– А Умужат эта… Абдукадырова… за кого в результате вышла?
– За русского. Тот принял ислам, и они вместе уехали в горы. Их ФСБ разыскивает как террористов. «Магомеды» теперь не больно по горам любят шататься… Их здешние «молочные реки да кисельные берега» больше привлекают. Здесь и портить ловчее получается… Хотя у нас и своих портильщиков хватает. Рома Печорский или Ёбик тот же… Ёбик, впрочем, тоже в тюрьме сейчас. За изнасилование сидит.
Солнце окончательно выползло из-за девятиэтажки, и пепельно-розовые стены кафе вновь стали серыми. Из двенадцати столов лишь один стоял прямо против окна, и потому в полуподвальном помещении ему выпала изрядная доза солнечного внимания, выделив его перед остальными жарким светом. Коричневая деревянная поверхность пожелтела и так отдавала золотом, что в глазах рябило от этой желтизны. Написанные и вырезанные пошлости расплылись в ней и тоже зарябили, так что теперь ничего нельзя было разобрать. Фотография в фотоальбоме радостно играла бликами, выхватывая из ряби то одно детское лицо, то другое.
– Тебе солнце не слепит глаза? – спросил он.
– Нет.
– Мне тоже, а другим слепит.
– Я люблю свет.
– Я тоже. А Зоя никогда не любила свет.
– Кто это?
– Расскажу чуть попозже… Сначала о Фифочке. Вот эта с двумя хвостиками, рядом с Ёбиком. Мы её так прозвали, потому что она очень любила одеваться, у неё всегда было всё самое модное и лучшее. Её привлекала яркая жизнь. Она следила за всеми новинками и расстраивалась, когда что-то упускала. Её пёрло от того, что в нашем мире так всё стремительно меняется, хотела за всем успеть. Она не успела и сошла с ума. Молодая девушка буквально за год «сгорела» дотла. Это было четыре года назад. Она просто поняла, что в нашем мире у неё никогда не будет всего самого лучшего, что теперь самого лучшего просто нет. Надо видеть её глаза, одурманенные лекарствами. С ней невозможно разговаривать. Она постоянно плачет и считает себя самым худшим человеком на свете. Её выписывали из психушки несколько раз, потому что, в принципе, от неё не веет асоциалкой, но она сама всякий раз возвращается обратно. Ей страшно жить в этом мире.
– А родители у неё есть?
– Мама легко приспособилась к вызовам нового времени. Всё-таки это их мир, а не наш. Поколение «пепси» построило его. А мы никто в нём, мы – «next». Поколение без имени. Я для себя дал имя нашему поколению – поколение «lost». Потерянное поколение. Наши родители у нас всё забрали в попытке сделать нас под себя. Дай нам Бог не поступить также с нашими детьми. Хотя, увы, уже поступаем, делаем из них очередной «next», любящий больше тьму, нежели свет… Как Зоя.
– Так кто такая Зоя?
– Зоя – девочка, которую я любил, – он ткнул пальцем в худенькую темноволосую девочку с серьёзным взором. – Вот она. Я обожал её с пятого класса, как она к нам перешла из другой школы. Мне не надо было многого от неё. Я хотел, чтобы ей нравился свет, и она была хорошей девочкой. Сначала мне грезилось, будто по-другому и быть не может. Когда в седьмом я тащил с Андрюхой и другим моим тогдашним другом, Штырём, её пьяную со школьной дискотеки, и она несла всякие гадости, моя наивность получила первый ощутимый удар. В восьмом Зоя начала курить. В девятом я шёл где-то в сентябре или октябре к Штырю и увидел их с Зоей на лавочке возле подъезда. Они целовались, у Зои джинсы были расстёгнуты, а Штырёва рука ёрзала у неё в трусах. Я развернулся и ушёл. Этот удар мне трудно было вынести. А в декабре Зоя гуляла уже с Ромой Печорским, в марте – с Ёбиком, в мае – с Длинным.
Мне, поверь, совсем не мечталось, чтобы она стала моей. Я всего лишь хотел, чтобы ей нравился свет, а не тьма. Или хотя бы чтобы она не была такой. Теперь Зоя – уважаемый человек, менеджер крупной компании, между работой пописывает женские романы. Муж – политик, ребёнок растёт замечательный. Она сама всего добилась – уважения и денег – чтобы лучше обслуживать свою тьму. Больше мне нечего о ней сказать.
А со Штырём мы с того времени не общались. Он первый испортил Зою, пусть даже она и сама хотела этого. Все знали, что я люблю её, Андрюха же и Штырь как друзья наиболее. Друг не имел права так поступать, а потом ещё и хвастаться, какой он молодец. Ему всегда нравилось хвастаться. И сейчас он тоже хвастается, что у него всё офигенно, бросается деньгами, хотя получает гроши, а у самого семья на шее висит. Ни с кем из класса не встречается, кроме Сашули и Эдика иногда, – им фуфло и понты легче втирать. Боится прослыть лохом. Вдруг про него подумают, что он хреново в жизни устроился…
– А ты тут где?
– Меня на этой фотографии нет, я умер на летних каникулах после девятого класса. Повесился в бабушкином сарае в деревне, когда узнал, что Зоя с Пушком связалась…
– Глупо…
– Да, ума мне не хватило… Андрюха переживал очень, тоже хотел, но не смог… Класс плакал… – слёзы покатились у него по щекам, и он смахнул их рукой. – Если бы я знал тогда, что так дорог многим людям, то пережил бы… У меня духу хватило, чтобы умереть, хватило бы и чтобы жить… Я много чего не знал, а как умер, узнал всё. А больше всего меня удивило, что Фифочка наша, которой я сторонился, оказалась самой родственной мне душой. Ведь её тяга ко всему динамичному и яркому оказалась любовью к свету.
– Я тоже умерла. Девять лет назад. Меня, одиннадцатилетнюю девочку, изнасиловал и убил молодой педофил, – она указала на его фотографии на тусклого и невзрачного юношу с усиками, в костюмчике и белой рубашке с галстуком. – Вот он. Я узнала его. Теперь он работает милиционером.
– Это Борис. Он был любимчиком классухи. Учился отлично. Вёл себя добросовестно и дисциплинированно. К нему вообще все хорошо относились.
– В тот день я выбежала из школы раньше других. Должен был приехать папа. Ведь он не жил с нами, и я радовалась каждому его приезду. А этот… Борис… попросил меня показать дорогу до остановки, сказал, что не местный. Потом оказалось, что у него есть машина, и он может подвезти меня до дома. Я согласилась. Подумала: «Как хорошо, быстрее увижу папу!». Он отвёз меня загород и изнасиловал в лесу. Затем ударил по голове молотком, облил бензином и поджёг, – увидев, что он побледнел от гнева, она взяла его за руку. – Ничего. Я уже давно простила.
Солнце пронизало их насквозь, так что они стали совсем прозрачными. Он убрал фотоальбом в сумку, и они, совершенно слившись со светом, исчезли.
– Ну чё, Эдик, ещё по пиву и в школу не пойдём? – заржал кто-то за соседним столом. – А чё? Я вчера бабосов поднял пять штук! За день, прикинь? Могу отдохнуть! Давай! Я плачу, бля!..
– Штырь, ну если уж ты сегодня богатый, я не против, конечно.
– Ну и всё! Я всегда богатый! Жизнь удалась, бля! А ты чё постоянно оборачиваешься, увидел, что ль, кого?
– Да мне почему-то всё время кажется, будто за тем столом прямо напротив окна кто-то сидит…
– О! Допился, бля! Кто там сядет? Смотри, как солнце жарит! П**дец полный, бля, деваться от него некуда! Давай пересядем! Вон туда… там потемней…
Интервью
Илья Глинин, студент, 22 года, 4 месяца, 10 дней, 8 часов, 44 минуты, 1 секунда:
– Я?.. А что я? Да у меня… всё нормально. Рассказать о себе?.. Так… Ну, я студент… Учусь в университете… на журналиста… да… Уже до пятого курса доучился… Большой стал. Маму уже можно не слушаться иногда… Да всё нормально! Что рассказывать-то?
Мария Павловна Глинина, мама Ильи, домохозяйка, 49 лет:
– На самом деле Илюша всегда рос послушным мальчиком в отличие от брата Алёшки… У меня не было с ним особенных проблем. Знаете, не всё идеально, конечно… но всем бы таких детей… А то вот посмотришь иногда в окно… чего только не увидишь!.. Жуть! Куда только родители смотрят? Бросают своих детей на произвол судьбы… Ничего и никого не хотят знать! Только самих себя!.. И себя не хотят! На работу, с работы, пожрать – и в телевизор. Или в бутылку, как папаша наш… А у меня, понимаете… воспитание было. Илюша, это нельзя! Илюша, не тронь! Илюша, ты уроки сделал? Илюша, не расстраивай маму, будь хорошим мальчиком!.. Дети, они ведь… как тесто… понимаете?.. Мни и мни, а то засохнет или перекиснет, или другой кто намнёт «что не надо». Я и мяла… то есть воспитывала. Алёшка, старший, тот весь в папашу, никак не поддавался. А Илюша – молодец… ни грубостей от него не услышишь, ни пакостей никаких не увидишь, дома – попросишь – всегда поможет, в школе хорошо учился, институт тоже без труда заканчивает… А матери чего ещё надо?
Баба Люба, бабушка Ильи по маме, пенсионер, 73 года:
– Обынокновеннай он парень… Хорошай дажа!.. Обходительнай. Бабку любить… Не обяжаить… Бываить наведватца… Посмотрить чё тута да как… у бабки… С девочкой вот прияжжал… Хорошая девочкя тожа… Глядишь, так и до внука дожаву!.. А бабке чё ещё надо?..
Светочка, девушка Ильи, студентка, 18 лет:
– Ой, Илюшенька – замечательный! Я его люблю!
Евгения Ивановна Глинина, бабушка Ильи по отцу, пенсионер, педагог с 45-летним стажем, 68 лет:
– Очень воспитанный ребёнок. Не везде Маша досмотрела, но с Алёшкой не сравнять. Я как педагог хочу ответственно заявить, что из него положительный человек выйдет. На моих глазах рос. Ничего плохого сказать не могу. Замечательный мальчик.
Олеська, тайная воздыхательница, ученица 9 класса, 15 лет:
– Он – самый лучший…
Димка, лучший друг, студент, 21 год:
– Илюха – нормальный пацан. Я его уважаю. Не, серьёзно!.. Респект ему – больше нечего и говорить! Самое главное – он в адеквате всегда. Всё нормально! Что рассказывать-то?..
Тётя Шура, тётя Ильи по маме, няня детского оздоровительного учреждения, 51 год:
– Я вот что расскажу. Я своему Серёжке его всё время в пример ставила. Смотри, говорю, и учись как надо. Дружи с Илюшей, брат всё-таки. Нет, нос воротил. Ну и доворотился. Илюша – журналистом будет… на телевидении работать, а наш, кроме пива, ничего и не знает!.. Присосётся, как к сиське, не оттащишь… милее матери стало пиво это… Глаза бы мои не смотрели… Прямо убила бы!..
Лёнька Глинин, отец Ильи, высококвалифицированный сварщик, 50 лет:
– Я вот так смотрю на него и думаю: «Илюха – он молодец! Он старается! А вот Лёха – пустой малый… Ему ничего не надо!». Так что Илюха молодец… Илюха – малый хороший!..
Ольга Сергеевна, учительница, 33 года:
– Илюшу хорошо помню. Как и весь класс, собственно… Это мой первый класс… Я тогда только-только пришла в школу, а тут это классное руководство… Боялась ужасно! Тридцать чёртиков, представляете? Что с ними делать? Как управляться? Но ничего… Илюша – хороший мальчик, смирненький такой, умненький… Я его быстро из списка чёртиков вычеркнула. Он меня не подводил…
Некто Kisa, студентка, 20 лет:
– Он меня заводит…
Мишка Киселёв, очень хороший друг, студент, 22 года:
– Когда Илья себе новую подружку завёл, Светочку, я совсем не расстроился. Мне просто всегда жалко бывает нормальных тёлок для всяких там мудаков. Смотришь, девка – соска вообще, а рядом фуфлыжник… сука, я прямо бешусь весь, вымораживает, сука, расстраиваюсь очень!.. А для Илюхи не жалко. Даже Светочку. Илюха – не фуфлыжник. Он – нормальный парень. У него должна нормальная тёлка быть.
Баба Нюша, соседка бабы Любы, бабушки Ильи по маме, пенсионер, 71 год:
– Да обыхнохновеннай он парень!.. Ну что? Я помню, как яво вот такусеньким к бабке-то, Любке-то, привязли!.. Смотрю – ой, миленький ты мой такой-то!.. Жалко яво хто и знаить как!.. Теперича прияжжаить – вон какой вымахал! Бабка яму по пузу!.. Хорошай, красивай парень вырос!..
Илья Глинин, студент, 22 года, 4 месяца, 10 дней, 8 часов, 44 минуты, 20 секунд:
– Я обыкновенный парень.
Алексей Павлович Ивашкин, дядя Ильи по маме, подполковник в отставке, вахтёр-администратор, 54 года:
– Илья – племянник у меня сознательный. Сейчас, знаете ли, молодёжь пошла – шалтай-болтай, не то, что в наше время, а он – парень с головой. Честно говоря, мои женщины из всей родни только его одного и ценят. Так и говорят – умница!
Наталья Николаевна Ивашкина, жена Алексея Павловича, дяди Ильи по маме, пенсионер-инвалид, 51 год:
– Илюша? Илюша – умница. Я вообще-то родственников Алексея недолюбливаю, но если правда, то правда, кривить душой не стану. Илюша у них впечатление хорошее производит.
Оксана Алексеевна Кривченко, дочь Алексея Павловича, дяди Ильи по маме, сотрудник риэлторской конторы, 31 год:
– Мне он нравится.
Аня Ивашкина, дочь Алексея Павловича, дяди Ильи по маме, неработающая, состоит в гражданском браке, 23 года:
– Илья, во-первых, добрый, во-вторых, отзывчивый и вежливый, в-третьих, без каких-то особенных дурных привычек, в-четвёртых, умный, конечно, в-пятых… в-пятых… да, и ещё он не гордый, не жадный и не… Ну, и всё, в общем!.. А разве ещё чего-то надо?
Илья Глинин, студент, 22 года, 4 месяца, 10 дней, 8 часов, 44 минуты, 21 секунда:
– Мне много не надо. И мало тоже… Не понимаю, что я такого могу о себе рассказать?.. После универа, наверное, пойду работать в газету… или на телевидение… Лучше на телевидение, конечно. Это более современно… и престижнее. Попробую… Вдруг получится? Почему нет? Каждый хочет для себя лучшей жизни…
Алексей Глинин, брат Ильи, охранник супермаркета, 27 лет:
– Илюха, конечно, получше в жизни устроится. Я как брат рад за него. И даже завидую немного. Хотя чего завидовать? У него своя жизнь. У меня – своя. Я ему только одно всегда говорил: «Не будь никогда говном!». Говном нигде и никогда быть нельзя. Я это ещё по армейке понял. Так вот я любому скажу: «Мой брат – не говно».
Костян, приятель, без определённого рода занятий, 23 года:
– Говна он мне никогда не делал.
Лиза Кривченко, внучка Алексея Павловича, дяди Ильи по маме, ученица 2-го класса, 8 лет:
– Он мне однажды… вот тако-о-ой подарок сделал! Во! Большой, коричневый такой, мягкий-мягкий и пахнет как-то… интересно!
Сергей Кривченко, отец Лизы, муж Оксаны Алексеевны, зять Алексея Павловича, дяди Ильи по маме, инкассатор, 35 лет:
– Да медведя он ей привёз плюшевого. Согласитесь, не каждый на чужого ребёнка стал бы тратиться. Лиза, конечно, Илье не чужая, но всё равно… деньги всё-таки… не пожалел… А это о чём говорит? Детей парень любит!.. И тут не в медведях дело. Душа есть у человека.
Иван, хороший приятель, временно безработный, 24 года:
– По душам с ним можно поговорить.
Медведева, одногруппница, 21 год:
– Я ему один раз спьяну такого наговорила!.. Не знаю, что нашло. Всё про себя выложила. Так ведь до сих пор ни одна тварь ничего не узнала. Я так считаю – не растрепал, значит, мужик.
Мужик из подъезда, на вид 40 лет:
– Этот… из пятидесятой квартиры?.. Нормальный парень. Всегда здоровается.
Абонент номера 8—950-***-**-50, женский голос:
– А мы просто в институте с ним случайно познакомились. Илюша, да? Нет… ну, он определённо интересный молодой человек. Симпатичный такой, даже притягательный, я бы сказала. Что-то в нём есть такое… Мы телефончиками обменялись, но так и не созвонились. А жаль… Вот сейчас вспомнила и жаль стало, что так и не созвонились. Так что пусть звонит, если что…
Булкин, школьный товарищ, ныне просто старый знакомый, работник автосервиса, 21 год:
– Илюха, если что, всегда поможет. И я ему всегда помогу, если что.
Тётя Зина, соседка, пенсионер, 62 года:
– В прошлом году я сильно заболела, даже в магазин не могла сходить… сама-то ничего не ем, кошку хоть накормить… и послать некого. Выглядываю, выглядываю, да как назло прямо провалились куда-то все… И тут он идёт, Илюша… ага… Я ему: «Илюш!». Он: «Чё, тёть Зин?». Я так и так: «Детка, я заболела, даже в магазин не могу сходить… сама ничего не ем, так хоть кошку накормить…». Он и сходил, я ему денег дала, сбегал. Колбасу купил, это… вот такой сервелат… я его люблю очень… сосисочек… там… булочки, печеньицы… Я: «Ой, Илюша, детка, а мне тебе и дать-то нечего!.. Сама-то ничего не ем, заболела, хоть кошку накормить…». Пакет поставил, сдачу выспал вот здесь, возле телефона, чек положил, я потом… проверила… это… и пошёл! Я ему: «Илюша, детка, спасибо! Не болей, не хворай…». Вот помог как! Парень этот у них добрый, безотказный. А Лёха… тот нет, его и просить боишься… как зыркнет!.. Она и Маша, мать-то… это… ну, ладно!..
Даша, бывшая девушка Ильи, студентка, 20 лет:
– Кошка моя его очень любила.
Любимов, одногруппник, 21 год:
– Мне один раз деньги очень нужны были. Ну, я у всех знакомых бегал занимал… С Илюхой вышли покурить… я ему, типа, помоги. Он, типа, да не вопрос. Типа, вечером где-нить пересечёмся, все дела. Выручил. А мне деньги – во! – как нужны были.