Калеб и Эмма как-то странно переглянулись. Юноша почесал затылок, задумчиво сдвинул очки наверх, в его зеленых глазах как будто бы читалось сомнение.
– Если хочешь, я могу поговорить с директором «Геральд‘з Газетт», и ты пройдешь там собеседование, – осторожно произнес Калеб, – будешь писать какие-нибудь статьи о спорте, или о том, что произошло в Эн-Си, а здесь постоянно что-то происходит. Я как раз сегодня туда забегу.
Ричард недоверчиво на него уставился. В который раз Калеб вызвался ему помочь! Он и поверить не мог, что все может так хорошо сложиться: у него есть квартира, пусть и не такая хорошая как хотелось бы, замечательные друзья и, может быть, будет отличная работа. Ему точно ничего из этого не снится?
– Правда? Спасибо, Калеб! – юноша вскочил, порывисто обнял друга за плечи и радостно добавил. – Я тебя прям, расцеловал бы сейчас!
– Я не переживу этого, Ричи! – Калеб вытаращил глаза, скривился, отпихнул он себя Ричарда и повернулся к нему и Эмме спиной.
Ричард и Эмма засмеялась, но от юноши не укрылся странный слегка обеспокоенный взгляд, которым девушка посмотрела на спину Калеба.
***
Когда они наконец выбрались на улицу, погода успела заметно испортится, став довольно пасмурной, но все равно было на удивление тепло. Небо затянули серые облака, не пропускавшие солнечные лучи, дул легкий ветерок, развевавший выброшенные кем-то старые пожелтевшие от времени газеты и жестяные банки, со звонким шумом катившиеся по дороге. Слышалось мяуканье бродячих кошек, громкие ругательства из открытых окон. Вдруг раздался громкий раскат грома, и не успели молодые люди преодолеть и полмили, как начался дождь. Яростно забарабанил по крышам домов, разгоняя недовольных, спешащих кто куда, людей. Некоторые бежали к ближайшим магазинам, желая там укрыться. Другие прикрывали головы портфелями или журналами, и быстро шагали вперед, а кто-то безуспешно пытался поймать такси. Ричард, Калеб и Эмма, не желая возвращаться домой, заскочили под навес цветочного магазина. Весело переговариваясь, они ожидали, когда закончится дождь. Эмма иногда вытягивала ладони вперед, ловя ими холодные капли и брызгая на возмущенного Калеба, а Ричард, засунув руки в карманы своего плаща, отошел чуть в сторонку, чтобы тоже не попасть под обстрел Эммы, и с улыбкой наблюдал за своими спутниками, покачиваясь с пятки на носок. Они выглядели такими яркими и жизнерадостными, полными оптимизма, словно им совсем неведомо такое чувство как уныние, и даже дождь приносит им настоящую радость. Сами того не осознавая, они привлекали людское внимание. Глядя на них, хотелось улыбаться, стать хотя бы на минуту такими же открытым.
– Кстати, сегодня в три часа нам нужно встретиться с Билли и Джеки, на нашем месте, – внезапно казала девушка.
– Что это за место? – Ричард с любопытством посмотрел на нее. Эмма в этот момент разглядывала свое отражение в окне, поворачивая голову и так и этак, рассматривая мокрые, торчащие во все стороны, волосы. Она выглядела очень мило, но Ричард не решился сказать ей это. Отчасти, переживая, что она может воспринять это как-то иначе, чем просто дружеский комплимент.
– Скоро увидишь, – Калеб поддел юношу локтем и подмигнул. Волосы его были влажными, и липли к бледному лицу, от чего, он напоминал мокрого хитрого лиса.
Дождь начал понемногу прекращаться. Воздух окутал запах легкой свежести и мокрого асфальта, который всегда возникает после прошедшего ливня. Медленно люди выбирались обратно на улицу. Одна крошечная темноволосая девочка, пока не видит ее мать, с заливистым смехом метнулась к луже, прыгая в нее ногами и разбрызгивая капли на всех прохожих. Эмма улыбнулась ей, и девочка расцвета в ответной улыбке, показывая щербинку между зубами.
– Идем, – Калеб потянул друзей вперед, и они зашагали по мощенной дороге, стараясь обходить грязь и лужи. Им не хотелось испортить чистую одежду, хотя Калеб стараниями Эммы уже был к этому близок. Воротник его рубашки был влажным, а волосы без идеальной укладки забавно топорщились на затылке.
– Билли и Джеки – это ваши друзья? – спросил Ричард после недолгого молчания, когда они проходили мимо крошечного паба с облупившейся краской на окнах. Возле его двери, вытянув грязную руку, сидел уже немолодой бродяга неприятной наружности, с кустистой седой бородой и маленькими мутными глазками. Он присвистнул, увидев Эмму и похотливо улыбнулся беззубым ртом. Ричард скривился от брезгливости и отвращения, уловив запах его немытого потного тела.
– Да, – Калеб кивнул, сняв очки, он достал из кармана платок, и принялся их протирать, подслеповато моргая, – Билли невероятный пианист, хоть ему и приходится работать на стройке. А Джеки работает вместе с Эммой в шляпном магазине, там они и познакомились.
При упоминании стройки Калеб слегка помрачнел, ему наверняка не нравилась работа, которой приходилось заниматься. Вскоре друзья дошли до заброшенного ботанического сада, сами того не заметив. На самом деле, по мнению Ричарда, там уже и сада то никакого не было – всё поросло высокой травой и сорняками, полностью потеряв былую красоту.
Сад окружал длинный железный забор с замком на воротах, и юноша не совсем понимал, как они смогут проникнуть внутрь. Но друзья, проведя его немного вперед вдоль забора, указали на отогнутые прутья, сквозь которые с легкостью мог бы пролезть взрослый мужчина.
Небо после дождя, все еще было серым и пасмурным, и сад отчего-то казался Ричарду жутким. Здесь царила кромешная тишина, словно они попали в место, где вымерло все живое и остались только старые деревья и разросшиеся кустарники —свидетели давно минувшего прошлого. Из доносившихся звуков были только шаги друзей по дороге. Они вышли на каменистую тропинку, в полном молчании прошли несколько сотен метров, свернули направо и спустились по склону вниз. В глаза Ричарда тут же бросилась круглая полуразрушенная беседка. Высокие колонны подпирали ее купольную крышу, одну из стен обвивал зеленый плющ. Внутри беседки были две лавочки, а по левую сторону вдалеке находились старые теплицы, куда, впрочем, при большом желании, тоже можно было залезть. Когда-то это наверняка было одно из самых красивых мест этого квартала, но сейчас тихое, полуразрушенное и умирающее, оно навевало тоску.
– Ого! – произнес Ричард, оглядываясь. – Здесь жутковато.
– Я знала, что тебе понравится, – Эмма взглянула на него сияющим лицом, хлопнула ладонью по плечу и широко улыбнулась.
Ричард кивнул ей, послав слабую улыбку в ответ. Калеб, оставив задумчивого Ричарда и Эмму чуть позади, зашел прямо в беседку. Усевшись на лавочку, достал сигарету, засунув ее за ухо, похлопал себя по карманам и досадливо вздохнул.
– Чёрт! Забыл спички, – пробормотал он. – Ричи, у тебя есть?
Ричард вздрогнул, покопался в карманах своих брюк и нащупал маленький коробочек. Он подошел к другу и протянул ему спички. Юноша выхватил из его рук коробок и попытался зажечь сигарету несколько раз подряд, и каждый раз безуспешно.
– Они у тебя противопожарные что ли?
Ричард издал вздох и закатил глаза:
– Дай сюда, – он протянул раскрытую ладонь, но Калеб ударил кулаком по его ладони и повернулся к нему спиной.
– Иди в жопу, Ричи, я сам прикурю.
Эмма, присев на соседнюю скамейку, со скептическим лицом наблюдала за молодыми людьми. В этот момент она подозревала, что была самым разумным человеком в их компании.
– Тебе прикурить, красавчик? – раздался вдруг незнакомый Ричарду грудной женский голос.
Юноша отвел недовольный взгляд от Калеба, с любопытством посмотрев, на незаметно подошедшую парочку. Наверное, это и были Билли и Джеки.
Вместе они выглядели совершенно необычно, но на удивление привлекательно. Билли был высоким темнокожим парнем с бритой головой, миндалевидной формы карими глазами и длинными музыкальными пальцами, лежащими на плечах Джеки. Она же была, маленькой и пухленькой, с лицом в форме сердечка и короткими каштановыми волосами. Очень привлекательная, особенно сейчас, когда улыбалась, томной хитрой улыбкой, от чего на щеке появилась ямочка.
– Ребята, это Ричард, – представила юношу Эмма, и Билли с Джеки послали ему теплые дружелюбные улыбки.
В дальнейшем разговоре Ричард почти не участвовал, слушая вполуха. Новые знакомые, несомненно, ему нравились, они были приятными ребятами, но почему-то Ричард все равно почувствовал себя немного скованно, совсем ни как наедине с Эммой и Калебом. Подсознательно, он переживал, что скажет что-то невпопад, и Калеб и Эмма поймут, насколько посредственный и скучный Ричард на фоне Билли и Джеки, и уже не будут общаться с ним как до этого. Ведь так оно все и было на самом деле. Когда-то Макс предпочел ему Ларри, а Роджер и Дэнни терпели его только из жалости, однажды и вовсе решив сыграть в свою злую шутку. Он часто думал об этом, мог часами лежать на своей кровати, невидяще рассматривая белый потолок, замечая на нем каждую трещинку и шероховатость, и не откликаясь на требовательный зов своей матери. Перебирал в голове все что мог сделать или сказать неправильно. Ведь было же что-то такое в Ричарде, что заставляло других людей его сторониться. А он все никак не мог понять что.
Он совсем потерялся в своих размышлениях, и вздрогнул, когда Калеб легонько потряс его за плечо. Юноша посмотрел в его зеленые глаза, заметив там долю обеспокоенности. Калеб словно спрашивал: «Ты в порядке, приятель?», – и Ричард медленно кивнул мол, – «Да, конечно. Глупый вопрос».
– Короче, вот, что я хочу сказать, – говорил в этот момент Билли. В его голосе слышалось заметное волнение. – Есть одна женщина, Линда Кейн. Она организовывает карнавал в Аспен-Хилл для того, чтобы покончить с расовыми конфликтами в Эн-Си. Вся моя община, все черные дрозды там будут, и для меня это важно.
Он помолчал, взглянул на Эмму, затем кинул быстрый взгляд на Ричарда и остановился на Калебе:
– В общем… вы придёте?
– Подожди-подожди! – Калеб ошалело уставился на него, в эту секунду даже в очках его глаза казались необычно большими. – То есть, ты хочешь, чтобы мы пошли в самый криминальный район Эн-Си, где этот карнавал, скорее всего, перерастёт в побоище между копами, эмигрантами и остатками «Белого кнута»?
Юноша на мгновение замолчал, долгим взглядом окинув Билли. На лице его медленно расцвела широкая улыбка:
– Я в деле! – выпалил Калеб и подмигнул другу. Билли громко засмеялся.
– Спасибо, братишка! – радостно произнес он.
Ричард ошарашено замер, во все глаза уставившись на друга. Что-то ему подсказывало, что на этот карнавал все-таки лучше не соваться.
– А, кто такие эти «Белые кнуты»? – осторожно спросил он.
– Это твари, которые косят под богатеньких детишек, и выступают под лозунгом «Эн–Си для белых». Раньше они нападали на жителей Аспен-Хилл – на их счету ни одно убийство, изнасилование, избиение. Поганые ублюдки! – Билли сплюнул, достал из кармана сигарету и закурил. – Тогда, наши по-тихому избавлялись от них. А теперь, когда их осталась горстка человек, мы хотим заявить о себе как о равных членах этого общества.
Ричард неловко взъерошил волосы, даже не зная, что на такое можно ответить. Он раньше никогда всерьёз не задумывался о расовой дискриминации, хоть и был наслышан о жестокостях, творившихся в Эн-Си. И разве это справедливо? Ричард понимал, почему этот парад был так важен Билли и многим другим людям. Но все-таки что-то неумолимо ему подсказывало, поход туда может оказаться даже хуже, чем их вчерашняя заварушка в клубе. «Ты просто трус Ричард, – подумал юноша – не ты ли всю свою жизнь мечтал о приключениях?». К тому же, что о нем только подумают Калеб и Эмма, если он так малодушно решит отказаться.
– Но, что будет на этом карнавале? И когда он будет? – спросила Эмма, с интересом смотря на Билли.
– Карнавал будет в последнее воскресенье следущего месяца. Всё начнется на улице Сентфор, потом перекинется на улицу Келлергана, и дальше по Остборн Гроув, – молодой человек улыбнулся. – Будет очень жарко: карибская музыка, национальные костюмы, танцы.
Эмма кивнула, с теплой улыбкой потянулась к Билли, взяв его ладони в свои.
– Мы все придём Билли.
– Притормози, Пташка-Кин-Дин, – произнес вдруг Калеб более резким тоном, чем он хотел. Лицо его приняло суровый вид.
– Какого чёрта, Калеб? – Эмма недовольно скривилась, от чего на ее лбу появилась хмурая морщинка. Она не понимала в чём дело. Калеб не ответил, схватил ее за ладонь, потянув вон из беседки и на ходу крикнув Ричарду и Билли с Джеки:
– Мы сейчас вернемся!
Они отошли поближе к теплицам, чтобы остальные точно не смогли бы услышать их разговор.
– И чё эт’ было? – выпалила Эмма. Вырвала свою руку из хватки Калеба, и, прищурившись, скрестила руки на груди, задрав подбородок, чтобы посмотреть прямо в его глаза.
– Эмма! – он покачал головой, с досадой смотря на нее. Удивляясь, что она сама не догадалась в чем была главная проблема. – Ты всерьез хочешь туда пойти? Ты понимаешь, что там может случиться много всякой херни!
– Но нам нужно поддержать Билли! Он наш друг, мы не можем не пойти!
Калеб едва сдержался, чтобы не застонать. Какой же все-таки упрямой была Эмма! Она была единственной девушкой, которая ему не поддавалась, и иногда, особенно в такие моменты, он очень об этом жалел.
– Да, – он кивнул, – и я пойду туда за нас двоих.
Лицо Эммы побагровело, казалось, еще немного и у нее из ушей повалит пар. Она никогда никому не позволяла собой управлять, твердо зная, что ей нужно и как она будет поступать. И, как бы она не любила Калеба или отца, они не имеют права ей указывать что делать.
– Ты не могёшь решать за меня идти мне туды или нет! – в глазах девушки сверкнул яростный блеск, а тон, с каким Эмма произнесла это, был настолько твердым, что Калебу пришлось отступить.
– Блядь! – выругался он, сняв очки, провел рукой по лицу. Как же ему хотелось плюнуть на все условности и крепко привязать Эмму к кровати, пока весь праздник не кончится. Вот только не факт, что она и тогда не найдет способ выбраться, а потом еще обидится и откажется с ним разговаривать неделю. Он стал говорить мягче, надеясь хоть немного ее урезонить. – Там правда может случиться всё что угодно. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось Пташка.
Потянувшись, он нежно погладил ее по щеке. Он делал так всегда, когда она была расстроена. Лицо Эммы смягчилось, она внимательно посмотрела на него, а затем потянувшись, обняла, уткнувшись лицом в его плечо.
– Я знаю, – осторожно сказала она. – Я тоже люблю тебя, но дай мне решить самой.
Девушка отстранилась. Она в который раз подумала, что у нее было четверо родных братьев, но Калеб все равно был ей ближе, чем они. Он понимал ее намного лучше, знал множество ее страхов и секретов, как и она его. Даже те, о которых он, возможно, и сам не догадывался. Вот и сейчас он тоже должен был ее понять. Ее желание быть рядом с другом в такой важный для него момент.
Калеб долго смотрел на Эмму, ничего не говоря. Хмурился, покусывал губы, чесал затылок и затем, наконец, сказал:
– Хорошо. Но ты ни на шаг не отойдешь от меня с Ричи.
Эмма широко улыбнулась, состроила смешную рожицу.
– Слушаюсь и повинуюсь, – саркастично произнесла она, соединив ладони, и наклонившись как при молитве.
Калеб не сдержал смешок. До того она была забавна в этот момент. Эмма с легкостью могла развеселить любого человека, даже не прикладывая для этого особых усилий. Раньше, когда мистер Беннет возвращался с работы усталый и серьезный, садился в свое любимое кресло у окна, только она могла поднять ему настроение, пародируя одноклассниц, или, например, самоуверенного Калеба. Однажды жена мистера Беннета сообщила ему, что его очередь мыть посуду. Он сказал, что он мужчина, а мытьё посуды чисто женская обязанность. Эмма после этого, по ее словам, совершенно «случайно» перевернула на него ведро с холодной водой.
«Мое маленькое рыжее солнышко», – говорил мистер Беннет, выслушивая все истории дочери, с любовью поглаживая её волосы, а она только звонко смеялась и уворачивалась от его руки. Калеб испытывал щемящее чувство боли и недовольства, когда видел их: его собственный отец так сделать больше не мог.
– Как Джон? – спросил юноша, не глядя на Эмму. Он уже так давно не видел мистера Беннета. Казалось, прошла целая вечность.
Эмма тихонько вздохнула, осторожно взяла руку Калеба в свою, погладила указательным пальцем его ладонь.
– Он скучает по тебе, Калеб, – мягко, с грустью сказала она. – Я вижу это в его взгляде, в голосе. Даже в том, как он курит. Он очень осунулся после твоего ухода, после той ссоры.
Она посмотрела на Калеба долгим терпеливым взглядом, но он все так же старался на нее не смотреть, предпочитая равнодушно наблюдать за мелькающей в беседке тощей фигурой Ричарда, размахивающей руками, что-то объясняя Билли и Джеки. Уж не про свой ли роман вспомнил?
Калеб совершенно не любил и не хотел вспоминать тот день и ссору, какую сильную злость он испытывал к мистеру Беннету, уверенный, что вообще больше с ним не заговорит. И все-таки он не мог отрицать, что волновался о самочувствии Джона. Неужели с его здоровьем совсем все плохо? Лицо Калеба помрачнело.
– Как его нога?
Эмма опустила голову, нервно затеребила рукав свитера. Она не скажет Калебу, что прошлой ночью, не смогла заснуть и плакала, уткнувшись лицом в подушку, слыша, как мучается и стонет от боли отец, а мама, старательно сдерживая свои собственные слезы, пытается его успокоить и поддержать.