Не дождавшись хоть какого-то ответа, Павел взял обеих несостоявшихся сектанток и будущих жён миллионеров под белы рученьки. От дома в стиле модерн быстрым шагом удалялось три человека.
30 апреля, раннее утро. Истерика, коматоз и логика
На эту «тройку гнедых» оборачивались все немногочисленные прохожие. Посередине шёл щупленький парень и буквально силком тащил двух девиц. Одна ревела белугой, вторая плелась молчала, будто находилась под действием транквилизаторов. Всю дорогу парень пытался успокоить истеричку, которая норовила всё время вырваться и не уронить коматозницу, волочившую ноги еле-еле.
Вскоре все оказались в тихом кафе. Павел усадил девиц за столик и без раскачки начал допрос:
– Что вы пили? Ели? Курили? Кололись? Нюхали?
– Только шампанское и фрукты… – продолжая хныкать, ответила Маша.
– Точно ничего больше не было? – строго спросил он.
– Вроде нет…
– Шампанское при вас открывали?
– Да-аа… – вяло протянула Люда. За последнее время это были её первые слова.
– О, наконец-то! А уж думал скорую вызывать. – с нескрываемым облегчением сказал он. – Ты давай, включайся в разговор.
– У меня голова раскалывается… – потирая лоб, пожаловалась Люда.
– Не у тебя одной! – подхватил он.
Он подозвал официантку и заказал 3 пиццы, суп, кофе и воду. Короче всё, что осталось из съедобного на кухне. Напитки Павел попросил принести скорее.
– Обе быстро: пейте кофе и отогревайтесь. – ставя перед девушками чашечки с кофе, приказал он. Видя, что барышни ещё не в адеквате, он чуть ли ни с ложечки начал отпаивать девчонок.
Минут через пятнадцать принесли пиццу и суп. Он, не спрашивая, разложил всё по тарелкам и заставил девушек хотя бы откусить по кусочку пиццы и проглотить хотя бы ложку бульона.
– Как ты нас нашёл? – перестав наконец реветь, прохрипела Маша. На её лице заиграл румянец и лишь опухшие красные глаза выдавали недавнюю истерику.
– Так Люда сама ж адрес отправила. Хорошо: дом хоть огромный, но всего несколько входов. Я просто стоял и ждал вас. Телефон же Люда выключила…
– Зачем?.. – оттаивая от глотка капучино, спросила Люда.
– Зачем что? Зачем ты телефон выключила или зачем я тебя искал?
– Зачем искал… – уточнила Люда.
– А ты своё фото видела, которое выложила в Инсту? Оно, кстати, при правильных хэштегах может набрать тысячи лайков.
– Что ж за фото такое? – удивилась Люда. – Я не глядя выложила, чтобы ты отстал и телефон отключила.
– Сама полюбуйся на ваш шабаш! – Павел показал на своём телефоне последний пост Люды.
– Ёлки-метёлки! – Маша чуть кусок пиццы не выронила в тарелку с супом. – Люда, ты только посмотри на нас!
Как только Люда увидела своё селфи, она стала смеяться. Понятно, что она находилась в пограничном состоянии. Потому любые крайние эмоции – от смеха до апатии, можно объяснить. Но тут был иной, искренний смех. Он подействовал всяко лучше химического препарата и окончательно вернул Люду в адекват. За ней следом, откровенно ржать стали и Маша и Павел.
Фото не могло вызвать иных эмоций! Так получилось, что селфи, сделанное в пятиугольной комнате, отражало во всей красе апофеоз тренинга. Такое фото смело можно ставить на обложку книги-детектива или сделать иллюстрацией пограничных состояний в научном докладе.
На первом плане – лицо Люды с ошалевшими глазами. Слева с такими же выпученными глазищами сидела Маша. За их спинами стояла Мукла и зло смотрела на двух женщин. Те же стояли, как парализованные и на их лицах был «проштампован» страх. Всё было настолько гротескным, что, увидев это фото, любой вменяемый человек чётко определил происходящее как «бесовщина».
– И ты, увидев это фото, приехал к дому? – давясь от смеха, спросила Маша.
– Я понял, что вы влипли в какой-то блудняк. Прости, говорю прямо и резко. По-другому не привык! То, что с вами происходило, похоже на какое-то сумасшествие. Вы как зазомбированные сектантки. У всех вытаращены глаза. Какое-то странное помещение. Когда я говорил с Людой по телефону, звучала непонятная музыка. Кстати, я пока стоял и ждал вас, разговорился с соседями…
– А смысл? – перебила его Люда.
– Во-первых, я не знал: где вы точно. Дом-то огромный. Во-вторых: вдруг вас кто-то видел и что-то знает.
– И что ж ты такого интересненького выяснил? – спросила Люда.
– Начну с вопроса: вас не удивило, что я ждал вас именно у этого входа? – переспросил Павел.
– В тот момент нет… – задумалась Маша.
– Скорее всего, одному человеку принадлежит целый подъезд…– Павел хотел было продолжить, но тут его прервали.
– Как это? – от изумления Люда аж вскрикнула и чуть не пролила на себя кофе.
Тут Павел сделал паузу. Он, словно гончий пёс, учуявший запах добычи, понял: главное не суетиться. Если и наносить удар, пусть и информационный, важно попасть в цель. Но также важно хорошенечко подбирать слова. Теперь для него стало очевидно: девчонки действительно не понимают до конца, куда чуть не вляпались. Потому выпалить всё, что он думает, ещё и в привычной для него манере «правды-матушки», не стоит. Да и к неудобным вопросам они не готовы. Павел поудобнее расположился в кресле и, немного вальяжно произнёс:
– Я просто подходил к людям, которые входили или выходили из этого дома и стал расспрашивать: может кто видел несколько девушек около этого здания. Мне повезло в это время в принципе кого-то застать. Несколько человек подтвердили, что да: чуть ли ни каждый месяц около соседних домов крутится белый лимузин. Плюс ежедневно в доме какая-то странная движуха. Причём ваш подъезд имеет чёрный ход и иногда барышни входят и выходят оттуда. Вот смотрите сами…
Он открыл приложение «Карты» на телефоне. Набрав адрес дома, он стал показывать Люде и Маше расположение здания.
– Видите? – спросил Павел у девушек. – Дом связан проходными дворами. Я думаю, что лимузин паркуется на соседних улицах и женщины пешком идут окольными путями и попадают именно в вашу часть дома.
– Ну и что? – с недоумением спросила Люда.
– Вот то-то и странно соседям! Зачем такие сложности с парковкой авто, если все девушки оказываются всё равно в одном доме?!
– То есть ты хочешь сказать, все наши три группы находились в одном доме? – встряла в разговор Маша.
– Я не знаю, сколько у вас групп всего, но скорее всего так и есть! – констатировал он.
– Подожди, – вмешалась Люда. – Зачем всё это?
– Вот здесь самое интересное. – подхватил Павел. – Соседи даже в полицию жаловались на невменяемых девиц, которые здесь время от времени толкутся около подъезда. Вначале они думали – наркоманки. Даже наркоконтроль приезжал – никаких наркоманов или наркотиков не нашли. Всё чисто! Откровенного хулиганства нет. Ни одного заявления в полицию никто, кроме соседей, не писал. Да и на что жаловаться: ну толпятся невменяемые женщины, ну кружит большая машина около домов, но в остальном-то всё тихо! В частную собственность, если закон не нарушается, просто так не проникнешь. Кстати, половина окон этого дома упираются в стену соседнего здания. Ничего не увидишь и не услышишь. Так что, со слов тех же соседей, шум от неадекватных девиц исходит только на улице.
– Почему ты думаешь, что весь подъезд принадлежит одному человеку?
– От этих же соседей и узнал. Всех старых жильцов расселили больше года назад. Долго делали ремонт. Теперь парадная на замке: никто посторонний не зайдёт.
– Странно… протянула Люда.
– Более чем странно! – уверенно произнёс Павел. – Кстати, весь квартал слышал, как эта перешитая бабёнка вас матом крыла, а вы все, как зомби за ней плелись. Потому всё и бросается в глаза тем, кто здесь живёт. Особенно, когда это часто происходит.
– Мда… – Люда посмотрела на Павла. – А как же Анька?
– Какая Анька? – удивился он.
– Я с подругой пришла. Она, значит, тоже в этом доме…
– Пока я вас ждал, никого не видел из входящих или выходящих. Правда, я у парадного входа в основном стоял. Если кто с чёрного входа выдвигался, я этого видеть не мог. Давай, набирай её номер.
Люда включила телефон и набрала номер подруги. На звонок никто не ответил. Но через минуту пришло СМС с телефона Ани: «Я дома. Устала. Созвонимся завтра».
– Понятно. Адрес подруги знаешь? – спросил Павел.
– Конечно, – ответила Люда.
– Тогда поехали прямо сейчас к ней домой. И Машу заодно домой отвезём.
Время шло к рассвету. Скоро пять утра. По полупустым улицам неспешно ехало такси. Павел сидел на кресле рядом с водителем. Люда и Маша расположились на заднем сиденье.
Павел взглянул на девчонок. Обе смотрели в разные стороны. Они, словно мокрые синички, нахохлившись под проливным дождём, надеялись, что их жалкий вид отпугнёт хищников и остановит ливень.
Такая наивность и инфантильность всегда выбешивала Павла. В его системе координат существовала только бинарная система: хорошо – плохо; сильно – слабо; умно – глупо; решительно – нерешительно и так далее. У каждого понятия была своя крайность и свой антоним. Вот как сейчас: если есть проблема, то нужно её или решать, или забить на всё и пойти дальше. Но уж точно не сидеть с грустной мордахой, уставившись в окно и ожидая: когда само всё рассосётся.
А вот сейчас, глядя на этих двух красивых, зарёванных и униженных дурочек, его сердце сжималось.
Вдруг он ощутил что-то забытое за многие годы… Нет! Это не было сочувствие или симпатия. Это было смешанное чувство. Его нельзя было описать конкретным словом или простой двоичной системой. Оно, казалось, собрало воедино всё самое сильное, что может испытывать человек при симпатии и сочувствии. Что уж говорить, но таких сильных эмоций Павел никогда не испытывал!
Он не мог не задерживать взгляд на Люде. Ещё вчера он и представить себе не мог, что его соседка, которую он за глаза прозвал «Дама с котами», так его заденет.
Люда – не героиня его романа. Ему нравились самостоятельные и решительные амазонки: спортивные, подтянутые и с льдинкой в глазах. Эти барышни были понятны и предсказуемы. От них не болит ни голова, ни сердце.
Но Люда… Павел впервые встретил женщину, которую он, даже со своим математическим складом ума, не мог просчитать: в её поступках нет логики и прагматизма. Зато точно нет корысти и подлости. Отсюда, как он теперь понял, все проблемы «людей без кожи». Вот прямо сейчас перед ним сидит комочек нервов, который нуждается в защите. И, по ходу пьесы, защитить её некому.
У него были догадки: куда влипла его соседка и чем и почему для неё всё это может закончится. Но нужной информации пока мало. Потому Павел решил, что настало время осторожно начать выспрашивать девчонок о том, о чём побоялся в лоб спросить в кафе:
– Вы как? – как-бы невзначай спросил он.
– Как ни странно, нормально. Даже спать не особо хочется. – ответила Маша.
– У меня только голова раскалывается до сих пор. Но уже лучше. – вторила Люда.
– Ну и отлично! – сказал Павел. – Теперь хоть расскажите: что случилось?
Девчонки потупили глаза. Уж кому-кому, но молодому человеку не хотелось рассказывать: на каком обучении они побывали и что конкретно там происходило.
– Девушки, – как можно мягче обратился к ним Павел. – В другой ситуации я не стал бы из вас вытягивать информацию. Я не лезу в личные дела. Но, возможно, ваша подруга в беде. Потому выкладывайте всё, как есть.
Люда и Маша нехотя начали рассказывать. Послетренинговое «похмелье» улетучилось. Его место занял стыд. Потому они старались не описывать в красках те упражнения, которые несколько часов назад сами с остервенением и выполняли. Также они решили оставить тайной за семью печатями те оскорбления, которые сыпались в их адрес и которые они, на зависть мазохистам, покорно сносили.
Всё их повествование напоминало сочинение троечника на тему: «Как я провёл лето». Рассказ был скучен, неэмоционален и короток. Тем не менее, по реакции Павла становилось ясно: пассаж о каждом, даже изрядно отредактированном этапе тренинга, повергал его в шок.
– Со стороны выглядит как секта какая-то, – после недолгой паузы, резюмировал он.
– Ну причём здесь секта? Мы просто делали задания. – тут же возмутилась Маша.
– Допустим, – размышляя вслух, ответил Павел. – Но почему на вас эта перешитая коучиха орала у дома? Как я понял, вы не выпросили деньги у магазина, так? Вы что: ходили попрошайничать? Зачем? В чём смысл сего упражнения?
– Ну как мы тебе можем это объяснить… – Люда старалась завершить этот неприятный для неё и Маши, допрос.
– Не надо ничего объяснять! Просто расскажи: что за задание давалось у магазина?!
Павел не думал отступать. Девчонкам стало ясно: он из той породы людей, которые, пока не прояснят для себя ситуацию, никогда не отстанут.
– Мы же тебе говорили: нужно получить 5 тысяч рублей от незнакомого человека… – начала Маша.
– И цель? – уточнил Павел.
– Цель… ну… раскрепоститься и не бояться ничего просить у мужчин. – закончила она.
– А как попрошайничество ведёт к раскрепощению? – спросил Павел.
Маша с Людой зависли. Ответить на прямой и логичный вопрос им оказалось нечего. Не дождавшись хотя бы ответного «мяу», Павел продолжил:
– Вы поймите: я не просто так спрашиваю. Ваше обучение – это ваше личное дело. Но со стороны это выглядит, как будто буйных больных выпустили в центр города и непонятно зачем дают им дебильные задания. Или орут, как на профессиональных нищих, которые бандюгам не сделали суточный план…
– Слушай, Павел… – встряла Маша, не дав Павлу развить свою мысль. – Тебе огромное спасибо, что встретил и беспокоишься. Но… что плохого, если мы учимся развивать себя и вдохновлять своего мужчину? Выйти замуж за состоятельного человека, что, плохо? На наш взгляд ничего страшного на курсах не произошло. Ведь ты же сам сказал – это наше личное дело. Может и глупость мы сделали, что вообще пошли на этот тренинг и выполняли тупые задания. Но от этого никто, кроме нас, не пострадал.
– Ты не права! – отрезал Павел. – Сейчас мы не знаем точно: что с вашей подругой.
– Если только это… – согласилась Люда.
– Поэтому я и выясняю: что это за курсы. Мне нужно для себя понять: чего в принципе ожидать от этих людей. Я считаю так: если с Аней всё хорошо, то мой вам совет: не ходите вы на эти тупые тренинги для содержанок и проституток.
– Почему для проституток? – возмутилась Маша.
– Ну а чему там учат? Баба – товар. Мужик – банкомат. Вы ему, пардон, писечку, а он вам денежку. По факту вас дрессируют выгодно продаваться. Вы, как тайские обезьянки: тянете свою лапку, чтобы в неё хоть что-то положили. Даже если проходящие туристы действительно дают лакомство животинке, это говорит лишь о том, что ей выдали подачку. Дали и забыли! Глупо называть это отношениями. Как и представить, чтобы человек, у которого вы выудили милостыню, женится на вас. Он может вас пожалеть. Или дать вкусняшку, чтобы отвязаться или лишний раз сказать самому себе, мол, какой я хороший. К реальным отношениям это не ведёт. Ну что, разве не так?
– Ты утрируешь! – Маша решила отстаивать свою позицию.
– Возможно! Но тогда ещё вопрос: неужели вы думаете, что состоятельный мужчина, который по мнению ваших тренеров – цель любой женщины, будет дорожить отношениями с бабой, которую можно купить?
– Вот те здрасьте… Начнём с того, если он вложил в неё деньги, значит, хоть своими деньгами он будет дорожить? – Маша не сдавалась, решив, скорее всего, уже не Павлу, а себе доказать, что не зря потратила деньги, время и нервы.
– Нет! – уверенно возразил ей Павел. – Во-первых, рисуется какой-то двухмерный мир, где мужики только и делают, что вкладывают деньги лишь в тех баб, которые эти деньги умеют выпрашивать. И по вашей логике мужики дорожат не женщиной, а деньгами, которые в бабу вложили. Баба всегда дешевле денег. А если баба дешевле денег, то зачем эту бабу ценить? Логично?
– Ну допустим… – сквозь зубы проговорила Маша.
– Всё в жизни сложнее. – продолжил Павел. – Во-вторых, любой мужик, который чего-то добился не станет долго терпеть с собой содержанку, которая только его ресурсы выкачивает. Да, такие мужики существуют, но их поверьте, меньшинство. Они станут терпеть рядом с собой попрошайку, пока та не надоест или не попадётся более ушлая, молодая и красивая бабёнка.
– Так любую ситуацию можно довести до абсурда. – видно, что Маша очень обиделась.
– Давай доведём до абсурда. Вы ведь выполняли задания, в которых нет логики. Есть только навязанные цели, которые пришиты за уши к дебильным практикам. Даже если бы вы и выпросили у магазина миллион рублей, где гарантии, что у следующего магазина у вас получится тоже самое при тех же вводных?
– Гарантий никто не даёт. Всё зависит от человека! – подхватила Люда.