Смотрю на неё и ухмыляюсь.
«Я/Мы – Мэри Шелли».
***
Скоро огонь Прометея зажжётся вновь.
Компенсация
– Мам, почему мы так страдаем?
–?
– Нам приходится убирать за бабушкой. Каждый день. Она кричит на нас, капризничает, заставляет нас нервничать. Сколько это будет продолжаться? Она совсем не хочет умирать.
– …
– Мам, должно быть решение этой проблемы. Я уверен, что можно легко и играючи разобраться со стариками. Однажды я найду выход, найду решение, ма.
***
Суббота 20 число. Вчера была пятница – ожидаемо. И целый день я не ел, готовился. Мне нужно работать на пустой желудок, нужно, чтоб мои ферменты работали по полной. Ух, приятное бурчание.
Желудок жаждет поглотить плоть, глотка хочет ощутить вкус. Крови. Закрываю глаза и предаюсь воспоминаниям.
Бабка умерла лет пятнадцать назад, смерть не очень-то хотела забирать её. Смерть издевалась над нами, Бог тоже. Мы должны были терпеть выходки ужасной дегенерирующей старухи. И мать с радостью терпела это, прыгала возле неё, травила тараканов, готовила еду, покупала продукты. Бабке доставалось всё самое лучшее. А я жил так, как у меня получалось.
С бабкой я ничего не смог сделать. Но мать – мать другое дело. Все предыдущие дни я думал, я готовился. Не только занимался спортом, я ещё и сон отладил, отполировал свои мышцы. А самое главное – я целыми днями грыз кости. Это были кости животных, сначала варёные, потом сырые. Иногда на них оставалось немного плоти. А ещё, ммм, свиная кровь. Утром я обливался холодной водой, а затем выпивал большой стакан свиной крови. Мне это шло на пользу. Ещё в начале своего пути я понял, что каннибализм и есть ответ.
Я назвал эту процедуру – компенсация. Есть в этом какая-то месть. Месть за все те испорченные дни. Дни, когда я жил в состоянии перманентного стресса.
И я возненавидел это время, я возненавидел лежачих и больных стариков. Но теперь, теперь пришло время. И вот она – возможность отыграться на матери.
Мать лежала и слабела, а я готовился. Голодал, грыз кости, пил свиную кровь. Мои зубы больше не напоминали человеческие, это были зубы настоящего хищника. Уровень – альфа.
Это тоже была суббота. Суббота, когда я начал с самого утра есть свою мать. Заживо. В каждое движение челюстей я вкладывал ярость. Всю. Всегда помните то зло, которое вам причинили. Боль поможет разжевать самые несъедобные части тела.
Обгрыз пальцы на ногах, начал с больших. Ногти методично выплёвывал.
Большая часть крови попадала мне в глотку, часть, конечно, размазывалась по клеёнке. Рвал зубами её кожу, прокусывал мышцы, выдирал мощными и резкими движениями сухожилия. Вены на вкус не особо. Они практически не доставляют удовольствия. Вкуснее всего идёт плоть. Плоть с оттенками свинины. Не зря я пил кровь свиньи, не зря. Никакого рвотного рефлекса, сплошное удовольствие. Всего за 24 часа я съел свою мать, от неё не осталось практически ничего.
Грязная клеёнка, немного костей, жёлтые ногти. Эти вонючие остатки я растворил в кислоте. Никто в Астрахани и не стал бы рефлексировать над актами каннибализма. Следствие решило, что моя мать ушла из дома, а в итоге пропала. Этой версии придерживался и я. Кому придёт в голову, что родной сын может съесть свою кровную мать?
И я понял – на этом можно сделать бизнес. Это можно превратить в своё хобби. Я стану каннибалом, но есть буду только больных стариков. Стану санитаром этого города. Падаль должна быть уничтожена.
***
Где в городе можно найти шведский стол для каннибала? Особенно, если учесть, что я избирательный мясоед.
Мне старикашек подавай, их мясо для меня самое вкусное, самое питательное. Ну, ответ у вас есть? Какие-то идеи? Правильно! Я направился прямиком в хоспис.
В диспансере лежат старики. И не все тела кому-то нужны, кто-то и обрадуется тому, что старческое тело исчезло из его жизни. Не только облегчение, но ещё и наследство. Совмещение духовного и физического. Вот я и стал подъедать ненужных людей. Мне платили санитары, мне платили родственники. Их радовал сам факт того, что даже услуги похоронного бюро не потребуются.
Я съел – дело с концом. Кости можно бросить собакам, вещи отдать бомжам. Главное условие – полная осознанность происходящего. Старикашка должен понимать, что его сжирают заживо.
Пусть он/она выделит соки. Именно к этому я и стремлюсь – к наслаждению, к аннигиляции. Я вытворяю ЭТО со смертью.
Так, суббота. Моё отступление затянулось. Сегодня у меня особый заказ. Именно так мне сказали по телефону. Заказчики, конечно, не видели меня. Всё строго анонимно. Вдруг на их квартире меня ожидает наряд? Ещё не хватало в тюрьму попасть. Там меня точно закроют в одиночке, ведь всех сокамерников мне придётся съесть. Я каннибал или что?
Особый заказ. Всё нужно разведать, узнать, прощупать. Не хочу попасть в ловушку, а такое может со мной случиться. Да, никто и никогда мне не желал зла, ведь я был незаменим. Я компенсировал. Один раз я съел пожилую тёщу главы МВД. В тот момент он сказал, что в тюрьму я точно не попаду. Слова хорошие, но вот гарантий мало. А дом выглядит не очень. Какое-то старое общежитие, похожее на то, где жила наша семья. Это уже пробуждает аппетит. Слюни начинают заполнять рот. Но нужно жить не эмоциями, а разумом. Думать дальше.
Воняет псиной, мочой, дешёвым пивом. Слышится шум паршивого ящика. Нищеброды, тут живут нищеброды.
Домофон, кстати, не работает. Я зашёл без каких-либо проблем. Никто даже не интересуется мной, моим положением, моим статусом. Праздно шатаюсь по чужому дому, я здесь чужак. Чужак, который жаждет плоти. Засады нет – это факт. Можно спокойно подниматься на пятый этаж, огибая лежачий мусор. Стараюсь дышать через платок, тут повсюду плесень, грибок, испражнения животных. От шерсти может разыграться астма, этого мне не хочется.
Что же ждёт меня в той квартире? Что за особый заказ? Стучу в дверь, дверь смотрится убого и жалко. Неужели они смогут мне заплатить? Тук-тук!
Дверь открывается.
– О, вы и есть?
– Да, я.
– Проходите, мы уже готовы.?
Что за дела. Они готовы? Но к чему? Я прихожу в зал и понимаю: они хотят, чтобы я съел их всех. Это коллективное самоубийство. Самое смешное, что с ними в зале сидит нотариус. Они хотят завещать всё мне, больше им жить в этих телах не хочется – так говорят.
– Всё будет ваше, только съешьте нас, хорошо?
В квартире появляется какой-то жрец. Чёрный балахон с белыми рунами. Я не вижу его лица, так как под капюшоном прорезается белый череп лошади. Оригинально. Они хотят, чтобы я съел их под особую музыку. Чтобы я инициировал ритуал. Я их съем, а они переродятся. Начинаю процесс пожирания с ребёнка – детей я ещё не ел. Ребёнок, мать, отец, бабка и дед, а потом и жрец – его тоже придётся сожрать.
Ясное дело – после этого я не буду есть дней восемь. Ну и ладно.
Собственное учение
Мне не очень-то хотелось верить, но выходило так, что я постоянно верил. Во всё. Коллекционировал разные догмы и убеждения.
Порой меня разрывало от смеха – вот настолько абсурдным это казалось. Но однажды я подумал – люди верят, это нормально.
Если вера способна чему-то научить нас, то чему именно? И почему я до сих пор не создал своё собственное учение? В моих силах сделать многое: я не только могу откопать из грязи идею смысла, я могу реанимировать её, всё в руках моих: пора создать нечто чистое и непорочное.
Для начала нужно убить человека (как личность). А вы как думали? Вера начинается с больших дел, с авторитета. Я должен стать авторитетом для самого себя, должен научиться брать ситуацию под контроль. Я должен сдать богом в этом убогом мирке. И только с моей помощью паства начнёт вкушать плоды уюта.
Долго следил за ней. За женщиной. Почему именно Фемина? Есть ли в этом что-то хтоническое, первородное? Нет, не подумайте.
Ева для меня ничто, я не испытываю к ней никаких эмоций. Что уж и говорить про Соломона, для меня он пусто место. Не более того.
Следить за женщинами просто. Обманывать их тоже легко. Нашёл одну замухрышку на сайте знакомств. В своей анкете она указала, что верит в любовь, в добро, в семью. Но на деле она велась на эмоции, как и многие другие люди. Мужчины тоже этим грешат, так что не думайте, что возвышаетесь над безликой толпой. Все мы лишь рабы своих эмоций, нам приходится думать членом, а не мозгом. И отсюда все наши проблемы.
Я льстил ей, ублажал её, делал вид, что я порядочный человек. А в своих мыслях я издевался над её бездыханным телом. Издевался, конечно, в меру, ведь её оболочка была мне нужна. Я не мог позволить себе крайние формы садизма.
Не буду её расчленять, насиловать, кормить её плотью собак я тоже не буду. Мне просто нужно её заполучить. Это так просто, вы не поверите…
– Привет!
Она испугалась, но обернулась. Я видел, как затряслись её ноги. Ухмылка разрезала моё лицо, по её лицу растекался лишь страх.
– Ну, ты чего, это я – Ваня. С сайта знакомств. Не ожидала меня?
– В-Ваня? Но как ты узнал мой адрес? И почему ты здесь?
Это был вечер. Грязный и одинокий. Почти никто не ходил в это время по улицам, сейчас уж точно. Погода испортилась, дороги покрылись льдом, небо затянули спидозные тучи, а температура опустилась до – 13.
Сделал большой шаг в её сторону, посмотрел в её большие и глубокие глаза. Со всей силы ударил её по виску. Не убил, но временно отключил от сети. Так держать. Сейчас мне остаётся уложить тело в машину, а дальше… дальше начнётся самое интересное.
Если кормить сломленную женщину жуками и пищевыми отходами, то она начнёт вырабатывать духовную энергию – основу моего учения. Да, она часто визжит, но мы за городом. Да, она ходит под себя, но это идёт ей на пользу. Тело постепенно грубеет, покрывается язвами и болячками. Видели бы вы её язык! Он порозовел и покрылся какой-то мерзкой коркой. Духовная диета пошла ей на пользу. Аскетизм – вот первый шаг, шаг по направлению к новому учению. А я, я – новый Моисей.
Да, часто приходится её бить. Узнал, что у неё первая группа крови. Иногда я переливаю ей кровь, но иглу использую одну и ту же. Если честно, то капельница выглядит омерзительно. Живут ли вирусы и бактерии на игле? Да, определённо. Их в этом подвале много. Клещи и клопы сражаются за чистые участки кожи, их остаётся не так много. Главное почаще бить её, доводя до очередного нервного срыва. Обливать её помоями, смотреть, как тело гниёт и разлагается.
Понимать, что разум постепенно угасает. Разум, но не жизнь. В эту бренную оболочку однажды вселится дух Истины. Я точно знаю это. Ради духовного пробуждения, ради духовного обновления я и затеял всё это.
Поймите, я не изверг. Все эти люди совсем не брезгуют, они насилуют её, некоторые по два-три раза. Кто-то плюёт ей в рот, кто-то растирает гнойные выделения по мокрым глазам. Эти извращенцы недостойны нашего храма. У них всего одна роль – пробудить скрытую Сущность.
Тягучие-тягучие дни, когда же вы кончитесь? От стресса она обглодала свой указательный палец. Съела жирную и вонючую собаку, которую я откармливал две недели. И после всех издевательств (я бил её по голове резиновой дубинкой, я обливал её кипятком, вбивал гвозди в ступни) она наконец-то пробудилась. Я сразу понял это. Подвал преобразился, она тоже. Всё стало другим, приятным, нежным, искренним.
И теперь подвал превратится в храм. Но сначала нужно привести её в форму.
Сущность должна чувствовать себя комфортно, нельзя допустить разрушения этого сосуда. Прошлая личность была убита, новая личность (пробуждённая) должна быть взращена. Сейчас в моих руках хилый росток. Но я всё сделаю – новая вера прорастёт в этом подвале. Обещаю.
Кормил её, мыл её, учил языку. Особому, экзотическому, языку, что спускается с небес. Ложится на язык и открывает истинные структуры. Как прекрасно она звучит, как хорошо она мыслит… Я добился своего, нашёл алмаз, создал фундамент. Теперь мой храм готов к миссии. Люди должны обрести покой, люди должны найти своё счастье.
Сначала людей было не очень много. Некоторых приходилось убивать и есть. Некоторые отправлялись заживо в ритуальные костры. Всё это были какие-то отбросы, поэтому чистка занимала существенную часть времени. Не таких последователей я ищу.
Я ищу настоящих, чистых людей. И моя девочка – моя богиня – тоже ищет лучик света в этом тёмном царстве. Она влекла всё новых людей, к нам приходили больные и умалишённые.
К нам приходили бедные и богатые. Мы устраивали оргии, совокуплялись раз за разом, у нас рождались уродливые дети, нами выкрикивались страшные слова. Мы приносили жертвы, кровавые, осмысленные. Порой страшно становилось даже мне. Вспоминаю один случай – беременная женщина от счастья снесла себе голову выстрелом из дробовика. Вот настолько сильна была её вера.
И мы продолжали вербовку. Большая часть Астрахани жила само по себе, даже и не знала, что у нас есть ключ. Ключ ко всем дверям. Но ищущие находили нас, обретали себя. И они позволяли себе некоторые шалости. В один день мы убили молодую пару на улице, всё во славу нашей богини. Некоторые полицейские уже были на нашей стороне. Они и сами понимали, что в этом разрушении есть что-то божественное.
Есть что-то, что мы унаследовали от Кали.
Астраханское мясо
Я астраханец. Горжусь ли я этим? Нет. Нравится ли мне Астрахань? Нет. Но я люблю деньги. Банально, но факт. С помощью кэша я могу покорять те или иные высоты. Вот сейчас я сижу в Маке и ем Биг-мак. Достойная высота? Думаю, что да. Ценник меня не устраивает: отдавать за кусок мяса двести рублей? М, это как-то неправильно. Нужно думать глобально, следует вгрызаться в мемы. Мемы всегда были частью нашей культуры и частью нашего генофонда.
Современные проблемы требуют современных решений. Вот в Астрахани есть целый ряд проблем – дороги, маргиналы, сатанизм. Ещё дворняжки мешают людям жить. Ещё я не могу нормально зарабатывать. Бизнес загорается, а потом гаснет. И это пора исправить.
В центре города я открыл своё кафе. Фастфуд, не более того. Но у меня цель, ясная и заветная – сэкономить на всём. Экономить нужно так, чтоб качество в итоге не просело. И я нашёл решение для этого уравнения. Есть же особо мясо. Астраханская пустыня способна наградить путника, способна вытащить из ямы умирающего человека.
В этой пустыне можно найти особый тип плоти. Ха! Вы подумали про каннибализм, верно? Это значит, что вы неверно читали предыдущие абзацы. Я же сказал – нужно мыслить глобально.
Напротив Мака теперь красуется моё собственное кафе. Вывеска горит ярко, привлекает мотыльков. Меня всегда удивляло, что в центре города ошиваются такие толпы. На них можно и нужно зарабатывать лавэ. Я удивлён, что люди такие зашоренные – открывать Мак или КФС? Вы серьёзно?
Не составит особого труда договориться с налоговой. Потом нужно будет найти дешёвую рабочую силу. Стиль? Ясное дело – минимализм. Каждый рубль должен пойти на дело. Люди любят вкусно и по-домашнему, вот почему в Астрахани столько столовых. Но что творится в их недрах? Это никого не интересует, даже меня.
Главное – то, что люди едят моё особое мясо. И это мясо должно попадать людям в ЖКТ из раза в раз.
– Добрый день. Мы из волонтёрской организации – «Зелёная миля».
– Добрый. Чем могу помочь? – признаюсь, визит этих ребят меня немного удивил.
– В центре города стали пропадать бродячие собаки. Вы должны были и сами это заметить. Так ведь?
– Какое мне дело до бродячих собак, а?
– Хорошо. Но у нас есть гипотеза. И звучит она так – вы используете мясо животных. Отлавливаете собак, а затем пускаете их на фарш. Это объясняет дешевизну вашей продукции, а также то, что собак становится меньше и меньше. Не нужно утруждаться – Макдональдс тут ни при чём.
– Ох, вот вы меня насмешили! Предлагаю вам взять на экспертизу одну из моих котлет. Там вы и узнаете – резал я ваших собак или нет.
Молодёжь в нелепых костюмах положила котлету в контейнер, вымученно мне улыбнулась, покинула кафе. Звалось оно «Ням-ням». Из подсобки послышался крик одной из моих жён. Да, у меня их несколько.
Ещё пара дочек. И все они помогают мне на производстве. Я размял шею и пошёл в сторону подсобки, в висках концентрировалась боль, пришлось насвистывать себе что-то под нос. Музыка способна исцелить не только душу, но и тело.
– Чего орёшь?
– Вот такую девку нашли, – в чёрном мешке лежала девка лет пятнадцати, грязная и тощая, – она подходит для нашего дела? – жена как-то виновато улыбалась, видимо думала о том, что стоило счистить грязь хотя бы с торса этой потаскушки.
Я подошёл к девке и начал её щупать. Никакой гигиены, сплошная чернота и грязь. Страшно и подумать, какие наросты покрывают её чернильную душу. Маленькие груди, стоптанные пятки, мозоли на коленях и локтях.
– Да, думаю, что Оно будет не против. Можешь прямо так закинуть её в подвал, Оно разберётся само.
– Но мы же сегодня кормили уже, разве нет?
– Дура! Ты должна радоваться. Если бы не Оно, то мы бы точно жили в нищете. Так бы и ели разные помои, всю свою жизнь. А теперь у нас есть особое, – особая интонация для слова «особое» – МЯСО.