--
*Корпиянащипанная на нити хлопчатобумажная ветошь.
* * *
Ты с ума сошла?изумился мужчина.Зачем терпеть такую боль?
Так нужно, доктор. Я выдержу.
Августа, вы поступаете очень неразумно,вмешалась директриса.
По ее выражению лица я поняла, что она хотела выразить свои мысли гораздо более грубыми словами. Но не могла себе такого позволить. Хорошие манеры были у этой женщины в крови. Не зря же она стала управлять одним из самых престижных частных заведений Северо-Западных губерний. И плату за обучение, хочу заметить, брала соответствующую.
Я с серьезным видом наблюдала за тем, как врач достает иглу и нитки.
Не бывает настолько реалистичных снов,снова попытала счастья.Это было наяву.
Он посмотрел на меня внимательно, накрыл своей теплой ладонью мою здоровую кисть и, глядя в глаза, промолвил:
К сожалению, девочка, бывает. Расскажи мне, как все произошло?
Вы все равно не поверите!
Прошу, сделай это для старого доброго дядюшки Йозефа.
Его улыбка казалась столь добродушной, что я не смогла отказать и рассказала в подробностях обо всем произошедшем накануне.
Ты знакома с понятием лунатизма?
Я шире распахнула веки.
Да, читала об этом! Но здесь вы неправы! Лунатики не помнят, как ходили во сне, я же прекрасно отдаю отчет в своих действиях.
Что-то непохоже,пробурчала под нос Наталья Федоровна. Я сделала вид, что не слышала ее, все внимание сосредоточив на мужчине передо мной.
А ты неплохо осведомлена. Жаль, что женщинам нельзя учиться на врачей,вздохнул тот.Однако не все так просто. Эта область еще очень плохо изучена. Думаю, мы еще очень многого не знаем об особенностях сна. Так что все может быть.
Зачем вы приехали, Йозеф Соломонович?резко сменила тему я.
Повидаться с тобой,пожал плечами доктор.Ты же знаешь, мы с Петром были добрыми приятелями. Я беспокоюсь о тебе.
Ну так поверьте! Моего деда убили!воскликнула я.И теперь пытаются добраться до меня! Но никто и пальцем не шевелит, чтобы разобраться с этим!
Хотела продолжить тираду, но первый же прокол воспаленной кожи изогнутой иглой выбил меня из реальности. Боль была настолько пронзительна, что хотелось выть. Я до крови закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. Но все равно из горла вырывались глухие стоны. Йозеф остановился и снова предложил обезболивающее. Я опять отказалась.
Упрямая,цыкнул языком он.Как дед.
Как долго продолжалась эта пытка, не знаю. Показалось, что целую вечность. Когда он закончил, в глазах темнело. Не только кисть, но и все предплечье беспощадно пульсировало. Врач достал другую баночку, поднял руку и посмотрел ее содержимое на просвет. Там лежали какие-то круглые пилюли, за коричневым стеклом и не поймешь, какого цвета.
Хорошо,сказал он.Будь по-твоему. Хочешь терпеть больтерпи. Но вот это ты должна принимать в течение недели, иначе рана может загноиться и придется отнять руку.
Меня даже передернуло от такой перспективы.
А это точно не снотворное?прищурилась я.
Ну что ж с тобой будешь делать?!всплеснул руками врач.Нет, это точно не снотворное. И точно не болеутоляющее. Всего лишь противовоспалительное средство. Новейшее в Европе. Привез рецепт с собой,он постучал себя указательным и средним пальцами по виску.Едва ли такое можно найти еще у кого-то в России.
Что ж, от этого не откажусь. Потому что вряд ли в ближайшее время встречусь с доктором. Я больше не могу здесь оставаться. Сегодня отсюда сбегу.
* * *
Занятия еще не начались. Воспитанницы только съезжались в заведение после летних каникул. А потому у меня было время отдохнуть. После бессонной ночи и пережитой боли хотелось только одного: спать. Не думаю, что загадочный убийца попытается напасть средь бела дня. Возможно, я его отпугнула, но никто не даст гарантии, что он снова не придет в комнату сегодня ночью. Или подкараулит еще где-то. Я нутром чуяла, что смерть деда и эта попытка убийства напрямую связаны. Боже милостивый, ну кому же мы так насолили?..
То ли Наталья Федоровна приказала меня не трогать, то ли никому и дела не было, но без труда удалось проспать до самого вечера. Разбудили меня голоса соседок, дружной кучкой вернувшихся с ужина. Они что-то оживленно обсуждали.
Лежа на спине, я приподнялась на локтях, сонно оглядывая комнату. Не сразу сообразила, где нахожусь, а когда поняла, сердце больно сжалось. Покрутила перед носом повязкой. Доктор, зашив рану, оказал мне большую услугу: кровь больше не проступала. Боль даже слегка утихла. После сна чувствовала себя если не хорошо, то во всяком случае гораздо лучше, чем до него.
Вспомнив про пилюли, встала с тяжелой головой, вытащила из прикроватной тумбочки баночку и высыпала на ладонь один кругляш. Доктор сказал принимать их неделю. Но здесь гораздо больше, чем семь штук. Я потрясла баночку, пытаясь на звук определить примерное количество горошин. Ладно, такое добро всегда пригодится. Подошла к подоконнику, на который кто-то поставил графин с водой и стакан.
Девочки, можно?уточнила у соседок, кивая на жидкость.
Это общее,сказала одна из них, оторвавшись от разговора. Я еще не всех запомнила по именам, но эту точно звали Анна. На правой щеке под глазом у девушки было очень приметное родимое пятнышко. И даже оно ее не портило. Живое и какое-то светлое лицо обрамляли пшеничного цвета кудряшки. Она уже распустила на ночь строгий пучок, в который непременно надлежало заправлять волосы всем воспитанницам пансионата. И теперь выглядела по-домашнему уютно.
Странно, но я не услышала в ее тоне пренебрежения. После ночного происшествия, думала, на меня все будут смотреть как на чудачку, но, обернувшись, поняла, что если они и обращают на внимание, то скорее с любопытством, свойственным всем девицам.
Проглотила горькую пилюлю и, запив несколькими глотками воды, смотрела в окно на дворника, который лениво подметал первые упавшие листья. Предыдущие недели выдались сухими и жаркими, каштановые деревья стали лысеть раньше времени. Мужчина сосредоточенно занимался делом. Я хотела отойти от окна, но что-то было в нем не так. Вот только не могла понять, что именно. Пока он не повернулся. Его шапка! Он неестественно натянул ее на одну часть лица. А что, если?..
Он, словно почувствовав мой интерес, обернулся. Тогда, ночью, я не видела лица. Не знала, как выглядит неудавшийся убийца. Но он, вероятно, очень хорошо знал меня. И выдал себя взглядом! Рассматривая сквозь стекло незнакомого человека, была уверена: это он.
Контакт длился всего секунду. Мужчина как ни в чем не бывало отвернулся от меня, продолжив занятие. Но теперь я убедилась: он не оставит меня в покое.
Девочки,тихо позвала.А как зовут нашего дворника?
Анна выглянула в окно.
Нашегодед Милош,сказала она уверенно, а потом добавила:Только этотне наш.
Я поперхнулась остатками воды. Остальные тоже подлетели к окну, облепив его со всех сторон.
* * *
Никак дед Милош снова запил,предположила одна из соседок, внимательно вглядываясь в мужчину на улице.
Лопнуло-то терпение у Натальи Федоровны. Уж сколько она его раз предупреждала: коли занятие свое пагубное не прекратит, вылетит отсюда как миленький, а он все судьбу испытывал,вклинилась в разговор еще одна.
Анна, видимо, самая жалостливая, попыталась защитить пропойцу:
Так тяжелая она у него, судьба
Я перестала слушать, о чем они говорят, а вместо этого вытащила из-под кровати небольшой саквояж и принялась складывать туда только самое необходимое. По правде говоря, у меня и не было с собой почти никаких вещей.
Я могла бы снова пойти к Наталье Федоровне и попытаться убедить ее, что новый дворники есть убийца. Но где гарантия того, что она мне поверит? А если он поймет, что я его раскусила и убьет директрису или кого-нибудь из девочек? Нет, не могу так рисковать. Всем будет лучше, если сейчас уйду.
В сумку отправилась лишь смена белья, чистая белая блуза, такая же, как сейчас на мне, пилюли и перевязочные материалы, которыми с лихвой обеспечил доктор. Денег, конечно же, не оказалось. Планировалось, что всем необходимым в ближайшие два года меня обеспечат здесь, поэтому управляющий должен был ежемесячно перечислять плату за обучение прямо на счет пансиона.
Я не сразу сообразила, что в комнате стало очень тихо. А когда отвела сосредоточенный взгляд от сумки, заметила, как на меня внимательно смотрят пять пар глаз.
Что ты делаешь, Августа?не выдержала одна из них.
Ухожу отсюда.
Нельзя самовольно отлучаться! За такое нарушение правил тебя сразу исключат!в ужасе сказала собеседница.
Будто мне было дело до этой учебы! Сейчас жизнь сохранить бы. Хотела только одного: скорее оказаться снова дома. Уже немного успокоившаяся рука снова начинала давать о себе знать. Шов дергало. Это порядком раздражало. Я чувствовала, что температура тела начинает повышаться, слегка знобило.
Разве вам есть до этого дело?ответила я грубее, чем хотела. И сразу же устыдилась. Они не сделали ничего плохого. Глубоко вдохнула и попыталась отпустить боль и раздражение.Извините. У меня не очень гладкий период в жизни.
Несколько товарок нервно засмеялись. Все знали историю моего появления здесь.
Да чего там,пожала плечами все та же девушка.Только куда ты на ночь глядя? Погоди хотя бы до утра!
На улице уже вечерело. Сиреневые сумерки опустились на город. В комнате стало почти темно. Но я всем существом чувствовала еелуна всходила. Меня начинало лихорадить. Нужно убираться отсюда.
Не могу ждать утра, девоньки,решила не ссориться с соседками, чтобы они никому не рассказали о побеге раньше времени.Его я могу и вовсе не дождаться.
Ты про того убийцу?шепотом спросила Анна.
Я кивнула.
Понимаю, как это все выглядит и почему мне никто не веритсказала я, опустившись на кровать. Вроде как присела на дорожку. На удачу.
Соседки переглянулись. Анна снова взяла слово.
Мы тебе верим. В комнате и вправду было слишком шумно
А я почувствовала незнакомый запахдобавила другая.
Я опустила голову.
И почему вы ничего об этом не рассказали, когда вас спрашивали?
Сил злиться не было. Соседки долго молчали.
Прости нас,Анна села рядом.Мы испугались до смерти! Если решила уходить, помогу выбраться незамеченной.
Здоровой рукой я благодарно сжала ее ладонь.
Думала, через окно
А вдруг там уже ждет он? Ну, убийца!девушка в ужасе распахнула веки.Да и посмотри, прямо возле нашего окна фонарь стоит. Тебя может увидеть пан Якуб. Я тут уже третий год здесь, все знаю. Покажу, как выйти через черный ход.
* * *
Анна вывела меня на маленькое крылечко.
Удачи,прошептала она и быстро приобняла меня. Я остолбенела. Не ожидала такого участия от, по сути, совершенно незнакомого человека.
Спасибо,тоже шепотом откликнулась.
Пора уходить. Уже сделала несколько шагов в сгущающуюся темноту, но развернулась. Соседка все еще стояла, молча провожая меня взглядом.
Аня, будьте осторожны сегодня! Он может снова прийти.
Будем спать по очереди, не беспокойся за нас! Уходи скорее!
Тихо приоткрыла калитку и выскользнула с территории пансиона, перед тем внимательно осмотревшись. Пусто. Короткими перебежками миновав несколько фонарей, скрылась в переулке.
Хотя Раков совсем небольшой городок, я почти сразу же заблудилась. Нужно было найти дорогу, ведущую в Минск, однако сделать это оказалось не так-то легко. Улицы опустели, да я и побоялась бы обращаться к кому-нибудь с просьбой указать направление. Слишком опасным это казалось. Любой мог быть в сговоре с преступниками. Возможно, именно сейчас про меня можно сказать, что у страха глаза велики, но я решила не искушать судьбу лишний раз. В жизни и так случилось слишком много плохого за последнее время.
Меня накрыла волна паники, когда поняла, что совершенно не ориентируюсь в этих по большей части деревянных, но местами и каменных строениях. Могу ходить здесь кругами до утра.
Боль в руке беспокоила уже не так сильно на фоне общего состояния. Я чувствовала, как постепенно растет температура, ломило кости, особенно челюсти. Но я ничего не могла с этим поделать. Так случалось каждый раз, когда всходила полная луна.
Опустила саквояж на землю, привалилась к стене дома и постаралась расслабиться. Дед всегда учил в такие моменты прийти к миру с собой, не сопротивляться тому, что сидит у меня внутри. Но трудно было сделать это, когда я прекрасно знала: оно может в любой момент лишить меня жизни.
Долго смотрела на желтый диск в небе и дышала размеренно и глубоко, успокаиваясь. Потом отошла от стены, закрыла глаза, раскинула в стороны руки и попыталась расслабиться, ощутив направление. Через несколько минут, распахнув веки, я точно знала, в какую сторону нужно идти.
Зрение обострилось. В переулке прошмыгнула крыса. Я видела ее траекторию движения и каким-то неведомым для меня самой образом понимала, с какой скоростью она будет двигаться и как нужно передвигаться мне, чтобы схватить ее. Помотала головой, прогоняя ненужные мысли.
На мгновение привычным жестом коснувшись кулона в форме совы, который висел на шее вместо крестика, плотнее запахнулась в плащ. Довольно крупное, с полпальца размером золотое украшение было со мной всегда, сколько себя помню. По словам деда, раньше оно принадлежало моей матери, оттого я особенно ценила его.
Мама! Я совсем ее не помнила. В памяти не осталось лица, а портрет не сохранился после переезда. Иногда во снах как будто чувствовала ее, что-то совсем неуловимое. Но такие сновидения всегда заканчивались одинаково: обрывались под звук быстрых взмахов птичьих крыльев. В такие ночи я просыпалась и еще долго не могла уснуть.
Отец, русский офицер, погиб незадолго до моего рождения во время войны с Османской империей в тысяча семьсот восемьдесят восьмом году, а мама Она не перенесла этого известия. Разрешившись от бремени раньше положенного срока, навсегда покинула нас.
Так на руках деда, тогда еще довольно молодого вдовца, осталась только маленькая я. Мы были одни друг у друга в целом свете. Чтобы избежать в будущем проблем с наследством, он почти сразу дал мне свою фамилию. А, может, это лишь предлог? Няня рассказала однажды, что дед сильно противился браку моих родителей. Предчувствовал что-то? В любом случае почти с рождения я была Августой Константиновной Савиной. От покойного отца у меня лишь отчество. Переживала ли я по этому поводу? Разумеется, нет. Дед заменил всех, я с гордостью носила его фамилию.
Никогда не спрашивала у него, почему он решил покинуть родной дом. Только ли выгодные условия для исконно русских помещиков двигали его желанием уехать так далеко от дома или он пытался начать новую жизнь: без воспоминаний о прошлом, без боли? Как бы там ни было, Петр Дмитрич больше не женился, хотя, помани он лишь пальцем, любая женщина могла бы быть его. И все же он очень трудно сходился с людьми, а в семью впускать кого-то нового и подавно не хотел. Я уверенно ступала по тропинке. Миновала старую деревянную часовню, за нейкладбище, а сразу за ним начинался лес. Двигалась параллельно широкому тракту, ведущему в Минск. По нему идти не решилась. Слишком опасно. Все документы остались в кабинете директрисы. А без них путешествовать нельзя. Встреча с любым городовым по дороге могла закончиться для меня в полицейском участке. К тому же лес всегда принимал меня. Несмотря на то, что я выросла в городе, в окружении природы было уютнее.
И все же сейчас происходило по-другому. Странное волнение посетило меня с первыми шагами по лесной тропинке, освещенной лишь лунным светом. Это чувство не отпускало. Но мне нужны ответы. А их я могу найти только дома. Сглатывая ком в горле, упрямо начала путь. Всего-то чуть больше сорока верст. Если очень постараться, дойду уже к завтрашнему вечеру.
Глава 2
И все же мои расчеты оказались неверны. Даже с обостренным зрением идти по лесу ночью было не так-то просто. А уж неподготовленной девушке, которая обычно передвигается в удобном французском дормезе*и подавно. Я выдохлась уже через пару часов ходьбы. Хотелось только одного: отдохнуть. Немного сошла с тропинки, углубляясь в чащу, нашла широкое поваленное дерево и присела на него, с удовольствием вытягивая натруженные ноги. Принялась расшнуровывать ботинки, которые уже стали натирать кожу даже через чулки, как вдруг замерла.
Пронизывающий до костей, пробирающийся в самые глубокие уголки души, леденящий внутренности волчий вой разнесся по округе. Голос замер, чтобы через несколько секунд возобновить жуткую песню. К нему присоединился второй, третий И вот уже непонятно, сколько их. Но они были повсюду. Это походило на перекличку, потому что вой доносился сразу со всех сторон.