Федор ответил, что не знал, но слышал о стрельце Мятелеве.
– Али Федьку нашего знавал? – спросила Дарья. – Ведь сгинул он в иноземщине. Сказывали, как ушел он от войска, так и потеряли мы его. Маманя столь убивалась по нему.
Федор больше не стал ждать и пошел прочь от отчего дома. На его глазах были слезы, и он не хотел, чтобы их кто-нибудь видел…
***
Вылузгин сразу побежал к Башмакову с новостями. Тот принял дьяка иноземного приказа сразу.
– Проследил я за кавалером нашим, Дементий Минич! Проследил куда он ходил!
– Чего? – не понял Башмаков. – Не возьму в толк, про что говоришь, Елизар?
– Да про то, что я проследил за гишпанцем твоим, Дементий! Я к нему подьячего приставил, дабы Москву ему показал. Но гишпанец сей того подьячего сразу спровадил.
– Он знает Москву? – удивился Башмаков.
– Не то слово! Он ходил так, словно родился в Москве. Петлял словно заяц. И знаешь, куда он пошел?
– Да не томи, Елизар! Говори дело, раз пришел!
– Вот я и говорю. Во стрелецкую слободу он отправился. И там отыскал дом стремянного стрельца Демьянова. Там живет сам стрелец Ванька Демьянов, десятник государева полка да женка его Дарья.
– Демьянов? Не знаю кто таков. А сколь годов ему?
– Должно тридцать, а то и поменее. Демьяновы стрельцы из рода в род. Еще его дед служил государю великому в стремянном полку. А женка его такоже дочка стремянного стрельца. Мятелев имя ему.
– Что? – Башмаков подскочил со своего стула. – Мятелев! Вона, где глаза этого гишпанца я видел! Вот и привелось встретиться, друг Федя!
– Ты про что, Дементий? – не понял Вылузгин. – Про что говоришь?
– Да ведь знаю я сего иноземца. Хотя изменился он изрядно, Елизар.
– А к чему здесь Мятелевы?
– Это дело государево, Елизар. Потому тебе про сие никому толковать не следует. Это дело я токмо государю великому доложу.
– Нешто я не понимаю, Дементий Минич? Чай не первый год государеву службу несу…
***
Москва, август, 1672 год.
Дом дьяка Тайного приказа Дементия Башмакова.
Слуги Башмакова тайно скрутили иноземного подданного Фредерико Монтехо и доставили ночью в дом большого дьяка.
Федерико был возмущен и когда ему развязали рот, стал проклинать русских по-испански, используя все ругательства, которым научился у капитана Себастиани. А капитан постоянно ругался во время их экспедиции, и у Федора была отличная школа.
– Не стоит господину браниться, – услышал Федор знакомый голос. Он говорил по-русски. – Ведь господин де Монтехо хорошо меня понимает?
– Кто вы такой? – спросил Федор по-испански. – Кто дал вам право хватать подданного короля Испании?
– Али ты позабыл русский язык, Федя? – человек склонился над Федором, и тот узнал Василия Ржева своего товарища по веслу на галере «Меч падишаха».
Монтехо перешел на русский:
– Вася? Дворянин Ржев?
– Я самый. Только зовусь я Дементий Башмаков. Государев дьяк Тайного приказа.
Башмаков приказал всем удалиться, и они остались вдвоем. Он развязал Федора и помог ему сесть на стул.
– Прости, что пришлось тебя так в гости ко мне заманить, Федя. Но иного выбора не имел я. Прости бога для.
– Бог простит, Вася. С чего ты видеть меня возжелал? Али соскучился?
– И это есть, Федя. Ведь сколь мы с тобой не видались? Я как тебя увидал, так личность твоя знакомой мне показалась. А как мне Вылузгин фамилию Мятелев сказал, то понял я, кто есть этот гишпанский кавалер. Мой старый знакомец стрелец Федька Мятелев.
– Я уже не Федька Мятелев, Вася. Я поданный испанской короны дон Федерико де Монтехо.
– Дак слыхал я имя твое новое. Но что будет, ежели государь узнает, кто ты на самом деле? Тогда никакой посол королевуса Карла тебя не спасет. Ибо ты раб великого государя.
– Ты приказал меня сюда притащить, дабы угрожать? Не верю тому, Василий. Тебе что-то нужно?
– Я хочу, чтобы ты рассказал, зачем прибыл сюда? Только не говори про то, что ты в свите своего посла. Можно ли то серьезно воспринимать, что лопотал ваш посол про союз против османов? Ляхи воюют с османами, вот и стали бы им помогать, коли их защита христианства так волнует. Но им нужно иное, и я хочу знать что.
Федор засмеялся в ответ.
– Ты, Вася, не знаешь, что мне довелось пережить за эти годы. А если бы знал, то не пугал бы меня смертью. И что мне сделает твой царь? Я готов умереть на родной земле. Я и прибыл сюда только для этого!
– А разве ты не готов послужить родной земле, Федор? Той земле, которой служили твои дед и отец? Или ты продался Иезуитам за красивую одежду и титулы?
– Я никому не продавался!
– Тогда помоги мне, Федор. Я служу делу великого государя и Руси!
Де Монтехо успокоился. В том, что говорил Ржев был смысл. В конце концов, кого он предавал? Падре Ринальдини? Но кардинал не брал с него слова, что он не станет более служить московскому царю.
– Что ты хочешь знать, Вася?
– Меня зовут Дементий Башмаков, а не Василий Ржев. А нужно мне знать о цели приезда посольства.
Федор ответил:
– Кардинал Ордена организовал все это. Ему нужен свой человек в Москве и потому он послал меня. Я должен найти того, кто станет ушами и глазами Ордена здесь. Затем я вместе с послом Мансерой отправлюсь обратно и доберусь до Варшавы. Там я отстану от посольства.
– Орден не желает нашего усиления в Украине? – спросил Башмаков.
– Да. Орден желает помочь Речи Посполитой. Они уже готовят нового короля, члена Ордена иезуитов.
– И кто же он?
– Великий коронный гетман Ян Собеский. Они с гетманом Украины Дорошенко должны соединить свои силы и снова отобрать всю Украину от Москвы.
Башмаков задумался. Дорошенко был опасен. Это был умный и коварный человек. Он мог добиться успеха. И Ян Собеский также умен и решителен. Это совсем не нынешний король Михаил Вишневецкий.
– И это все?
– Нет, – признался Федор. – Не все. Орден опасается усиления западников при русском дворе. Московия должна оставаться страной азиатской. И потому Орден станет поддерживать всех, кто против ориентации на Европу.
Это Башмакову было известно и так.
– Ты, молодец, Федор. И ты можешь послужить делу великого государя. Мы дадим тебе того человека, которого ищет Орден!
– Что это значит? – спросил Мятелев.
– Ну, ты же приехал для подкупа человека нужного Ордену? Вот и получишь такого человека. Твой кардинал будет доволен.
– Кардинал умен, Дементий. Ты даже не знаешь, как он умен. Это не человек – это сам дьявол. Он может убедить кого угодно и в чем угодно. Его совсем не так просто обмануть.
– А мы не станем его обманывать, Федор. Мы действительно найдем сребролюбивого дьяка в одном из Приказов. Иноземный Приказ подойдет для того лучше всего.
– А ты думаешь, что за мной никто не приглядывает? Наверняка кардинал не доверился мне полностью.
– Потому я и приказал похитить тебя тайно. Никто не знает, что ты здесь. Те люди, что тебя доставили – ничего и никому не скажут. К утру ты вернешься обратно.
– Но мое отсутствие заметили.
– Скажешь, что уходил по делу. А я подберу тебе того человека, которого ты ищешь…
***
Москва, август, 1672 год.
Свой человек в Приказе.
Федерико де Монтехо уверил маркиза де Мансеру, что ему нужно не так много времени для выполнения задания Ордена.
– Я завтра приглашен для участия в царской соколиной охоте, – сказал маркиз. – Так что можете не торопиться, дон Федерико. Какие здесь соколы! Московский царь знает толк в соколиной охоте!
– Я не охотник, маркиз.
– Вот как? Правда? Жаль! Это весьма и весьма увлекательно. Но, впрочем, у вас будет больше времени для решения ваших дел. У вас есть еще, что мне сказать?
– Нет, монсеньор!
–Тогда прошу меня простить, дон Федерико.
Маркиз вернулся осматривать свое охотничье снаряжение. Он не мог ударить в грязь лицом перед этими русскими…
***
Монтехо покинул посла и отправился в свои покои. Там его уже ждал худой человек, низкого роста, с козлиной бородкой. Одет он в потрепанный выцветший кафтан. Его сапоги сбиты и были человеку явно не по ноге. Слуги не хотели пускать его дальше приемной.
– Имею дело до господина де Монтехо, – произнес он на довольно неплохом испанском языке.
– Я и есть дон Федерико де Монтехо.
– Тогда прикажите, ваша милость пропустить меня.
Монтехо сделал знак слугам. Незнакомец вошел в покои испанского кавалера.
– Я зовусь Иваном, ваша милость, – произнес незнакомец по-русски.
– Просто Иваном? – по-русски спросил Монтехо.
– А большего вашей милости знать не надобно. Кто я и откуда. Зачем оно вам? Но услуги вам я могу оказать большие.
– Не задаром конечно? – усмехнулся Монтехо.
– Не задаром.
– Но как могу я платить неизвестно кому?
– Я говорю на пяти языках, господин. А на одежку мою не смотри. Это для неприметности. Я знаю все, что делается в Приказе тайных дел. Как только вы услышите мои новости, то сами захотите платить.
– И что это за новости?
– Касаемые положения дел в Украине…
****
Федор понял, что этот человек много знает. Скорее всего, он узнает новости не сам. Ему их кто-то передает. Нужно спросить у Башмакова кто это может быть.
Иван рассказал об аресте гетмана Многогрешного и о том, что Москва прочит в новые гетманы Самойловича. И Самойловичу будет навязан новый договор с царем, который еще больше ограничит власть гетмана.
Царь Алексей тянет руки к Украине и не только к Левому берегу. Но и Правобережье должно попасть под влияние царя. Ордену это не понравиться…
***
– А есть при дворе царя люди, что на восток смотрят? – спросил Монтехо.
Иван усмехнулся. Он понял, о чем говорит испанец.
– Дак многие бояре великие не любят западников подобных Матвееву. Видят они в том угрозу местам своим и знатности своей. Ведь Матвеев сколь раз говорил, что местничество отменить следует. А что будет ежели то свершится? Дак любой, кто пошустрее и умнее великих бояр обгонит. Многие токмо на знатности своего рода и держаться. А сами ничего не значат. Говорят они: «Тако от предков повелось, выделять по знатности рода да по заслугам отцов и дедов!»
– Но положение Матвеева крепко при дворе? – спросил Монтехо.
– Очень крепко. Особенно, после того как родила царица Наталья Кирилловна сына Петра. У государя-то крепкого мужского потомства нет. Царевич Федор скорбен телом. Царевич Иван – умом.
– Но Петр младенец. Кто знает, что из него вырастет? Власть наследует Федор Алексеевич.
– Оно так, – согласился Иван. – Но Федор хоть и телом слаб, но умом велик. При нем дружки, что похлеще Матвеева за перемены стоят.
Де Монтехо понял, что этот человек весьма хорошая находка для Ордена. Но для Москвы он большим врагом стать сможет. Потому его держать надобно крепко в руках.
– Господин понял, что я могу? – спросил Иван.
– Да. Я дам тебе тысячу золотых сегодня. Но в будущем ты станешь докладывать обо всех новостях мне пока я здесь, или моему агенту, когда я покину Москву.
Иван сгреб тяжелый кошель с золотом. Он получил целое состояние и подумал, что иезуиты умеют ценить людей по уму. Не то, что толстые тугодумы бояре, от которых копейки не дождешься…
***
Монтехо переоделся в русское платье. Кафтан со стоячим воротом, шапку соболем отороченную. Он превратился в одного из знатных щеголей, коих на Москве было много.
В доме у Башмакова всегда было много просителей. Приходили к нему дети дворянские, приходили бояре, ибо знали о влиянии большого дьяка. Одни просили для себя выгодного места, иные тяжбу выиграть желали, и слово дьяка Тайного приказа многое могло поворотить в их судьбе.
Федор сунул слуге дьяка золотой и попросил его уговорить господина принять его первым. Слуга быстро спрятал монету и провел сына дворянского через ход тайный.
Башмаков был искренне удивлен приходу Федора. Но при слуге вида не показал, что его знает. Даже изобразил раздражение.
Когда они стались одни, спросил:
– Ты с чего это сам ко мне заявился? Не стоило этого делать.
– Но не мог я по-иному, Вася.
– Дементий, – поправил его дьяк. – Государь дал мне свое высокое соизволение именоваться Дементий Минич. Но для тебя я могу быть просто – Дементий, ибо знакомцы мы с тобой давние.
– Приходил ко мне человечек один. И много чего порассказал интересного. Не от тебя ли он был?
Башмаков не понял, о чем говорит Федор, и попросил рассказать подробнее. Тот рассказал. Большой государев дьяк был искренне удивлен.
–Этакой прыти я не ожидал. Кто же это мог сделать? И по описанию не разобрать кто такой.
–Не думаю я, что к нам сам приходил. Скорее послал своего сообщника, про которого при дворе и не слыхивали.
– Ты прав, Федя. Не станет этот человек даром голову в петлю совать. Пока ничего такого тайного он не сказал тебе. Но опасно то, что человек сей, про наше слабое место знает. Есть при дворе государя великого те, кто желает отворотиться от Европейских дел, а есть те, кто желает в Европу войти.
– Но откуда они узнали, кто я такой? – спросил Федор. – Откуда они узнали, что я посланец Ордена?
– Не могу на то ответ дать. Должно они уже связаны с иезуитами, а может и еще с кем. Думать надобно…
Глава 4Битва за крепость Каменец.
Украина распалась на две части – Правобережную и Левобережную. Её разделила река Днепр, и в каждой стороне был свой гетман.
В 1669 году гетман Правобережной Украины Петр Дорошенко признал себя вассалом Османской империи. Султан Мухаммед Охотник (он все еще сидел на турецком троне) обещал ему помочь. И в 1672 году двухсоттысячная османская армия перешла Дунай.
К туркам присоединились татары. Уже не было к тому времени умного и дальновидного хана Мехмеда IV Гирея. Его место в 1666 году занял ставленник Стамбула Адиль Гирей, известный под прозвищем Чобан-Гирея. Но этот хан был столь ничтожен, что его пришлось в 1671 году заменить на принца Селима Гирея, умного и образованного представителя династии ханов.
Хан Селим I был верен османам и во всем слушался падишаха Блистательной Порты. Он со своими войсками сражался против Москвы, Варшавы и против гетманов Левобережной Украины.
В Речи Посполитой король Ян Казимир окончательно утратил контроль над магнатами и в 1668 году отрекся от власти. В 1669 году на Сейме новым королем был избран Михаил Корибут Вишневецкий, сын знаменитого князя Иеремии Вишневецкого…
***
Подолия, 2 августа 1672 года.
Османская армия подошла к переправам на реке Днестр. Великий визирь Мехмед Кепрюлю был готов двинулся к крепости Каменец. По пути к его войску присоединились отряды Молдавского и Валашского господарей общей численностью в шесть тысяч человек. Через день прибыли, и войска крымского хана Селим Гирея – десять тысяч воинов.
Визирь получил известия от своих передовых отрядов, которые соединились с отрядами гетмана Дорошенко. Они сходу взяли Жванец, укрепленный пункт, который давал туркам возможность начать переправы.
Гениш-ачерас, начальник янычарского корпуса, доложил великому визирю:
– Строительство переправ начато, господин! Но вода в Днестре слишком высока! Шли сильные дожди!
– Пусть строят! Не обращать внимания ни на что! – строго приказал Кепрюлю.
– Они делают свою работу, господин! Но наши мастера жалуются на нехватку леса! Молдавский господарь поставил только часть, а не все, что ему было приказано!
– Он ответит за это передо мной! – вскипел визирь и хотел приказать срочно доставить господаря Молдовы в свой походный шатер, но передумал. Сориться с союзниками сейчас не стоило. Для этого еще будет время.
– Армия гетмана Собеского не столь велика, господин! – сказал гениш-ачерас. – Они не смогут нас остановить, даже если переправа затянется. Гетман Дорошенко разбил под Четвертинкой каштеляна Лужецкого, и ляхи не остановят нас у переправ.
Но визиря сейчас беспокоило иное. Скоро к армии присоединится сам падишах Мухаммед IV Авджи. И султану не понравится, что его армия топчется на месте. Поди объясни венценосцу трудности с лесом от молдавского господаря или проблемы наведения мостов…
***
Султан Мухаммед в сопровождении крымского хана Селим Гирея мчался к своим непобедимым алаям (полкам). Падишаха полумира сопровождала тысяча отборных придворных спахиев. Все они на черных лошадях, покрытых золотыми чепраками. Уздечки коней украшены золотом. Каждый воин в добротной легкой кольчуге, одетой поверх синего с золотом кафтана, и в островерхом восточном шлеме, вооружены длинным прямым мечом и кривой саблей, копьем, луком и у каждого был нарядный красно-желтый щит.
Сам султан блистал в легких доспехах, кольчуге с золотой насечкой, стальном нагруднике с изображением полумесяца и островерхом шлеме с золотой каймой. Под ним был белый арабский жеребец. У левого бедра падашиха – тяжелый меч Османа, великого султана турок.