– Наверное, я еще не настолько вымотана жизнью, раз не могу уснуть голодной. Это плюс, – усмехнулась безрадостно.
Еще раз растерев влажную копну спутанных волос, вышла в коридор с намерением найти кухню и раз так, то сделать чай себе самой.
Может, и холодильник распотрошу, – подумала. – Не обеднеют…
В колготках босиком, тапок ей мужик не предложил, спустилась осторожно по лестнице на первый этаж. Держась за стену, вошла в ту комнату, в которую ушел хозяин дома. На стене не сразу, но нащупала выключатель. Ярко вспыхнул свет на потолке.
Да, это была кухня – огромная, разделенная на две зоны рабочим столом на западный манер. В той части, что называлась столовой, в кресле, спиной к окну, сидел хозяин дома и курил. Босиком, только в одних джинсах.
Алена оглядела его голый торс.
– Привет! – произнес, непонятно почему, кривя рот мужчина. – Что смотришь?
– Я пришла за чаем.
Мужчина сделал глубокую затяжку и окинул Алену взглядом с ног до головы.
–Так наливай!
Продолжил курить. Алена увидела возле его левого локтя журнальный столик. На нем стояла полная пепельница окурков.
– Может, вы встанете с кресла и как хозяин дома, раз не спите, нальете мне сами чаю?
Он промолчал. Смотрел на нее и молчал, и от этого немого взгляда Алене стало неуютно, сильней, чем в его машине. В разы сильней и неуютней так стоять столбом перед разглядывающим тебя мужчиной.
– Могу я узнать?
Его взгляд замер на лице, как ждал, что Алена еще скажет. Продолжила:
– Где спит Антон?
– В своей комнате.
Так, этот неприятный мрачный тип ей чаю не нальет. Он даже не встанет с кресла, не перестанет курить и пялиться на нее из этой позы: спина расслаблена, откинута на спинку кресла, ноги вытянуты и широко расставлены.
Отвернулась, оглядела убранство кухни. Нашла чайник и плиту, заметила гору грязной посуды в раковине.
Подошла в мрачной решимости напиться. Собралась уже подставить чайник под струю воды из крана, как хозяин дома подошел. Вырвал чайник из рук. Отошел к окну, нагнулся там. Налил в чайник воду из стоящей там бутыли.
Вернулся, включил чайник. Следом на огромный стол выставил кружку, пачку чая в пакетиках и картонную коробку рафинада. Все делал молча. Алена была этому даже рада. Ну не располагал он к общению. Никак.
Пока возился, она стояла в том же месте, у раковины полной использованной посуды. За спиной плита.
Чайник загудел закипая. Сейчас она нальет себе чаю и уйдет в комнату. Может, и уснет…
И тут в кухню зашел Антон.
– Я тоже хочу чаю…
Часть 4
Вместо тепла – зелень стекла, вместо огня – дым.
Из сетки календаря выхвачен день…
Группа Кино «Перемен»
Стас
Понял, что не хочет спать, как только отдал короткую команду Антону:
– Спать ложись.
Сын мигом убежал к себе, побросав на пол шапку, куртку…
Команду отдал, как собаке…
Стас сильно злился, но сегодня уже поздно отношения выяснять. Да и посторонний в доме. Посторонняя, если быть точным. Какое-то странное томление в душе эта посторонняя у Стаса вызывала.
Все теперь завтра: почему потерялся, как так вышло, что потерян телефон и как вышло, что эта посторонняя обратила на тебя, сына, внимание?
Побывав в душе, вернулся на пустую кухню. Уселся в кресло, закурил. Путных мыслей, да и вообще чего-то связанного, в голове не наблюдалось. Раздумывая, а не выпить ли еще, неспешно докурил, затушил окурок и сразу же прикурил новую сигарету. Выпуская дым в темноту, прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла, вытянул расслабленно ноги.
Какая-то она борзая, про таких говорят еще: безбашенная девка. Это точно! Точно про нее… Смотрела как! Вот уверен, не пропала бы. И зачем он ее к себе привез? Надо было, как просила, высадить на дороге, может, даже припарковаться недалече и посмотреть, как она попробует голосовать – в короткой куртке, в сапогах на каблуках. Ага! В одиннадцать ночи.
Сапоги у нее добротные и ноги в сапогах, тоже ничего. Он разглядел в полумраке коридора.
Стас затянулся сигаретой. Перед глазами ярко встало, как девчонка разувалась в его прихожей, как нагнулась, повернувшись к нему спиной. Живо представил, какая ладная попа у нее под теплой юбкой. Тут же почувствовал, как в штанах зашевелился не в меру активный крепенький дружок. Уже надулся, теперь пытается поднять свою головку.
«Ты бы так шевелился в мотеле, братец! – про себя Стас рассуждал. – Эту малолетку мы трахать в собственном доме не станем, и не мечтай!»
Сколько ей лет? Борзыми у нас становятся рано, лет в четырнадцать-пятнадцать. Тогда же большинство и с девственностью расстается. Сколько этой лет, интересно?
Провел рукой по проявившемуся характерному бугру на джинсах. Со вздохом вздернул подбородок к потолку. Остается лишь помечтать, никак иначе…
«Узко тебе? На волю хочешь? Обойдешься! Сейчас докурим и спать пойдем…»
Раздумывал вяло о том, как он легко приходит в возбуждение от мыслей о девчонке. Потом, видимо, на какое-то короткое время отключился и заснул с непотушенной сигаретой в пальцах, что чревато…
Не услышал, как она вошла. Вспыхнул ярко свет, резануло больно по раздраженным никотином глазам. Стас поморщился. В дверном проеме замерла девчонка, босая, жаль одетая совсем. Только сапог и куртки зимней не хватает.
– Привет! Что смотришь? – усмехнулся, разглядывая ее.
– Я пришла за чаем.
Стас рассматривал ее. Вроде и не испугалась, но точно растерялась. Не ожидала встретить его тут? Да и он не ожидал ее увидеть. Думал, завалилась спать давно…
– Так наливай.
Затянулся новой порцией густого дыма, с усмешкой отмечая, как реагирует на ее вторжение мускулистый друг в штанах. Ишь ты! Голову так и пытается поднять. Скривился. Ну пробуй! А я продолжу так сидеть, смотреть. Все равно тебе и мне не перепадет уже сегодня. Поздно, да и не с кем кувыркаться нам. Эта малолетка не подходит.
– Может, вы встанете с кресла и как хозяин дома, раз не спите, нальете мне сами чаю? – выдала она.
Очень борзая особа. Сколько ей? На вид не дашь и восемнадцати – физиономия совершенно детская: пухлые губы, пухлые щеки и коса на спине. Скривился, отводя взгляд, уставился на красный кончик сигареты. Коса! Стас, ты точно извращенец! Зачем вот сам себе скажи, ты приволок девчонку в свой дом? Отобрал зачем телефон? И вообще… чего сидишь и смотришь? Член в штанах собственной жизнью живет. Ему приспичило продолжить тухлый вечер, а что тебе стучит в голову твою? Ничего? Так иди, закройся в душе, потеребонь его, а дальше спать…
Раздражение росло. В груди уже стучало глухо сердце. Стаса бесило все. Особенно то, как она смотрела нагло на него.
Черт! Даже имени не знает.
Взгляд задержался на ее щеках. Она что сейчас? Серьезно покраснела? Смотри на него, губы пухлые пытается поджать. Плохо получается, а вот глаза сверкают гневом. Растерянность прошла, остался только гнев.
Ну и чего?
А розовые щечки ничего, – подумал вскользь. Интересно все же, есть на них этот детский пушок или уже нет?
Коротко, сквозь не плотно сомкнутые зубы, губы выдохнул с чуть слышным свистом воздух.
Совсем очумел! Мало того, что почти насильно в свой дом привез, так еще и фантазируешь о лишнем. Но все же, сколько ей лет на самом деле? Телефон обычный, не дорогой, такой и школьнице родители покупают, чтоб не жалко было, если в унитаз уронит. Сумку она утащила в комнату, он вытащил лишь телефон. Сначала хотел предложить зарядку, а потом передумал. Пусть спать ложится, нечего в телефоне ночью зависать. Еще начнет ныть: дай пароль Wi – Fi, дай маме позвонить…
А это, в общем, логично. Такую ведь серьезно могут потерять…
Глянул снова. Нет, если бы волновалась, то сказала бы. Он бы вернул ей трубку и зарядку бы отдал, зачем она ему? Такая модель у сына, ее телефон вон, стоит на зарядке в кухне… Так что… Дернул головой, не ищет и не ждет ее никто.
Она его сейчас открыто бесит, а член встал, надеется на что? На то, что он к ней подойдет? Ну нет! С самого момента, как рот свой открыла там, на морозе, его бесит. Как она сказала? «А твой папа не хочет меня подвезти?»
Нет, не хочет папа подвезти тебя! Папе в лом и только… в этом дело. Он не нанимался девок развозить по их квартирам.
Есть у нее своя квартира? Сказала на Сокольническую отвезти ее. Это рядом с центром. Там еще торговый комплекс и как раз Антона ФОК (физкультурно-оздоровительный комплекс).
И чего она меня так завела? – раздумывал Стас, рассматривая ее, все также сидя в кресле. Шевелиться совершенно не хотелось. Дружок в штанах активно дергался. Не натрахался в мотеле. Не понравилась ему знакомая, вялая была. Съела ужин, напилась от пуза пива, перепихнулись раз, и дева завалилась спать. Стас, в общем, был не против… Потом его вызвонила Елена. Сообщила, что свет в коттедже у соседа не горит.
Итак, субботний вечер не задался с самого начала, если не сказать, с утра.
Наверное, ученица колледжа, иначе еще называли раньше ПТУ. Выпускали ПТУ швей, маляров, штукатуров разных, мотористов, слесарей, кондитеров и разных поваров. Профобразование, в общем, для всех тех, кто, не осилил школу и кому не светит институт. Ну, тут он загнул, конечно! Светит, даже очень! Сразу после училища многие и поступают в институт.
Как сейчас с этим дело обстоит, Стас не знает…
Он сам в училище не учился. В армию забрали быстро, на Морфлот. Хорошо еще не на подводной лодке вышло послужить. А все потому, что с первого курса борзого не в меру Стаса выперли – не сдал экзамен, слишком уставал на праздном фронте. На учебу не хватало сил…
Отслужил, вернулся и почти сразу женился. Хотел, как правильный, вернуться в институт, но судьба-злодейка выдала ему другие карты…
– Могу я узнать? – подала девчонка голос .
Взгляд Стаса остановился на ее лице.
– Где спит Антон?
– В своей комнате, – ответил глухо.
Как-то стало сухо у него во рту.
Девчонка обернулась к плите, стремительно прошла на половину кухни, чайник ухватила и направилась к раковине с намерением воду набирать. Стас поднялся, двинулся навстречу. Отобрал чайник. Набрал воду из бутыли, выставил в молчании на стол рафинад и кружку, только рот хотел открыть и задать ей вопрос, узнать, наконец, как ее зовут, как от коридора раздалось:
– Я тоже хочу чаю…
Часть 5
Дети будут слушать нас тогда,
когда увидят, что мы их слушаем.
Джейн Нельсен
Алена
Алена круто развернулась, вспыхнула при виде малыша.
– Привет, Антон! Я думала, ты спишь.
Мальчик глянул исподлобья на отца и вдруг рванул к Аленке, прижался к ней, спрятал голову на животе.
Громко хлопнув дверцей кухонного шкафа, его отец выставил на стол целлофановый пакет с печеньем:
– Ешь давай, – недовольно буркнул и отвернулся к окну. Потом прошел до кресла, вытащил из пачки сигарету.
– Не надо курить при маленьком ребенке.
Стас резко развернулся, поднял на Алену взгляд. Молча чиркнул зажигалкой, поднес ее к лицу. Свет озарил его словно высеченные из гранита резкие черты. Продолжил на нее смотреть, как бы говоря: «что скажешь мне еще?»
Алена отвернулась первой. В голове сумбур. Ну вот чего она?! Какое ей дело, курит он при своем ребенке или нет?!
Так, соберись, налей себе и парню чая. Вон, чайник уже закипел, иди к себе, и спать ложись. Этот, папа, смотрит на тебя как немец на гранату в руках танкиста, что сорвал чеку. Сейчас как бросится… спасать свое мужское эго, тебе не поздоровится тогда.
Присвистнула чуть слышно, глубоко вздохнув, совсем как этот папа, выпустила воздух сквозь не плотно сжатые губы. Собственное сердце, как заполошное, уже стучит в груди.
Пока наливала в кружку кипяток, чуть не облилась горячим, рука дрожала. Все потому что этот Стас смотрел в упор и да, он все же закурил. Комната наполнилась клубами дыма. Стараясь не моргать, Алена на автомате заварила чай, выдвинула ящик в надежде отыскать там ложку. Не нашла. Ячейки были пустыми. Только нож и открывашка, да, и штопор там лежал.
Класс! Семейка! Где же мама? Хозяйка в доме быть должна…
Покосилась на переполненную раковину.
Что ж! Сахар нужно чем-то сыпать…
Включила воду и начала искать чайную ложку в горе тарелок и кастрюль. Сразу не нашла, машинально подхватила губку, принялась мыть кружку, потом еще одну…
Найдя две чайных ложки, сполоснула их, выложила на стол.
– Кухонное полотенце в доме есть? – строго, глухо, недовольно и, не смотря в лицо хозяину, спросила.
Хозяин не ответил, а Антон слез с табуретки и ушел куда-то. Вернулся с полотенцем, протянул Алене.
Не удержалась, поднесла к лицу, понюхала и этим очень разозлила стоящего у кресла мужика.
– Ты может мне еще, и перестираешь все? А?
Антон от голоса отца затрясся. Алена дернулась, посмотрела на ребенка, поджала губы, перевела взгляд на мужика:
– Нет, не стану. Идите спать, мы сами чай попьем…, – добавила угрюмо: – папа.
Нет, она ни разу не была, ни с кем, так как сегодня сдержанно-нахальна и как танк прямолинейна, как сейчас. Да что же на нее нашло?! Грубить хозяину чужого дома? Сейчас она стояла и смотрела на то, как сморит на нее чужой мужик – в упор, не отводя тяжелого взгляда исподлобья. Так смотрят на врага… мужского рода, – вспыхнуло в мозгу. Сама себе и шикнула: «смотри, доиграешься в гляделки, дева».
В следующую минуту, Стас затушил сигарету. Вышел в коридор. Скоро раздались его тяжелые удаляющиеся шаги. Где-то в доме гулко хлопнула дверь и наступила тишина. Алена перевела дух и посмотрела на ребенка.
Антон, не поднимая глаз, опять полез на табуретку. Он явно не собирался отправляться, вслед за папой спать…
– Антон! – негромко позвала его. – Ты может, хочешь кушать?
– Хочу.
Залезла в холодильник. Ничего. Три банки пива, засохшая палка колбасы, три яйца и открытая банка огурцов, заплесневелых…
– Мда! Может, есть молоко и крупы? Я бы сварила тебе кашу. Любишь кашу?
– Да, люблю.
Голосок у парня тихий и убитый, в глаза не смотрит. Опять сопит и тут, он всхлипнул – горько, жалко, шмыгнул носом, провел ладошкой по лицу.
Алена подошла:
– Не плачь, пожалуйста! – погладила ребенка по плечу. – Если найду молоко, сварю кашку на молоке. Если не найду, сварю на воде. Ты подожди немножко…
Нашлось и молоко, и крупы. Много, разных.
Выбрала ту, что готовить легче и быстрей.
Через несколько минут уже готова была манка.
Наложила парню каши и себе. Достала из пакета хлеб.
Поели в тишине.
Антон поблагодарил, как вежливый ребенок:
– Спасибо! Очень вкусно.
– Пожалуйста, Антон!
Алена улыбнулась мягко. Повернулась к плите. Начала мыть посуду.
Антон так и сидел на кухне с ней. Тут вспомнила про телефон и тут же разозлилась.
– Ты случаем не знаешь, куда твой папа спрятал мой телефон?
– Он вон, на зарядке стоит, – парень указал на угол кухни.
Алена подошла, проверила входящие звонки. Вздохнула грустно. Никто ее не ждет, никого не волнует, добралась ли она до дома или нет.
– Так, – сама себе сказала тихо. – Не раскисать.
Глянула на парня, тот так и сидел на табуретке.
– Ты наелся? Иди тогда спать и я пойду…
Мальчишка явно не хотел с ней расставаться, глянул так в ее глаза, что сердце дрогнуло. Алена подняла глаза к потолку, задержала взгляд, стараясь не подать ребенку вида, как она расстроена. Она чужая им… Она лишь Антону помогла. Завтра выйдет из этого прокуренного, неуютного жилища и все забудет. Постарается забыть.
Но все же… сердце тревожно стукало в груди и не сдавалось на милость обстоятельствам и тем правилам и принципам, по которым все живут. Она не может, так как все! Она другая.
– Антон! А ты помнишь наизусть свой телефон?
– Да, помню…
– Очень хорошо! Диктуй! Я позвоню тебе, вот завтра и позвоню. Мы будем с тобой созваниваться часто. Каждый день! Я сама начну тебе звонить, а ты общаться со мной. Ты мне расскажешь, как живешь, а я тебе расскажу, как у меня дела. Согласен?
– Да!
Антон продиктовал свой номер.
– Но, – мальчишка вдруг слышно снова засопел. – Я его потерял. Телефон! Наверное, мне папа новый купит…
– Вот купит, и я позвоню! Иди к себе и я пойду.
Алена забрала зарядку, поднялась к себе.
На кухне оставалась вымытой посуда. Она оставила включенным еще свет. Неуютный дом со светом выглядел чуть лучше, чем без света.
Вернулась в комнату на втором этаже, закрыла дверь, проверила замок. Он закрывался изнутри, Алена и закрыла.
Усмехнулась грустно, представив, как входит к ней хозяин, а она…
– Совсем с ума сошла, подруга! – прошептала. Посмотрела на постель. – Все! Надо спать. Мне завтра рано утром на работу.
Выставив будильник, обратила внимание на время: половина первого ночи. Ей осталось спать всего лишь чуть больше четырех часов…
Стас
Спать совершенно расхотелось. Стас вышел в коридор и долго там стоял. Слышал как сын и девчонка разговаривают тихо. Скоро до его ноздрей добрался запах манной каши, живот тут же заурчал. Начал вспоминать, когда в последний раз он ел такую кашу, и не вспомнил. Его собственное детство осталось далеко, а детство сына он испортил…