Мирона.
Нет, слишком темно. Кроме оконной решётки и края стола, в темноте ничего не угадывается.
Встать и включить свет?
Она опустила ногу на пол, но остановилась, вспомнив, что выключатель находится не здесь, а в коридоре. Снова села на диван.
«Вы меня отравить хотите?»
Стоп. А что если бандиты дали ему не наркотические грибы, а ядовитые?
Намерено или ошибочно, это не важно. Но что делать, если у него сейчас начнутся судороги?
Мирон зашептал. Тихо-тихо и неразборчиво.
Начал шарить руками по полу, словно ища что-то.
Да у него же глюки!!!
Снова протяжный стон.
Телевизор за стеной выключили, и в тишине теперь отчётливо слышно каждый шорох.
Хриплый вздох. Мирон переполз с одного места на другое. Что-то зашептал.
Что ему привиделось в наркотическом бреду?
Не набросится ли он на меня, когда доберётся сюда?
Мирон вдруг процарапал пальцами по доскам пола, стёсывая ногти.
– Где я… где я… где я… где…? – захрипел он.
Наташе показалось, будто у неё из спины тянут жилы.
Мирон тяжело вздохнул. Всхлипнул. Вновь пошарил руками вокруг себя. Замер.
Темнота не просматривается.
– Не-е-е-е-т!!! – Он застонал в полный голос, отчего Наташа едва не поседела. Его начало трясти: мелко-мелко застучали по полу руки или ноги, словно кто-то дёргал его за верёвочки.
Конвульсии? Наташа сжалась в ужасе. Дыхание перехватило, она отодвинулась в угол, чувствуя, как колотится сердце.
Однажды, когда ей было лет десять, она увидела, как умирала сбитая машиной собака. Та лежала на обочине дороги, подёргивая лапами.
Наташа вцепилась в обивку дивана.
С этим человеком, лежащим от неё в двух шагах, творится нечто подобное. Мучаясь, он колотит по полу конечностями: тук-тук-тук. Тук-тук-тук…
Она закусила губу. Что же делать? Сидеть и ждать, пока всё закончится само собой? Вот так – сидеть и ждать, пока он не затихнет и не умрёт?
Но ты же медсестра и должна что-то предпринять!
Человек на полу заскулил.
Заскулил!!!
Точь в точь как та собака с переломанным позвоночником.
Наташа почувствовала, как на плечи опустился холод. Она сильнее вонзила пальцы в обивку дивана, не в силах пошевелиться.
Тук-тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук-тук.
Скребыхание по полу. Движение. Вздох.
Что делать?! Стучаться в стену и звать на помощь бандитов? Да они тотчас прострелят ему голову, чтобы не мучился, и сбросят в ближайший овраг. Какой ещё помощи можно от них ждать?
Как-то самой? Но как?
В один миг всё смолкло, и наступившая тишина испугала Наташу ещё больше.
Мирон теперь не скулит и не дрожит. С его стороны не слышно никаких звуков. Вообще никаких.
Это что – конец?
Она встала и заставила себя сделать несколько шагов в ту сторону, где предположительно находился Мирон.
Нога ткнулась во что-то мягкое. Наташа опустилась на корточки.
Да, это он.
Похоже, не дышит. Она провела рукой, чтобы определить, где у него голова. Пальцы ощутили складки спортивной куртки. Зубчики молнии. Его локоть.
Наташа поняла, что Мирон лежит на боку, отвернувшись к стене. Отыскала кисть его руки. Неестественно холодная. Кожа ощущается скользкой и словно бы восковой.
Кажется, что…
Может, это уже МЁРТВАЯ рука?
Наташа оцепенела. Отогнав страшную мысль, стала искать на запястье Мирона пульс.
Ну же… Ну…
Она почувствовала под пальцами лёгкое биение. Жив. Пульс замедленный, но достаточно чёткий. Хоть какая-то надежда.
Надежда? А сколько продлится это его состояние? Час? Два? Сутки?
Что ты знаешь о действии наркотиков, кроме того, что краем уха слышала на лекции в институте?
Она собралась отпустить его руку, как вдруг холодные пальцы содрогнулись.
– А-э-э-э-а-а-а!!! – Мирон вцепился в неё и потянул к себе. Наташа вскрикнула, попыталась встать. Мирон захрипел, силясь что-то произнести. Цепкие пальцы больно впились её в плечо. Она снова вскрикнула, вывернулась из его рук и наугад ударила локтем. Мирон охнул и отпустил. Наташа вскочила: колени и руки дрожат, и она никак не может их унять.
Темно. Где он?
Ветерок за окном, шурша, перебирает виноградные листья. Тихо-тихо трещат сверчки.
Где он???
Снова упал без сознания? Затаился?
Или неслышно подбирается сзади?
Тишина.
Где-то внизу, ближе к стене, послышалось сопение. Мирон забормотал, ворочаясь.
Наташа подождала.
Вроде бы улёгся и успокоился.
Она постояла ещё немного. Затем отступила назад и села на диван. Сразу подобрала ноги.
Да они полные мерзавцы! Даже не подумали о том, что этот пьяница будет вытворять в наркотическом припадке! А что если бы он напал на меня во сне и сразу зубами в горло?!
Она на всякий случай перебралась в другой угол дивана.
Придётся сидеть так всю ночь. Сидеть и прислушиваться к каждому шороху.
Только бы не заснуть.
Накрыв ноги покрывалом, она посмотрела в сторону окна. Темно, ни малейшего просвета. Значит, уже глубокая ночь.
Наташа поправила чёлку.
Спать никак нельзя. Надо сидеть и ждать. Мало ли что ещё может произойти.
Вот так сидеть с открытыми глазами.
Когда посветлеет на улице, будет немного проще.
Намного проще…
Она всё-таки заснула.
14
Берестнев шагнул к настенному зеркалу, поправил воротник рубашки и прицепил к карману значок с надписью «Охрана». Повернулся и зашел в зал кафе. Несмотря на позднее для ужина время, посетителей набралось больше обычного – к десяти вечера почти все места оказались заняты.
Он облокотился о барную стойку.
Итак, что у нас?
Ближние столики: дама, одетая в расшитое блёстками платье, без умолку рассказывает что-то молодому человеку. Время от времени прикладывается к бокалу с тёмным вином и закусывает креветками. Молодой человек её почти не слушает и бессовестно разглядывает снующих по залу длинноногих официанток.
В общем-то, ничего необычного.
За столиком правее – две дамы в строгих деловых костюмах. Почти не пьют – бутылка марочного вина не опустела даже наполовину. Зато едят не очень скромно и, в основном, сладости: перед ними ананас, пирожные, конфеты и два бисквитных торта. Такое впечатление, что они долго соблюдали диету, а сегодня празднуют её окончание.
Ну что ж, это их право.
Почувствовав шаги со стороны входа, Берестнев повернул голову. Новый посетитель выглядит вполне безобидным – среднего роста худой парнишка в белой рубашке с галстуком и в очках. Студент или офисный работник. Берестнев отнёс его к разряду «хороших». Такой посетитель вряд ли будет напиваться до ползания на четвереньках и уж, конечно, не станет задирать посетителей. Это не в его природе.
«Студент» отыскал глазами свободный столик, сел за него и, потирая переносицу, начал изучать меню.
Берестнев переключил внимание на других посетителей.
Пузатый мужичок за столиком в глубине зала потёр шею и поднялся. На вид ему лет пятьдесят: помятая розовая рубаха, зачёсанные на затылок сальные волосы, раскрасневшееся лицо. Прищурив мутные глаза, мужичок осматривает зал. Его можно было бы принять за обыкновенного пьяницу, случайно попавшего сюда, если бы на пальце левой руки не поблёскивал перстень с бриллиантом и если бы официантки в предвкушении хороших чаевых не кружились бы рядом с ним, точно пчёлы над разбитым арбузом.
Берестнев задержал на нём внимание.
Для чего встал? Высматривает, кого затащить на танец? Вряд ли.
Тогда что? Ищет приключений?
Пузатый вдруг вскинул брови и, вытянув указательный палец, направил его в сторону парнишки, похожего на студента. Пытаясь перекричать музыку, выдал какую-то замысловатую фразу.
Берестнев на всякий случай переместился в середину зала.
Всё ясно: клиент дозрел, и его пора вежливо, но настойчиво выпроводить на улицу. Хотя бы просто подышать.
– И-и сюда! – заорал пузатый парнишке, как только музыка умолкла. – И-ик!
«Студент» сделал вид, что обращаются не к нему. Желая что-то заказать, он подозвал официантку.
– Эй! – Пузатый мужик отпихнул стул позади себя и начал пробираться между столиками. Упала вазочка с цветами.
Берестнев неторопливо, чтобы не беспокоить других посетителей, двинулся наперерез. И возле парнишки оказался почти одновременно с пузатым.
– Какие-то сложности? – спросил он как можно вежливее.
Пузатый, прищурясь, сфокусировал на нём взгляд, но не ответил. Снова повернулся к «студенту» и вдруг схватил его за ухо:
– Ага!!! Ты узнал меня, мальчик? Узнал?!
«Студент» покраснел, ловя ртом воздух. Очки его криво сползли.
– Вы меня с кем-то путаете! – залепетал он.
– Тридцать тысяч, а? Мальчишка! Ты помнишь меня?!
Берестнев потащил пузатого за рукав. Мужик шагнул назад, но ухо не выпустил:
– Негодяй! Где мои деньги?!
Берестнев обхватил его за плечи.
– Что такое? Э-э! – Пузатый задвигал локтями. Сшиб бутылку с соседнего столика – вино разлилось по скатерти и заструилось на пол. Пышная мадам вскочила, с ужасом глядя на красные брызги на своём платье.
Мужику удалось вырваться. Он развернулся и вперился в Берестнева злобным взглядом.
– Кто ты такой? – прорычал он. И снова икнул. – Кто ты такой?!
Берестнев показал рукой в сторону выхода.
– Разбирайтесь в другом месте, – сказал он. – Пожалуйста.
– Чего?! – Пузатый сделал неожиданный выпад. Берестнев едва успел отклониться от удара кулаком. Зацепило вскользь. Ещё один замах. Ответная реакция возникла неосознанно и мгновенно: он подхватил пузатого снизу, поднял над собой и в следующую секунду бросил на пустой столик с табличкой «Заказано». Взвизгнула женщина. Столик хрустнул и под тяжестью тела развалился на две половины.
Пузатый оказался на полу, засыпанный салфетками, солью и зубочистками. Пытаясь подняться, забарахтался, точно упавший на спину майский жук.
Берестнев подошёл к нему.
– Вам всё-таки придётся уйти, – сказал он как можно спокойнее.
– Уйти? – Пузатый захрипел от возмущения. – Уйти – мне?!
Некоторые посетители покинули свои места и начали пробираться к выходу. Другие с интересом наблюдали, чем закончится дело.
– Что случилось? – В зале появился директор кафе.
– Всё в порядке, – сказал Берестнев. – Небольшое происшествие.
– Как это? – Директор всмотрелся в лицо сидящего на полу человека. – Боже мой! – Он присел на корточки, снимая с пузатого салфетку за салфеткой. – Анатолий Михайлович, вставайте… Боже мой!
Директор подхватил мужика под локоть.
– Ну, знаете ли!.. – Пузатый, пыхтя, поднялся. Две пуговицы на его рубашке со щелчком отскочили.
– Садитесь, пожалуйста, Анатолий Михайлович, мы сейчас всё уладим! – Директор двинул под мужика стул, и тот сел. – Главное, не волнуйтесь! Боже мой!
– Нет, я больше ни на минуту… – Пузатый потёр ладонями багровое лицо. Икнул. – Ни на минуту больше здесь… Уберите руки!
Он вскочил, отмахиваясь.
– Это недоразумение! – жалобно воскликнул директор.
– Где мой водитель?! – Пузатый глянул по сторонам.
– Анатолий Михайлович, едем. – Какой-то человек взял его под руку и повёл к выходу.
– Что за мерзкое заведение! – Пузатый окинул зал сердитым взглядом. Пинком распахнул дверь и вышел на улицу вместе со своим провожатым.
Директор кафе повернулся к Берестневу:
– Ты с ума сошёл? Это же Репов!!! Ты представляешь, что ты натворил?!
– Не очень.
– Он же нас завтра закроет!
– Не кричите на меня.
– Как это – не кричите?! – Директор задохнулся от возмущения. – А на кого я должен кричать? На неё, что ли?
Он поддал тарелку в руках официантки, и квашеная капуста салютом разлетелась во все стороны. Девушка недоумённо захлопала ресницами.
– Здесь я хозяин, и буду орать, на кого захочу! – Директор прошёлся по осколкам тарелок и с хрустом на них развернулся. – Я тебя чуть ли не с улицы взял, а ты мне такое устроил!
– Я просто выполнял свои обязанности.
– Плохо ты их выполнял! Плохо!
Берестнев промолчал.
– Думаешь, если вернулся с войны, то теперь ты самый крутой, да? Думаешь, теперь можешь творить, что угодно?!
Берестнев снова не ответил.
– Ты слишком много о себе возомнил! – Директор в ярости потряс кулаками. – На самом деле ты никто, понимаешь?!
Берестнев спорить не стал. Отцепил значок охранника, пронёс его перед глазами директора и положил на ближайший столик. Помахал рукой посетителям и вышел из кафе. Вежливо, даже дверью не хлопнул.
15
Наташа поняла, что отключилась, только когда почувствовала, что кто-то осторожно взял её за плечо. Она открыла глаза и едва не вскрикнула, увидев перед собой опухшее лицо Мирона. Сбросив с плеча его руку, она зажалась в угол дивана.
В комнате светло, значит, уже утро.
– Ты чего? – с некоторым изумлением спросил пьяница. – Это же я.
Наташа робко кивнула, всматриваясь: мужик такой же небритый и помятый, как и вчера, только лицо опухло сильнее. Сразу вспомнились ночные события.
Всё закончилось?
Сердце отозвалось тревожным чувством.
Значит, не закончилось.
– Я чего хотел-то… – Мирон тронул ранку на губе и скривился. – Ты бы попросила воды у них, что ли. В горле – точно песок глотал. Постучи, тебе дадут, я знаю.