Маруся приоткрыла дверцу маленькой кладовой и зажгла единственную лампочку, висевшую под самым потолком.
– Нам сюда, – сказала она.
На полках стояли картонные коробки, некоторые из которых рассохлись и потеряли форму.
– Если мы и найдём какие-то улики, то только здесь.
Друзья огляделись.
– Вон та коробка выглядит подозрительной, – заключил Ванька и указал на приметную коробку на верхней полке.
– А тут есть стремянка? – озираясь спросил Поль.
Маруся заглянула за дверь, где стояла старая приставная лесенка.
Близнецы кое-как приладили её, и Поль принялся карабкаться вверх. Лесенка скрипела и угрожающе тряслась. В какой-то момент Кузя задумался: «Уж не спрятали ли эту лестницу специально для того, чтобы детям не пришло в голову на неё взбираться?» Но было уже поздно.
– Кто-нибудь, подержите лестницу, – распорядился Поль, когда на третьей ступеньке лесенка чуть накренилась влево. Близнецы с готовностью ухватились за тетиву. Оказавшись на самой вершине, Поль потянулся к коробке. Лесенка задрожала. Уцепившись за последнюю ступеньку, Поль возмущённо закричал:
– Вы там держите или что?!
– Держим, конечно, – спокойно заверили его близнецы.
Дотянувшись до коробки, Поль попытался аккуратно привлечь её к себе, но та оказалась слишком тяжёлой. Тогда юный верхолаз дёрнул за неё что было сил. Сорвавшись, коробка полетела вниз прямо на головы близнецов, и те еле успели отпрыгнуть.
– Эй, ты чего это делаешь?! – закричали они и отпустили лестницу.
Но Поль ничего не успел ответить: он беспомощно повис, обеими руками ухватившись за верхнюю полку.
Только когда друзья вернули дряхлую лесенку под ноги Полю, тот спустился вниз.
– Чтобы я ещё раз доверился вам, – пробубнил он в сторону близнецов.
– Чтобы мы ещё раз держали твою дурацкую лестницу… Смотри, какая шишка теперь! – один из них продемонстрировал публике свежую травму.
– Ничего страшного, через несколько дней появится обычный феморис сантунум! – со знанием дела проговорил Ванька.
– Знаем мы твои феморисы. В прошлый раз ты лечил их примочками из вонючей травяной жижи.
Пока остальные препирались, Петька в нетерпении заглянул внутрь находки.
– Смотрите! – перебил он ссорящихся друзей.
Заинтригованные дети склонились над коробкой: внутри неё лежали кубки и медали.
– «Лучший игрок матча», – прочитал Ванька на одном из кубков, и все замолчали.
Еле слышные голоса и смех взрослых доносились с первого этажа. Глухие шаги изредка нарушали тишину тесной подвальной комнатки. Крепкий аромат увядающего дерева всё плотнее окутывал детей, склонившихся над коробкой. Внезапно им почудилось, будто они находятся не в чулане, а внутри ствола большого дерева: протяни руку и дотронешься до мягкой скрытой от посторонних глаз сердцевины. Но почему-то не радость от разгадки, а стыд овладел друзьями.
– И что же нам теперь делать? – растерянно спросил Поль.
– Мы возьмём самый красивый кубок и отнесём его наверх, – решительно проговорила Маруся.
– А не лучше ли оставить его здесь и сделать вид, что мы ничего не находили? – предложил Ванька.
– Не лучше. Я знаю маму, она рассказала эту историю не просто так.
– Твой папа тоже не просто так держит эту коробку в чулане, – заметил Поль.
– Значит, пришло самое время достать её, – добавила Маруся, взяла в руки кубок и направилась к двери.
5. Печенье
Аромат имбирного печенья, приготовленного мамой Маруси, настойчиво просачивался сквозь стеклянную крышку бонбоньерки, дразня старого Морица. Она стояла на столике рядом с камином, и в этом смысле, старый немец занял стратегически выгодное положение. Ему стоило лишь протянуть руку, и печенье было бы немедленно захвачено. Повернувшись, он приготовился было к манёвру, как внезапно дверь скрипнула и внутрь гостиной вошли дети. Они не заметили щуплую фигуру старика, которая утопала в мягком кресле возле камина, поэтому, не сбавляя шага, устремились к центральной полке и водрузили на неё кубок из чулана.
– Так-так, – проговорил Мориц, выбираясь из объятий кресла, – и что это у нас тут такое?
– Кубок моего папы! – гордо рапортовала Маруся.
– О-о-о, – восхищённо протянул Мориц, – твой папа играл в хоккей?
– Ещё как! Даже был лучшим игроком матча!
– Ишь ты, – задумчиво проговорил старик, – а я и не знал.
Подробно рассмотрев кубок, Мориц вернулся в кресло. Проводив взглядом старика, Ванька вспомнил:
– Послушайте, ребята, а про самое главное-то мы и забыли! Как тот дедушка узнал о желании твоего папы, Маруся?
– Мне кажется, что я знаю ответ, – вмешался Петька, – вы же помните, что моя любимая книга «Три мушкетёра?» – Ванька закатил глаза – он не разделял Петькино увлечение мушкетёрами. – Так вот, там есть момент, где д’Артаньян подслушивает важную информацию через каминную трубу. Я думаю, что тот дедушка сделал то же самое – случайно услышал желание папы Маруси через какую-то трубу на кухне.
– Точно! – подхватили близнецы. – Через кухонную вентиляцию можно подслушать, ведь она выходит на крышу. Нас так однажды ворона напугала – она начала каркать прямо в трубу, и мы сначала страшно перепугались, а потом разобрались.
– Разобрались в ситуации или разобрали трубу? – съехидничал Ванька, и один из близнецов в отместку скорчил рожу.
– Подождите, вы считаете, что дедушка слышал все три желания папы Маруси в разные годы через трубу? Чтобы это сделать, нужно было дежурить возле неё круглые сутки, – заметил Поль.
– Согласен, не сходится, – подтвердил Ванька.
– И не забывайте про размер ноги: чтобы купить коньки, нужно было знать точный размер, а маленький папа Маруси вряд ли упоминал о нём в молитве, – добавил Поль. – И ещё кое-что: ни через трубу, ни через стакан или камин невозможно чётко расслышать фразу. Отдалённо понять о чём разговор, но разобрать каждое слово нельзя. Так только в фильмах бывает. Мне об этом папа рассказывал.
Всё время пока дети спорили и выдвигали гипотезы, Мориц боролся с желанием наесться печенья. Проиграв в этой борьбе, он достал сдобное имбирное лакомство и с нескрываемым удовольствием откусил от него. Дети обернулись, учуяв аромат печенья.
– Детишки, – воспользовавшись возникшей паузой, заговорил Мориц, – а вы знаете, как у меня появился всем вам известный пудель?
Дети в недоумении взглянули на старика. При чём здесь непослушный пёс? Но перебивать Морица никто не решился.
– Когда моя жена тяжело заболела, это разбило моё сердце. Я страшно боялся её потерять и всё надеялся, что горе и одиночество обойдут стороной наш дом. Я невыносимо страдал и однажды в минуту тягостных раздумий заговорил на эту тему с соседом. Он опрометчиво поинтересовался состоянием моих дел, и тогда я с горя рассказал ему всё, что накопилось в моей душе и всё, что я утаивал от любимой Шац, лишь бы не расстраивать её. Я поступил неосмотрительно: изливая душу соседу, я не задумывался о том, что моя любимая жена может услышать тот разговор. Так и произошло: через открытое окно кухни она услышала обрывки фраз. На моё счастье, не весь разговор целиком, но оказалось, что и обрывки фраз достаточно, чтобы догадаться о сути разговора. И тогда, чтобы выяснить детали, она приготовила своё фирменное имбирное печенье и отправилась к соседу. Конечно, никто и никогда не мог устоять перед её сладостями, поэтому сосед рассказал ей всё, что узнал о моих переживаниях и страхе перед одиночеством и бесконечным горем. На следующий день она купила мне чудесного пуделя, которого вы все теперь знаете. Моя милая, добрая Шац… Она не хотела, чтобы я остался один, – старый Мориц отвернулся, достал платок, обтёр им лицо и затем снова повернулся к детям. – Иногда для того чтобы помочь другому, нужно приложить чуть больше усилий, чем просто услышать. Случайность – редкость в добрых делах. Но если она и становится первопричиной, то подобна слабой искре: чтобы из неё разгорелся настоящий костёр добрых дел, нужно приложить чуть больше усилий, чем просто наблюдать на ней и ждать, пока кто-то подбросит охапку сухой травы.
– Печенье… – пробормотал Кузя, не сводя глаз со старого немца. – Мама мальчика ходила к соседу с печеньем. Значит, это она ему рассказала о желании сына!
– Или сосед мог услышать обрывки фраз через вентиляционную трубу, а потом уточнить у мамы, когда она пришла с печеньем, – подхватил Поль. – А у мальчика он потом спросил детали, как бы случайно, про размер ноги и тому подобное. И если мама носила соседу печенье перед каждым Рождеством, она могла ему рассказывать о своих делах и печалях, и так он каждый праздник узнавал о том, что нужно мальчику для его мечты.
– Значит, мама знала, что тот дедушка был богат? – спросили смышлёные близнецы.
– Почему именно богат?
– Потому что разве может старый одинокий дедушка покупать всё, что ему захочется? Вот нашему дедушке наши родители всё покупают. У него же пенсия маленькая.
– А может быть, мама думала, что он обычный дедушка, поэтому всё ему рассказывала. А на самом деле он необычный… – задумчиво проговорил Поль.
– Ну вот этого мы точно не узнаем, – заключил Ванька. – Объявляю дело закрытым!
6. Картина
В комнату вошёл румяный папа Маруси, поприветствовал Морица и сложил связку дров подле камина.
– Ай-ай, – покачал он головой, – чуть-чуть не успел!
Он присел на ковёр, отодвинул стеклянную дверцу, смял несколько листов газеты и вложил поверх неё несколько небольших поленьев. Огонь занялся. Из каминной трубы послышался еле различимый гул, а из очага шёпот пламени.
Всё это время дети стояли не шелохнувшись, и молча смотрели на того самого взрослого мальчика. Папа Маруси с улыбкой поднял глаза, оглядел детей и, заметив кубок на центральной полке, переменился в лице:
– Что здесь делает мой кубок? – изумился он.
– Это я его достала, папа, – бесстрашно выступила вперёд Маруся. – В память о том дедушке, который так хотел, чтобы ты стал великим хоккеистом. Ты не должен прятать свои награды, ты должен гордиться ими.
Лёгкое замешательство возникло на лице папы.
– Это тебе мама рассказала?
Маруся кивнула. Она ожидала, что папа будет недоволен и наверняка расскажет ей о том, что нельзя копаться в чужих вещах.
Но вместо этого он с нежностью посмотрел ей прямо в глаза:
– Доченька, милая, – заговорил он, – мои победы, моя история и моё прошлое всегда будут храниться вот здесь и здесь, – он приложил руку к сердцу, а затем к голове. – Как и всё, что связано с тобой, твоей мамой, моими родителями и тем замечательным дедушкой, который помогал мне. Ты можешь повесить медаль за хорошую учёбу на стену, но знания, за которые она тебе досталась, на стену не приладишь. Останутся ли они в твоей голове или нет, зависит только от тебя. Будет ли висеть твоя награда или стоять, она не изменит ничего в твоей сути. Так и с моими кубками: я не выставляю их напоказ, потому что моя помять и моё прошлое живо не в них.
Казалось, большие зелёные глаза Маруси ловят каждое слово отца. Она изо всех сил прижалась к нему – от его пухлого свитера пахло деревом.
– Ну а что касается памяти, – продолжал папа, сжимая Марусю в своих объятиях, – о том добром дедушке, так я храню её. И у этой памяти есть настоящее физическое воплощение.
Папа указал на что-то позади детей. Они обернулись: над камином висела картина с васильками.
– Эту картину нарисовал тот самый дедушка. Он был пейзажистом – писал природу Карелии, был визуальным поэтом тех мест. Он мог навсегда уехать из моего родного города, расположенного в сотнях километрах от Петрозаводска, ведь его картины пользовались широкой известностью. Но он остался, потому как был влюблён в северную природу, одержим ею. Поэтому он глубоко чувствовал и разделял одержимость других. Таковым он считал моё увлечение хоккеем. В память о дедушке Мите вместе с благотворителями мы открыли небольшой музей и детскую художественную школу.
Пока папа Маруси говорил, Ванька засунул руку в карман. Там он нащупал смятую записку с предсказанием из печенья, которым два месяца назад его угостила мама Маруси. Каждый юный гость, впервые переступая порог серого дома, получал в дар это особое печенье. Предсказание, спрятанное внутри, содержало маленький стишок – загадку, которую предстояло разгадать обладателю. Ванька развернул записку, в которой было написано:
Пейзаж из ярких васильков,
Понятнее ста тысяч слов.
Их нет нужды произносить,
Чтоб добрые дела творить.
Ванька застыл в недоумении. Он внимательно оглядел друзей: те слушали папу Маруси, затаив дыхание. Они ещё не знали, что мир Ваньки только что перевернулся, и он поверил в чудеса. Через час он уговорит малышку Лу передать ему право загадать желание возле волшебной ёлки. «Я хочу помогать другим, когда вырасту!» – загадает он, и его желание исполнится. Пусть не сразу, пусть через много лет, но исполнится.
Но пока этого не произошло, старый Мориц отправил кусочек долгожданного штоллена в рот. На вкус он оказался именно таким, каким готовила его любимая Шац, именно таким, каким он помнил его. Единственное, что старику захотелось добавить, это самую малость сахарной пудры. Он взял небольшое ситечко, добавил туда сладкого снега и затряс им. Сахарная пудра сыпалась на рождественский штоллен подобно снегу, валящему из огромной тучи за окном дома, в котором собрались и встречали праздник добрые соседи.
Примечания
1
Шац (нем. «Schatz») – так Мориц называл свою жену, что в переводе с немецкого означает «сокровище».
2
Отсылка к первой тайне из «Мир детектива Поля», в которой Ванька выдумывал названия болезней: «Однако со временем однотипные диагнозы перестали производить должное впечатление на публику. И тогда Ванька принялся выдумывать названия болезней.
– Это не гематома, а феморис сантунум! – пугал он нового пострадавшего. – Лечится вот этой травой! – и он срывал первый попавшийся сорняк».