«Колёса чемодана могут не выдержать таких ходовых испытаний», – подумал я.
Решив не играть с судьбой, а действовать наверняка, я спросил рядом стоящего парня, не местный ли он. Молодой человек утвердительно кивнул. Тогда я показал бумажку с названием отеля. Его не затруднило открыть GoogleMaps и показать мне дорогу. Я прокатил чемодан 100,200,300,400,500 метров. Громыхание колёс о булыжники разрывало мне сердце, и я остановился. На улице было пусто, посетители кафе неподалёку с интересом смотрели в мою сторону. Меня это не радовало. Неожиданно появился велосипедист. Он был сама любезность. Открыл GoogleMaps и показал направление. Я прокатил чемодан ещё 100,200,300,400,500 метров. Отеля не было. Я завернул за угол и оказался на площади перед ратушей у входа метро, из которого я вышел сорок минут назад. Вдруг совсем рядом я увидел две золотые соединённые арки – это был знак McDonald’s.
«Что-то знакомое», – промелькнула у меня мысль.
Я открыл распечатку с фотографией отеля. Вход был рядом с рестораном. Через пять минут дежурный передавал мне ключи от номера.
На следующий день утро было прекрасное, солнечное. Достопримечательностей вокруг отеля не было никаких. Я это выяснил накануне поздно вечером. Устроившись, я вышел на площадь перед ратушей. На ней была одна-единственная бронзовая статуя девушки с отполированной левой грудью от бесконечных касаний туристов.
Зато в отеле меня ждал завтрак, включённый в стоимость проживания. Я спустился в кафе на первом этаже. Там был накрыт шведский стол. Я взял тарелку, наполнил до краёв. Распорядительница в зале, улыбаясь, показала мне свободное место. После второй она продолжала ласково смотреть на меня. Моя третья была встречена ею с серьёзным лицом. На четвёртой молодая женщина помрачнела, и в её глазах читалось желание мстить.
Пока я стоял с последней тарелкой в руках, мне на глаза попались два портрета на стене. Пожилые мужчина и женщина в одеждах начала прошлого века.
– Не изображение ли это основателей вашего прекрасного отеля? – спросил я.
– Да, это они! – ответила распорядительница, и её глаза вспыхнули от радости.
Она рассказала мне об их трудолюбии и тяжёлом жизненном пути. Потом с кухни позвали щуплую старушку, мать которой работала там ещё при основателях. Я никогда не видел столько радости в глазах стариков. Мы расстались друзьями, и мне в дорогу дали ещё пакет с пирогами домашней выпечки.
Всё было прекрасно. Но в аэропорту мой чемодан с размаху поставили на ленту транспортёра, и одно колесо сломалось.
Самолёт продолжал лететь. Я – упиваться свершившийся местью. До Вашингтона оставалось два часа. В пакете было ещё шесть пирогов, которые я уже не мог есть! Их было слишком много! Стюардессы начали разноситьбланки таможенной декларации, правила которой гласили, что ни один, даже самый маленький кусочек пищи, не должен пересечь границу США. Я стремительно приближался к нарушению таможенных правил! Что делать?
Я подошёл к стюардессе и предложил пирог. Она с радостью приняла угощение. Мне было приятно смотреть на её красивое улыбчивое лицо. Потом я предложил пироги другим бортпроводницам. Два последних отнесли командиру корабля и второму пилоту. На выходе из самолёта все стюардессы и оба лётчика радостно улыбались мне. Пироги понравились, и мы расстались друзьями.
Размер
Год назад, во время «Ночи музеев», пробиться в Пушкинский удалось только после 10 вечера. Как попал в бурлящую горную речку. Поток посетителей затащил меня в итальянский дворик и прижал к постаменту скульптуры Давида Микеланджело. Я посмотрел вверх. Прекрасное тело нависло надо мной.
«В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.», – вспомнился афоризм А. П. Чехова.
На второй этаж подняться не удалось. Мне пришлось остаться на месте и, задрав голову, продолжать рассматривать скульптуру. Взгляд упирался в ноги и руки. Лицо было почти не видно из-за его выпуклой груди. Это высокое искусство. Но в жизни самое важное в теле это размер.
Мне пришлось в этом убедиться на следующий день. От посещения ночного мероприятия я чувствовал себя приобщённым к жизни бомонда. Когда вышел прогуляться на улицу, то увидел вывеску – «Магазин итальянской одежды и обуви». Не мог не зайти. На стеллаже виднелись красивые ботинки. Они были настолько хороши, что стали бы для меня домашними тапочками. Но остались только 38 размера, когда мой – 43. Понравилась зимняя куртка Columbia так, что я был готов носить её при малейшей прохладе даже летом. Но остались только 54 размера, амне нужен был 50.
Всё-таки хорошо иметь 54, да ещё быть ростом выше 180 сантиметров. Вдруг случится оказаться на пляже? И вот прошлым летом получилось побывать на южном берегу Флориды. Я вышел на пляж, и удалось-таки выглядеть по-богатырски. Правда, для этого пришлось до боли развернуть плечи и набрать в лёгкие как можно больше воздуха. Не выдыхая, шагать подпрыгивающей походкой к океану.
Вода была тёплая. Я плавал между буйков, поглядывая в сторону берега. С каждым поворотом народу на пляже становилось всё меньше. Публика потянулась к отелям. Когда я в очередной раз посмотрел в сторону песка, утыканного солнцезащитными зонтиками, то никого не увидел. Пора было на ужин. Я поплыл к берегу. Где было мельче, встал на ноги. Вода доходила уже до подбородка, но до берега было ещё метров 50.
Вдруг всплеск, и я увидел между собой и пляжем спинной плавник. Последний тут же исчез. Акула! Ощущение было такое, как будто все 5 литров моей крови одновременно ворвались мне в голову.
Единственное желание, когда опасность рядом в океане, это ринуться на сушу. Что делать?! Между мной и прибоем под водой притаилась смерть. За спиной Куба, но расстояние до острова – 80 миль. Оставалось одно – сжаться, стать карликом. Как бы вообще исчезнуть. Я что есть силы свёл плечи и поджал ноги. Но этого было мало! Пришлось выдохнуть весь воздух из лёгких, но меньше 44 размера и 140 сантиметров роста сократиться не получилось.
Прошла минута, две, три… Рядом со мной больше ничего не появлялось. Где акула? Уплыла? Или она рядом под водой и раздумывала, какую ногу или руку оттяпать первой? Вдруг сзади меня со стороны открытого океана послышался громкий шлепок по воде. Я обернулся и увидел уставившийся на меня огромный выпученный глаз и широко разинутый клюв…Это был наглый мелкий пеликан. По всей видимости, усилия по уменьшению размера тела были настолько удачны, что прямой потомок птеродактилей собирался меня заглотнуть. От наглости птицы ко мне вернулась решимость. Мой рывок в направлении берега был неудержим. Вот руки оказались над водой и, значит, спасены. Несколько бросков дальше – и грудь вне опасности. Ещё движения – и плавки над водой. Наконец я весь целиком выскочил на берег.
На следующий день у меня опять получилось производить впечатление широкоплечего высокого человека. Правда, для этого пришлось до боли развернуть плечи и заполнить лёгкие до отказа воздухом. Не выдыхая, шагать к океану, приподнимаясьна каждом шаге.
Но лучше стать как Давид. Чтобы никаких магазинов, ботинок, курток. А главное, быть из мрамора – ни одной акуле не по зубам.
Ну и погодка
Как и на любом телевидении, на американском есть канал погоды. Каждый день я смотрел полминуты, или две, если новая девушка-метеоролог была очень симпатичная. Больше привлекали каналы, где шли боевики. Энергичные погони. Перестрелки в деталях. На экране пистолет дёргался вверх. Пулю показывали крупным планом в замедленном полёте, перед тем как дать ей размозжить череп жертвы.
Но 27 августа 2011 года с 11 утра и до 5 утра следующего дня все мои мысли были о погоде. Шёл непрерывный репортаж об урагане «Ирина». На картинке с метеоспутника он выглядел как белёсое пятно с неровными краями. Перемешанная масса воды и воздуха вращалась вокруг центра с огромной быстротой. Скорость ветра по кругу достигала 119 км/час, и урагану присвоили первую категорию. «Ирина» промахнулся попасть в Мексиканский залив и катился вдоль восточного побережья США в направлении Нью-Йорка с линейной скоростью всего лишь 35 км/час. Это напоминало замедленное движение пули на экране в боевиках.
На канале погоды продолжали сообщать последнюю информацию о продвижении. Уточняли направление, скорость ветра, ширину фронта. К двум часам дня выяснилось, что мой городок попадает в полосу его движения. Я почувствовал лёгкое беспокойство. Одно дело смотреть, как пуля в боевике летит в голову злодея. Совсем другое – когда обнаружилось, что нашёлся смертельный кусочек свинца, который летит прямо в тебя.
Тем временем стали появляться эксперты и советовать, как спастись. Оказалось, что в критический момент нужно лечь в ванну, чтобы не быть унесённым ветром вместе с деревянными панелями, из которых сколочен дом. Я порадовался, что во время последнего ремонта не заменил ванну на душ.
К четырём часам на канале начали появляться репортажи о ситуации на побережье Северной Каролины и Вирджинии. Огромные волны накатывались на пустые пляжи. Ветер срывал крыши с покинутых домов. Почти все жители эвакуировались. Но появиласьдругая опасность, сопровождающая ураганы, – возможность появления торнадо. Но где это случается – всегда неожиданно. Это как в боевике, когда в тебя вдруг стреляют из невидимого места. Мой дом располагался далеко от океана, и волны были не страшны. Но торнадо был реальной опасностью. Я пошёл в ванну тренироваться, как быстро прятаться в случае угрозы.
В семь вечера авангард урагана принёс ливень и сильный ветер. Глаз «Ирины» в это время рвался в многочисленные казино Атлантик-Сити. Реки переполнились водой и в низких местах уже перекатывались через асфальтированное полотно дорог. Представители полиции начали призывать жителей сидеть по домам и не пытаться спастись бегством. Для убедительности демонстрировались кадры, на которых полузатопленные машины дрейфовали в руслах ручьёв, превратившихся в реки.
Около одиннадцати часов вечера центр урагана оказался между Атлантическим океаном и Филадельфией. Прямо посередине этого пространства в комнате дома, отделённого от стихии тонкими стенками, перед телевизором сидел я. На экране метался метеоролог. За ним на огромном дисплее шла битва между красным, зелёным, жёлтым, и серым цветами. Каждый из них представлял различные уровни атмосферного давления. В какой-то момент метеоролог световой указкой чертил галочку на дисплее и объявлял угрозу торнадо в соответствующей этой метки местности.
К двенадцати часам закорючки на дисплее стали появляться всё чаще. Указав на очередную, метеоролог объявил, что угроза торнадо – над центром Филадельфии. Ещё далеко, но я уже чувствовал себя как на фронте. Пришлось оттащить кровать с телевизором в самый дальний от окна угол комнаты.
Ещё через полчаса после очередной метки на экране метеоролог объявил: торнадо возможен в местности между городом Томс Ривер и пересечением дорог номер 70 и 72. Я похолодел. Вихрь торнадо начинал собираться прямо надо мной. Я бросился, как по инструкции, в ванну. Наставление оказалось недостаточно подробным. Нужно ли было сразу ложиться в чугунное изделие или ждать признаков, что дом готов подняться на воздух?
Я сел на стул и стал припоминать, как вели себя герои боевиков в критических ситуациях. Они улыбались и шутили. Это не подходило, – кроме меня, в комнате не было никого. Решение пришло само – ждать, когда снесёт крышу, и только после этого залезать в ванну с одеялом и подушкой. Метеоролог конкретного тоже больше ничего не сообщал.
Прошло ещё полчаса. Я напряжённо прислушивался к тому, что говорил метеоролог. Когда он объявит отбой тревоге? Вдруг весь дом вздрогнул от удара чего-то тяжёлого совсем рядом. Началось! Что за этим? Порыв ветра швырнёт исковерканную оконную раму внутрь комнаты? Крышу сдёрнет с дома и вместе с натянутыми на аттике бельевыми верёвками унесёт в пространство?
Но ничего этого не последовало. Прошло ещё полчаса. Сидеть в ванной становилось холодно. Наконец метеоролог объявил, что опасность миновала. Ураган покинул нашу местность и продолжил движение к Нью-Йорку.
Было почти утро, но от напряжения невозможно было заснуть. Как успокоиться? Пришлось переключить телевизор на канал, чтобы посмотреть боевик. Там стреляли, гнались, дрались, но сколько же в этом было успокоения для меня!
Следующим утром решил прогуляться. Ярко светило солнце. Метрах в двадцати от входа лежало старое дерево. Это его падение произвело столько шума прошедшей ночью. Постоянного ветра почти не было. Но время от времени резкие сильные потоки воздуха, отставшие от урагана, налетали на деревья с разных сторон. Теперь я интересуюсь погодой чаще и замечаю метеорологов не только с красивыми длинными ногами в коротких юбках.
Будь спокоен
В сосновом лесу между Хьюстоном и Остином мы с женой стояли у края холма, где находился исследовательский центр с названием «Научный парк». Открывался прекрасный вид на соседний холм, также заросший хвойными деревьями. Садящееся солнце теряло яркость, зелень леса вдалеке всё больше темнела у основания холма, почти до черноты. Стихало, всё вокруг наполнилось умиротворённостью заката. Оттого голос жены, прервавший молчание, был особенно резок.
– Через неделю я лечу на конференцию в Нью-Орлеан. Ты можешь подождать меня здесь или поехать туда на машине, – сказала она.
Похоже, я имел выбор?! Это был мой третий день в Америке. В Москве я водил «Запорожец». Машина с двигателем в 40 лошадиных сил, механической коробкой передач и с момента сборки на заводе – с неработающим ручным тормозом. А здесь у жены был «Мицубиси» в 150 лошадиных сил, за рулём которого я ещё не сидел ни разу.
– Да, поеду, – бодро ответил я.
Начались тренировки. Автоматическая коробка передач и табун в 150 лошадиных голов освоились быстро. Помогли пустынная дорога и присутствие ближайшего полицейского милях в двадцати у въезда в городок под названием Баструб. Нужно было наметить маршрут. Как каждый знает, это очень просто. В интернете сайт – «GoogleMaps». Вносишь адреса старта и финиша. Маршрут готов. Но проблема. В 1998 году не было такого сайта. «Google» вообще не существовал.
Я добавил к моему словарному запасу слова «машина», «Нью-Орлеан», «джаз», «виски со льдом» и поехал в местную библиотеку за помощью в прокладывании маршрута. Библиотекарь оказалась очень сообразительной. Прослушав мою речь, она решила, что я ищу поблизости место, где можно выпить. Потом она всё-таки поняла, что произношу ещё и слово «Нью-Орлеан». Здесь она совершенно удивилась, так как до Нью-Орлеана было 650 километров, а ближайший бар находился за углом. Ковбои побросали свои книги и столпились возле меня. В результате мозгового штурма я получил распечатанную карту с обозначением дорог. Не хватало пустяка. Я не смог узнать номер схода, который вёл к нужной мне улице Бурбон в Нью-Орлеане. Если пропустить этот съезд, то можно было продолжать двигаться дальше на север и оказаться Нью-Йорке.
И вот наступило решительное утро. Жена уехала накануне, грустно посмотрев на машину, как бы прощаясь. Перед отъездом я положил рядом на сидение карту и свои водительские права, на которых по-русски было написано: «Международные».
«Будь спокоен», – сказал я про себя и резко нажал педаль газа.
Первое испытание ждало меня уже через двадцать минут. Передо мной появилась развилка. Дорога № 87 и № 87 деловая. Согласно карте я должен был ехать по той, что с № 87 до пересечения с трассой № 10. И ни слова о № 87-й деловой. Какую из двух выбрать?
«Будь спокоен», – сказал я себе.
На развилке одна из дорог уходила чуть левее, другая – немного правее. Вся моя поездка была как бы вопреки обстоятельствам. Я правша, но наперекор поехал налево. Повезло. Через час передо мной был указатель на дорогу № 10.
И вот передо мной был уже Хьюстон. Скоростная автомагистраль начала петлять, обходя центр города. Над ней появилось множество указателей с названиями съездов в Хьюстон. Моей задачей было случайно не сойти. Это было просто. Среди указателей над дорогой я высматривал № 10 и держался полосы, которая проходила под этой надписью. Это гарантировало, что я не собьюсь. Я был настолько уверен в себе, что уже начал любоваться городским пейзажем Хьюстона. Проезжая под очередным табло, я небрежно посмотрел вверх. № 10 исчез, но появился знак, что предельная скорость не меньше 60 км/ч.
«Будь спокоен», – подумал я, чувствуя себя ослепшей пулей.
Что было делать? Выход был только один. Держаться левее, дальше от правых полос, чтобы не попасть на сход. Центр Хьюстона остался позади. Я удалялся от города, но по какой дороге? Наконец появилось табло с № 10. Я вздохнул с облегчением.
Через какое-то время полотно трассы поднялось на бетонные опоры. Слева был океанский залив, под опорами и справа – болото. Скоростная магистраль стала похожа на бесконечный мост, который терялся вдали. Бензина в баке оставалось меньше четверти.