Лукас предпочитал компанию друзей в «Любопытном козле» душной атмосфере Карлтон-хауса. А вот дружба сэра Реджинальда с принцем-регентом была одной из причин его заинтересованности в голосе рыцаря. Как-никак сэр Фрэнсис входил в свиту принца, а тот имел влияние на многих членов парламента. Если Лукас сумеет склонить на свою сторону этих преданных роялистов, принятие законопроекта о занятости будет практически гарантировано, поэтому ему придется и дальше добиваться его благосклонности.
Сегодня Кендаллу было искренне жаль леди Фрэнсис Уортон, и он ничего не мог с собой поделать. Теперь ясно, почему она утром так торопилась спрятаться: девушке хотелось любой ценой избежать встречи с сэром Реджинальдом. В тот момент, когда рыцарь расположился за столом рядом с ней, у нее был такой вид, словно все, о чем она могла думать, – это бегство. Лукас, выполняя свои прямые обязанности, снабдил рыцаря салфеткой. У него были некоторые опасения, что тот может взглянуть на него и узнать, но они быстро исчезли. Тот не удостоил его даже мимолетным взглядом. Значительно больше сэра Реджинальда интересовало декольте мисс Уортон. Видеть это Лукасу было, мягко говоря, неприятно. Очень хотелось сломать рыцарю нос.
Тем не менее положение невидимки имело свои преимущества, и оно начинало все больше нравиться Лукасу. Создавалось впечатление, что он обладает неким волшебством… волшебной палочкой. Он чувствовал возбуждение и одновременно свободу. Его приводило в недоумение то, что за весь вечер ни один из гостей за исключением мисс Уортон и Теодоры не посмотрел ему в лицо. С другой стороны, он мог слышать разговоры, которые никогда бы не услышал, будучи гостем за обеденным столом.
Лукас внимательно наблюдал за общением мисс Уортон и сэра Реджинальда, часто подходил к ним, чтобы наполнить бокалы, и слышал занудные сентенции рыцаря, которые приходилось выслушивать бедной девушке. Лукас мог бы поклясться, что рыцарь произнес целый монолог о грязи и боли в пояснице. Даже интересно, как это можно было выдержать.