Допивая утренний кофе, она наблюдала за тем, как рыбаки сгружают свой улов. Вокруг уже толпился народ, присматриваясь и прицениваясь. Один из рыбаков, пристроившись на маленькой скамеечке, чистил рыбу и продавал ее прямо с лодки. Полли наблюдала за ним как завороженная. Он до того быстро орудовал ножом, что практически невозможно было уследить за его пальцами. Здесь же девушка заметила несколько фургонов с названиями известных корнуоллских ресторанов. Вот, значит, как это делается, подумала она. Ей бы тоже стоило пойти и купить рыбы. Вряд ли она найдет где-нибудь свежее, чем эта. Да и птенец, пожалуй, не откажется отведать рыбки.
Моряки, сходившие на берег, выглядели усталыми. Похоже, для них это была долгая ночь. А ведь прежде Полли даже не задумывалась о том, что представляет собой жизнь рыбака. Она тоже чувствовала себя измотанной. Допив кофе, девушка открыла одну из коробок с продуктами, которые прихватила с собой. Перед отъездом она полностью вычистила свои запасы в Плимуте. А ведь было время, когда ей бы и в голову не пришло хранить почти пустую солонку или два пакетика дрожжей.
Плита была просто черной от копоти и грязи, что обрекало Полли еще на пару часов усердной работы. Она знала эти старомодные модели: зажечь их можно было лишь недрогнувшей рукой, используя длинные спички. Но когда она открыла газ, тот ободряюще зашипел, напугав птенца. Тупик как раз учился передвигаться без помощи крыльев, постукивая коготками по полу.
– Пожалуй, сперва я займусь хозяйством, – сказала Полли, бросая взгляд на часы. – А потом отнесу тебя к ветеринару.
Она включила чайник, чтобы нагреть воды для закваски, после чего придвинула стоявший у камина стол – так больше походило на настоящую кухню. На чисто отмытую поверхность девушка сыпанула немного муки. Птенец заволновался, тщетно пытаясь запрыгнуть наверх, чтобы понять, что она там делает.
– Ну уж нет, – заявила Полли. – Еще не хватало, чтобы ты пробежался по муке.
Но тупик начал жалобно попискивать, и она сдалась. Налив в раковину немного воды, она поставила туда птенца. Тот радостно зашлепал по воде, разгоняя пузыри и что-то чирикая. Полли включила радио, к чему малыш тоже отнесся с явным одобрением.
– Ну ладно, ты поиграй пока, – сказала она и взяла в руки тесто.
Тесто оказалось очень липким, что, вообще-то, было хорошим признаком: значит, хлеб получится воздушным. Но на этот раз оно до того липло к рукам, что Полли пришлось подсыпать муки. Затем она принялась месить: мяла и жала, тянула и снова сворачивала тесто в комок.
И тут с ней стало происходить что-то странное. Во-первых, по радио зазвучала песня, которая ей ужасно нравилась: «Удача не за горами». Это было как нельзя кстати, и Полли включила музыку едва ли не на полную громкость. Под эту песню ей всегда хотелось танцевать. Глупо в ее положении? Ну да плевать!
Во-вторых, из свежевымытого окна перед нею открывался сверкающий на солнце водный простор. Маленькая лодка с белым парусом отважно плыла навстречу волнам. А слева от Полли птенец счастливо плескался в своей персональной лужице.
Полли усердно мяла, тянула и месила тесто и буквально чувствовала, как тело ее покидает скопившаяся там негативная энергия. Выходит понемногу, как дурная кровь. До этого она даже не замечала, до чего приподняты у нее плечи, как сильно напряжена шея.
Если вдуматься, уже много месяцев подряд никому и в голову не приходило положить руку ей на плечо и сказать: «Ну-ну, все будет хорошо». Сама она только и делала, что присматривала за Крисом и через силу улыбалась, стараясь не вызвать жалости со стороны друзей. В результате все ее тревоги скопились внутри, не позволяя свободно вздохнуть.
Девушка с удовлетворением потянулась, наблюдая за уплывающей в море лодкой. Необычное зрелище для того, чей взгляд почти все время был прикован к экрану компьютера.
Казалось, будто внутри у нее что-то подтаяло, так что огромная слеза – ну просто слезища – вдруг капнула прямо в тесто.
Полли снова плакала, но не так, как вчера. Накануне она рыдала от злости на весь мир, который был к ней ужасающе несправедлив. Сегодня же с каждой слезинкой чувствовала себя чуточку легче. Вместо того чтобы утирать слезы – да и как бы она это сделала перепачканными руками? – Полли постаралась сосредоточиться на своей работе. Не сожалея о прошлом и не расстраиваясь по поводу будущего, не изводя себя мыслями о том, что ей следовало бы сделать иначе, она просто слушала радио, которое уже успело переключиться на другую ее любимую песню, и чувствовала, как мало-помалу преображается тесто у нее под руками.
Несмотря на яркое солнце, на улице было не так уж и тепло: на горе все еще гулял пронизывающий ветер. Полли оставила тесто на солнечном подоконнике, переоделась и с птенцом под мышкой отправилась на поиски ветеринара. К счастью, продавщица из магазинчика, в котором она вчера купила пакетик супа и молоко, оказалась куда любезней угрюмой особы из булочной и подсказала, где находится лечебница для животных. Уже добравшись туда, Полли на мгновение забеспокоилась, не разорится ли она за один визит. Ей приходилось слышать, что услуги ветеринаров стоят очень дорого. Но делать было нечего, и она вошла внутрь.
Врач производил впечатление очень занятого человека, однако он все же снизошел до того, чтобы поднять голову от компьютера.
– Видите ли, какое дело, – сказала Полли, указывая на коробку, – ему здорово не повезло.
Доктор, которого звали Патрик и который в душе ненавидел котов, потому что сам был заядлым собачником, надел очки и взглянул на женщину с коробкой. Хорошенькая, хотя и выглядит усталой. Светлые волосы свободно падают на плечи, зеленые глаза смотрят прямо и открыто. Губы нервно поджаты, но кажется, что где-то там, за этой гримаской, прячется чарующая улыбка.
– Вы же не местная? – спросил он. – Наверное, тут у нас проездом?
– Да. То есть нет, – ответила посетительница.
– Простите, не понял.
– Я местная, но не совсем. В смысле… – Щеки у Полли заалели, и девушка рассердилась на себя: похоже, она совсем спятила от своего вынужденного одиночества. – В смысле, я тут арендую квартиру. Временно.
– И как это вас угораздило поселиться в Маунт-Полберне? – нахмурился Патрик.
Полли снова разозлилась. Ну не говорить же ему: «На большее у меня нет денег».
– А что, здесь у вас так ужасно? – поинтересовалась она в ответ.
– Да не то чтобы ужасно. Просто те, кто приезжает на побережье, предпочитают более людные места.
– Ну а я не такая, как все, – заявила Полли.
– Это я понял. – Ветеринар заглянул в коробку. – Вам ведь известно, что это морская птица?
– Серьезно? А я уж было решила, что мне попался броненосец.
Патрик невольно улыбнулся:
– Я к тому, что мы здесь не особо страдаем от недостатка морских птиц.
– Думаю, недостатка в котах вы тоже не испытываете, но это же не мешает вам их лечить, – уязвленно заметила Полли.
– Что да, то да, – вздохнул Патрик, вынимая из коробки тупика. – Иди сюда, дружок.
Птенец нервно дернулся, но все же позволил взять себя в руки. Ветеринар взглянул на повязку.
– Неплохая работа, – заметил он.
– Спасибо, – сказала Полли. – Рада, что сходила на курсы по спасению птиц.
– Вы хоть знаете, сколько у нас тут этих тупиков? – поднял голову врач.
– Понятия не имею, – ответила она. – Кажется, я пропустила это занятие.
– Больше миллиона.
– И что с того? Лично я испытываю симпатию вот к этому конкретному.
– Но вы не можете оставить его у себя. – Патрик заглянул птенцу под перья. – Да, это мальчик.
– Я так и знала, – улыбнулась Полли. – А почему его нельзя оставить? Тупики что, находятся под охраной?
– Нет, просто это дикая птица. Она должна расти среди себе подобных, на свободе. Место этого тупика в его стае.
– Стая тупиков, – вздохнула посетительница. – Звучит как название одного из тех дурацких альбомов, которые любил покупать мой бывший. – Она суховато улыбнулась.
«Вот оно что, – подумал Патрик. – Бывший. Это многое объясняет».
Маленький тупик открыл свой ярко-оранжевый клюв и громко пискнул. Ветеринар достал из ящика немного корма и положил перед птенцом.
– Стало быть, мне придется от него отказаться, – печально заметила Полли.
– Только после того, как птенец поправится, – уточнил Патрик. – Сможете присмотреть за ним, пока он не начнет снова летать?
– Конечно! – с радостью откликнулась девушка. – Не знаете, сколько времени это займет?
– Недели две или три. Он, кстати, выглядит вполне довольным. Обычно птицы пугаются до смерти.
– Этот птенец – крепкий парниша, – заявила Полли.
– Прекрасно. Только не привязывайтесь к нему, ладно? Рано или поздно вам придется распрощаться с ним навсегда.
– Сделаю все, что в моих силах, – вздохнула Полли.
– Не вздумайте давать ему имя.
– Хорошо. – Она встала. – Так сколько я вам должна?
– Ровным счетом ничего, – махнул рукой врач. – От меня тут мало что зависит. Это вы у него в няньках.
– Правда? – воскликнула посетительница. – Огромное вам спасибо.
Патрика удивила эта прочувствованная благодарность. Одежда на женщине была не супердорогой, но и не из дешевых.
– Главное, чтобы это не вошло у вас в привычку, – сказал он. – Приютите чайку – поймете, почем фунт лиха.
– Ясно, – кивнула Полли.
Ветеринар поднялся, чтобы проводить ее до двери. В приемной уже ждали своей очереди два кота, шипевшие друг на друга, как мохнатые змеи.
– Скорее всего, он сам улетит, когда заживет крыло. Если же этого не произойдет, принесите его ко мне.
– Хорошо. – Полли наконец-то улыбнулась.
«Какая у нее чудесная улыбка, – подумал Патрик. – Интересно все-таки, что привело эту женщину в наши края?»
Хорошее настроение не покидало Полли, пока она шагала по улице с птенцом в коробке. Спускаясь к гавани, она оказалась у цепочки лодок, среди которых покачивался и «Трохил». Полли как раз разглядывала лодку, когда налетела на самого Тарни.
– Привет, привет, – сказал тот, когда девушка, споткнувшись о булыжник, едва не упала ему на руки. – А ты сегодня выглядишь пободрее, чем накануне.
Полли поморщилась, вспомнив вчерашнюю сцену.
– Ну, это нетрудно, – признала она.
– Ну и странную книжку ты мне дала, – заметил Тарни. Полли ужасно нравился его тягучий корнуоллский выговор.
– Что, уже начал ее читать? – Она тоже отбросила церемонии и перешла на «ты».
– Ну, в море особо заняться нечем… Это на берегу вечно дел невпроворот.
– И как тебе книга?
– По-моему, тот, кто ее написал, был с большими странностями.
– Ты так думаешь? – улыбнулась Полли. – Согласна, произведение может показаться слегка необычным.
– Ну, это еще мягко говоря. Кто это у тебя там, кстати?
Полли заглянула в коробку. Птенец вопросительно смотрел снизу вверх, будто ждал, что его представят.
– Это… видишь ли, я… выхаживаю тупика.
Рыбак нахмурился:
– Кто-то решил подшутить над тобой, что ли? Типа новенькая в наших краях и все такое?
– Да нет же.
Полли пришлось рассказать ему о встрече с ночным гостем.
– Ни разу не слышал, чтобы кто-то держал у себя дома морскую птицу, – покачал головой Тарни. – Тупики, кстати, хороши на вкус.
– Ш-ш-ш, – зашипела на него Полли. – Мне придется закрыть птенцу ушки, а я даже не знаю, где они у него.
– Это исландская особь, – ухмыльнулся Тарни. – По-английски он ни бум-бум.
– Все равно. Как можно есть тупиков!
– Но ты же ешь куриц и уток, верно?
– Не желаю больше об этом говорить.
– Смотрю, ты совсем потеряла голову из-за этого мальца, – хмыкнул Тарни, заглядывая в коробку. – Имя ему уже придумала?
– Нет. Ветеринар сказал, что это плохая идея. – Полли с сомнением покачала головой.
– Но не можешь же ты называть его просто «тупик». Как насчет Пита?
– Питер? Ну я не знаю. Слишком банально. Может, Чупик?
– Чупик? – воскликнул Тарни. – Поверить не могу, что ты решила так обозвать беднягу. Да другие тупики его просто засмеют.
– Или решат, что это круто, – возразила девушка. – Лучше уж иметь настоящее имя, чем называться «Тупик девять миллионов семьдесят второй».
– Тогда назови его Супик, – предложил рыбак. – Простенько и со смыслом.
– А вот это уже оскорбление, – фыркнула Полли.
Тарни улыбнулся и нащупал в кармане камень. Повернувшись, он швырнул его далеко в море.
– Думаю, мы обойдемся без вычурного имени, – решила Полли. – Ограничимся чем-нибудь попроще. К примеру, Нил.
– Нил?
– Ну да. Просто и без затей. Тупик по имени Нил. – (Птенец взъерошил перья на здоровом боку.) – Видишь, ему нравится.
– Да ты еще более чокнутая, чем та девчонка из книги, – сказал Тарни.
– Просто ты завидуешь тому, что у меня есть ручной тупик.
– Ладно, не буду спорить. Если придешь попозже к лодке, я накормлю его рыбой.
– Обязательно приду, – улыбнулась Полли.
Тесто тем временем успело увеличиться в размерах вдвое. Полли снова взялась месить его, после чего поставила подниматься на сорок минут. Она сама не заметила, как задремала, а когда проснулась, первым делом зажгла свою громоздкую плиту – та пробудилась к жизни с гулким шумом. Полли загрузила липкую массу в старую почерневшую кастрюлю, которую нашла в шкафчике под плитой. За долгие годы использования та успела покрыться подозрительным налетом, но ничего лучшего у Полли все равно не было. Оставалось надеяться, что она не отравится. Девушка предварительно смазала кастрюлю оливковым маслом, а затем, скрестив на удачу пальцы, отправила хлеб в духовку. После этого с тяжким вздохом вновь принялась за ванную. Вчера ей удалось отскрести линолеум, но она так и не добралась до ковра, который закрывал дальний конец этой узкой и длинной комнаты.
Ну что может быть хуже, размышляла она, чем ковры в ванной? Особенно в ванной с протекающим потолком, ванной, которой пользовались толпы временных жильцов, ничуть не озабоченных состоянием дома. Полли заглянула под дешевенький коврик. Что ж, по крайней мере, доски пока не сгнили. В помещении было еще одно окно, откуда открывался превосходный вид на поселок. На месте дешевой ванночки Полли представила огромную, старинного образца чугунную ванну. Расположившись в ней, можно было бы с удобством наблюдать за тем, как у побережья снуют лодки…
С досадой отмахнувшись от этих глупых мечтаний, она сосредоточилась на самых неотложных делах. А наиболее актуальным для нее сейчас было: а) отчистить как следует ванную комнату, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу; б) взять себя в руки и найти подходящую работу; в) разобраться с… в общем, привести свою жизнь в порядок. Снова встать на ноги. Перестать утопать в слезах после двух бокалов вина. Обрести внутренний покой.
ХА-ХА-ХА! Полли подняла ковер, который явно был из самых дешевых, обнаружила под ним газету, изданную в 1994 году, и вздохнула.
Хорошо еще, что из кухни до нее доносился божественный аромат хлеба, перебивавший другие, менее приятные запашки. Не снимая перчаток, девушка вылила бессчетное количество ведер грязной воды. Наконец ванная если и не заблестела, то по крайней мере перестала напоминать комнату в развалюхе, которую давно готовили под снос.
Полли встала на ноги и потянулась. Зеркало отразило ее лицо, порозовевшее от усилий. Она снова налила в раковину воды для Нила. Осмотрев птенца, решила, что ей достался очень чистенький тупик, не страдающий от избытка паразитов. Полли попыталась улыбнуться своему отражению. Давно уже ей не приходилось улыбаться от души. Между бровей у нее пролегли две морщинки, как будто в последнее время она только и делала, что хмурилась. Впрочем, наверное, так оно и было. Изобразив слегка вымученную улыбку, девушка направилась в комнату, которую условно можно было назвать гостиной.
Тем временем хлеб в духовке – а это был деревенский каравай – покрылся чудесной золотисто-коричневой корочкой. Пах он просто божественно. Полли вытащила его с помощью единственной прихватки, которая была у нее под рукой, – уже несвежего кухонного полотенца, которому тоже не помешала бы стирка. Она вынула хлеб, легонько стукнув по дну кастрюльки. Каравай получился пышным и упругим.
Настроение у Полли снова улучшилось. Как-никак она сделала за утро сразу два дела (даже три, если считать визит к ветеринару): вычистила ванную и испекла хлеб. И то, что кому-то могло показаться сущими пустяками, для Полли было большим шагом вперед.
Когда хлеб немного остыл, она нарезала его на толстые ломти. Потом каждый намазала маслом, добавив сверху немного джема. После чего усадила в коробку Нила, который ни капельки против этого не возражал, и направилась в гавань.