В пакетике лежали сложенные треугольниками два шелковых платочка в красно-белую клетку. Йошуа с недоумением разглядывал тряпицы. Умиленно улыбаясь, Сара забрала у него скромный дар: “Давай сюда. Я всю жизнь буду хранить эту прелесть – на память о сегодняшнем дне!”
2
Эльдад и Эйтан ехали из Бет Шема в Авив. В одном из южных районов мегаполиса, на берегу моря расположился пригород, большую часть которого населяли ханаанские аборигены. К одному из них в гости, а, вернее, с важным, не терпящим отлагательства делом, направлялись наши герои.
Эльдад правил машиной, Эйтан смирно сидел рядом, хотя считался прекрасным водителем. Но нынче он уступил руль товарищу ради безопасности, ибо ощущал некоторую дрожь в руках, как следствие одолевавшего его трепета. Эльдад состоял в молодежной организации “Движение за чистоту”, а Эйтан только готовился вступить в ее члены, и сегодняшнее задание было первым испытанием кандидата. Выдержит экзамен – и получит рекомендацию от друга.
– Знаешь, Эльдад, я вычитал, что Рахав было уж за пятьдесят, когда Йошуа впервые увидал ее, – сказал Эйтан.
– Ты переутомился, дружок, – рассмеялся Эльдад, – Йошуа повстречал Рахав примерно двадцатилетней, женился на ней, и она родила ему дочерей, и это установленный факт. В наших книгах не бывает разноречий.
– А вот когда Йошуа послал разведчиков в Йерихо, явились к нему два чёрта и давай выспрашивать, куда это он бойцов направил, а тот отвечает…
– Хватит, Эйтан! В башку твою черти явились! Трусишь и сам себе зубы заговариваешь. Скажи-ка лучше, ты инструменты приготовил?
– Конечно! Клюшки для гольфа. Железные. В багажнике лежат. Полиция остановит – ничего подозрительного не найдет.
– Молодец! Полиция сейчас бдительна. После того, что случилось.
– А что случилось? – спросил Эйтан.
– С луны свалился? – начал сердиться Эльдад, – какой-то болван, из соседнего с нашим поселения, вооружившись ножом, напал на солдатку. Застрелили его, прежде чем успел злодеяние свершить.
– Об этом что-то я читал. Так ведь намерения у него были правильные! Девица в солдаты пошла! Неслыханно!
– Верно, намерения его были угодны перед Богом, да действия неугодны!
– И чем дело кончилось? – снова спросил Эйтан.
– Приятель его, умом небогатый, думал отмыть имя дружка. Принес в полицию письмо, которое тот якобы оставил, дескать, таким манером решил жизни себя лишить.
– Но мы-то не таковы, верно, Эльдад?
– Верно, верно. Как звать ту дуреху, помнишь?
– Кажется, Рахав…
– У тебя всё древность на уме. Не Рахав, а Рахель ее имя!
– Подъезжаем, Эльдад. Паркуйся здесь.
– Ясно. Ты парня хорошо запомнил?
– Не бойся, не ошибусь.
– Доставай инструменты из багажника! – скомандовал Эльдад, выйдя из машины.
Эльдад и Эйтан уселись на скамейку, стали дожидаться, когда из бара за углом покажется тот, который им нужен. Эйтан подготовился к операции, вызнал необходимое. Вот-вот закончится рабочая смена у субчика, он направится домой, тут неподалеку, переоденется и поедет в колледж, где учится на строительного инженера, а вечером у него назначено свидание с Рахель. Последнее нетерпимо, и остановить бесчинство наглого аборигена призваны наши герои.
Вот появился молодой парень привлекательной наружности. Среднего роста, широк в плечах, крепок на вид. “Хорошо, что нас двое, но не худо бы и третьего. Жаль, Яков не с нами!” – подумал Эйтан.
Ученики ешивы преградили дорогу студенту колледжа, пригласили сесть с ними на скамейку для серьезного разговора. Все трое были напряжены. Парень сразу понял, зачем он понадобился. Он молчал, в глазах его застыли страх и неприязнь.
Без предисловий Эльдад ультимативно заявил, что дочери Израиля предназначены сынам Израиля, и только им, и исключений не будет. Двое враждебно смотрели на третьего, сжимая в руках клюшки для гольфа, тот, безоружный, глядел на них с ненавистью. Он повернулся и зашагал прочь, ни слова не вымолвив.
“Уверен, роман не будет дописан, – процедил Эльдад, – парень, кажется, понятлив. На всякий случай, вечером понаблюдай за дурочкой. Поехали назад в Бейт Шем. Дам тебе, Эйтан, рекомендацию, вступишь в наше “Движение за чистоту”.
3
Аврам-Ицхак принимал поздравления от единомышленников. Его смелое выступление в столичной ешиве получило широкий общественный резонанс. Пресса, в большинстве своем враждебная национальным духовным ценностям, тенденциозно и вне связи с общим контекстом цитировала слова оратора. Телевидение, тоже предубежденное, демонстрировало горячую и в карикатурном ракурсе реакцию слушателей на самые острые фрагменты доклада. По мнению обитателей Бейт Шема и иже с ними, парадоксальны ханаанские средства информации: чем светлее мир, тем темнее они его освещают.
Седобородый патриарх искренно и без околичностей высказал то, что тяготило сердца многих, да только не хватало им храбрости уста отверзнуть. Не от того ли старики откровеннее молодых, что карьера им без надобности? Если верно это, то, выходит, смелость не благородству души обязана, а на трезвом расчете ума зиждется.
Аврам-Ицхак говорил о недопустимости привлечения женщин в армию. Не гоже девушкам мелькать на глазах у парней. Без ложного стеснения, называя вещи своими именами, он обрисовал вероятные сюжеты – все с печальным финалом. Он обращался языком Книги к ученым знатокам и добавлял житейские примеры для людей попроще. Не срезая углов, без обиняков, Аврам-Ицхак прямо заявил, что проникший в землю Ханаанскую бес феминизма – губитель духа иудейской веры – должен быть безжалостно изгнан из голов и сердец. Он решительно возразил возмущенным матерям, вступившимся за своих боевитых дочерей, сказав коротко и доходчиво: “Да кто ж на бывших солдатках женится?”
Йошуа не собирался посвящать семью в брачный сговор с Сарой, покуда та не примет веру. Но Якову-то он сказал, а у стен отличный слух. Первой узнала мать. Хава поспешила поделиться новостью с Цви. Родителям Йошуа не хотелось доводить до сведения престарелых Аврама-Ицхака и Рейзы-Ривки сей важнейший факт. Во-первых, жалко будоражить стариков, а, во-вторых, Цви и Хава предвидели, что, взволновавшись, ветераны подсластят им жизнь. С другой стороны, если дед с бабкой проведают, что сын и сноха скрыли от них весть первостепенной важности, то обида неминуема.
Избрав меньшее из зол, Цви и Хава осторожно уведомили Аврама-Ицхака и Рейзу-Ривку. На семейном совете было принято единодушное решение не подавать виду, что шило вылезло из мешка. “Пусть Йошуа не подозревает, что нам известны его планы взять в жены неиудейку. Кто знает, что родит грядущее? Может, дело и само уладится, а, вернее, расстроится. Как говорится, не суйся день первый прежде субботы!” – мудро рассудил Аврам-Ицхак.
Из упомянутых четверых доброжелателей, искренно желавших благоденствия дражайшему Йошуа, только Аврам-Ицхак мог с уверенностью характеризовать свое отношение к предмету как однозначное.
Материнская душа Хавы разрывалось от боли при мысли, что сына лишат избранницы, подлинно любящей ее мальчика. Понимая неизбежность разрыва, она, как и свекор, полагала, что лучше уж пусть разладится любовь меж молодыми.
Рейза-Ривка больше всего хотела скорейшей женитьбы внука – мечтала дожить до правнуков. Но шепот мужниной правоты был громче крика собственного сердца, и за многие годы оно приучилось говорить его устами, изрекающими только высшие истины. От долгого употребления лицемерие обретает вид благонамеренности.
В душе Цви таилось естественное и неистребимое желание сына не соглашаться с отцом, особенно, когда тот бывал прав. Как родитель и еще нестарый мужчина, он желал чаду своему женитьбы по любви и был бы рад видеть в доме юное женское лицо. Вполне сознавая невозможность отмены решения Аврама-Ицхака, все же Цви заметил отцу, мол, легендарный Йошуа женился на неиудейке Рахав, и чем же наш Йошуа хуже?
“Сын мой, – великодушно возразил старец, – ведь тебе, наставляющему юношество и обладателю широкого кругозора, без сомнения известно, что древний герой бывал прав не во всех своих деяниях, и это отмечено нашими мудрецами. Среди них нашлись смельчаки, осудившие Йошуа за скоропалительный брак. Мы не начетчики, не рутинеры, мы – люди духа, и читаем нашу Книгу, сообразуясь с велением дня!”
Глава 11 Словом разрушали города
1
История знает немало войн, важным этапом коих был штурм и захват города. Памятным событием из этого ряда, несомненно, является взятие крепости Йерихо. Писателей и художников, поэтов и ученых, и, конечно, толкователей Святых Книг всех конфессий весьма занимало случившееся тогда необычайное происшествие – обрушение городских стен под действием гудения труб и грома тысяч голосов.
Мастера кисти и пера очаровывали души, воплощая на холсте и бумаге невиданное чудо, ученые копошились в клинописях и черепках, добавляя на книжные полки университетов тома невразумительных текстов, и только служители Господа знали сами и разъясняли простым и благодарным своим слушателям истинный ход событий, ибо опирались они на веру в слово и дело Всевышнего.
С некоторой степенью вероятия можно утверждать, что Йошуа, зная недоверчивость (чтобы не сказать твердолобость) своего народа, предвидел грядущее разноречие трактовок. Однако навряд ли он много размышлял над угаданными им плодами суемудрия будущих толкователей. Примем во внимание следующее важное обстоятельство: вещи, представляющие для наших современников интерес не более чем умозрительный, герою глубокой старины являлись как актуальность и требовали конкретных дел, а не метафизических умствований.
Перед Йошуа стояла сверхзадача овладения щедрым даром Господа – просторами Ханаана. Он должен был стереть с лица земли старый и воздвигнуть новый мир, который предназначался по мысли Бога для Его народа-избранника. И вот, покорение города Йерихо – первая веха, этап номер один на исторической стезе древнего племени, вступившего на свою землю.
Полководец Йошуа ясно видел, что Йерихо являлся связующим пунктом меж прочими городами Ханаана, и овладение им разобщало армии противника, затрудняя создание возможных враждебных союзов. Отторгнуть у аборигенов сей важный бастион означало открыть дорогу к новым захватам.
Куда как важнее стратегического значения победы над Йерихо мыслилось обретение израильтянами духа решимости воевать ради будущего. “У людей появится вкус к собственным жертвам, вера в правоту беспощадности, а, главное, убеждение в благонамеренности Господа, – думал Йошуа, – да и нет у меня иного выбора, кроме покорения города!”
Благополучно вернувшиеся с задания разведчики Барак и Барух представили оку и уху командира ценные донесения: о прочных фортификационных сооружениях города, о его хорошо вооруженном гарнизоне, о прячущихся за высокими стенами многочисленных обитателях и об их упадочническом настрое. Сведения о Рахав, владелице харчевни, Йошуа принял с особым вниманием и сокрыл в сердце своем.
2
Йошуа обдумывал план наступления, штурма, разрушения, изобретал засады, всевозможные военные хитрости и прочие акты вооруженной борьбы. И тут явилось озарение – в этом первом и судьбоносном испытании залогом успеха станет не что иное, как искренность веры в Господа. Редко и благословенно мгновение, когда разум взлетает до высот, обычно лишь душе доступных. Некое шестое чувство внушило Йошуа сознание неизбежности необычайных событий, и они-то и решат исход боя. Он еще не знал, какое чудо ждет его, но верил, что оно непременно случится.
И обратился Господь к Йошуа: “ Смотри, Я передаю в руки твои Йерихо, и царя его и храбрых воинов”. И возрадовался полководец, ибо не обмануло его счастливое предчувствие, и Бог в помощь ему, и успех ждет впереди! Далее Господь продолжил наставлять Йошуа и божественно просто, ясно и неопровержимо указал путь к победе. Кто подлинно домогается знания, тому наука впрок.
Йошуа созвал войско, старейшин и служителей Бога, дабы довести до всех план Господа. Священникам он предписал обходить город, неся высоко над головою Ковчег Завета, а семерым из них трубить в шофары. Отрядам воинов приказал идти впереди и позади процессии. И так надлежит делать шесть дней подряд по одному разу в день. А народу велено было стоять вокруг стен, молча смотреть на шествие, не издавать ни звука, покуда Йошуа не скомандует разразиться криком.
Возглавлять манифестацию устрашения вознамерился Йошуа самолично. Барак отыскал для командира крепкого и покладистого осла. Высокий ростом муж усмехнулся, уселся в седло, а ноги остались на земле. Не годится осел. Тогда Барух подвел полководцу борзого коня-скорохода. Жеребец согнулся под тяжестью седока, сделал шаг-другой и упал на передние ноги. Не под силу рысаку снести груз дородного тела. Выручил Калев. Он распряг крупного вола, и Йошуа взгромоздился на могучую спину добродушного труженика, а тот не дрогнул и лишь одобрительно кивнул могучей головой. Вот на этом животном Йошуа и станет объезжать город!
На радостях Йошуа многократно облобызал нос четвероногого помощника. С тех пор у волов не растет шерсть на морде. Пожалуй, подобное объяснение анатомических особенностей кожи домашних животных покажется некоторым досужей байкой. Что ж, наука рассудит. Возможно, кое-кто прочитав о поцелуе Йошуа, читатель вспомнит о другом поцелуе сходного именем библейского персонажа, не будь рядом помянут. Все может быть. Однако оставим предположения и вернемся к несомненности фактов.
Йерихо был заперт и недоступен для сынов Израиля. Горожане не входили и не выходили. Вооруженный до зубов гарнизон носу не высовывал, уповая на оборону и еще неведомо на что. Жители, как и говорила Рахав, совершенно потерялись от страха, не надеялись на своих защитников и готовились к худшему.
Шесть дней подряд, с восходом солнца, Йошуа, взгромоздясь на спину вола, открывал устрашающий марш вокруг городских стен. За ним молча и грозно ступали отряды бойцов. Далее шествовали священники с Ковчегом Завета. Семеро служителей Господа оглашали окрестные поля трубными звуками шофаров. Замыкали процессию вооруженные мечами воины. Тысячные толпы народа немо смотрели на обреченную крепость.
К полудню обход городских стен завершался, и утомленные солдаты и священники возвращались для отдыха в свой лагерь в Гильгале, чтобы завтрашним утром с новым пылом пройти намеченный Йошуа круговой маршрут.
Ежедневно повторяющиеся грозные трубные звуки совершенно деморализовали защитников города. Если бы иудеи напали без промедления, может, и появился бы у гарнизона шанс отринуть захватчиков. А вот мучительно долгая психическая атака оказалась в высшей степени успешной против душевно нестойкого врага. Воля Йерихо к сопротивлению была напрочь подавлена, трепетали заячьи сердца жителей города. Мощные стены не представляли более преграды к победе, но существовала иная, не военного рода причина сокрушить их.
И вот, в седьмой день Йошуа воззвал к народу: “Кричите, ибо Господь предал вам город! И крепко-накрепко запомните: как станете громить, не берите себе ни серебра, ни золота, ни меди, ни железа – ибо предназначено сие для сокровищницы Господней!”
Затрубили шофары, и крик тысяч глоток взвился к небесам. И низверглась вниз стена на месте своем, и вступили люди в Йерихо и захватили город. Всех истребляли на своем пути победители – мужчин и женщин, юношей и старцев, быков и овец – всё живое умертвляли острием меча.
По приказу полководца Барак и Барух первыми ворвались в поверженную крепость, ибо Йошуа велел им, пока не поздно, отыскать харчевню и увести в безопасное место Рахав с семейством ее, дабы избавить от общей злой судьбы. Бывшие разведчики увидали, что малая часть стены у городских ворот не пала. Там располагалось приютившее их подворье. Они заприметили червленый шнурок, свисавший из окна, и вывели на волю Рахав и родню ее. И сразу после этого рухнула постройка и сравнялась с землей.
Два важных деяния предстояло свершить израильтянам. Во-первых, доблестным победителям полагалось сжечь огнем все городские постройки. Во-вторых, серебро, золото и утварь медную и железную следовало отдать в сокровищницу дома Господня. Если первая акция была совершена в точности с повелением командующего, то в отношении второй ожидало Йошуа, да и весь народ иудейский, немалое разочарование, о котором речь впереди.
Йошуа не удовольствовался тотальным уничтожением города и его жителей, но и воспретил восстанавливать Йерихо. Он остерег своих людей, мол, кто преступит сей запрет, у того при закладке города умрет первенец, а как доведет нарушитель постройку до конца – лишится и младшего сына. И Бог одобрил кардинальные действия своего ставленника и не просил объяснения причин. Возможно, Он отметил про себя с великим удовлетворением, что Йошуа безукоризненно верно понял цели и средства Его. Не показной, но истинный радикализм имеет надежду на успех.