Ожидание длилось не долго. Через минуту он вновь пронесся мимо ее стола по направлению к выходу. Она же лишь проводила его взглядом до двери, безразлично вздохнула и достала из верхнего ящика стола маленькое зеркальце, чтобы проверить на месте ли тушь."
Слегка подрагивающими пальцами он перебирал высыпанную на ладонь мелочь в поисках нужной монеты. Автомат уже проглотил бумажные купюры и до желанной чашки кофе оставалось всего лишь каких-то пятьдесят копеек, которые, как на зло, куда–то запропастились. А ведь точно где–то были две–три монеты. Сквозь пальцы протиснулась десятикопеечная момента и со звоном упала на кафельный пол. Он не стал ее поднимать. Вместо этого он пихнул ее что есть силы ногой, и хоть попасть было чертовски тяжело, ему это все–таки удалось – уносящийся куда–то в даль звон был тому подтверждением.
"Нет, ну вы только посмотрите, – снова принялся за свое голос в голове. – Крошка-барсучек не может найти свой пятачок."
Он старался не обращать внимания на реплики, мало того, что выводившие его из себя, так еще и мало вероятно, что существующие на самом деле.
– Ты не существуешь, тебя просто нет, – повторял он шепотом снова и снова, энергично суетясь пальцами по ладошке, и чем больше повторений было, тем крепче в этом убеждался. Но внезапное резкое "Бу!" заставило его почти что подпрыгнуть на месте, и снова монета полетела на пол. Он вновь занес было ногу для очередного пинка, но тут же остановился – на матовой поверхности камня лежало то, что он так долго искал.
"Ну наконец то, – поддернул его голос. – Я уж думал, что мы тут навеки застрянем."
– Тебя нет, ты не существуешь… Тебя нет, ты не существуешь…
"Тебя нет, ты не существуешь… – повторил за ним голос, коверкая слова."
Он рывком выхватил стакан из автомата так, что несколько горячих капель попало ему на руку. Но он этого даже не заметил, а быстро поднес стакан к губам и сделал большой глоток. Внутри все запекло. Он широко раскрыл рот и принялся жадно туда–сюда гонять воздух, чтобы хоть немного заглушить тот пожар, который разразился внутри. Он провел языком по деснам, но их как будто бы не было.
"Ой, ну перестань ты уже. Ты не первый, и точно уж не последний, желающий связать себя с этой реальностью больше, нежели с настоящей. – Голос стал строже – В место того, чтобы измываться над собой почем зря, лучше возьми себя в руки и займись делом, а кофейные хлопоты оставь тому, кто действительно в этом разбирается."
– Да кто ты вообще такой?
В его голове прозвучал раскатистый смех, и не просто смех, а полный величия, обладатель которого жаждал покорства.
"Я тот, кто создал тебя, – словно прогремело в голове, – и тот, кто с легкостью сможет тебя погубить. Так что в твоих же интересах послушать то, что я тебе скажу."
– Ты и так уже наговорил слишком много.
Он бросил стаканчик с недопитым кофе в мусорное ведро и направился обратно в свой кабинет, по пути энергичными движениями массируя вески.
"Ты думаешь, что сможешь так легко от меня отделаться? Не думаю! – продолжал голос. – Кто угодно, но только не ты."
– Ты думаешь я настолько уникален?
"Нет. Ты такой же кусок мяса, как и все остальные. Может чуть больше, или же чуть меньше протухший, но все же жалкий кусок мяса, который думает, что вот еще чуть–чуть и ухватится за верхушку мира."
Он вбежал в свой кабинет и плюхнулся в кресло. В то время, как одна рука наливала воду из графина в стакан, другая послабляла хватку галстука вокруг шеи. Задевая рукой воротник рубашки, он отметил, что тот уже изрядно мокрый и с этим нужно было что–то решать немедленно. Он не мог в таком виде показаться на совещании – просто не мог. Того требовали правила.
Отпивши глоток, он еще раз постарался привести свои мысли в порядок. Но не тут-то было.
"Все еще не теряешь надежды от меня избавится? Это хорошо. Нет такого мастера, который не наслаждался бы результатами проделанного настолько сильно, насколько к тому располагает преданность своему делу. Но к счастью этого не случится. И знаешь почему? Ты этого сам не хочешь. Ты пожелал перемен? Ладно. Но вряд ли ты захочешь того к чему они тебя приведут."
Тяжело дыша он крепко схватился за крышку стола. Комната вращалась вокруг него, а капельки пота начинали собираться на кончике носа и время от времени, срываясь разбиваться о гладкую поверхность, в отражении которой он едва ли различал свой силуэт.
"Пойми, – продолжал свои поучения голос, – людям нужны не умные, и не лучшие. Им нужны выгодные. Так что усмири-ка свой пыл и делай то, что я тебе скажу, если не хочешь вновь оказаться в том дерьме из которого я тебя вытащил."
– Ты мне снишься, – проговорил он тихо.
Он так сильно вцепился в крышку стола, что казалось будто–бы вся кровь, что еще недавно пульсировало в его теле, теперь собралась в кончиках пальцев.
– Это всего лишь сон, – продолжал он твердить, бормоча себе под нос и стараясь не обращать внимания на тихий ехидный смешок.
Он зажмурил глаза в надежде на то, что, когда они откроются вновь, он снова окажется дома в своей комнате, в своей кровати. Он снова проведет рукой по остывшим простыням и послушает, как при этом его желудок издаст голодный рык. Его взгляд остановится на подушке жены, которая еще хранила отпечаток маленькой головки. И темный волосок с ее прядей – как же красив в своем одиночестве, раскинувшись в плавных изгибах.
И он не думает о будущем, в котором так много суеты, но уже представляет, что его ждет за дверью спальни. Он вдыхает ароматы утра и знает, что на кухне его ждет завтрак, в ванной освежающий душ, а в шкафу чистая одежда. И как знать к чему это могло бы привести, если бы не одно "но".
В дверь постучали. И это была дверь его кабинета. В мгновение ока его мечты развеялись. Он тут же прибрал руки от стола, наскоро, как только мог поправил ими прическу, пытаясь тем самым свести на нет все, что могло бы выставить его в дурном свете (мало ли кто желает с ним встретится), и приготовился. В этот момент у него совсем вылетело из головы, что обо всем, что должно с ним произойти или произойдет в ближайшее время, ему сообщал секретарь.
Дверь лишь слегка приоткрылась и в проеме показалась голова секретарши.
– Вы уж меня извините, – проговорила она как бы извиняясь, но твердость ее тона говорила о проявлении всего лишь типичной учтивости. – Я пыталась несколько раз сообщить по телефону, но у вас судя по всему трубка лежит неправильно.
Краем глаза он взглянул на телефон и действительно – трубка была слегка сдвинута с рычага.
– Да, и в самом деле, – начал он оправдываться, выдав смущенный смешок.
Стараясь не выдавать своего волнения, от которого его кисти рук просто ходуном ходили, он осторожно положил трубку на положенное место. В этот момент телефон резко звякнул и замолчал.
– Вы что-то хотели?
– Да, – ответила секретарша, протискиваясь в кабинет. – Совещание перенесли на два часа. – Он облегченно вздохнул, стараясь оставаться при этом как можно безмятежнее. – А здесь правки, – продолжила она, кладя при этом на его стол папку.
– Правки?
– Да, – ответила она слегка удивленно, как будто для него это ново. – Ваш отчет…
– Ах да, отчет. – Играя на публику (пусть даже на столь незначительную) он хлопнул ладошкой себя по лбу. – Я совсем забыл.
Он раскрыл папку и принялся пересматривать листы документа, стараясь не держать их на весу, чтобы не показывать насколько сильна дрожь в его руках.
– Вы можете идти, – сказал он, и после хотел добавить "Спасибо", но раздался щелчок дверной ручки и он вновь остался наедине сам с собой.
Он бегло просматривал листы один за другим и отлаживал в сторону. Но при всем при этом его внимание было настолько рассеяно, что с каждой новой страницей он напрочь забывал, о чем шла речь в предыдущей.
"Ну что ты опять творишь, – снова раздался голос в его голове (или он действительно его слышал). – Расслабься, включи компьютер и разложи пару тройку пасьянсов. Или же просто откинься на спинку кресла и покрутись в нем, как это делают те крутые парни из фильмов, которые ты так любишь…"
Он сделал вид, что по-прежнему ничего не слышит.
"…или ты думаешь, что спинка в кресле нужна всего лишь для вида, что только благодаря ей кресло может называться так, как называется – кресло?"
– Чего ты хочешь? – спросил он измученно. Он распробовал все начиная от споров и заканчивая молчанием. Пришло время попробовать еще один – компромисс.
"Помочь, только и всего."
Он тяжело вздохнул, словно игрок заведомо знающий о своем поражении, но все же еще полон надежды получить хотя бы утешительный приз, поддавшись риску.
– Хорошо, делай свое грязное дело и проваливай.
"Глупый, глупый человечек. Ну как еще я должен тебе намекнуть, что мы с тобой одно целое. – Голос словно эхом раздавался в его голове. – Ты не можешь без меня и, как это не прискорбно, я не могу существовать без тебя. Неужели ты думаешь, что я хочу навредить себе? Это же не логично, ведь так?"
– А как я могу знать, что ты меня не обманываешь.
"Но ведь до сегодняшнего дня в твой жизни все шло гладко, не правда ли?"
– Правда, – произнес он слегка расстроенно, так как начинал понимать, что в чем-то голос таки прав. – Тогда почему ты появился именно сейчас, если тебя…, то есть нас все прекрасно устраивало.
"ДА ПОТОМУ ЧТО ТЫ, ДУРЕНЬ, ЗАХОТЕЛ ПЕРЕМЕНЬ! – прогремел голос. – У тебя есть все, о чем ты просил – жена, квартира, должность, даже машина, на которую ты и копья не тратишь. Казалось бы, чего еще желать, так нет же – решил вдруг сопли распустить."
– Ну ладно, ладно. Не кипятись ты так.
"И ПЕРЕСТАНЬ МЕНЯ ПЕРЕБИВАТЬ."
Ему показалось, что голос у него в голове глушит даже его собственный, настоящий.
"Сейчас ты поднимешь свою задницу и всучишь этот ворох бумаг одному из своих прыщавых дружков. Их сюда не просто так набирают, ты разве не знал? Их работа заключается в том, чтобы выполнять твои прихоти потому что ты – менеджер, ты босс, а они – кучка никчёмных бездарей."
На его лице прорезалась легкая улыбка. Наконец то он ощутил выгоду от этого не простого союза, хотя еще оставалось немного осадка из-за того, что голос все-таки в чем-то был прав.
Он сгреб в охапку весь бумажный ворох со стола и всунул его обратно в папку. По пути к двери он остановился возле зеркала, еще раз поправил прическу и убедился в том, что выглядит, как и подобает фигуре его ранга – не хватало еще, что бы у него за спиной судачили о его неряшестве (или, о чем–то подобном).
Он вышел из приемной с папкой под мышкой, из которой торчали уголки листов и двинулся вдоль отдела в поисках жертвы для выполнения одного срочного задания.
"Этот – нет… этот тоже… а после этого еще раз исправлять придется, – твердил он про себя, оценивая потенциальных кандидатов."
Он окидывал своим взгляд подчинённых, словно светил фонарным лучом в сторону кротовьих нор – все тут-же прижимались носами как можно ниже к столам, делая вид, что очень заняты делом, но покидать поле без трофея он никак не собирался.
– Привет! – пальнул он наугад в первого, кто попался ему на глаза, так как эта игра в кошки-мышки уже начинала надоедать.
– З–здрасте! – ответил паренек, возившийся в это самое время с карандашом и точилкой. Он так был увлечен своим делом, что даже не заметил, как сзади к нему подплыла акула.
– Тебя же Андрей зовут, верно?
– Артем, – как-то не уверенно промямлил паренек.
– А, ну да, точно.
Парень застыл в ожидании.
– Слушай, а ты сейчас не сильно занят?
"Стоп, стоп, стоп, – тут же отозвался голос в его голове. – Ну ты что – опять за свое?"
Наступило неловкое молчание. Парень смотрел на шефа (по-видимому подбирая нужные слова), а тот на него. Он ждал ответов. Он ждал ответов с обеих фронтов.
"Позволь открыть тебе один маленький секрет, – первым ответил голос."
"Ну попробуй, – поддался он."
"Все, что происходит в этом офисе предсказуемо до безумия. Этот пацан будет занят всегда, и будет вечно загружен работой под завязку, даже если ему абсолютно нечем заняться. И знаешь почему? Потому что он тебя ненавидит. Он ненавидит тебя так же, как и все остальные."
Внезапно он ощутил, как его уши начинают гореть.
"Они должны быть благодарны уже за то, что ты называешь их по имени."
Он почувствовал, как папка комкается под натиском его сжимающихся кулаков.
– По правде говоря я занят сейчас очень… – но он не успел договорить, так как на его стол тут же приземлилась та самая папка и из нее вывалилось несколько листков. Карандаши, ластики и всякие иные канцелярские принадлежности, что лежали перед ним до этого, теперь разлетелись в разные стороны.
– Там посмотришь, – начал он с напором в голосе, тыча указательным пальцем в создавшийся внезапно бардак, – все, что отмечено, нужно исправить. Даю тебе час.
"А ведь так действительно легче, – отметил он про себя, направляясь обратно в свой кабинет, и растягивая при этом лицо в коварной усмешке от получаемого удовольствия."
Секретарша, завидев улыбку шефа, решила не упускать такой удобный момент, чтобы снизойти до легкого подхалимажа.
– Чего ни будь желаете? – проговорила она нежно на столько, насколько могла себе позволить, обнажив при этом слегка пожелтевшие зубы.
– Чашечку кофе, пожалуйста! – ответил он, закрывая за собой дверь кабинета.
Он плюхнулся в кресло и, положив под голову руки, закрыл глаза. Медленно раскачиваясь из стороны в сторону, он думал о том, как же все-таки хорошо было указать свое место этому идиоту. Он вновь на своем месте, он снова на коне. Голос в голове молчал, а значит он снова делает все правильно.
Его эйфория прервалась стуком в дверь, и уже через несколько секунд на его столе испускал пар напиток черного, как смола, цвета.
– Вот, пожалуйста, – улыбаясь, словно промяукала секретарша, пятясь к выходу.
Он снова хотел было ее поблагодарить, но как и в прошлый раз – не успел.
"Ну и ладно, – подумал он. – Одним разом больше, одним – меньше."
Он открыл нижний ящик стола и достал оттудова уже начатую коробку конфет. Как она у него оказалась – он не помнил. Слишком много презентов получал он за свою карьеру, чтобы запоминать историю каждого. Кто-то хочет в удобное время взять отпуск, а кому-то просто позарез нужно уйти с работы на час раньше – бартер в чистом виде.
"А чего бы и нет, – подумал он, расплющивая во рту шоколад. – Я же их об этом не прошу."
Он посмотрел в окно.
"Вон моя красавица, – думал он, глядя на машину и растягивая довольную лыбу. – Вон моя хорошая. Стоит одна в тени заправленная, вымытая… Эх, скорей бы домой, скорей бы за руль…"
Мысли о доме заставили его взгрустнуть. Он представил себе тот вечер, который обещала устроить ему жена и понял, что больше не хочет пить кофе. Он уже даже был согласен на белое вино. Посмотрев на свое отражение в черной жиже, он понял, что ему скучно. Вся работа свалена на других, все пасьянсы разложены тысячи раз и уже изрядно поднадоели. А до вечера еще так много времени. Да что там вечер – до обеда еще сидеть не пересидеть.
– Чем бы его заняться?
Он окинул взглядом свой кабинет в надежде на то, что упустил в нем что–то интересное, с чем раньше еще не имел дела, но так ничего и не нашел.
"Ладненько, – подумал он. – Если здесь больше нечем заняться, тогда поищем снаружи. Посмотрим, чем дышит рабочий класс."
Лукавый блеск мелькнул в его глазах. Настало время козырнуть перед работягами. Он открыл дверки одежного шкафа и томно уставился на спецовку, висевшую там специально для таких вот случаев, и простояв так пару секунд захлопнул их обратно.
– Э нет, – прозвучало так, будто бы он пришел в посудную лавку и ему в наглую пытаются всучить кастрюлю без дна. – Я не хочу быть похожим на этих неудачников.
Секретарша взглянула на него всего лишь мельком. Она его не интересовала, а ей того только и было нужно. Ее внимание было приковано к монитору, рука подпирала голову и теперь обильно напудренная физиономия расплылась в ладошке.
Он шел, не торопясь сквозь ряды работающих станков и чувствовал себя хозяином мира, смотрел на то, как рабочие суетятся, обслуживая этих железных монстров, помогая производить им на свет себе подобных. Как бальзам на душу – эта старая песня цеха. Эта цеховая жизнь.
Он вспомнил, как когда-то и сам вот так вертелся вокруг станка только и успевая, что сметать стружку да меняя готовую деталь на заготовку. Все движения были отработаны до автоматизма, все операции следовали своей очередности.
Какая–то девчушка, уставившись в защитный экран, держала палец на кнопке остановки операции, а в другой уже был зажат ключ для снятия детали. Неожиданно ее пальцы разжались и инструмент с грохотом упал на бетонный пол и там еще некоторое время продолжил свое дребезжание. Она тут же бросилась его поднимать, а дальше все было довольно-таки предсказуемо – сработала автоматика, несколько раз взвизгнула сирена, помигав при том оранжевым маячком и весь процесс остановился.