Кимон не помнит, кому из них первому пришла в голову идея сбежать. Уже недели две, как он осмелел и стал перелезать на балкон. Они сидели на балконе и шептались. Шептались на ухо друг другу. Это было очень волнительно. Её волосы касались его лица, щекотали нос и щёки. Он вдыхал её аромат и мечтал только об одном, всё жизнь его чувствовать.
Диона говорила, что отец никогда не позволит им быть вместе. Она даже разговор этот не станет заводить, чтобы не вызвать его гнев. Кимон поначалу предложил, чтобы он поговорил с её отцом. Но эта идея была отвергнута. Во-первых, скорее всего его просто не пустят на порог дома. Если же ему каким-то образом удастся заговорить с отцом, скорее всего за такую наглость его изобьют. Хорошо, если жив останется.
Вот уже две недели они постоянно возвращались к разговору о том, что сделать, чтобы быть вместе. Сначала он предложил, что он уйдёт от хозяина, откроет свою лавку, станет богатым. Скорее всего все клиенты хозяина перейдут к нему. Получать он будет не жалование, а всю сумму. И тогда он сможет хотя бы попытаться посвататься к Дионе. Сначала эта мысль показалась им блестящей. Чем больше они рассуждали, тем больше понимали, что это очень призрачный проект. Прежде, чем он станет богатым, купит дом, обретёт достойный вес в обществе пройдёт много времени, не год, и, возможно, даже не два. И даже в этом случае не факт, что отец выдаст свою первую дочь знатного рода за нувориша. Есть ещё один важный момент, кто сказал, что все эти годы, отец будет ждать и не подыщет Дионе жениха. Он уже начал поговаривать о том, что надо подыскать достойную партию. Даже богатый и известный всему городу Кимон так и останется сапожником и вряд ли будет достойной партией девушке из знатного богатого рода.
Вот так как-то незаметно за рассуждениями о богатстве, знатности, известности и достойности родилась идея, что надо сбежать в другой город. Там Кимон откроет мастерскую, прославится, заработает денег, построит дом. А Диона будет ему любящей женой. Когда-нибудь они вернуться к её отцу и повинятся. Хотя последняя мысль была про такое далекое будущее, что они к ней не возвращались. А больше мечтали о том, как они заживут вместе. Какой у них будет дом. Как назовут своих детей. В их мечтах всё складывалось гладко и благополучно. Их ждало только светлое, неомрачённое трудностями и проблемами будущее.
Мечта всё больше стала превращаться в идею. Кимон старался не тратить денег, всё откладывал на будущее: мастерскую, инструменты, кожу. Хотя, конечно, его денег было совсем недостаточно. Диона предложила, продать её драгоценности. Она заберёт пусть не всё, а самое ценное и дорогое. После их продажи они смогут жить какое-то время, пока Кимон не прославится в другом городе и не станет хорошо зарабатывать.
Ещё месяц пролетел в обсуждениях побега и мечтах, как они заживут.
В эту ночь они решили, что ещё пара-тройка месяцев и они сбегут. В преддверии городского праздника будут заказывать новую обувь, Кимон сможет подзаработать, с накануне праздника они сбегут. В суматохе подготовки не сразу заметят, что Диона пропала. Все будут заняты. Её отсутствие заметят только на самом уже празднике. Она может сказаться больной и попросить её не беспокоить до самого праздника. Тогда слуги скажут отцу, что она скорее всего осталась дома. Когда же наконец вскроется правда, Диона с Кимоном будут уже далеко. Также они решили, что он больше не будет приходить к ней по ночам. Надо быть осторожнее, чтобы никак не выдать себя. Потерпят три месяца. Она закажет новую пару туфель. Если отец откажет ей, подговорит младшую сестру. Вместе с той будет приходить на примерку, что позволит им с Кимоном видеться хотя бы мельком.
Приняв все эти важные решения, они расслабились. Диона уже давно накидала на балконе подушек. Иногда она днём лежала на балконе, чтобы объяснить их присутствие. Запретила убирать, чтобы каждый раз, когда захочет полежать на воздухе, не выкладывать их вновь.
И вот, лежа на мягких подушках, утопая в них, расслабившись, после принятия важных решений, Кимон не заметил, как сон сморил его. Влюбленные проспали первые лучи солнца. Проснулись они от шума. Оказалось, что служанка, не увидев госпожу в постели, подняла шум. Все бросились искать её. Вот это шума, устроенного слугами, они и проснулись. С балкона срочно надо было уйти, их могли заметить.
Кимон с Дионой вошли в комнату. Надо было срочно придумать, что делать, как и где скрыть Кимона. Что вообще делать? То ли прятать его до вечера, то ли попытаться ему как-то сбежать. Хозяин вряд ли простит, если он не явится в лавку. Наверно уже послал к нему домой. Обычно же Кимон приходил чуть ли не с первыми лучами солнца.
Для начала Диона решила запереть дверь. Но едва она успела дойти до середины комнаты, как дверь распахнулась. На пороге стоял её отец, по всей видимости разгневанный и обеспокоенный одновременно. За его спиной толпились слуги и личная стража. Увидев дочь, он вздохнул с облегчением. Уже даже начал улыбаться. Переступил порог, сделал шаг навстречу дочери, начал было поднимать руки, чтобы обнять её. Вот тут-то он и увидел постороннего в её покоях. Улыбка тут же сменилась гневной гримасой.
– Что?! Кто? Как посмел?! – прорычал отец Дионы. Он хотел что-то сказать ещё, но гнев застил разум и кроме злобного хрипа ничего не вырывалась из его рта. Глаза отца стали совсем безумными. Лицо приобрело багровый цвет. Он блуждал взглядом по комнате. Потом оглянулся. Увидел стражу. Выхватил копьё у одного из стражников. Кимон стоял прямо напротив проёма балкона. Его ситуэт чётко прорисовывался. Диона, понимая, что сейчас произойдёт непоправимое, начала отступать, стараясь встать преградой на пути между отцом и Кимоном. Всё происходило очень-очень быстро. Успела ли Диона заслонить собой возлюбленного, или же отец, выхватив копьё у стражника, метнул его разворачиваясь, уверенный, что попадёт куда надо и поэтому даже не прицеливался. Или же ярость так охватила его, что он не понимал, что делает. Только копьё пронзило его дочь, а не юношу, что стоял в балконном проёме. Первой мыслью Кимона было кинуться к возлюбленной. Он уже даже двинулся вперёд корпусом, но в этот момент её отец завопил: «Диона!» А в ответ тишина. Страшная тишина. Ни шёпота, ни хрипа, ни стона, ни дыхания. Гробовая тишина.
И тут Кимона пронзила страшная мысль, что он следующий. Сейчас отец Дионы схватит второе копьё и метнёт в него. Не дожидаясь, он метнулся на балкон, перемахнул перила, приземлился на землю. Удачно приземлился. Наверно в минуты опасности люди могут творить чудеса. И побежал. Уже когда он бежал, он понял, что Дионы больше нет. Но он не позволил себе плакать, хоть слёзы и наворачивались на глаза. Слёзы помешали бы видеть дорогу. А сейчас ему надо спасти себя. Сначала он подумал бежать домой, чтобы забрать хоть какие-то вещи. Но потом подумал, что там его будут искать в первую очередь и кинулся к воротам из города.
Кимон ошибался. Никто не кинулся за ним в погоню. Никто не побежал за ним к его дому. Он стоял в проёме балкона, поэтому для всех он был просто чёрным силуэтом, его никто не узнал. А когда он прыгнул с балкона, никого не было в саду, кто увидел бы его и узнал.
Когда Диона не ответила на крик отца, тот кинулся не в погоню за «черным силуэтом», а к дочери. Он обнимал её и звал, тряс её, как будто пытался разбудить. Она умерла сразу же, мгновенно. Когда он наконец осознал, что дочь уже не ответит ему и опустил её на пол, он вспомнил за-за чего всё это произошло. Он обратился к собравшимся вокруг него: «Кто это был?» Но ответа не последовало, так как все видели только чёрный силуэт в проёме.
Кимону действительно с легкостью удалось найти работу в другом городе. Он назвался другим именем. Ему удалось очень быстро проявить себя. Спустя пять лет открыл свою мастерскую и стал известным демиургом. Справил себе приличный дом, женился. Он никогда никому не рассказывал историю из своей юности. Его внучка как-то сказала ему, что у него грустные глаза: «Дедушка, даже когда смеёшься, у тебя всё равно глаза грустными остаются. Почему?»
Только наедине с собой он вспоминал, что тогда произошло. Он давно перестал корить себя за то, что заснул в то утро, за то, что позволил Дионе закрыть себя собой, за то, что сбежал, даже не узнав, где её похоронили. Поначалу он рассуждал, можно ли было сделать что-то по-другому. Но потом и эти мысли отошли. Просто перед глазами вставало её милое лицо, обрамлённое вьющимися волосами, он даже чувствовал их запах. Последними его словами перед смертью были: «Ну вот я и иду к тебе». Он видел её лицо, ветер шевелил её волосы, они щекотали его щеку, а он шептал ей что-то нежное и улыбался. С этой улыбкой он и умер.
Ситуация
Она злилась на него. Злилась безумно. За то, что он уехал, бросив её. За то, что не стал выяснять отношения, не объяснился с ней. За то, что она безосновательно обвинила его, как ей хотелось сейчас думать. За то, что он не делал ей предложение, хотя они уже встречались три года, но похоже его всё устраивало. Он не просто не предлагал ей выйти за него замуж, даже съехаться не предлагал. А теперь она ещё и заподозрила его в измене. Но он не стал ничего объяснить, накинулся на неё, наорал, а потом просто, собрал вещи и улетел раньше, бросив её.
И вот теперь, когда произошло всё то, что произошло, она звонила ему, хоть и злилась, и чувствовала себя виноватой. А ещё боялась, что он не ответит, потому что они расстались в ссоре. Но она не знала, кому ещё позвонить.
Может быть если бы не стресс и шок от пережитого, она бы спокойно обдумала ситуацию и позвонила бы маме, или лучше папе, он спокойнее воспринял бы всю информацию и, скорее всего, запретил бы сообщать маме обо всём этом. Быстро нашёл бы решение. Но это, если бы она не была в шоке. Сейчас она вообще не была в состоянии здраво рассуждать. Почему-то казалось, что никто кроме Петра не сможет ей помочь. А ведь были коллеги с работы.
В конце концов можно было позвонить начальнику их отдела, который отправил их с Надеждой в командировку. Сергей Михайлович был довольно строгим руководителем, при этом справедливым и, на самом деле, очень внимательным к подчинённым. Можно было бы даже сказать душевным, но это слово никак не вязалось в его внешностью. Он был старше Карины и Надежды лет на пять, но выглядел настолько солидным и серьёзным, что казалось, что он старше лет на десять-пятнадцать. Это было ощущение от его вида. Он не выглядел на сорок лет, он казался солидным на сорок, а выглядел молодо на свои тридцать.
Можно было позвонить ему и сказать, что случалось. Он придумал бы выход из ситуации, организовал бы всё, не смотря на то, что уже был вечер пятницы и скорее всего он уехал из Москвы. Если его телефон оказался бы доступен, он решил бы вопрос, где он не находился. Сергей Михайлович не был обременён семьёй. Все выходные он проводил в путешествиях. Как правило уезжал куда-нибудь в дом отдыха на выходные. Иногда в короткий экскурсионный тур. Он относился к категории людей, которые не могут провести выходные дома перед телевизором. Дома отдыха он выбирал те, где есть бассейн, или конные прогулки, йога или ещё какие-нибудь активности. Сидеть перед телевизором ему было невыносимо. От этого он уставал куда больше, чем если бы целый день ходил. Физическая усталость ему была в радость, лишь бы не скука и бездействие.
Видимо из-за этой своей ключевой особенности он и стал руководителем отдела. Ему доставляло удовольствие решать большое количество разных задач, внезапно возникающие проблемы, нравилось всё организовывать, координировать, общаться с людьми разного ранга и статуса. Это был его стиль жизни.
Он воспринял бы проблему девушек как ещё одну задачу, которую надо срочно решить. Причём не просто так, а самым наилучшим образом. Казалось, что правильное красивое решение доставляло ему даже эстетическое удовольствие.
Но позвонить ему Карина не догадалась. Она звонила Петру и слушала уже седьмой звонок в трубке, после чего звонки прервались и электронная женщина заявила, что абонент не отвечает, предложив оставить голосовое сообщение.
Она снова набрала его номер. Он не ответил. Он улетел вчера ночью. Уже должен был быть дома. Он точно добрался до дома. У него был почти разряжен телефон, когда он бросил её. Зарядки с собой не было – пользовался её. Если сейчас телефон работает, значит он успешно добрался до дома и зарядил телефон. Просто не хочет с ней разговаривать.
Карина ещё раз набрала номер Петра. Тот снова не снял трубку.
«Козёл!» – в сердцах прошептала девушка.
– Ну что? – спросила Надежда.
– Не берёт трубку, – вздохнув, прошептала Карина и тише добавила, – козёл.
– Может просто не слышит, – предположила Надя.
Она пережила то же самое, что и Карина, но была почему-то значительнее спокойнее и собраннее. Даже в самый шоковый момент она была куда находчивее. Если Карина была на грани паники и чуть ли не сознание теряла, то Надежда наоборот думала быстрее, чем обычно и даже острее.
– Напиши ему в ватсапе, – предложила подруга и коллега.
– Что я ему напишу? – взорвалась Карина, – опишу всё что произошло?
– Нет, напишешь, что у нас проблемы и нам срочно нужна помощь.
– Сама ему пиши, – в сердцах ответила девушка.
– У меня нет его номера, – почти презрительно ответила Надя.
Карина уже набирала сообщение, то самое, что предложила подруга.
Вообще с Петром они поругались из-за Нади. Но та делала вид, что она ни при чём, что виноват только мужчина.
Карина с Надеждой должны были на неделю поехать в командировку. Лето, погода стояла отличная. В Саратове, куда их отправляли, так вообще была жара. А там Волга. Пётр работал удалённо. Он мог работать вообще из любой точки мира. Иногда надо было присутствовать в офисе, но обычно это сообщалось заранее. В ближайшую неделю ему точно не нужно было там появляться.
Порой они и в отпуск ездили, когда он не брал в отпуск, а продолжал работать. Неудобство было в том, что Карина хотела ехать на экскурсии с Петром, но вынуждена была одна, так как он должен был работать. Он садился с компом у бассейна и целый день трудился там. Девушка не любила такие путешествия. Ей нравилось осматривать места куда они ездили и хотелось, что бы любимый мужчина ездил с ней. Он же предпочитал лежать на пляже, если не с компом, то со смартфоном или планшетом, если не работать, то читать или шариться в Интернете. Карине порой казалось, что он специально прикрывался необходимостью работать и не брал полноценный отпуск для того, чтобы не ездить с ней на экскурсии, а прикрываться работой. Потом же, в свой положенный отпуск, отправлялся куда-то без неё.
Узнав, что Карина едет в Саратов, он изъявил желание поехать с ней. Очень быстро умудрился купить и билет на тот же рейс, и номер найти в той же гостинице. Уже на месте он договорился, что оформят им те два номера, что были заказаны, а по факту поселят в большой двухместный двухкомнатный номер. Получалось, что все втроём они жили в одном номере, причём девушки спали в спальне, а Пётр в гостиной на диване.
Пока они целый день пропадали у партнёров, он трудился в номере. Или не в номере, а уходил на Волгу, этого Карина не знала. Все вместе они собирались лишь вечером и шли ужинать в какое-нибудь кафе или ресторан.
Первые дни Карина не обращала внимания на то, что когда она возвращается Пётр с Надеждой уже ждут её. Обычно они встречали её у входа в гостиницу. Лишь в четверг получилось сделать все дела быстрее и вернуться к отелю раньше обычного. Ожидаемо её никто не встречал у входа, тем более, что сегодня она забыла написать, что уже освободилась и возвращается. Лишь у отеля вспомнила о том, что не предупредила любимого и коллегу, поэтому подходя к отелю отправила сообщение и тому, и другой, спросив, где их ждать. Сама же решила подняться в номер, и возможно даже принять душ, если успеет.
– А вашего ключа нет, – заявила девушка на ресепшн.
– Значит все дома, – растерянно ответила Карина.
Поднимаясь на второй этаж, она удивилась, что нет второго ключа. Выходило, что и Надежда уже вернулась. Только сейчас девушка задумалась о том, что коллега каждый день возвращалась раньше неё, но пока ещё она ничего не заподозрила.
Она подошла к двери и постучала. Тишина. К двери никто не шёл. Она снова постучала.
«Может они ушли?» – подумала она и тут же одёрнула себе, ведь тогда бы были ключи на ресепшн.
Девушка снова постучала, на это раз нетерпеливо и яростно, сильнее, чем предыдущие два раза.
Наконец дверь открыл Пётр.
Карина внимательно смотрела на него. Глаза отводит. Волосы растрёпаны. Босиком. Она вошла в номер. Надежда похоже была в душе. Диван, на котором спал Пётр, был разложен. Карине казалось, что утром, когда она уходила, Пётр собрал диван. Но точно она не помнила. Ей казалось, что он каждое утро собирал диван и раскладывал лишь вечером, когда они возвращались после ужина.
– Босиком… – то ли спросила, то ли констатировала Карина, с некоторым укором в голосе.
– И что? – спросил в ответ Пётр, с вызовом, как показалось девушке.