В общем, понял Олег, что всё в этой жизни, как в той книге, что он недавно прочитал – «Спасение утопающих- дело рук самих утопающих». В те времена уже можно было купить самоучители и словари, что он и сделал. И стал заниматься самостоятельно.
Но с самого начала упёрся в произношение. Первые уроки были посвящены алфавиту и соответствующим звукам. Были и картинки с человеческой гортанью и языком, куда и что надо совать, чтобы произнести тот или иной звук. Но, честно говоря, эти картинки больше пугали Олега, чем помогали, и, например, как правильно произносится определённый артикль «The», не говоря уже об отличии в произношения «bear» от «bare» он так и не «въехал». Как потом оказалось, произносятся эти два слова одинаково, но как именно – Олег не понял.
«Точно дурацкий язык, – думал он, – тут, даже если захочешь по-хорошему во всём разобраться, «без бутылки» точно не получится. Ну а с бутылкой тем более. Это же надо такую дурь придумать с тем же произношением».
Что делать? Самостоятельно эту тему не поднять. А без понимания произношения как потом песни слушать? Пустые хлопоты, а не изучение языка. Короче, пошёл он опять к Серёге.
– Ну ты даёшь? Сам взялся английский учить? Ну ты дурик! Мы в школе с уроков English сбегаем, чтобы англичанка опять нас дураками не называла и двойки не ставила, а ты вместо нормального времяпровождения этой хренью себе мозги забиваешь?
– Почему хрень? Просто интересно. Правда, я уже всю голову и язык сломал, как этот определённый артикль произносится. Да и не только он.
Сергей посмотрел на Олега с каким-то сожалением на лице. Похоже, не оценил его потуги к обогащению внутреннего духовного мира и тяги к сфере знаний.
– Нет, у тебя точно что-то с головой не в порядке. – сказал с насмешкой. – Оно тебе надо? Этот определённый артикль? Ну хорошо, мы все его говорим как «зэ». И для «англичанки» это зачётно. А как его правильно произносить, я думаю, она сама не знает, так как весь её английский получен из тех же учебников, и за границей она не была.
– Но это неправильное произношение! Не говорят англичане так!
– А откуда знаешь, как они говорят? Ты кто, американский шпион, что знаешь как и что в Америке произносят?
– Сам ты дурак!
Примерно так проходили все их коммуникации по английскому языку. При этом Сергей считался продвинутым в своём классе.
В общем, после нескольких «заходов» к самоучителю и консультаций с «особо одарёнными» учениками борьба с English на этом этапе закончилась полной и убедительной победой английского языка! В один прекрасный день Олег швырнул самоучитель куда-то за диван и забыл про него. Серёжка это одобрил:
– Поступил как настоящий русский мужик! Не жили богато, не фиг начинать! Пусть англичане сами себе пудрят мозги своим английским. А для нас чем меньше этих определённых артиклей и абсолютно дурных форм прошедшего времени – тем жизнь лучше и веселее! Это же какими идиотами надо быть, чтобы придумать «будущее время в прошедшем»? Или «прошедшее в будущем», мать её яти!
Но даже после завершения института дури в голове у Олега было много, что не позволило ему избежать дальнейшего изучения English. После института попал он в аспирантуру, вернее, сначала была годовая стажировка в МИНХ им. Г.В. Плеханова в Москве, так это, одно из ведущих экономических учебных заведений страны, тогда называлось. В Плешке, короче. А стажировка предполагала одногодичную подготовку к аспирантуре и сдачу кандидатских минимумов. Экзаменов, то есть. И один из них был иностранный.
Когда оформлялись документы, то нужно было указать, какой язык ты изучал в школе и институте, и по нему направляли в соответствующую группу, где помогали подготовиться к экзамену. Ну Олег и указал – английский. Зачем? Честно говоря, по прошествии времени он и сам не мог ответить на этот вопрос. Просто подумал, что язык-то ведь хотелось изучить, а тут и стимул сильный появится – сдача кандидатского минимума и поступление в аспирантуру. Типа, хочешь не хочешь, а знать придётся. Короче, сам себя загнал в угол, о чём потом не раз жалел. Но что делать, это сейчас, с годами мы стали умней и рассудительнее (по крайней мере, хочется так думать, а как на самом деле – уверенности в этом нет), а когда вам чуть более двадцати, то наличие корочки диплома о высшем образовании никак не гарантирует, что с мозгами всё в порядке. Это говорит только о том, что у вас есть диплом с печатью, и больше ничего. Поступок Олега это только подтверждает.
Да он пробовал учить английский до этой истории, и даже что-то знал, но не более, чем пятиклассник с оценкой «удовлетворительно» в дневнике. Экономические и политические тексты в глаза не видел, терминологией не владел и понятия не имел, чем отличается «прошедшее в будущем» от «будущего в прошедшем». Но искренне надеялся, что узнает и всему научиться. Всё же он будет ходить в группу, которую будут вести московские преподаватели, которые все знают и помогут…. Ой дурак… Такие, как Олег, наверно только в Сибири и на Дальнем Востоке могли появиться – вдали от «центра цивилизации». Вернее, мог появиться. Уникум, ёжкин кот!
Примерно через месяц, или полтора Олег понял, что что-то пошло не так… Не так, как он задумал, а совсем наоборот. На первом же занятии группы, к которой его «приписали», преподавательница после знакомства с её членами раздала тексты на общеполитическую тематику и попросила каждого по очереди прочитать их вслух, а потом пересказать пятью-шестью предложениями. Когда дело дошло до Олега, то до пересказа дело не дошло, да и чтение текста закончилось в самом начале. Оказалось, что девять лет учёбы иностранному языку, пусть и в советской школе со всеми её недостатками – это не девять заходов в самоучитель, когда было на то желание. Преподавательница прервала Олега на первом же прочитанном им предложении. В нём было слово «government». И, похоже, что «англичанка» даже не сразу «въехала» в тот набор звуков, озвученных Олегом при произнесении этого слова. И она задала, на первый взгляд, неожиданный, но вполне логичный для ситуации вопрос:
– А вы что заканчивали, молодой человек?
Олегу назвал учебное заведение, но был вынужден признаться, что там он изучал немецкий. У англичанки при этом рот открылся от удивления.
– А зачем тогда вы пошли в английскую группу? – воскликнула она, – Почему не в немецкую, как все остальные нормальные стажёры!
Вот это она правильно сказала «как все остальные нормальные стажёры». Проблема заключалась в том, что Олег был «ненормальным» стажёром. Как говорится, в любом стаде найдётся одна «чёрная овца». Вот этой овцой оказался он.
Дальше «англичанка» ознакомила группу во всеуслышание, что за весь её двадцатипятилетний опыт преподавания английского в этом уважаемом учебном заведении она ещё ни разу не сталкивалась с нечто подобным. И что от поступка Олега у неё нет слов…
– Вы хоть понимаете, что от сдачи этого кандидатского минимума зависит ваше поступление в аспирантуру? Что оценка «удовлетворительно» уже не прокатит. Нужно либо «отлично», либо «хорошо».
– Понимаю, – с кислым видом подтвердил Олег.
– А знаете, что экзамен состоит из трёх частей: сначала соискатель должен зачитать текст, а потом пересказать своими словами, далее рассказать о себе, и последнее – члены комиссии будут задавать вопросы, а вы должны ответить на них? То есть нужно иметь сразу несколько навыков знания английского: умение говорить, понимать живую речь и читать, понимая, конечно, суть прочитанного. И что всем этим навыкам никто здесь учить не будет. Работа в группе – это помощь в подготовке к экзамену, но не в изучении языка.
– Ну время ещё есть, – попытался защититься Олег, ещё девять месяцев… Я буду очень стараться и смогу подготовиться.
«Англичанка» покачала головой, разве что не покрутила у виска, и добавила:
– А вам деваться больше некуда, иначе «прощай» аспирантура в Москве в одном из лучших институтов страны, с проживанием в общежитии в самом центре города возле двух станций метро. И в немецкую группу перевести уже нельзя, так как приказ давно подписан, и все фамилии в нём разнесены даже не по языкам, а по группам. Вот с ней и будете сдавать экзамен.
Вот тут Олег и начал понимать цену своего решения записаться в английскую группу, чтобы исполнить школьную мечту. Мечта-то хорошая, вот только инструмент изучения для этого оказался слишком дорогой. Но что делать? Надо выкручиваться. Обратного пути нет. Позади Москва.
Самостоятельная работа с английским началась каждый день, только не с самоучителем, а с политико-экономическими текстами, их переводом, запоминанием распространённых выражений, ну и зубрёжкой. Без этого, например, невозможно запомнить неправильные формы глаголов, которых в English тьма. «Нет, ну какие идиоты, – думал про себя Олег, – ну, есть же правила постановки глаголов в прошедшем времени, зачем это уродство – неправильные формы. Специально таким, как я, голову морочить? Давно реформу в английском нужно провести. Коли сами англичане не хотят, так нашим надо это сделать, и пусть учатся по российским методичкам».
Но как бы ни хотелось Олегу самостоятельно заниматься английский, дело всё же двигалась медленно. И «англичанка», слушая очередной опус на English, хмурилась всё больше. Её не устраивали темпы улучшений.
– Вы так и меня «под монастырь» подведёте. Ещё не было такого, чтобы у меня кто-то экзамен не сдал. Или сдал на тройку. Но я-то ладно, отбрехаюсь за ваш англо-немецкий, а вы?
Короче, настало время поиска нетривиальных решений. В институте если и нанимать репетитора, то нужны деньги. И большие деньги. У Олега их не было. И он пошёл к коменданту общежития, который мог бы ему помочь. Как? А подсказать какого-нибудь «репетитора», родом из англоговорящей колонии и проживающего у них.
Комендант работал здесь уже двадцать лет и был башковитый человек. Отношения с ним у Олега были хорошие, поэтому он надеялся на добрый совет. Рассказав о своей «беде», наш молодой человек спросил, есть ли в общежитии такой аспирант (общежитие было чисто аспирантским), кто бы не отказал ему в этом благородном деле.
В чём была проблема и почему Олег не мог найти такого «специалиста» сам? Дело в том, что он жил в общежитии только несколько месяцев, и мало кого ещё знал. Но главное, что негры, а англоговорящие бывшие колонии, направлявшие своих аспирантов в Плешку, представляли только Африку, были существа капризные и наглые. Комнаты в общежитии были на 90% двухместные, но всё «цветное население» не имело соседей. Они выживали советских аспирантов. Как? А просто приходили в деканат и жаловались, что человек, который размещён с ними в комнате, постоянно оскорбляет называя ниггером, обезьяной и вообще он расист. В случае непринятия мер грозились обратиться в своё посольство. И им всегда шли навстречу и отселяли всех, кого ранее подселили. Институт получал отчисления в валюте за каждого иностранного аспиранта, и поэтому дорожил неграми больше, чем своими, советскими, чем те и пользовались. В общем, так ещё каста была: наглая, нахрапистая и самоуверенная. Что сегодняшний BLM в США? В СССР он был распространён уже в 80-е годы прошлого века. Ведь, как потом узнал Олег, такая ситуация была не только в Плешке, но и во всех московских вузах.
Но вернёмся к нашим «баранам». Комендант подумал, раскинул мозгами и дал дельный совет:
– На втором этаже в комнате 214 живёт один парень, родом из ЮАР, зовут его Даниэль. Впрочем, он уже не парень, а мужик, ему тридцать пять лет, плюс член коммунистической партии этой страны, которая там запрещена законом. Лет пять назад бежал и пару лет прожил в Англии, а потом его родная партия отправила к нам учиться, профинансировав как обучение, так и выплату стипендии. В ЮАР вроде на английском говорят, до и пожил он в Великобритании немало, должен хорошо знать язык. А мужик неплохой, вежливый, всегда здоровается, не скандалит, не орёт как малахольный на всё этаж, что в него запихивают бананы и заставляют ухать, как это делают гориллы.
– А что, были такие вещи?
– Да много чего было. Негры – они совершенно другие люди, не такие, как мы. Это в книжках пишут, что все одинаковые, только пишут подобное те, кто близко не общался с этим племенем. За других не скажу, но чёрные – это лодыри, охочие только до девок и денег. Здесь никто из них не учится, как это предполагается. Они, как правило, занимаются фарцовкой, ездят в Турцию за шмотками, и в Западный Берлин за аппаратурой. Хорошо на этом зарабатывают и нанимают наших русских аспирантов писать им диссертацию. А вот Даниэль на них непохож. Делает всё сам, не фарцует, живёт на свою стипендию. Так что поговори с ним.
Олег в тот же день зашёл к этому непохожему на других негров члену коммунистической партии ЮАР, и познакомился с ним. Что первое бросилось в глаза, так это форма его головы. Она была как бы сплюснутая с боков. И глаза малость выпучены. А так он действительно производил впечатление грамотного и вежливого человека. Говорил по-русски неплохо, и, выслушав просьбу, ответил:
– Я понял твою проблему и согласен помочь. Но имей в виду, что у меня нет много свободного времени, я целый день провожу в библиотеке, поэтому давай договоримся, что будем встречаться вечером два раза в неделю, по вторникам и четвергам, в восемнадцать часов. Один час занятий. Согласен?
– Да, конечно, – с радостью ответил Олег. – Сколько я буду должен?
– Не обижай меня, я не торгаш и делаю это не для заработка, а чтобы просто помочь. Если сдашь экзамен хорошо, то «накроешь поляну», как вы русские говорите. Вот это и будет платой. Но имей в виду, в принципе я неплохо говорю на английском, но, тем не менее, у меня есть заметный акцент. От него никуда не деться. Ты его тоже можешь «подхватить». Впрочем, подобное не страшно. Главное, чтобы у тебя появился навык разговорной речи и навык понимания, что тебе говорят. Вот этим и будем заниматься. А чтение, грамматику будешь изучать сам.
Так Олег и начал брать уроки английского у Даниэля. И через пару месяцев он поймал себя на мысли, что, разговаривая со своим «учителем», начинает думать на английском. И во время разговора уже не вспоминает про грамматику, прежде чем построить фразу, а она, то есть фраза, как бы сама «льётся» из его головы. Аналогично, когда говоришь на своём родном, русском языке. Ведь мы при этом не думаем о падежах и склонениях, а просто говорим «на автомате». Также стало получаться и с английским. Правда, пока на ограниченное число тем. Даниэль сам их подбирал, исходя из тех материалов, что давали на занятиях в группе.
Весной, когда приближалось время экзаменов, «англичанка» решила провести ещё один тестовый опрос в группе по программе кандидатского минимума, и, выслушав Олега, она округлила свои глаза и с удивлением заявила:
– Вы меня поразили, молодой человек. Впрочем, уже не в первый раз, но сейчас – с положительной стороны. Да, у вас появился какой-то дикий нигерийско-танзанийский акцент, но всё можно понять. Тройку с плюсом уже заработали. Разговорный навык – ОК, навык понимания речи – ОК, но вы до сих пор путаете формы прошедшего времени, ну и с артиклями не всё в порядке. С вами кто-то занимался?
И Олег рассказал ей про Даниэля.
– Ну что же, – в завершение разговора добавила «англичанка», – возможно, я в первый раз ошиблась в своём ученике. У вас появился шанс на сдачу экзамена. Но пока он недостаточно большой. Члены комиссии будут из других московских институтах, даже я не имею право присутствовать на проведении кандидатского минимуму. Вы будете с ними один на один, и они постараются сбить вас с толку, особенно услышав выговор. Постарайтесь не потерять оставшееся время без результата.
Да понятно, что даром время не надо терять. Да вот только кроме английского было ещё четыре других экзамена, которые тоже требовали много ресурсов.
И вот наступил день сдачи минимума. Олег к этому времени просто извёлся и уже не знал, что ещё можно сделать. Да, в целом уровень владения языком стал лучше, но, тем не менее, огрехи были. И эти огрехи могли оказаться роковыми. Как сказала «англичанка» на их последнем занятии – «Шансы пятьдесят на пятьдесят. Но они есть».
Проще всего были первые два задания, так как Олег неплохо научился описывать экономические и политические тексты, а также рассказывать о себе. Но третье задание – диалог с членами комиссии оказался не совсем удачным, так как его решили проверить на знание истории Англии и её традиций. Обычно праздники и подобные вещи изучают ещё в школе, на занятиях английского, но Олег-то как раз там и не учился. Он знал историю и праздники ГДР, а не Великобритании, поэтому сказать толком ничего не смог, хотя старался.
Но фортуна всё же решила не отворачиваться от нашего героя и когда члены комиссии огласили оценки группы, то Олег, к своей радости, услышал, что у него «хорошо». Позже, «англичанка» поделилась, что не выдержала, и в нарушение правил подошла к членам комиссии и рассказала о своём немецко-английском ученике, который «ради любви к английскому» пошёл на такой эксперимент, а также о его занятиях с Даниэлем, что и решило судьбу – Олег поступил в аспирантуру.