– Знаешь, джаным (джаным с турецкого «дорогая»), я ей завидую, до сих пор завидую. Он никогда меня так не любил, никто никогда меня так не любил, – как-то за бокалом мартини сказала Даша, имея в виду совсем не дочку, – Но именно благодаря ей я получила кучу денег и свободу. Я с детства мечтала быть богатой и свободной, но сбежав от пресса родителей, тут же отдала свою жизнь новому хозяину.
Надо сказать, на этом финансовые потери ее мужа не закончились. После развода Даша на 3 месяца уехала на Кипр, чтобы развеяться и прикупить летнее жилье у моря, где и встретила меня. По приезду мы с Дашей стали партнерами, она увлеклась новой работой, но жажда возмездия продолжала ее грызть. Ей хотелось забрать у него все, чтобы потом он пожалел о своем решении и понял, что эта девчонка того не стоила. И Даша нашла выход. Она пошла работать к конкурентам и, использовав все свое обаяние и познания в арабском (ее муж не знал арабский, а большинство крупных игроков именно арабы), смогла увести добрую долю игроков с собой.
Полгода они осыпали друг друга проклятьями, а позже успокоились и даже смогли остаться друзьями (ну, или вроде того, скандалы все еще периодически случаются). Даша наконец-то осознала ценность свободы и поняла, что без мужа она стала гораздо счастливее, чем с ним, а Аслан смог привлечь новых игроков, вернув прежний размер дохода.
Сейчас Даше 31, у нее семилетняя дочка, высокий доход и свободная, полная приключений, незамужняя жизнь. Ну, и, конечно, у нее есть ее мы, самые верные и понимающие подруги. Куда ж без нас.
Даша наконец вернулась из Турции, где провела вместе с дочкой последние несколько месяцев и целых 2 недели в компании бывшего мужа.
Мы встретились в "Друзьях", чтобы обсудить ее затянувшиеся каникулы и все, что произошло, пока ее не было в Минске.
Конечно, мы безумно по ней соскучились и были рады послушать подробности о том, как она оказалась почти в пустом отеле во время закрытых границ и какие вкусности там подавали. Но больше всего нас интересовали те две недели, которые она провела с Асланом (бывшим мужем) в одном отеле, но Даша почему-то упорно обходила эту тему стороной.
– Понятно, понятно… Еда вкусная, бассейн теплый, персонал обходительный, что с Асланом?– не выдержала Алина.
– Ничего, – ответила Даша и опустила глаза.
– Не похоже, – бросила Алина, – Ты так избегаешь этой темы как будто тебе стыдно в чем-то признаться.
– Ничего не было, честное слово, – ответила Даша и снова опустила глаза.
– Но он хотел? – осторожно спросила я.
– Да, – коротко отрезала Даша.
– Я так и знала, что он к тебе вернется! – крикнула Алина, заставив людей за соседними столиками вздрогнуть.
– Ты же его не примешь? – спросила Маша и, увидев Дашино смущение, добавила, – Или примешь?
– Нельзя его принимать назад! – опять крикнула Алина, – Бабник – это на всю жизнь. Тем более ты у него отсудила все, что хотела. А что не отсудила отсудит жена, если он решит от нее уйти. Пусть предложит свой голый зад кому-нибудь другому!
Справедливости ради, стоит сказать, что зад у Аслана совсем не голый, хоть Даша и вырвала из его павлиньего хвоста немало перьев. Работа приносит Аслану (приносила до коронавируса, но пандемия же не навечно) хороший доход и голый зад ему не грозит даже если вторая жена решит выдернуть еще парочку перьев.
– Я не собираюсь к нему возвращаться, – сказала Даша, – Но его внимание мне приятно. Такое удовольствие отвергать того, кто отверг тебя. Даже забирая у него "Астон Мартин" я не чувствовала себя такой удовлетворенной.
– Как его жена отпустила к бывшей на целых 2 недели? Как можно быть такой бесхребетной! – не унималась Алина.
– Джаным(в переводе с турецкого "дорогая", Даша – турчанка), во-первых, он ехал к дочке, а дети – это святое. Во-вторых, если ты не в курсе, Турция – патриархальная страна.
– Но она то русская, – возмутилась Маша.
– Тем хуже, джаным. Будь она турчанкой прав у нее было бы побольше. В Турции браки, как правило, заключаются равноправные, потому что пару подбирает семья. У вас сватовство давно вымерло, а в Турции цветет буйным цветом. Если вдруг муж начнет наглеть, семья вступится. В какой-нибудь глубинке и убить могут. Там мужья чувствуют ответственность. А русская что? Иностранка, бедная, замужем за богатым турком. Какие права у нее? У вас тут вообще такие нравы и законы, что имущество можно запросто вывести из семьи и платить алименты в две копейки, а у них еще и детей нет. Вот какие у нее рычаги давления? У меня хоть и ребенок его был, а он все равно гулял.
– Почему они не делают ЭКО? – спросила я, – У нее уже долго не получается забеременеть.
Даша говорит, что Аллах ее наказывает за то, что разрушила семью, и потому не дает ей счастья материнства.
– Думаю, что Аслан перегорел и не хочет с ней больше жить. Если она не забеременеет в ближайшее время, он переметнется к кому-нибудь еще.
– Он столько всего потерял из-за нее, – сказала я.
– Ладно, давайте оставим в покое его жену, лучше расскажи что он тебе предлагал, как себя вел… – сказала Маша, – Мы хотим подробностей.
– Конкретно ничего не предлагал, но был очень галантным и внимательным. Было видно, что он приехал не только к дочке. Мы много гуляли вдвоем, пока Гюнеш спала. Он часто вспоминал нашу совместную жизнь со словами как это было хорошо и как он по этому скучает, как жалеет, что свернул не туда. Старался прикоснуть, приобнять. Черту мы не перешли, но все время ходили вдоль.
– Поцеловать пытался? – спросила Маша.
– Один раз, но я расставила точки и, как у вас говорят. Я любила Аслана, но зависеть от него снова – ни за что.
– Так уж и ни за что? Вы ей верите, девочки? – спросила Маша.
Я стояла на пешеходном переходе по дороге от парковки к своему офису и, как законопослушный гражданин, ждала зеленого сигнала. Как только зеленая лампочка загорелась, я шагнула с тротуара на зебру, но не сдвинулась с места. Кто-то крепко ухватил меня за капюшон. Я ещё не успела обернуться, как в паре сантиметров от меня пронеслась черная ауди со скоростью не меньше 150 километров в час.
Я обернулась.
– Что ты тут делаешь?!
– "Спасибо, Артур, что не дал мне шагнуть под колеса",– разве ты не это сказала? Повторишь, а то я не расслышал?
– Спасибо, что не дал шагнуть мне под колеса. Этот идиот несся как сумасшедший. Но что ты тут делаешь?
– У меня дела с твоим боссом. Нет, я тебя не выслеживаю около офиса. Несмотря на всю твою привлекательность, у меня слишком много дел, чтобы караулить тебя у работы, хотя наблюдать за твоими наивными попытками что-то продавать в условиях коронавируса даже забавно.
– Впервые радуюсь, что оказалась недостаточно привлекательной.
– Я такого не говорил. Я сказал, что ты очень привлекательная, но, к сожалению, у меня слишком много дел, чтобы найти время для слежки.
– Так или иначе, я рада, что сегодня ты оказался тут. Спасибо, – как бы пафосно это ни звучало, он действительно спас мне жизнь.
– Не хочется наглеть, понимаю, твое спасибо – вещь редкая и невероятно для меня ценная, но, может быть, к спасибо что-нибудь прилагается?
Я вздохнула.
– И что ты хочешь?
– Чашка кофе за спасенную жизнь не слишком большая благодарность?
– Хорошо, – не очень мне этого хотелось, но, пожалуй, сегодня он действительно заслужил благодарность.
– Пошли, – он указал на маленькую кофейню возле моего офиса, где все наши риэлторы и агенты любят пить кофе.
– Что? Прямо сейчас?
– А что у тебя горы работы? – спросил Артур, хорошо зная ответ. С работой все хуже некуда. Еще чуть-чуть и придется свой дом продавать, а не чужие.
Мы зашли в кофейню и, конечно, же там было много коллег и клиентов. С некоторыми из них Артур поздоровался. Надеюсь, о нас не пойдут слухи. Вот чего бы уж точно не хотелось.
– Что будешь?
– Капучино и 5 эклеров.
Артур хохотнул.
– Я сладкоежка, – пояснила я, – Тем более эклеры здесь бесподобные.
– Тогда мне тоже один эклер и американо, – сказал Артур и подал меню официанту.
– А почему только один? Не доверяешь моему вкусу или боишься, что инстаграм заскучает по твоим кубикам?
Он снова засмеялся.
– Значит, залазила в мою инсту, а говоришь, я тебе не интересен.
Я почувствовала себя пойманной. Нет, он мне совсем не интересен. Это было простое любопытство – глянуть как он живет и что постит, не более. Мы все так делаем.
– Как работа? – спросил он после неловкой паузы, которая образовалась из-за моего нежелания что-либо отвечать на его попытку уличить меня в несуществующей симпатии, – Что-нибудь продается?
– Все глухо. Рынок просел.
– Приходи на меня работать, у меня много объектов, в том числе и за границей. Обеспечу работой так, что еще и в выходные выходить придется.
– Сверхурочная работа – такой себе плюс.
– Я серьезно. Работай на меня. Хорошая зарплата, кофе и эклеры прямо в офис, привлекательный начальник. Что тебе еще надо?
– А кто будет моим начальником?
– Так, эклеры вычеркиваем.
– Тогда вообще думать не о чем. Здесь-то у меня эклеры под боком.
– Карина, эта ситуация надолго. Пока рынок недвижимости придет в норму может и пару лет пройти. Тут надо уметь двигаться и иметь связи.
– Я не могу уйти. У меня процент в фирме. Я не просто работник – я партнер.
– И большой процент?
– Маленький. Тем не менее.
– Дам тебе 7 процентов от минской фирмы. Это практически благотворительность в пользу бедных с кредитом на дом. Лучшего предложения тебе не найти.
– И с чего такая щедрость?
– Устал следить за тобой, – улыбнулся Артур, – посажу к себе в офис и нет проблем.
– Все равно не получится. Мы с Дашей запартнерились по продажам на Северном Кипре. У нас с ней договор, я не могу ее просто сбросить.
– С Дарией, значит. И много напродавали за последний год?
– Почти ничего. Ты и сам все знаешь. Там же границы на замке.
– Дарие тоже можно сохранить процент. Уверен, у ее бывшего мужа стоящие связи. Видишь, все решаемо.
– Я не могу на тебя работать.
– Что еще?
– Ты меня бесишь.
Артур рассмеялся.
– А кого не бесит начальник? Обычная ситуация. Вообще не вижу проблемы.
– Я не буду на тебя работать.
– Хм… Давай на чистоту. Чего ты боишься на самом деле? Потерять независимость, подчиняясь моим приказам, или однажды не устоять, работая на расстоянии вытянутой руки? – сказал он и наклонился к моиму лицу, неожиданно взяв рукой за подбородок.
Я тут же сбросила его руку и встала из-за стола.
– Мне надо работать. Деньги заканчиваются, – сказала я и направилась к двери.
– Ты не доела эклеры…
*****
– Вернувшись из соседнего кабинета, я нашла на своем столе оставленные эклеры, – сказала я, заканчивая перезказ случившегося девочкам.
– Ты их съела? – поинтересовалась Маша.
– Съела и даже не подавилась. Они очень вкусные. И сделку взяла и не подавилась. Я знаю куда ты клонишь, Маша. Но эти "подарки" не требуют от меня ответных действий, даже если он их ожидает. Работа – это другое. Я буду зависеть от него, еще и видеть его наглую физиономию каждый день… бррр
– Так уж и бррр, – возмутилась Алина, – Положа руку на серце, можешь сказать, что не считаешь его красавчиком?
– Хорошо, он красивый, признаю, но личность – это не только внешность. Его нарциссизм меня жутко раздражает.
– А я бы не отказалась от такого начальника, – продолжала Алина.
Я закатила глаза.
– Как он вообще мог подумать, что я приму его предложение? Да, оно было щедрым. Да, у меня финасовые проблемы. Но необходимость ежедневно работать с человеком, который упорно отказывается принимать тот факт, что он мне вообще не симпатичен и я не мечтаю оказаться в его объятиях, лично меня приводит в ужас. Он не то что не принимает отказ, он отказывается верить, что я хочу ему отказать.
– Джаным, деньги – это власть, красота – это власть. У него есть и то, и другое, чем он успешно пользуется. Ты для него – сбой в системе, баг, который он хочет исправить. Я это так вижу. Воспользоваться этим или нет – дело твое. Главное не влюбляйся. Его симпатии меняются со скоростью электрички. Я знаю Артура давно и ни разу не видела его влюбленным в кого-то, кроме себя.
– А что плохого в том, чтобы любить себя? – спросила Алина.
– Все хорошо в меру, – ответила Даша, – Артур – отличная партия: красивый, умный, богатый. Девушка, в которую он по-настоящему влюбится, все равно что в лотерею выиграет. Но я не верю ни в лотерии, ни в способность Артура на глубокое чувство.
– Это все вообще не важно. Мне не интересно насколько искренние его чувства, потому что у меня к нему вообще никаких чувств нет, кроме раздражения, конечно. Как можно так бесстыдно предлагать работу, изначально подразумевая харасмент и даже не скрывая этого?!
– На русковорящих просторах тема харасмента не особенно обсуждается, – ответила Маша, – Считается, что женщине должно быть приятно любое мужское внимание, даже если оно исходит от неприятного человека или слишком навязчиво.
– Хотя на постсоветском пространстве эта проблема стоит гораздо острее, чем на Западе, – поддержала я, – Но на Западе она обсуждается намного активнее. Практически каждая привлекательная женщина родом из СНГ пережила харасмент в той или иной степени. В интернете все статьи о том, как приятно и полезно быть красоткой, а про камни в другой чаше весов никто говорит. Даша, а как с харасментом обстоят дела в Турции?
– В Турции навязчивое внимание – это стыдно и недопустимо, – ответила Даша,– Девушка вполне может пожаловаться семье или своему парню, что коллега ее постоянно куда-то приглашает, делает комплименты, старается заговорить. Это вызовет серьезный конфликт. В Турции на харасмент реагируют острее, потому что девушку очень легко скомпрометировать.
Любая женщина запросто пожалуется вышестоящему начальству на навязчивое внимание непосредственного начальника. Это воспримут серьезно, его могут даже уволить, поэтому в большинстве своем все осторожны. Даже на улице мужчины стараются даже не скользнуть взглядом по девушке в компании мужчины. Простой взгляд может спровоцировать конфликт. Естественно, никто не знакомится на улицах или даже на работе самостоятельно. В Турции принято быть представленным.
– У нас харасмент в той или иной форме встречается по меньшей мере в половине организаций. В отношении многих женщин, я наблюдала, как сказанное "Нет" может повлечь демонстривную обиду начальника, когда улыбчивость и любезность сменяется на угрюмость и нежелание разговаривать, включаяобсуждение рабочих вопросов. Почему женщина должна испытывать дискомфорт на рабочем месте из-за того, что не видит начальника в романтическом свете?
– Многие дамы даже стараются загладить "вину", извиняясь и преподнося подарки в виде домашней выпечки, – добавила Маши, – С одной стороны это выглядит забавно, а с другой очень грустно. Необходимость держаться за работу и хорошие отношения с начальником, вынуждает женщину засунуть свою гордость и честь куда подальше и извиняться, когда извиняться должны перед ней. Потому что обиженный начальник, если и неувольняет девушку, то полностью блокирует ее продвижение по службе, заваливает самой тяжелой и скучной работой и делает все, чтобы отравить ее существование на рабочем месте.
– При чем тут Артур? – встряла Алина,– Дай вам волю, вы его и с Ганнибалом Лектором свяжете. Я просто поражаюсь вам, девочки. Артур предложил вытащить симпатичную ему девушку из финансовой пропасти, а вы его готовы за это распять. Что с вами не так?
Близились новогодние праздники. Городская государственная больница, в которой работала Алина (Алина – патологоанатом), устраивала ежегодный корпоратив для всего персонала и Алина пригласила нас пойти вместе с ней.
– Больница большая – много молодых привлекательных врачей, а мы все незамужние, – уговаривала Алина, – Будет весело.
– Я не против встретить какого-нибудь доктора Майка, – поддержала Даша.
*Доктор Майк – мега популярный врач, ведет инстаграм и ютюб. По версии журнала "People" был признан самым привлекательным врачом планеты.
– Да нам вчетвером где угодно будет весело даже без врачей, похожих на доктора Майка, – сказала я.
В общем, идея нам понравилась, отличный повод еще разок примерить вечернее платье. В жизни не так много торжеств, где можно показаться в роскошных туалетах.
За последнее десятилетие практически все места и даты понизили свой дресс-код. В рестораны мы ходим в джинсах, на дни рождения в лучшем случае в коктейльных платьях, да и то сколько нас таких… Шикарным вечерним платьям остались только свадьбы и Новый год.